и когда они вчера вернулись из больницы он сказал, что чувствовал себя лучше, чем за
последние несколько лет. Доктор не мог объяснить почему дыхание ее брат внезапно
вернулось в норму, он мог сказать только то, что Брюсу было лучше, чем он был в течение
долгого, долгого времени.
“Сколько раз тебе говорить, что мой гардероб - это не твоя личная комната?”
возразила ее мама. Она поставила кофе и подтянула рукав желтого кардигана, в краже
которого обвиняла недавно Лилит, но после он обнаружился на дне ее ящика.
“Мне всегда нравилось как ты выглядишь в этом платье”, - сказала Лилит.
“Можно я его возьму? Только на сегодня. Я буду осторожна”.
Рот ее матери дернулся и Лилит приготовилась к оскорблению, но возможно
комплимент Лилит остановил ее. Поскольку вместо того, чтоб наброситься, ее мать
внимательно посмотрела на Лилит, затем перегнулась через стул к своей сумке.
“Ты будет выглядеть лучше если будет немного цвета на губах”, - сказала она,
протягивая Лилит туб матовой розовой помады.
Теперь, в студии, бояться оставить помаду на микрофоне, Лилит ждала сигнала
Джина, затем наклонилась и начала петь свою новую песню. Она нервничала, поэтому она
закрыла глаза и позволила фоновому ритму Луиса и психоделическим аккордам Джина
влиться в нее в темноте.
Было так легко представлять, как эта песня может звучать, когда она была одна в
своей комнате, писала тексты и придумывала мелодию. Но теперь, когда она пела ее на
людях, она почувствовала себя беззащитной. Что, если им не понравится? Что, если это
отстой?
Она открыла глаза и просмотрела на Луиса, который кивал ей с улыбкой,
растянувшейся через его лицо. Его барабанные палочки, чередовались между ловушкой и
тарелками. Джин на гитаре перебором выщипывал ноты из струн, как будто каждая
рассказывала свою историю.
Лилит чувствовала взрыв энергетического порыва через нее. Группа, которая не
существовала еще два дня назад, нашла звук, который был богатым и глубоким. Внезапно,
она запела свою песню как будто она была достойна аудитории. Она никогда не пела так
громко или так свободно.
Луис чувствовал это тоже. Он закончил песню пробивной барабанной дробью.
Когда все было закончено у всех троих было одно и то же выражение лица:
немного ошалевшая улыбка.
“Магия Doritos,” сказал Луис, глядя благоговейно на кулек из-под чипсов. “Мне
придется запастись этими на все будущие репетиции”.
Лилит рассмеялась, она знала, что это было больше, чем чипсы. Это были они
трое, то как им комфортно вместе, не просто как коллегам по группе, а как друзьям. И это
была в Лилит та перемена, которая произошла с ней на кануне когда она узнала, что
Брюсу стало лучше.
После больницы мама Лилит предложил им всем сходить в пиццерию, такое
угощение происходило только один или два раза в год. Они взяли большую пепперони и
заставляли друг друга смеяться, играя в пинбол в старом минивэне оливками.
Когда вечером Лилит подбила Брюсу одеяло в постели, он лег на спину на
подушку и сказал: “Кэм крутой.”
“О чем ты говоришь?” Лилит спросила.
Брюс пожал плечами. “Он навещал меня в больнице. Он развеселил меня”.
Ее инстинкт должен был заставить ее разозлиться на Кэм из-за того, что он
посещал Брюс не сказав ей. Но она оставаясь у кровати ее брата немного дольше
наблюдала, как он проваливается в сон и он казался настолько умиротворенным и
спокойным в отличие от больного мальчика к которому она привыкла, что Лилит поняла,
что могла только благодарить Кэма за то, что он сделал.
“Над какой песней ты хочешь поработать дальше, Лилит?” спросил Джин. “Мы
должны прокатиться на этой волне если уж мы ее поймали”.
Лилит задумалась. Она хотела работать над “Чьим-то Другим Блюзом”, но
подумав об этом, она вспомнила о том, что Кэм сделал с ее стихами и это причинило ей
боль.
