– Не важно, – ответила я, ложась на кровать и на секунду прикрывая глаза. – Сыграй что умеешь.
Сначала он медленно прошелся пальцами по тонким жестким струнам, пытаясь настроить гитару, эти звуки казались слишком громкими, отскочив от каменных стен, но мне было все равно. Я сосредоточилась на завораживающем движении теней на потрескавшемся от времени потолке. Они медленно скользили по некогда белой поверхности, меняя направление и формы, подстраиваясь под музыку, словно из ниоткуда возникшую в нашей комнате. Мне не сразу удалось узнать мелодию. Эдриан сделал ее резче, в чем-то даже суровей. Сделал ее своей. С первых же слов я узнала Maroon 5, но эта песня звучало совершенно иначе с его глубоким мужским вокалом. Этот голос поглощал меня полностью, словно отрывая от жесткой кровати, позволяя парить над ней, поднимая выше этого угрюмого дома.
I'm sorry, I did not mean
To hurt my little girl
It's beyond me, I cannot carry
The weight of a heavy world
note 2
Вампир знал, о чем пел, вкладывая в каждую строчку частичку себя, открывая мне свою душу. В какой-то миг я даже задержала дыхание, стараясь не пропустить ни звука, вслушиваясь в этот чувственный голос, пронизанный легкой хрипотцой. Он пел только для меня одной. От этой мысли сердце приятно затрепетало, расцветая в груди.
Мелодия не прерывалась, заполняя собой вакуум нашей клетки, обволакивая, оберегая. Все вокруг исчезло кроме меня и Эдриана. Я наслаждалась каждой минутой, проваливаясь куда-то глубоко, теряясь во времени и реальности.
Позже мы лежали рядом. Парень обнимал меня за талию, перебирая мои непослушные пряди. Это успокаивало ровно настолько, чтобы в изнеможение закрыть глаза и отдаться во власть его умелых прикосновений.
Я не заметила, как задремала. Это не походило на сон, словно я была одновременно в двух местах – в этой комнате, ощущая свою тяжелую оболочку на пружинистой кровати и где-то еще, прячась в сгустившихся тенях. Зрение затуманилось, но оно и не было мне нужно. Только чувства – жар, пламенеющий в груди, ветер, охлаждающий кожу и бег. Бесконечное стремление вперед. Я бежала, и городской пейзаж превратился в размытое серое пятно. Мне нужно было успеть. Движения оставались четкими, отточенными, в них сквозила расчетливость и ни грамма эмоций или спешки. Но меня беспокоило что-то еще. Что-то важное. На тот раз не я была жертвой. Сон стал темнее, словно нырнув еще глубже в мутную воду. На смену покою пришел страх, который уже успел мне позабыться. Я совершенно беспомощна, зажата в чьей-то крепкой хватке, на шее ощущается горячее дыхание, вызывающее внутри только ледяные волны, делающие меня послушной куклой. Клыки. Застрявший в груди крик.
Я подскочила на кровати, усмиряя свое хрипловатое дыхание. Комната превратилась в печку, воздух в ней, казалось, нагрелся до сумасшедшей температуры, превратив воздух в жидкую лаву. Одеяло пропиталось моим потом, прилипнув, словно отравленный плащ, принесший смерть Гераклу. Я с трудом сползла с кровати, опустив ноги на прохладный пол. Несмотря на это пекло, мое тело все еще дрожало в мелком ознобе, а ритмичный стук сердца был всем, что мне удавалось расслышать.
Часы показывали девять вечера, а значит, Эдриан с Виллисом уже приводили свой план в действие, и я не могла ничем помочь. В груди шевельнулась обида, что парень даже не удосужился разбудить меня, чтобы попрощаться. Вдруг я видела его в последний раз в жизни? Внезапный страх раздвоился, напомнив мне о странном сне. Один раз – случайность, дважды – очень странная случайность.
Я подтащила к себе рюкзак и достала небольшой разлинованный блокнот с ярко-голубыми страницами. Мне стоило записать ощущения, пусть кошмары вкупе с моим богатым воображением и не являлись уж такими редкими гостями. Но что-то здесь было не так, я чувствовала это, хоть и не понимала. В любом случае мне следовало хоть чем-то занять себя до возвращения вампиров, чтобы окончательно не сойти с ума.
Строчки ровно ложились на бумагу, вот только я и потеряла сноровку, несколько месяцев не беря в руки ручку. Буквы казались какими-то кривоватыми, а наклон менялся чуть ли не в каждом слове. Но это меня расслабляло, помогая собрать мысли воедино. Где-то на третьем листе я готова была рассмеяться своей глупости и подозрительности. Теперь это казалось лишь очередным кошмаром, за которым ровным счетом ничего не стояло. Что удивительного, если они снились мне по возращение в этот город? Страх порождал только страх, который не отпускал даже во снах.
