Звонок дал по голове тяжелым молотком. Вздохнув и поправив волосы, я поплелась к входной двери. Тем временем Мишка, не выдержав, вновь нажал на несчастную кнопку. Так я и застала его, стоящим прямо на пороге с поднятой рукой. Трель прекратилась, я немного расслабилась и пропустила внутрь свеженьких Мишку, Ленку, Димку, Катьку и Васю.
- Ритусь, плохо выглядишь! - засмеялся Мишка. Лучше бы он этого не делал! Даже смех сейчас для меня был недоступной громкости звуком. - Не дрейфь, мы тебя мигом вылечим. И лекарство принесли!
Я посмотрела на бутылки, убедилась, что их всего две, обе - с вином, и облегченно вздохнула: новой пьянки под видом опохмела вроде не предвидится. Слава Богу!
Закуску тоже принесли: Димка немного смущенно прижимал к груди коробку с тортиком, а Васька тащил подозрительного вида пакет с продуктами. Девчонки, пока парни одной рукой держали припасы, а другой умудрялись помогать дамам снимать тяжелые, до пят пальто, живо прошмыгнули на кухню. Чего они там делали, думать не хотелось, но припасы были отобраны, и я помогла ребятам пристроить тяжелую одежду. Такого великолепия мои вешалки не видели с момента их создания.
- О! - прокомментировал Мишка нахождение в комнате компьютера. - Знакомая машинка, Ритусь! И как тебе Димкин динозаврик?
- Милый, и не кусается, - ответила я. - Миш, что это за сход с утра пораньше?
- Ритусь, ты на часы смотришь? - обиженно надул губки Мишенька, пока Димка и Вася искали место, где бы устроиться поудобнее. Ничего лучше моей кровати они не нашли. - Уже полдень скоро!
- Кончай хозяйку доставать, - заметил Вася. - Совсем девку смутил. Иди, Ритунь, мы без тебя развлечемся. Телик посмотрим...
- Только не футбол! - взмолилась я. - Телевизор весь в меня и парней в трусах считает стриптизом. Поэтому показывать такое безобразие отказывается!
- Где пульт? - спросил Димка, шаря кругом глазами.
- Какой пульт, телевизор - мой ровесник! - засмеялся Вася. - Заелся ты, парень, жизни не знаешь... Ритунь, не красней, мы тут новости посмотрим, а ты иди на кухню, полечись...
Я полечилась. Так удачно полечилась, что уже через несколько минут была в состоянии весело болтать с девчонками, разрезая помидоры для салата. Зазвонил телефон.
- Вася! - встревожено закричала Катя, поднимая перепачканные в муке руки. - Солнышко, посмотри, не мой?
- Риткин! - ответил Вася, и даже принес мне телефон. Какой добрый! - Сашка какой-то. Ритунь, зови Сашка, а то грех дома сидеть, пока друзья культурненько отдыхают!
Мне стало не до смеха. Схватив трубку, я неожиданно дрожащим голосом произнесла:
- Да, Александр!
- Хорошо отдыхаете, Рита. Я за вас рад.
- Как командировка?
- Знаете, Рита, неплохо, - Александр говорил приглушенно, а где-то на заднем фоне проехала машина. - Только вот придется задержаться, а бросать вас не хочется. Вы написали что-нибудь новое?
- Да, - посомневавшись, ответила я.
- Скиньте мне на электронный ящик, будьте хорошей девочкой, давайте я вам продиктую...
- Сейчас!
Я прикрыла трубку рукой и крикнула:
- Димка, одолжи ручку! И не надо делать такое лицо, знаю, что она у тебя в кармане! Обещаю, много не испишу, на автографы хватит!
Димка одолжил, и я начала писать на полях старой газеты с программкой, которую Катька предусмотрительно послала на кухонный стол. И откуда она ее вытянула? Наверняка с одного из моих "укромных" мест. Вздохнув, я дала Александру добро на начало диктовки. Психолог, повторив два раза по буквам электронный адрес, тихо попрощался и повесил трубку. Я так и осталась стоять посреди коридора, пока подошедший Димка не забрал у меня свою драгоценную ручку. Еще бы - Паркер!
