отхлынула от ее щек. Она поднялась со своего места, схватила свои вещи и выбежала за
дверь.
Кэм ринулся за ней, игнорируя угрозы миссис Ричардс о том, что если он не
остановится, то его родителей письменно известят о этом проступке. Он догнал Лилит в
коридоре и взял ее за локоть. “Привет”
Она хлестнула его по руке. “Отвали.”
“Что случилось?”
“Он предупреждал меня о тебе”.
“Кто?”
“Люк”. Лилит закрыла глаза. “Я такая дура”.
Когда она сунула бумагу в руки Кэма, он увидел, что это распечатка его
электронного письма Айку Лигону с песней “Чей-то Другой Блюз” с единственным
исключением – под песней была вписана биография Кэма - слова которые заставил его
закричать в душе.
“Ты украл мою песню и ввел ее в битву” сказала сквозь зубы Лилит.
Кэм сделал глубокий вдох. “Это не то, что ты думаешь”.
“Не то?” беленела Лилит. “Ты разве на прочел мою тетрадь, не взял мою песню и
не отправил ее на битву?”
Как он мог объяснить, что сделал это, чтобы помочь ей? Что Люцифер пытался
вбить клин между ними? Он посмотрел ей в лицо с сожалением. “Я знаю, что это
неправильно…”
“Это невероятно!” Лилит кричала. Она выглядела так, будто она хотела его
задушить.
Он попытался взять ее за руку. “Я сделал это для тебя”.
Она толкнула его снова. “Тебе просто больше нечего сказать. И не трогай меня!”.
Он поднял руки в знак капитуляции. “Я послал песню как будто это ты, а не я”.
“Что?”
“Эта песня блестяща”, - сказал он. “А ты сказала, что не собираешься участвовать
в битве. Но это такая огромная возможность продвинуть твою музыку, Лилит. Я не могу
позволить тебе отказаться от этого”.
Она уставилась на распечатку. “Но Люк сказал…”
“Не слушай Люка, хорошо?” сказал Кэм. “Его цель в жизни состоит в том, чтобы
попытаться настроить тебя против меня”.
Лилит прищурилась. “Зачем это ему?”
Кэм вздохнул. “Это трудно объяснить. Послушай, ты имеешь полное право
злиться на меня, но, пожалуйста, не позволяйте ему мешать продвижению твоей музыки.
Ты можешь выиграть эту битву, Лилит. Ты должна выиграть”.
“Ты обещал отступить”, сказала она.
Кэм сглотнул. “Я отступлю. Но, пожалуйста, просто подумай о том, что я сказал.
Ты слишком талантлива, чтобы не попробовать”.
Лилит покраснела и отвела глаза, она не привыкла к комплиментам. Он мог
видеть все мелочи, которые составляли то, кем она была: чернильные пятна на руках,
мозоли на кончиках пальцев. У нее был огромный талант, яркая звезда. Ее музыка была
одна нить, которая соединяла ее с Лилит, в которую он был влюблен давно, поэтому он
должен был заставить ее понять, что его намерения на счет выступления на битве были
хорошие.
“Лилит”, прошептал он.
Прозвенел звонок.
Она сделала шаг назад, и Кэм понял, момент прошел. Ее тело было еще
напряжено, а глаза полны ненависти. “Почему я должна принимать советы от того, кто
поступает так низко?” Она, выхватила распечатку из его рук и бросились прочь. Двери в
классы распахнулись и студенты волной хлынули в коридор.
Кэм ударился головой о шкафчик. Так и не спросил ее о выпускном.
“Упс,” - сказал Люк, как бы случайно проходя мимо. “И как раз в то самое время,
когда я думал, что она начинала воодушевляться тобой. Это похоже на невидимую силу,
работающую против вас на каждом шагу”. Хриплый смех дьявола отразился в ушах Кэма
пока Люка не исчез за углом.
Во время ланча Кэм узнал от Джина, который узнал от Кими, что Лилит получил
еще одно послание на третьем уроке, на этот раз из директорской, которая таинственным
образом освобождало ее от уроков до конца дня. Кэм должен был писать какой-то тест по
математике на четвертом уроке, но решительно устроил прогул.