В какой-то момент тишина перестала быть абсолютной, словно кто-то оцарапал ее острым ножом, образовав прорехи. Я не могла понять в чем дело, стараясь разобрать хоть какой-то звук, но лишь чувствуя как переместился застоявшийся воздух. Кто-то проник в дом, и мне оставалось верить, что это мой Эдриан, а не Стражи.
Я поднялась, стараясь не шуметь, и на цыпочках вышла в темный коридор, надеясь, что не заблужусь в этом мрачном лабиринте. Впереди мерцал свет и слышался еле различимый шорох, не дающий понять, что там происходит. На миг мне почудился голос Эдриана и я, не задумываясь, ступила вперед, осматривая комнату.
Сначала мне показалось, что она пуста. Одинокая свечка создавала больше теней, чем света, полностью скрывая высокую фигуру в дальнем углу, склонившуюся над распростертым безвольным телом. Что это значит? Под моими ногами скрипнула половица, привлекая ко мне внимание тени. Казалось, она меня узнала.
Глава 8
– Ты не спишь? – голос Эдриана шокировал меня, всего парой слов разрушив мой неконтролируемый страх.
– Как все прошло? – дрожащим голосом спросила я, стараясь разглядеть лицо парня, но его укрывала резкая тень.
– Отлично.
– Тогда почему ты прячешься?
Наконец парень шевельнулся, вступая в круг света. Я замерла, страшась увидеть нечто ужасающее, но заметила только растрепанные волосы и мерцающие недобрым светом глаза. Одежда выглядела неопрятно, кое– где даже разойдясь по швам и открывая идеальную бледно-фарфоровую кожу.
– Тебе нечего бояться, – спокойно произнес он, словно опасаясь спугнуть меня.
Мой взгляд настороженно скользнул по лицу Эдриана и метнулся за его спину, замерев на лежащей на скамье фигуре, окутанной плотным покрывалом темноты.
– Прости, – тут же сказал парень, загораживая все своей широкой спиной.
– Что? – не расслышала я, начиная узнавать в этом безжизненном теле родные черты.
– Я…
– Что ты сделал с моей мамой? – вскричала я, а мои руки сами собой потянулись к вампиру, по пути сжимаясь в кулаки.
– Тео, – он схватил меня за запястья, стараясь усмирить. – С ней все хорошо. Она просто спит.
Мой гнев утих так же быстро, как и появился. Приглядевшись, я действительно смогла разглядеть, как медленно вздымается и опускается грудь.
– Спит?
– Да, я погрузил ее в сон, чтобы она нас не выдала. Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты это видела. Увы, ты сначала что-то делаешь, а потом только разбираешься в чем дело.
– Да ты хоть представляешь, как это выглядело со стороны? – возмутилась я, пытаясь отдышаться после пережитого страха.
– Ты что правда подумала, что я убил твою мать и принес ее труп в дом?
– Не ты, но давай не будем об этом. Я варюсь в этом котле уже полгода, но никак не могу привыкнуть к вашим выходкам.
– Положим ее в отдельную комнату, – тут Эдриан отвлекся, вытащив из кармана брюк маленький черный сотовый. Он мимолетом взглянул на экран и только потом продолжил. – Виллис все сделал – он забронировал на имя твоей матери билеты в Южную Африку и Австралию.
– Зачем? – удивилась я, все еще с опаской глядя за плечо парня. Мы собирались в круиз?
– Чтобы сбить Совет со следа. Они решат, что ее забрал твой отец и вполне понятно, что они собрались бежать из страны. Согласись гениально.
– По-моему слегка примитивно, – мне не хотелось обижать его слишком сильно. – Вы и правда думаете, что она бы стала бронировать на свое имя? Это не логично.
– Мы предусмотрели это, – довольно ухмыльнулся Эдриан, изображая из себя мастера конспирации. – Существует еще один билет, он забронирован на чужое имя, но оплачен вашей картой.
Я закатила глаза и покачала головой – мальчики так и не наигрались в шпионов.
– Как скажете мистер Бонд. А теперь отнеси мою маму в кровать. Ей не понравится проснуться на деревянной скамье.
Эдриан осторожно поднял на руки хрупкую фигуру и направился по извилистым коридорам, а я не отставала от него ни на шаг, контролируя, чтобы он не навредил ей, случайно стукнув головой о косяк.
– Сколько она проспит? – Женщина терялась на большой кровати, походя на спящую красавицу, принц которой слегка запаздывал.
– До утра. Можно разбудить ее сейчас, но думаю, ей стоит отдохнуть.
Мама действительно выглядела слегка изможденной – впалые щеки, залегшие под глазами синяки, совсем тонкие как тростинки запястья. Что именно довело ее до такого состояния? Мое исчезновение? Бегство отца? А может, вампиры? Удивительно, что она сносила все это. Молча. Не имея возможности ни с кем поговорить. Я оставила ее.
