- И правильно.
В пятницу вечером Кветка в своих единственных новых джинсах и новом свитере выехала на электричке к горному курорту, взяв с собой только пижаму и косметику.
По прибытию на вокзале ее действительно встретил таксист, размахивающий альбомным листом с фамилией Юголин. Не выказывая никаких эмоций, посадил Кветку в такси и куда-то повез. Примерно через полчаса плутания по лесной дороге проезд перегородили огромные ворота, а над лесом показались горы. Еще полчаса – и Кветку высадили у одного из нескольких одинаковых домиков, стоявших посреди леса, с обратной стороны которых виднелись дорожки, сливающиеся в одну, ведущую к большому освещенному зданию. Видимо, центральный отель. На прощание таксист провел карточкой по своему кассовому аппарату, снимая деньги за проезд, и выдал Кветке ключ.
Домик впечатлял. Внутреннее пространство было таким хитрым, что Кветка не сразу сообразила, где тут что. К счастью, уборная и душ оказались нормальными и вполне узнаваемыми, то есть в отдельных закрытых помещениях, а вот все остальное пространство с перегородками и полами разных уровней, дырявыми стенками, ширмами и занавесками все-таки оставалось целым.
Наверняка идеальное интерьерное решение.
Но какое заковыристое!
Постепенно Кветка нашла целых три кровати. Одну, самую большую она по определению оставила Алехо. Вторую, самую узкую, за струящейся занавеской и стенкой из деревянных панелей приспособила себе. Спать не хотелось, поэтому она нашла на кухне продукты, сделала несколько бутербродов и полночи смотрела телевизор.
Часа в четыре Кветка, зевая, отнесла посуду на кухню и отправилась спать. Раньше ей не приходилось оставаться одной в доме – и даже в комнате, если уж на то пошло, но ничего, кроме приятного ощущения одиночества окружающие темнота и пустота не вызывали. Кветка достала из ближайшего стенного шкафа одеяло, сшитое из аккуратных цветных лоскутков, расстелила белье и устроилась так удобно, как будто тут жила.
Глава 12. Заезд
Гонг взорвался грохотом, отдающим болью в зубах и деснах. Но это лучше, чем тот, который словно бьет по голове.
Алехо как будто получил по ушам вместе со своим бойцом. Он согнулся, упираясь руками в колени, затряс головой и тяжело задышал. Потом зажмурился, стараясь хотя бы на пару секунд отключиться. Не дольше.
Нельзя останавливаться. Он проиграет.
Боец вставать не хотел – ему уже было плевать и на проигранные деньги, и на отрицательный счет в таблице, и на уважение изменчивой толпы – ему хотелось только лежать и не шевелиться.
Алехо пришлось напрячься, чтобы его поднять. За два часа с начала боев он и сам уже вымотался, тем более поднимать человека в таком состоянии труднее, чем контролировать десяток здоровых человек, хотя бы потому, что сейчас в борьбу вместе с волей вступает инстинкт сохранения, который в отличие от той самой воли, игнорировать невозможно. Над этим вопросом бились лучшие умы квартов, пытаясь объяснить – почему легко сломить волю человека, но практически невозможно заставить его действовать, когда в игру вступают инстинкты. Тем загадочней, что каждый человек избирателен в том, что считает опасностью для жизни. Одних можно заставить до дна выпить яд, но при этом их не заставишь стоять на одной ноге, мысленно не сломав.
Людей в подобные тонкости не посвящали. Одна из тех вещей, которые им не положено знать.
Боец таки встал, хотя Алехо почти сдался. Зашатался сквозь кровавый туман и они вместе, одновременно сжали зубы, а потом бросились на соперника.
Удивительно. На этом уровне, ну когда действуешь против чужих инстинктов выживания, часто чувствуешь то, что чувствует человек, которого контролируешь. В этом и ценность подобных Алехо манипуляторов – не каждый кварт способен пересилить собственную боль и при этом не упустить контроль над чужим сознанием. Далеко не каждый.
Этот бой закончился не совсем правильно. Он-таки проиграл. Не стал доводить до конца. Да и к чему? В самом начале своей бойцовской карьеры Алехо чуть не угробил борца. Чуть не убил человека только потому, что старался победить любой ценой. И до сих пор радовался, что смог тогда остановится, пусть даже потерял крупную сумму денег. А деньги ему тогда были ой как нужны. Но все равно не жалел.
