— Ты можешь передать список компаний мистеру Мериту? Возможно, ЧДП сможет использовать их, чтобы установить личности членов Круга.
— Конечно. Но я думаю, что установить их будет сложно. — Малик потер затылок. Это был даже не его Дом, но его беспокойство было очевидным. — Они походят на анонимные ООО — общества с ограниченной ответственностью — и все названия составляют бессистемные трехбуквенные аббревиатуры. «ФЭХ», «ГЛР», «ОМК», все в таком роде. Они хорошо постарались, создавая фиктивные ООО, и очевидно довольно хороши в отмывании денег, которые выходят из них. Чтобы все это распутать, потребуется время.
Этан кивнул.
— Мы оставим это ЧДП.
— Как долго это продолжается? — спросила я.
— Она начала влезать в долги приблизительно семь лет назад — ну, или это самое ранее, что мы на данный момент видели.
— Еще до того, как она раскрыла вампиров, — поняла я, и Малик кивнул.
— Она вела довольно светский образ жизни, как ты знаешь. Морган предположил, что она таким образом могла связаться с Кругом, через какую-то социальную организацию или что-то в этом роде. Круг, должно быть, немало знал о работе Дома — и, похоже, о существовании вампиров задолго до того, как она объявила о нем всему городу.
Мы молча это обдумали.
— Так это поэтому она нас раскрыла? — изумилась я. — Потому что Круг заставил ее открыть карты? Возможно, шантажом?
Этан присвистнул.
— С каждым днем все лучше и лучше. Для меня это загадка, — сказал он. — Если Круг так обеспокоен Кингом, то почему они снова не вышли на контакт с Наваррой?
— И почему они не перескочили с просьб просто на захват имущества и инвестиций, в которых у них есть очевидный интерес? — спросила я.
— Оба вопроса хороши, — произнес Этан, затем взглянул на Малика. — И еще один: с каких это пор Ирина Вторая?
— С тех пор, как Надя отказалась от должности две недели назад. Это все, что я знаю.
— Ты собирался рассказать мне об Ирине, — напомнила я ему.
— Она была одной из очень близких подруг Селины, — сказал Малик. — Многие думали, что ее назначат Второй Селины после Карлоса. Когда вместо нее эту должность получил Морган, в их рядах случился разлад. Те, кто поддерживал Ирину, открыто говорили о том, что по их мнению Морган получил эту должность, потому что спал с Селиной.
Я подозревала, что отношения Селины и Моргана были близкими, но не знала, что его продвижение к Второму было спорным.
— Значит, эта группа, вероятно, была особенно зла, когда он получил Дом, — догадалась я.
— Еще как были, — ответил Малик. — Распри только усилились — потому что теперь у них было что-то конкретное, на что можно злиться, особенно когда он назначил Надю своей Второй.
— До этого у нее не было положения в Доме, — объяснил Этан. — Она русская, защищала свою сестру во время революции. Она была бесстрашной. Она была неплохим выбором для Второй, и при этом она не была так сильно связана со сторонниками Селины.
— Получается, теперь он назначил Ирину, чтобы осчастливить этот контингент, — предположила я и сделала паузу, чтобы обдумать тяжелую историю Моргана в качестве Мастера. Ему приходилось иметь дело с Кругом, и теперь я поняла, что он также пытался помешать сторонникам Селины восстать.
— Ну и дела, — проговорила я.
— Вот-вот, — согласился Малик. — И учитывая, как фракция любит Селину, я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из них имеет представление, насколько плохи дела на самом деле. И это мы прошлись только по поверхностному слою.
Мой желудок выбрал этот момент, чтобы заурчать, и я зажмурилась с легким смущением.
— Давайте не будем откладывать неизбежное, — сказал Этан. — Мы достанем еду. Продолжай, — сказал он Малику. — Не стесняйся звонить, если возникнуть какие-нибудь проблемы.
— Давайте надеяться, что до этого не дойдет, — сказал Малик.
У вампиров надежда в буквальном смысле умирает последней.
Глава 14
ОНА МАНИТ
Мы вернулись обратно на первых этаж, сдали наши гостевые пропуска и снова прошли процедуру регистрации. Охрана проявила к нашему уходу не больше энтузиазма, чем при нашем появлении.