– Тебе тоже лучше поспать, – вмешался в мои мысли вампир, держась поодаль. – Пойдем.
– Я побуду с ней. – Мне не хотелось оставлять ее одну, пусть это место и казалось безопасным. Я обернулась, поймав грустный взгляд Эдриана. Он кивнул, отчего его темные волосы соскользнули вперед на лицо, открывая шею, в этот момент мои глаза заметили странные маленькие язвы на его коже. Они выглядели как точечные ожоги, красные, но уже взявшиеся коркой, и располагались за ухом почти идеальным кругом. – Что это?
Парень вздрогнул, а затем, морщась, потер шею на месте раны.
– Ничего особенного, просто мы с Виллисом пытались воссоздать пару игрушек охотников.
– И? – В моих воспоминаниях тут же всплыли все те зловещие уловки, созданные против вампиров, и вред, который они принесли. Чего стоило лицо бывшей пассии Эдриана – Оливии, потерявшее всякую связь с человеческим.
– И немного просчитались. Хотя на стражах это подействовало на все сто.
– Приложи лед, – устало вздохнула я, вспомнив, что этих двоих стоило держать подальше друг от друга, иначе из них получалась гремучая смесь, видимо такая, какую они как раз сегодня испытывали.
– Я пойду, поищу что-нибудь из еды.
Я слышала, как за ним медленно закрылась дверь и наступила полная тишина. Казалось, мы находились в абсолютном вакууме, в котором не существовало ни звуков, ни времени. Мир за стенами был непостижимо далеким, практически несуществующим. Я прилегла с ней рядом, взяв за руку и наблюдая, как она размеренно дышит. Как давно мы не проводили время вот так вместе. Наверное, с тех самых пор как отец заявил, что готов обменять меня на место в Совете, а мама не встала на мою сторону. Это перечеркнуло все. Хотя сейчас, став взрослее, я прекрасно понимала, насколько глупым было мое поведение, но подростки всегда склонны драматизировать. Печально, что переходный возраст застал меня именно в тот момент, когда советы и поддержка мамы были так необходимы. Мы так давно не разговаривали по душам, поэтому я решила все сама. И вот где мы с ней оказались.
Женщина пошевелилась, беспокойно ворочаясь во сне, почти до боли сжав мою руку. Я молча наблюдала, как подрагивают ее ресницы, словно пойманные бабочки. Она тоже видела кошмары.
Мы пролежали так около часа, но мне никак не давалось вновь заснуть. Внутри кто-то словно запустил вечный двигатель – сердце билось как сумасшедшее, все быстрее разгоняя по венам кровь. Мама была рядом, и это оказалось нашей первой победой. Но мне пока не хотелось думать о дальнейших планах. Я могла позволить себе несколько часов абсолютного покоя.
Мама дернулась и подскочила, тяжело дыша и вглядываясь в темноту. Она не кричала, только осматривалась, пытаясь понять, где находиться. Я чувствовала, как дрожит ее рука, но боялась испугать, поэтому молчала, лишь продолжая крепко держать изящную ладонь в своей и выжидая. В какой-то момент женщина опустила голову, пытаясь рассмотреть на светлой простыне наши сплетенные руки. Ее пальцы сжались, а потом расслабились.
– Тео, – голос дрогнул, напоминая звон разбитого стекла. – Если я обернусь, ты не исчезнешь?
Я не могла ей ответить, потому что горло сдавило от переизбытка эмоций, и просто обняла ее, прижавшись щекой к, подрагивающей от сдерживаемых рыданий, спине. Мне больше не нужно было прятать свои слезы, они лились из глаз горячими ручейками, сбегая по щекам и впитываясь в мамину одежду. В них была и боль оттого, что все мои мечты пошли прахом, и страх о будущем, которого у нас, возможно, не было, и горечь от всех потерь, что мне пришлось пережить, и даже жалость к себе – маленькой девчушке, попавшей в самую страшную ночную сказку.
Нам было необходимо время, чтобы прийти в себя, и мы совершенно не нуждались в словах, которые не могли передать и жалкой доли того, что в данную минуту разрывало наши сердца.
– Я скучала. – Мама нежно поглаживала меня по плечу.
– Я тоже.
В дверь постучали, и в комнату вошел Эдриан, держа на руках большой поднос с едой. Я знала, что он слышал все, что происходило между нами, просто ожидая удачного момента, чтобы напомнить о себе. Это больше не удивляло меня, практически войдя в норму. Он больше не воспринимался моим сознанием как нечто инородное, чуждое человеческому миру. Эдриан был просто обычным парнем, который мог чуть больше, чем простые смертные.
В комнате вспыхнули керосиновые лампы, свет которых показался даже слишком ярким после спокойного полумрака.
– Вам нужно поесть, – произнес он, поставив перед нами поднос, на котором разместилась корзинка с фруктами, тарелка с омлетом и пара кусочков хлеба – видимо все, что ему удалось отыскать у деда.