Он выскочил из здания школы, сел на мотоцикл который он приобрел за день до
этого для поездок по городу. Вскоре он стучался в дверь Лилит. Перед гаражом стоял
потрепанный, виноградного цвета минивэн, его задняя дверь была открыта.
“Что —” Сказала Лилит, когда открыла дверь.
“Все в порядке?” спросил он.
“Что за глупый вопрос”, - сказала она.
Язык тела Лилит кричал, чтобы он отстал от нее. Он пытался уважаю это, но это
было тяжело. Ему было больно видеть гнев, который затапливал ее каждый раз, когда она
видела его.
Это было особенно отстойно, потому что в его кармане были билеты на бал,
которые он купил для них двоих.
“Я кое о чем хотел спросить тебя,” сказал он.
“Ты слышал о Мести?”, - предположила она. “И ты пришел, чтобы спросить, не
могли бы мы взять тебя в группу?”
Кэм не мог позволить ей просто отшить его прямо сейчас. Он тянул время.
"Прежде всего, я хочу сказать, что я очень рад, что ты согласилась играть на выпускном
балу в Битве групп"
"Можем мы договориться не называть его выпускным балом?", сморщила нос
Лилит.
“Ты хочешь переименовать бал?” - спросил он. “Как по мне - это круто, но это
может спровоцировать бунт в Трамбалле. Все эти студенты, они очень рады. «Только
десять дней, чтобы наступила лучшая ночь в нашей жизни», и все это дерьмо.”
“Они выкинут тебя из номинантов выпускного бала, если они поймают тебя с
такими высказываниями”, сказала Лилит.
Кэм слегка улыбнулся. Так она слышала, когда его имя было объявлено. “Это все,
что мне нужно сделать, чтобы меня выгнали?” - сказал он. “Подожди, я думал, мы не
называем его выпускным балом.”
Лилит на мгновение задумался. “Просто для ясности, я буду там потому, что я
хочу играть музыку и услышать Четырех всадников, а не потому что я хочу надеть корсаж
своей мечты аля клюквенное атласное макси платье.”
“Я надеюсь,” пошутил Кэм. “Клюква – это хит прошлого сезона”.
Он заметил на мгновение, как Лилит собиралась улыбнуться, но потом ее глаза
стали опять холодными. “Если ты пришел говорить не о группе, тогда зачем ты здесь?”
Спроси ее. Чего же ты ждешь? Он чувствовал билеты в кармане, но по какой-то
причине Кэм был заморожен. Энергетика не была правильной. Она сказала бы "нет". Он
должен подождать.
После неловкого минутного молчания, Лилит оттолкнула его и пошла через
лужайку к потрепанному минивэну. Она наклонилась внутрь через открытые двери,
потянул на себя рычаг опуская металлическую платформу а дорогу.
Мать Лилит появилась на крыльце. Она носила розовую помаду и ослепительную
улыбку, которая скрывала усталость в ее глазах. Ее красота увядала, но Кэм мог бы
сказать, она была сногсшибательна, как и Лилит.
“Я могу помочь вам?” спросила она Кэм.
Кэм открыл рот, чтобы ответить, но Лилит его опередила. “Он просто из школы.
Он привез кое-какие задания”.
Ее мать сказала, “Школа должна будет подождать. Лилит, я нуждаюсь в твоей
помощи с Брюсом прямо сейчас”. Она скрылась за дверью и вновь появлялась мгновение
спустя толкая перед собой инвалидное кресло, в инвалидном кресле был Брюс. Он дрожал
и выглядел хилым. Он кашлял в тряпку, его глаза слезились.
“Привет, Кэм,” прохрипел Брюс.
“Я не знал, что твой брат болен”.
Лилит отмахнулась от него, подойдя к Брюсу и пробежала пальцами по его
волосам. “Делай что хочешь, Кэм?”
“Я…” начал говорить Кэм.
"Неважно по каким то причинам ты пришел сюда, "сказала Лилит," Я даже могу
предположить, что ни одна из них не имеет значения ".