Теперь, правда, еще дорога.
Выйдя из клуба, Алехо сел в машину и автоматически вытер с лица кровь, которой на самом деле не было. И разбитых губ не было, и пульсирующей болью гематомы на виске. Просто остаточные явления, которые скоро исчезнут. Еще пару минут - и он завел машину и быстро поехал на восток от города. И ни разу не вспомнил про кафе и дудочника, хотя не был в «Музыкальной гавани» уже больше недели.
Дорога заняла почти три часа. В доме было темно, но это неудивительно – всего через пару часов рассвет. Надо успеть отдохнуть, потому что сразу после обеда старт гонок. И это еще повезло, что не с утра, как обычно, устроители вошли в положение участников и отодвинули начало заезда на несколько часов.
В доме Алехо бросил рюкзак на пуфик у входа и разулся. Дома он любил ходить босиком.
Он снял тот же самый домик, что снимал во времена, когда занимался ездой по бездорожью, поэтому хорошо помнил, как устроено внутреннее пространство. Привыкнув к темноте, он сразу пошел вдоль правой стены до угла, отгороженного деревянными панелями, потому что девчонка могла выбрать для себя только это место. Ну, или лечь на коврике у двери, но тогда бы он споткнулся об неё на входе, а этого не произошло.
Остановившись за перегородкой, Алехо задержал дыхание и наклонив голову, заглянул за угол.
Спала она тоже так, как и должна была – подтянув колени к груди и обхватив их руками. Так называемая поза эмбриона. Но голова на подушке, значит, все же не прячется. Правильно, невозможно прятаться всегда и везде.
Жалко, в этом углу не было окон и на нее не падал лунный свет.
Впрочем, оно и к лучшему.
Оставшееся до заезда время нужно было потратить с умом, поэтому, больше не медля, он отправился спать.
Проснулся Алехо от звонка в дверь. Потом до него донеслись голоса, и это значило, что привезли обмундирование. Главное, чтобы с размерами не ошиблись. Одевшись в чистую, но мятую одежду, которую он достал из рюкзака, Алехо вылез из своего угла и пошел на кухню. Дальше, в прихожей, на полу валялась груда экипировки, а возле нее стояла Кветка в джинсах и футболке, рассеянно тыча в эту кучу носком тапка.
Взгляда, в отличие от обычного, в этот раз она не отвела. Говорить тоже ничего не стала.
Алехо немного подумал, но в голову ничего не лезло. Что ей сказать? Доброе утро? Еще вопрос, насколько для неё оно доброе. В общем, голова с недосыпу не особо соображала, поэтому он развернулся и отправился завтракать. В закрытой сковородке на плите нашёл жареные сосиски и яйца, сам себе положил на тарелку и сел за стол.
Кветка не стала убегать и прятаться, а тоже пришла на кухню и села чуть поодаль с чашкой неизвестно чего, потому что запаха не ощущалось. Хотя она на него вроде бы не смотрела, Алехо знал, что она его изучает. И самое поразительное, в который раз умудряется сделать это таким образом, что не удается поймать ее на горячем. Не единожды ради интереса Алехо резко поворачивался, чтобы поймать ее в момент, когда она на него смотрит, но ни разу так и не поймал. Впрочем, это всё, что можно себе позволить.
Главное, об этом не забыть.
По крайней мере его она больше не боялась. Не то чтобы раньше он чувствовал с ее стороны страх, просто раньше ему казалось, что они следуют определенному порядку, где он - злой Бармалей, а она – маленькая девочка, которую Бармалей обязательно съест на обед. Сейчас же они будто перестали притворяться и отыгрывать навязанные обществом роли. Надолго ли? Да и кто из них мог себе такое позволить?
Не успела тарелка опустеть, как Кветка не сдержалась и с подозрением спросила:
- И зачем я здесь? Что я тут должна делать, учитывая что услуги уборщицы, повара и няни тебе без надобности? И что же молодому кварту мужского пола не хватает еще для счастья?
Ему показалось, или в голосе прозвучало нечто, похожее на кокетство? Она это умеет?!