- Ритунь, Сашка оказался гонцом с плохой вестью? - спросил Вася, забирая у меня телефон. - Там мы ему с Катькой быстро голову отвертим, только скажи. А умудряются всякие воскресный день испортить...
- Нет... предчувствие какое-то... - прошептала я, возвращаясь на кухню.
- И это лечится! - засмеялся вездесущий Мишка. - Девки! Хорош салаты разводить! Людям выпить хочется!
- Потерпи, Мишенька, счас все будет! - засмеялась в ответ Лена.
- Христос тоже терпел - и чем все закончилось? Ритунь, улыбочку!
Я улыбнулась, и Мишка запечатлел меня на пленке. Для потомков. Запечатлел с тем ошеломленно-испуганным выражением лица... я все еще не могла преодолеть этот противный привкус...
Вечером, когда все наконец-то разошлись, а из головы выветрился хмель, я вновь села за компьютер.
"Этой ночью я опять не видела Дала. Уже во второй раз. Но желание съедало меня, как червь подтачивает яблоко изнутри. Оказывается, я вполне созрела нравственно до так называемой платонической любви, когда достаточно его увидеть, услышать, и только этим жить.
Желание прикоснуться к его коже, ощутить его дыхание не проходило, цвет его глаз казался мне прекрасней всего на свете, и где-то в глубине сознания билась осознание - ты сошла с ума, так не должно быть, девушки не влюбляются в сны, они влюбляются во вполне живых мужчин, потому что женщина не может любить, если ее не любят.
Чушь! Дал был мне необходим как воздух, и каждый вечер я ложилась спать со смутной надеждой вновь увидеть его. И вновь не видела...
Опять была весна. Шел дождь. Но это и не диво - в такое время года. Уныло покачивались пока еще голые ветви деревьев, а белый мрамор, которым была уложена площадь, отражал в себе серое небо. Все казалось мрачным и безжизненным. Серым: город, фонтан, площадь.
Я стояла на ступеньках перед огромным белоснежным зданием рядом с увитой растением колонной. По ступенькам то и дело сновали полуголые юноши, подставляя свои стройные тела холодным струям. Здесь тоже кого-то ждали. Посмотрев на рабов, которых здесь величали захрами, я невольно поежилась. Мне, вернее моему далекому телу, внезапно стало холодно. Подул ветер, погнав холодные капли в мою сторону, на улице раздались чьи-то шаги, и я увидела паланкин, который несли на себе восемь рабов в серых туниках и шитых золотом плащах.
То, что это были именно рабы, хоть и хорошо одетые рабы, было видно по золотым ошейникам на их шеях. Такие же, только попроще, и из крепкой кожи, были и на людях в деревне.
Рабы осторожно опустили паланкин на стоявшее посреди двора возвышение со ступеньками, аккуратно откинули тяжелый полог, пропуская внутрь холодный воздух.
В паланкине сидела девушка лет семнадцати. Она в задумчивости откинулась на богато расшитые подушки, перебирая пальцами нанизанные на серебряную паутину мелкие камушки ожерелья. Ее мягкие, тонкие волосы цвета спелой пшеницы кто-то аккуратно подобрал под серебряную сетку, выпустив на шею несколько тугих завитков; бледная, молочная кожа без единого пятнышка, казалась прозрачной и немного сероватой; тонкие брови слегка изогнулись, как бы в немом удивлении; пухлые губы, лишенные привычной мне помады, по велению природы выделялись на лице вишневым пятном; голубые, в поллица глаза, были прозрачны и удивляли мягкими золотистыми искорками.
На худенькие плечи красавица накинула темно-красный мягкий плащ, скрепленный у шеи золотой застежкой с рубином. Из-под мягких красных складок кое-где выглядывало тяжелое розовое платье, расшитое мелкими драгоценными камнями, тонкие руки украшали дорогие перстни, а на запястьях мягко поблескивали удивительной работы браслеты.
Саму девушку я назвала бы скорее худой, даже болезненно худой, но высокая грудь была достаточно полной, чтобы вызывать у мужчин томительное желание, и от нее исходила волна обаяния, которая и делает таких хрупких красавиц роковыми сердцеедками.
Ее глаза то и дело меняли свой оттенок, подчиняясь неугасаемому внутреннему огню, золотые искорки в них то ярко вспыхивали, то тонули в голубой глубине, а губы то и дело едва видно дрожали под влиянием неведомых мне эмоций.