“Мы могли попробовать…”, она сказала, но три громких удара по двери
остановили. “Что это было?”
“Ничего!” Луис сказал. “Давайте продолжать играть”.
“Может это Tarkenton”, - сказал Джин. “Мы не должны быть здесь”.
Стук прозвучал снова. Только он исходил не от двери. он шел из окна.
“Чувак!” сказал Джин Ра. “Это - Кэм”.
Мальчики помчались, чтобы открыть окно, но Лилит отвернулась. Лицо Кэма
было последней вещью, которую она хотела видеть прямо сейчас. Чувство когда она
играла свою музыку мгновение до того было простое и хорошее. Когда она посмотрела на
Кэма, она словила себя на том, что чувства к нему у нее были настолько сложные, что она
не знала, как их понять. Она тянулась к нему. Она была зла на него. Она была благодарна
ему. Она не доверяла ему. И ей трудно было чувствовать в себе одновременно так много
вещей к одному человеку.
“Что ты там делаешь?” спросил Луис. “Мы на втором этаже”.
“Пытаюсь скрыться от Tarkenton”, сказал Кулак. “Он хочет мою голову для того,
чтобы засунуть на очередную встречу по поводу номинации в выпускном”.
Лилит не смогла удержаться: она хихикнула при мысли, что Кэм в ходит на этих
встречи со всеми, что он застрял с этими учениками. Когда она случайно перехватила
взгляд Кэма, он улыбнулся ей, протянул руку и прежде чем она поняла это, она уже шла к
нему, чтобы помочь ему слезть с подоконника.
Он влез, но не отпустил ее руку. Она поймала себя на том, что в ее животе
запорхали бабочки, она не понимала почему. Она забрала свою руку, но перед этим
взглянув на Джина и Луиса, интересно, что они думают о том что Кэм стоял там, как
ненормальный, держа ее за руку. Мальчики не обращали внимания. Они вернулись к
синтезатору Джина и работали вместе над звуком.
"Привет", прошептал Кэм, когда они остались более менее в стороне и могли быть
не услышанными Джимом и Луисом.
“Привет,” сказала она. Почему она чувствовать себя так неловко? Она посмотрела
на Кэма и вспомнила, что она хотела ему что то сказать. “Мой брат был в больнице
шестнадцать раз. У него никогда не было посетителей, кроме моей мамы и меня”. Она
замолчала. “Я не знаю, почему ты это сделал…”
“Лилит, позволь мне объяснить …”
“Спасибо тебе”, тихо сказала Лилит. “Это ободрило его. Что ты сказал ему?”
“На самом деле, - сказал он, - мы говорили о тебе.”
“Обо мне?” - спросила она.
“Немного неловко”, сказал Кэм, улыбаясь ей как будто он не был смущен вообще.
“Он уже догадался, что ты мне нравишься. Он очень защищал тебя, но я постараюсь не
допустить, чтобы он смог запугать меня”.
Она нравилась Кэму? Как он мог говорить это так, как будто это не важно? Слова
соскакивали с его языка так легко, Лилит спрашивала себя, скольким девочкам Кэм
говорил это раньше. Сколько сердец он разбил.
“Ты все еще со мной?” спросил Кэм, махая рукой перед ее лицом.
“Да”, сказала Лилит. “Гм, не стоит недооценивать Брюса. Он может надрать тебе
задницу”.
Кэм улыбнулся. “Я рад, что он чувствует себя лучше”.
“Это похоже на чудо”, сказала она, потому что она думала, что это так и было.
“Земля вызывает Лилит”. Голос Луиса звучал искаженно через микрофон,
который Джин подключили к его синтезатору. “Звонок прозвенит через пятнадцать
минут. У нас есть время, чтобы поработать над еще одной песней и мы должны
спланировать нашу следующую репетицию”.
“О, кстати” сказал Кэм, почесывая голову. “У вас есть лишняя вакансия в этой
группе на электро-гитаре, которая может принести в звучание максимум в три раза
больше гармонии?”