Улыбка родилась сама собой, он не мог не подхватить игру.
- У тебя что, развилась мания непреодолимого желания заплатить за мою доброту своим телом? Может, ты просто меня хочешь, но не знаешь как предложить?
Кветка хмыкнула, нависнув над своей чашкой.
- Отлично подмечено.
Удивительно, насколько этих два слова польстили. И это ему, первому за столетие кварту, который умудрился пройти эту долбанную тихандрию и заслужить несколько добрых слов со стороны собственного отца!
- Я только что придумал тебе занятие. Не задавай мне вопросов целый день.
И глаза у неё снова такие серьезные. Спокойные.
Кветка молча кивнула.
- Ок. Раз ты платишь.
- И не упоминай про плату чаще раза в час.
Она еще немного подумала, а потом рассмеялась.
- Извини. Правда, я не специально.
- Отлично. Тем более пора собираться. Заезд через час.
- А… Ну раз спрашивать нельзя, то просто скажу, что понятия не имею, какое отношение заезд имеет лично ко мне.
- Очень простое – ты поедешь со мной вместо штурмана, так что бери костюм, который поменьше, с белыми полосками, и одевайся.
- А к… То есть, я понятия не имею, как надевать эти доспехи и вообще не могу не выразить удивления по поводу всего тобой сказанного. Особенно...
- Там внутри есть инструкция, - перебил Алехо. Время поджимало, а играть в словесные игры можно часами. А в некоторых случаях – лучше не начинать.
Черт, не нужно портить себе настроение, ведь день отличный, и погода не подкачала, хотя гонять по грязи лучше в дождь, но это мелочи. Зато карт как новенький, не зря на его содержание уходило столько денег, и это несмотря на то, что картом не пользовались уже долгое время. И даже приятно думать, что сейчас сядешь на водительское место и прокатишься с ветерком. Неизвестно почему так сложились карты, почему она ответила «да» вместо него, но спрашивать не хотелось. Не хотелось знать. Но все к лучшему.
Как ни странно, Кветка действительно больше не задавала вопросов, отделываясь выражениями, которые начинались с «не могу не сказать» или «просто очевидно, что». Даже интересно становилось, что она скажет, когда увидит машину? Или когда они стартанут? Или когда их впервые закрутит по грязи?
Когда они подошли к полосе старта, к левому краю, куда пригнали машину Алехо, девчонка с интересом её осмотрела. Из видимых отличий в глаза бросался усиленный каркасом корпус из труб и гоночный тюнинг, так что даже далекий от происходящего человек поймет - на подобной машине в обычной жизни не ездят.
В этом было что-то болезненное – наблюдать за реакцией другого человека, предугадывать ее, ждать, обдумывать, почему она делает то или иное движение. Почему хмурится или сжимает губы. О чём хочет спросить, когда так неожиданно оглядывается и так же резко отворачивается обратно, будто увидела что-то, чего видеть не хотела?
Когда они уселись внутрь, и Кветку пристегивали десятком ремней, фиксируя на сидении, проверяли, крепко ли сидит шлем, которым можно и шею свернуть при ударе, она напряглась, но не протестовала.
- Не особо хочется, но не могу не спросить, что мне нужно делать, - мрачным тоном пробормотала Кветка, когда её оставили в покое.
Вместо ответа Алехо поправил перчатку и завел мотор.
А потом сжал левой рукой руль и рванул с места. Его карт разгонялся до сотни всего за три секунды, правда, сегодняшняя трасса практически полностью шла по проселочной дороге, так что в полном объеме возможности машины продемонстрировать не удалось, но неподготовленной Кветке, похоже, хватило.
Она громко выдохнула, судорожно упираясь обеими руками в приборную панель.
- Не делай так. При ударе можешь суставы вывихнуть, - крикнул Алехо и повернул на просеку. Сегодня первый заезд из двух, на время, завтра второй, из финалистов первого, и уже на кто кого обгонит.
Дороги, как таковой, впереди не существовало. Снег недавно сошел, и лужи перемешивались с островками покрытых сухой травой кочек, и все это было тщательно перемешано и смято колесами. В общем, когда машина забуксовала в первый раз, Алехо некогда было смотреть на соседку, потому что пришлось резко выкручивать руль, удерживаясь на прямой, пока лобовое стекло покрывалось потоками и кляксами грязи.