Когда она вышла, я открыла рот от изумления. Движения незнакомки пленили легкостью и плавными изгибами, а ведь шикарное одеяние весило немало...
По ступенькам пронеслось что-то большое, белое и пушистое, и я с удивлением увидела огромную кошку, мягко потеревшуюся о бедро девушки. От такой ласки можно было запросто упасть, но хрупкая красотка лишь погладила кошечку между ушек и тихо прошептала:
- Здравствуй, Лали.
Д-а-а-а... Эта девица мне нравилась все меньше и меньше, вызывая природную женскую зависть или восхищение перед превосходством соперницы. Мало того, что кожа у нее была на удивление чистой (и это без капли тонального крема! ), глаза от природы огромными и щедро припушенными ресницами, брови тонкими и тщательно изогнутыми, а движения - как у лучшей балерины, так она еще и говорила так, что одном голосом способна была камни растопить!
Впрочем, появление кошки не вызвало на ее лице особой радости. Мягко, но осторожно оттолкнув от себя белоснежное животное, она плавно подошла к ступеням, где ее встречал всего один мужчина.
Мужчина был бледен, что и не странно - мужской пол, такой храбрый перед дурнушками и себе подобными, обычно пасует перед такими красотками, как эта. Бледность разлилась по его лицу мягкой белизной и придала ему вид вампира: кожа, как мел, черные волосы, ярко-красные губы и тлеющие внутренним огнем темные глаза.
Встречающий был красив, но красив опасной красотой. От него пахло тайной. Он вполне вписался бы как в обществе Черной магии, как и в роль епископа. За такими шли народы только ради его безразличных глаз, этот мужчина умел спасать, но умел и губить. И женский инстинкт, присущий каждой представительнице нашего пола, заставил голубоглазую красавицу слегка покраснеть при виде "вампира":
- Добро пожаловать домой, принцесса!
Ах, она еще и принцесса? Я внимательней посмотрела на девушку и осталась довольной - именно таких принцесс мы и представляем, читая в детстве сказки, а в молодости - любовные романы. Боюсь, что позже миф о красивом принце и красивой принцессе разбивается о портреты в Лувре и Эрмитаже. Но туда еще добраться надо...
- Спасибо, Манрад, - певуче ответила девушка, и мое внимание мгновенно обратилось на мужчину.
Значит, именно он говорил в моем прошлом сне со старцем? А эта красотка - будущая невестка фаворитки, или, говоря проще, любовницы отца? Моя зависть к ее красоте, голосу и высокому положению резко сменилась жалостью.
Манрад слегка повернулся и указал на трех девушек, до сих пор стоящих за колоннами. Девушки были мускулисты и гораздо выше ростом, чем принцесса. Их гибкие движения и несколько квадратные лица выдавали в них активисток местного спорта, вкус к частым силовым тренировкам и быструю реакцию. С такими легко сцепиться, но трудно победить.
Принцесса на новую свиту даже не взглянула. Ее нежные щечки окрасились в розовый цвет, губки сложились в упрямую линию, спина выпрямилась, подбородок взлетел вверх, и красавица медленно проплыла мимо удивленного Манрада прямо в широко распахнутые двери. Брови "вампира" поползли вверх, губы тронула легкая усмешка: а девица-то оказалось с норовом!
Сон нес меня за идущей по коридорам замка принцессой. Наконец-то достигла своей цели, захлопнула дверь прямо перед носом опешивших телохранительниц, схватила с низенького столика вазу (тяжелая! ) и швырнула украшение прямо в противоположную стену. Ваза, как и следовало ожидать, с жутким треском разлетелась на множество малюсеньких кусочков, испортив идеально чистые покои острыми осколками.
- Ого! - засмеялся кто-то, и принцесса удивленно и немного смущенно посмотрела на веснушчатое мальчишеское лицо. Ребенок был ухоженным, с виду паймальчиком, с синими глазами и доверчивой улыбкой. С облегчением отметила я отсутствие на его шее рабского ошейника. - С прибытием, ваше высочество!
- Ты кто? - с ноткой гнева спросила девушка.
- Ваш покорный слуга, моя принцесса, - с достоинством ответил мальчик. - Меня прислал ваш отец, чтобы вручить подарок. Зовут меня Слан.