— Угрюмые парни, — тихо сказала я, когда мы распахнули тяжелую дверь и вышли на улицу.
— Ты хотела бы такую работу?
— Отлично подмечено, и нет.
Настроение между нами стало получше, возможно поддерживаемое напоминанием, что мы были не единственным Домом с проблемами. Я знала, что отрицание ничуть не улучшит мой уровень комфорта, не по-настоящему, но в данный момент — и с Этаном рядом — я была счастлива притвориться, что Бальтазар был всего лишь воспоминанием из прошлого Этана.
— У тебя есть на примете какое-нибудь местечко с едой? — спросила я, когда мы достигли дорожки, которая тянулась перед Домом.
Этан посмотрел направо, налево, на меня.
— На самом деле я думал, что позволю тебе руководствоваться своим чутьем.
— Это почти оскорбительно.
— Ты не считаешь, что можешь вынюхать лучший ресторан на Золотом Побережье?
Вероятно, я могла, но это отнюдь не делало вопрос менее оскорбительным.
— Я не ищейка. Но пицца кажется хорошей идеей.
Уголок его рта приподнялся.
— И она где-то поблизости?
— «Лу Малнати», «Восточная Джино», «Бирбиглиа», — Еще три возможных места пронеслись у меня в мыслях, но я прекратила называть их, когда поняла, что играю ему на пользу. — Эти по памяти. Не по запаху.
Этан усмехнулся.
— Куда, Шерлок?
— Я бы предложила тебе отправиться в ад, но если ты имел в виду пиццу, тогда нам налево. Думаешь, это безопасно?
— Едва ли, — мрачно ответил он. — Но я думаю, навряд ли Бальтазар последовал бы за нами сюда, планируя напасть, пока мы идем по улице за пиццей.
— Недостаточно церемонно, — произнесла я, продолжая его мысль, и он кивнул.
— Именно.
Так что мы отправились по тихой улице, обдуваемые теплым весенним воздухом. Обычно он бы взял меня за руку или положил свои длинные пальцы мне на спину, напоминая, что он рядом, но либо он все еще чувствовал, что мне нужно пространство, либо переживал после моей реакции на его последнее прикосновение.
Я не могу думать об этом, — сказала я себе. — Я должна беспокоиться о собственных потребностях, должна заботиться о себе. И, надеюсь, когда все будет сказано и сделано — а все будет сказано и сделано — мы сможем вновь обрести друг друга.
***
Шесть кварталов спустя мы стояли перед «Пиццерией Двух Братьев», новом-для-меня магазинчике, который притулился на небольшом участке между кофейней и агентством по люксовой недвижимости.
Рядом с дверью стояли два золотых горшка, в каждом росли тропические цветы, которые бесспорно напоминали гениталии — белый чашевидный лепесток с краснеющим розовым в центре и огромной торчащей тычинкой прямо в середине.
Я захихикала, как четырнадцатилетний парнишка.
— Интересный декор, — заметил Этан, смотря в окно.
Ресторан был совершенно белым — белая плитка на полу и стенах, белый каменный бар, белые кожаные барные стулья на длинных, тонких латунных ножках. Даже ликер был перелит в белые бутылки. Над барной стойкой висела гигантская доска со списком всевозможных пицц, написанным мелом довольно интересным шрифтом.
— Интригующе, — произнес Этан, просматривая список.
— Не знаю. Я просто никогда не видела морковку в пицце. Или редис. — У меня было неприятное воспоминание о Катчере, поедающем пиццу «пирог пастуха», в которой был толченый картофель, горох и мясо. Я не преувеличиваю, когда говорю, что это было преступлением против пиццы, и одна лишь мысль об этом оттолкнула меня от овощной начинки. Если в ней нет мяса или сыра, тогда это определенно какой-то пирог.
— Тебе полезны витамины.
— Я бессмертна.
— Сильные клыки, — сказал Этан, входя и направляясь к стойке.