Еле выровнявшись, они завернули за холм и резко понеслись вниз.
Кветка завизжала.
Этот кусок дороги, в принципе, был совсем не страшным, поэтому она быстро замолчала. Алехо на секунду оглянулся – солнечный свет освещал ее сбоку, оттеняя сверкающие глаза и улыбку. Вот так-то.
- Ты кричишь? – не удержался он.
- А что еще делать?
- Ну, не знаю. Просто получать удовольствие.
Она снова улыбнулась. Очень искренне. Свой человек. К концу трассы наверняка проникнется настолько, что с удовольствием согласится повторить.
Вскоре они обогнали карт с номером пять, вернее, не обогнали, а минули. Машина лежала на боку, одно колесо, ненормально вывернутое, торчало вверх. Молодых людей, который пошатываясь, ходили вокруг, он не знал.
Кветка вывернула шею, пытаясь рассмотреть все в подробностях.
- Не знаю насчет правил, но иногда в таких ситуациях люди останавливаются, чтобы посмотреть, как дела и не нужно ли оказать помощь.
- Нет.
На следующем склоне, опоясанном огромными каменными валунами, к которым карт несся с огромной скоростью, Алехо рассмеялся, чтобы не закричать вместе с ней. И правда, этот спуск впечатлял, особенно когда видишь его впервые. Говорят тут произошла как минимум половина всех несчастных случаев на гонках. Но они не войдут в их число. Не сегодня.
Судя по времени, шли они не отлично, но все же хорошо. Учитывая, сколько времени он уже не участвовал в гонках, удивительно, что рефлексы все еще работают как надо.
Когда самый сложный участок остался позади, и Кветка порозовела и светилась тем легким светом, который присущ здоровым и счастливым людям, которые проводят много времени на свежем воздухе, Алехо вышел на прямую и в его голове возникли смутные видения сегодняшнего вечера. Ужин на двоих и музыка, которая записана в смартфоне. Словесный поединок и смех, ничего развязного и разнузданного – нет голых частей тела и приоткрытого от крика рта.
Ну разве что совсем чуть-чуть.
Он тряхнул головой. Надо сходить поужинать к кому-нибудь из старых приятелей в ресторан центрального здания. Они давно не виделись, а сейчас хороший случай показаться обществу – пить нельзя, а то завтрашний полуфинал пропустишь. А когда не пьют, можно не болтать. Да, время самое подходящее.
Внезапно затрещала рация, которая за все время поездки только раз произнесла время старта.
- Алехо! – донесся мужской голос, слегка искаженный помехами.
Машина так резко дернулась в сторону, что Кветка с удивлением посмотрела на водителя. Дорога была совершенно прямой и не особо грязной. Алехо молча выровнял движение и нажал на газ.
- Сынок! Я так рад, что ты вернулся к прежними увлечениям. Не поверишь – приехал отдохнуть на пару дней и узнал, что ты тоже неподалеку. Жду тебя на финише. Болею за тебя. Слышишь?
Алехо с трудом оторвал одну руку от руля и нажал на кнопку связи.
- Да.
- Жду.
Еще немного потрещав, рация отключилась.
Алехо схватился за руль крепче. Потом чуть ли не бросил его, чтобы залезть в карман и проверить, есть ли у него с собой деньги. Черт! Он знал, что нет. Конечно, ему и в голову не пришло брать с собой наличку.
Спокойно.
Надо что-то делать.
До финиша всего несколько километров.
Добравшись до конца поля, Алехо осмотрелся и резко повернул в лесок. Мимо них пронеслась очередная машина, обдав левый бок смачными шлепками грязи.
Соседка настороженно посмотрела на него заблестевшими глазами. Ей уже было не весело. У обычных людей тоже есть своя интуиция…
Алехо развернулся у полосы, где начиналась трава.
- Выходи. За этим лесом примерно в километре трасса. Иди вдоль обочины в сторону гор – выйдешь прямо на гостиницу. Не садись ни к кому в машину. В доме собирай вещи и уезжай обратно в академию, не жди до утра. Всё.