- Почему он сам меня не встретил?
- Этого я не знаю, - на какое-то время смутился мальчик, и вдруг выдавил на одном дыхании:
- Но он рад будет вас видеть на балу сегодня вечером!
Слад показал принцессе на разложенное на столе платье, и та ахнула от изумления, при этом ахнула вместе со мной. У меня, как и у любой женщины, дыхание перехватило при виде такого великолепия из тканей, драгоценных камней и вышивки, но полюбоваться мне не дали - я снова проснулась. Вот так всегда! И это когда мне действительно стало интересно! "
Я перевела дыхание и усилием воли вырвала из памяти замершую там сцену. Как наяву я видела перед собой лицо Манрада, и это лицо беспокоило. Сама не понимая, почему, я встала и стала ходить из угла в угол. Нет, не надо меня считать большей сумасшедшей, чем это было на самом деле - я не любила Манрада, просто такую внешность трудно забыть, и у меня возникало смутное чувствие, что я советника уже видела...
И вновь прошелся по спине холодок. А ведь я всех их знаю! Перед глазами промелькнула фигурка Анлерины - более молодая, с подростковой худобой. Был там и Дал... Но...
Уснуть в тот день мне удалось только после стакана вина, чудом оставшегося в одной из бутылок. Кажется, начинаю спиваться... Есть с чего...
10
Неделя началась плохо. Контрольную на первой паре я завалила, в зайти нормально в Интернет на большой перемене тоже не смогла. Лишь после десяти минут бесплодного нажатия на кнопки я послала-таки письмо с приложением. А если не дойдет? По крайней мере, я пыталась. И пыталась не один раз.
Закрыв Интернет, я спустилась в столовую и решила сегодня попробовать супа. Все хвалят. Не зря же?
Но насладиться в одиночестве купленным на предпоследние деньги супом мне не дали: постепенно за столиком собралась большая компания. Слушая пререкания Димки и Ленки, я лениво поглощала ложку за ложкой не такого уж и вкусного супа, жалея о потраченных деньгах, пока не обнаружила в жирной жидкости лишнее мясо. Мясо лишним не бывает, скажете вы, а я вам возражу, что еще как бывает, если оно тараканье.
Суп есть почему-то расхотелось, я взялась за чай и подумала - если неделька началась так весело, то, как же она закончится? Идти скандалить и менять тарелку мне не хотелось. Рассказывать о находке остальным - еще более. Я проглотила обиду, заглушила рыдания полуголодного желудка, в котором плескался выпитый чай, и отнесла полную тарелку, поймав на себе удивленный взгляд мойщицы.
Вторник оказался не лучше. Мне пришло холодное SMS от Александра с подтверждением получения письма. Холод меня смутил, но перезванивать и спрашивать, что случилось, я не спешила.
День опять выдался неудачным, погода на улице стояла на диво поганая, времени не хватало ни на что, и я зашивалась за подготовкой реферата по психологии. Так и сидела за компьютером часов так в десять вечера, набирая очередную формулу в Equation (оказывается, и в психологии бывают формулы! ), как вдруг зазвонил мобильный. Даже не посмотрев, кто звонит, я автоматически нажала кнопку и поднесла телефон к уху:
- Да! - раздраженно сказала я, когда рука с мышкой соскользнула, и вместо индекса внизу получился индекс наверху.
- Рита... - прошептал знакомый голос, и я ответила, пытаясь поставить в формулу пробел с клавиатуры и только после третьей попытки поняв, что это мне не удастся.
- Да! Я слушаю! Говорите.
- Рита, я прочитал...
Я оставила клавиатуру в покое и переключилась на разговор. Только теперь до меня дошло, что звонил Александр. Пьяный Александр. И что на заднем фоне шумит мотор.
- Александр, вы за рулем?
- Рита, это неважно, - ответил тот. - Рита, вы хоть понимаете, что это значит? - я понимала только одно, что я влипла. - Рита, вы чудо, вы моя беда, совесть моя! Рита - вы она! Я понял это, когда увидел вас. Вы, вы... Я не понимаю, как это может быть, но может, - что-то брякнуло, Александр выругался и вновь вернулся ко мне. - Мост! Дорогу все никак не починят...