***
К счастью, он был готов пойти на компромисс. Он попробует пиццу с тройным мясом, которую выбрала я, а я попробую его пиццу со свеклой, морковкой и мортаделлой[63]. Будучи джентльменом, Этан предложил отнести коробки в Дом Наварры.
Ночь была прекрасна — легкий ветерок, белые облака, плывущие по потемневшему небу, люди, гуляющие с собаками или общающиеся с соседями на небольших, огороженных лестничных площадках, которые типичны для домов на Золотом Побережье. Это было место богатства, роскоши и относительной безопасности. Никаких разборок, никаких заброшенных зданий, очень мало преступлений. Те, кто здесь жил, были счастливчиками, по крайней мере в материальном плане.
Мы были в двух кварталах от Наварры, когда запищал телефон Этана. Он вытащил его и резко остановился, его магия наполнила воздух. Даже вкус страха и ненависти Этана к его создателю становился узнаваемым.
— Где он? — спросила я, мой желудок сжался от волнения.
Он протянул мне телефон. Люк отправил сообщение с фотографией — зернистым, черно-белым снимком Бальтазара, стоящего на тротуаре на другой стороне улицы перед Домом Кадогана, его плащ клубился вокруг лодыжек, пока он смотрел на Дом.
Я вернула телефон Этану, мое приподнятое настроение неожиданно улетучилось.
— Он демонстрирует, что может добраться до нас. Что он здесь и он не уйдет.
— И как ты говорила, он ждет моего ответа. — Этан посмотрел на телефон, который запищал, когда пришло еще одно сообщение. — Он оставил очевидный след, и Келли с Тарой снова следят за ним.
— Он хочет, чтобы его обнаружили. Хочет, чтобы мы знали, где он. Хочет, чтобы мы могли найти его. — Страх обосновался глубоко в моем животе. — Он снова попытается найти меня, Этан. Опять попытается дотянуться до меня, когда я усну.
— Мэллори с Катчером что-нибудь придумают. Они не позволят ему добраться до тебя. Я не позволю ему до тебя добраться.
Я посмотрела на него, позволила ему увидеть страх в моих глазах. Не так уж много меня пугало в эти ночи, кроме боязни потерять его, дедушку или Мэллори, или кого-то еще, кого я люблю, но Бальтазар меня пугал, и очень сильно.
В его взгляде, в твердости его зеленых глазах, не было никакой неопределенности.
— Он был моим кошмаром, Мерит. Ты — мое чудо. Он не коснется тебя вновь. Понятно?
Когда я кивнула, он улыбнулся.
— У нас есть пицца, ты и я друг у друга, и очень хороший бухгалтер. Давай вернемся в Дом Наварры и покончим с этим.
Еще один веселый вечер для вампиров Дома Кадогана.
***
Мы завернули за угол улицы Наварры, громадное белое здание светилось под фонарями и прожекторами на фоне аккуратного ландшафта.
Надя стояла на газоне, разговаривая с высоким, хорошо сложенным мужчиной с румяной кожей и рыжеватыми волосами, которые растрепанными локонами спадали ему на лицо. Он был одет в джинсы и яркую желтую футболку под громоздкой кожаной курткой.
Сначала я подумала, что они обнимаются. Что у Нади новый любовник, и что они разделяют тихий момент весенней ночи в Чикаго вне границ ее Дома. А когда они упали на землю, моей первой мыслью было, что они упали в жаркие объятия друг друга на узкой полосе травы, почти у ног ее бывшего любовника.
Мне понадобились драгоценные секунды, чтобы понять, что они сражаются — схватившись как борцы смешанных боевых искусств во время финального раунда битвы. Ее ноги обвивали его талию, а он выгнул ее руку под неудобным углом, пока она выплевывала фразы быстрым стаккато на русском языке. Я не узнавала слова, но впрочем не нужно было быть гением, чтобы понять их — или понять, что ей нужна помощь.
— Прочь от нее! — закричала я и бросилась к ним. При звуке моего голоса мужчина поднял глаза, заметил нас и поднялся. Затем вытащил что-то из-под пиджака и направил на Надю.
— Стой! — прокричал Этан и одновременно мужчина нажал на курок. А затем дротик «Тазера»[64] просвистел в воздухе и тело Нади затряслось в конвульсиях, подердигаваясь и напрягаясь на земле, пока она кричала от боли.