Кэму пришлось согласиться. А что ему оставалось делать? Открыть свои крылья и
сказать ей правду, что он был падшим ангелом, который однажды разбил ей сердце так
глубоко, что она никогда не оправится? Что дьявол назначил ей тысячелетия
последовательного Ада? Что ее ярость по отношению к Кэму гнездился гораздо глубже,
чем гнев по поводу украденных текстов песен? Что он потеряет все, если он не сможет
снова завоевать ее сердце?
“Лилит, пора идти,” сказала ее мать, потянула за рычаг и пошла к водительскому
сидению. Когда коляска поднялась в задней части фургона, Брюс посмотрел на Кэма,
подмигнув ему, как бы говоря, не надо воспринимать все так серьезно.
“Пока, Кэм,” сказала Лилит, закрыла задние двери минивэи за братом и пошла в
сторону пассажирского сидения.
“Куда Вы едете?” спросил Кэм.
“Отделение неотложной помощи”, крикнула Лилит из окна.
“Позвольте мне поехать с вами. Я могу помочь …”
Но Лилит и ее семье уже тронулись по дорожке. Он подождал, пока фургон
повернул за угол прежде, чем снова раскрыл свои крылья.
Солнце уже садилось к тому времени, как Кэм нашел их в ОНП.
Лилит и ее мама спали в коридоре, прислонившись друг к другу на запятнанных
оранжевых стульях. Он посмотрел на Лилит на мгновение поражаясь ее красоте и
умиротворенности.
Он подождал, пока охранник покинул свой пост, потом пробрался в комнату для
больных. Кэм заглянул за несколько занавесов, прежде чем он обнаружил мальчика,
сидящего на раскладушке в белой рубашке. Трубки кислорода были заведены через нос,
капельница подключена к его руке. «Брюс» было написан синим маркером на доске у
изголовья.
“Я знал, что ты придешь”, - сказал он, не отворачиваясь от окна.
“Откуда ты знал?
“Потому что ты любишь мою сестру”, - сказал он.
Кэм потянулся к руке Брюса, понимая, что он делал это не столько ради себя, как
для мальчика. Его удручало, что он не часто видел дружелюбные лица, поскольку он
вошел в ад Лилит. Он сжал руку мальчика с благодарностью.
“Я люблю ее”, - сказал он мягким голосом. “Я люблю ее больше, чем что угодно в
этом мире и за его пределами”.
“Полегче, ты говоришь о моей сестре.” Брюс слабо улыбнулся. На мгновение, его
дыхание останавливается и Кэм уже было собрался позвать медсестру, когда у мальчика в
груди восстановился ритм. “Просто пошутил. Эй, Кэм?”
“Да?”
"Как ты думаешь, я когда-нибудь буду чувствовать тоже что и ты?"
Кэму пришлось отвернуться, потому что он не мог солгать Брюсу и сказать, что
да, он когда-нибудь полюбит девушку так глубоко, как Кэм любил Лилит. Через неделю-
полторы ничего не останется в этом мире. Независимо от того, что Лилит выберет и
выиграет ли Кэм или Люцифер, Брюс и все остальные печальные души в Перекрестке,
вероятно, будут переработаны Люцифером для дальнейшего наказания.
Однако, Кэму было жаль, что не было способа дать мальчику некоторое утешение
на то короткое время, которое он имел в запасе. Он чувствовал, что комок образуется в его
горле и его крылья горят у основания плеч. Идея родилась в его сознании. Это было
рискованно, но Кем решил, что обязан сделать это.
Он взглянул на мальчика который смотрел в окно и, казалось был далеко отсюда.
У него было всего несколько минут пока не войдет медсестра или Лилит и ее мать не
проснулась.
Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, поднял голову к потолку и развернули
свои крылья. Обычно это сопровождалось восхитительным потоком энергии, но на этот
раз Кэм боялся позволить им повредить медицинское оборудование, сохраняющее
стабильность Брюса.
Когда Кэм открыл глаза, он увидел, что его крылья заполнили маленькое
занавешенное пространство и сделали стены переливисто-золотыми. Брюс смотрел на
него с благоговением и лишь небольшой толикой страха. Ангельская славы - было самое
невероятное зрелище, которое смертный мог увидеть, и на этот раз Кэм знал, что это было
особенно примечательно, потому что как и Лилит, Брюс не видел много красоты в этой
жизни.