Он применил к ней «Тазер», выстрелил в нее зарядом электрического тока и улыбался, как психопат, пока она корчилась на земле. Он добрался до намеченной жертвы, затем посмотрел на нас, бросил свое оружие и сбежал.
«Позаботься о Наде», — мысленно сказала я Этану и драпанула за ее противником.
Я была быстрой, но ниже ростом; его шаги были длиннее, и он, казалось, вырывался вперед с каждым шагом.
Он бежал к озеру, резко завернув вправо к центру города, когда достиг центра Лейк-Шор-Драйв. На мгновение он исчез из вида, и мое сердце дрогнуло от страха, что я потеряла его. Я еще прибавила скорости, заставляя свои ноги двигаться быстрее, удлиняя свой шаг, пытаясь сократить расстояние между нами.
Я резко вошла в поворот, почти врезавшись в группу подростков на скейтбордах, проигнорировала их жалобы, пока сканировала улицу перед собой, ища его, пока наконец-то не заметила его желтую рубашку и рыжие волосы впереди.
Быстрее, — требовала я. — Всего лишь немного быстрее. Я потянулось ко всей той энергии, которую могла еще найти в себе, обещая себе Мэллокейки и сытный ужин за труды. Истощение не имело никакого значения. Стук моих ног в сапогах на высоких шпильках — это было еще одной ошибкой — не имел значения. Единственным, что имело значение, был мужчина передо мной, человек, который ударил током вампиршу прямо перед ее Домом.
Как правило, я не хочу вредить людям. Но если и был случай, когда я могла воспользоваться возможностью, чтобы бесчувственно отдубасить кого-то, тогда это был как раз такой случай. После избиения, конечно, я, вероятно, проведу какое-то время, размышляя об этичной стороне своего решения. Но прямо сейчас было лишь предвкушение драки.
И это предвкушение обострялось, поскольку он был человеком и начинал уставать.
Там где Норт-Лейк-Шор сворачивал на Мичиган, а квартирные дома превращались в торговые центры, где затемненные окна жилых домов сменялись совершенно стеклянными фасадами, созданными, чтобы демонстрировать роскошные сумки и часы, я добилась кое-какого успеха. Он оглянулся единожды, чтобы оценить расстояние между нами, и я позволила своим глазам посеребриться, а клыкам вылезти.
У маленького ублюдка хватило наглости улыбнуться мне.
И это был первый раз, когда я действительно задумалась, кем он был — и почему он напал на бывшую Вторую Наварры на крыльце Моргана.
Потому что его послал Круг, — поняла я с запозданием, игнорируя рев такси, когда он бросился через Мичиган, и я последовала за ним. Он был грубой силой, пришедшей, чтобы выполнить волю Круга, пришедшей, чтобы наказать Дом Наварры за то, что провалился с убийством Кинга, когда у них был такой шанс. Морган сказал, что они угрожали лишить Дом активов; они явно говорили серьезно и намеревались привести в исполнение это обещание, нападая на вампиров по-одному. С другой стороны, выбранное ими время ужасало. Он напал перед двумя вампирами, которые были тренированными бойцами.
Несмотря на это, если я смогу поймать его, у нас будет настоящая, человеческая связь с Кругом.
Давай, — потребовала я, сильнее заработав руками.
Он добрался до Центра Джона Хэнкока, серые стеклянные стены которого были пересечены черными металлическими лентами, и снова повернул к реке. Я разгадала его стратегию — если он не может побить меня в забеге по прямой, он направится к зданиям и переулкам Стритервилля, где попытается оторваться от меня.
Он был в двадцати метрах впереди. Пронесся мимо мусорки, ненадолго остановившись, чтобы толкнуть ее мне под ноги. Я перепрыгнула ее, плавно приземлившись, и продолжила бежать.
— Попробуй это еще раз, мудак! — прокричала я, игнорируя крики людей, которые отпрыгивали с пути нашей гонки. Кто-то грозился позвонить в 911[65], вероятно, попутно снимая все это на видео. Мне было все равно, лишь бы я добралась до него первой.