"Есть вопросы?" Спросил Кэм. Это было бы справедливо, чтобы дать ребенку
время, чтобы попытаться осознать происходящее.
Мальчик еле покачал головой, но он не кричал и он не загорелся. Помогло то, что
Брюс был молод, его сердце и разум по-прежнему были открыты для восприятия ангелов.
На это Кэм и надеялся. Теперь он мог продолжить.
Он провел руками по внутренней стороне его крыльев, удивился, почувствовав,
что новые белые волокна были иные а ощупь, чем золотые. Они были толще, прочнее и
Кэм понял, что это значило.
Он поморщился когда вырвал одну нить из его крыльев. В его руке было
огромное белое перо в один фут длиной и столь же мягкое как поцелуй. В основе пера, в
конце его острой иглы, была единственная капля переливающейся крови. Невозможно
было сказать какого цвета была кровь, ибо она была всеми цветами одновременно.
“Держи”, сказал он Брюсу и вручил ему перо, держа за основание.
“Ничего себе”, прошептал Брюс проводя пальцами по мягким белым краям
кромки, пока Кэм переместился к капельнице Брюса. Он открутил пробку на дне мешка,
затем потянулся, чтобы взять перо обратно. Он опустил его иглу в раствор и наблюдал как
в прозрачном мешочке на мгновение образовался водоворот с триллионом цветов, прежде
чем ангельская кровь растворилась в нем. Кэм снова прикрепил капельницу и возвратил
перо Брюсу. Ему оно больше не было нужно.
“Ты только что спас мне жизнь?” спросил Брюс, засовывая перо под подушку.
“На сегодня,” сказал Кэм, пытаясь казаться веселее, чем он чувствовал это. Он
свернул крылья в себя подальше от посторонних глаз.
“Спасибо”.
“Наш секрет?”
"Конечно," сказал Брюс.
Кэм направился к двери.
"Эй, Кэм," позвал тихо мальчик, когда Кэм уже выходил в коридор.
“Да?”
“Не говорите ей, что я сказал тебе это”, прошептал мальчик, “но ты должен
сказать Лилит, что любишь ее”.
“М-м-м, да?” Кэм сказала. “Почему?”
“Потому что,” Брюс еще больше понизил голос “я думаю, что она тоже тебя
любит.”
ГЛАВА 9
Девять дней.
Группа Месть встретилась в студии следующим утром перед школой.
Когда Лилит вошла, принеся фотокопии ее последней песни, “Летя Вверх
тормашками”, Джин проигрывал некоторые сумасшедшие новые риффы на синтезаторе, в
то время как Луис разорвал пакет чипсов Doritos. Он протянул пакет Лилит и потрусил
жареным картофелем внутри.
"Я обычно стараюсь держаться подальше от ненатуральной еды, по крайней мере
до девяти часов утра," сказала она, отмахиваясь от него.
“Это пища для мозга, Лилит,” Луис настаивал. “Погрызи”.
Джин, проходя мимо, чтоб настроить микрофон Лилит, захватила горсть “Он
прав”, сказал он с полным ртом.
Лилит уступила и взяла чипсу. Она была удивлена тем, какой восхитительной она
оказалась на вкус. Она взяла вторую и третью.
“Теперь готовы прокачать”, сказал Луис после того, как она покончила с
несколькими горстками и она поняла, что Луис был прав. Она не была больше голодна и
раздражительна.
Она улыбнулась Луису. “Спасибо”.
“Нет проблем”, - сказал он, затем кивнул на наряд Лилит. “Хороший прикид
сегодня, кстати.”
Лилит взглянула на ее платье. Тем утром впервые на сколько она могла помнить,
она не испытывала желание одеть черное. Она совершила рейд на шкаф своей матери
перед школой и нашла обтягивающее белое платье с большими зелеными горохами и
широким фиолетовым поясом из лакированной кожи Она остановилась перед зеркалом во
весь рост в комнате матери, удивляясь тому, как круто ансамбль смотрелся с ее грубыми
армейскими ботинками и как зеленый цвет в платье гармонировал с ее рыжими волосами.
Когда она в таком виде зашла на кухню, Брюс оторвался от своих Поп-тартс и
присвистнул.
Лилит до сих пор не знала, что именно произошло, но Брюс был выписан быстро