“Я не знаю, чувак,” сказал Джин, ухмыляясь. “Ты клевый пацан, но последнее,
что я услышал, что тебя вокалистка ненавидит. Красть ее тетрадь было по-мудацки”.
“Даже если это для того, чтоб Лилит выиграла конкурс лирики”, поинтересовался
Луис. “Лично, я думаю, что это было своего рода хакерское проникновение во благо”.
Лилит одернула их. “Отстаньте”.
“Что?” спросил Луис. “Признай это, Лилит. Ты никогда бы не отважилась на этот
конкурс, если бы не Кэм. Если ты выиграешь, это будет большой плюс для группы”.
“Вот и я говорю” Кэм пожал плечами. “Я верю в Лилит”.
Он сказал это так легко, как он сказал перед этим, что она ему нравилась. Но это,
казалось, отличалось, было более приемлемым, будто он не пытался залезть ей в трусы,
будто он честно верил в нее. Ее щеки зарделись, когда Кэм наклонился и подобрал
ксерокопированную страницу, которую она принесла Луису и Джину. Он прочитал текст
песни “Летя вверх тормашками” и улыбка расползается по его лицу.
“Это твое последнее?”
Лилит собиралась показать несколько изменений, которые она уже хотела внести,
но Кэм остановил ее, говоря, “Мне это нравится. Не меняй ни слова”.
Кэм положил страницу, расстегнул сумку и вытащил большой, шарообразный
предмет, завернутый в бумагу потом взглянул на новичка-барабанщика. “Патологический.
Мне это нравится. Ты можешь оставаться в группе ".
“Я один из основателей, братан!” Сказал Луис. “А кто ты?”
“Лучший электро-гитарист, которого когда-либо видела эта школа”, - сказал
Джин, давя на Лилит. “Извиняюсь, но Кэм мог действительно завершить наш звуковой
тандем”.
“Предлагаю голосование”, предложил нетерпеливо Кэм. “Кто за, чтоб я играл в
Мести?”
Три парня подняли руки.
Лилит закатила глаза. “Это не демократия. Я не...я не ... ”
“У тебя есть веская причина сказать мне "нет"?” спросил Кэм.
Это было правдой. Не было. У Лилит было миллион тупых причин, чтобы сказать
Кэму, чтобы оставил их репетиции и ушел навсегда. Но у нее не было ни одной веской.
“Испытательный срок”, - сказала она, наконец, сквозь зубы. “Одна репетиция,
потом примем окончательное решение”.
“Отлично”, - сказал Кэм.
Лилит сдернула плотную бумагу с таинственного предмета и извлекла блестящий
дискотечный шар. Даже в темном свете студии, он искрился. Она поглядела на Кэма,
вспоминая, что в первый раз она сказала, что хотела назвать свою группу Месть, Кэм
засмеялся и сказал, что им будут нужны большой синтезатор и дискотечный шар. Джин
принес синтезатор и теперь Кэм принес это.
“Мы можем перестать смотреть на это и начать играть?” Луис спросил.
Кэм вынул его чехол для гитары из шкафа и подмигнул Лилит. То же самое
раздражающее подмигивание, только … на этот раз она не возражала против. “Давайте
качнем”.
“Сука, ты стоишь на моем пути,” взвизгнула Хлои Кинг.
Впервые Лилит с нетерпением ждала обеда в кафе, потому что она будет сидеть с
ее группой
Она забыла о Хлое.
“Я просто восхищаюсь твоими новыми чернилами”, сказала Лилит, кивнув на
грудь Хлои, на которой красовалась совершенно новая татуировка. Кожа вокруг нее была
все еще красной и воспаленной, но она вызывающе выставляла подпись Айк Лигон чуть
выше выреза декольтированной рубашки. Лилит подумала, что татуировка была ужасна,
но она зажгла вспышку зависти в ней так или иначе. У нее не было денег, чтобы сделать
такой очевидный жест подхалима перед Четырьмя Всадниками. У нее едва было
достаточно денег для сэндвича с индейкой на ее подносе.
Три девушки из группы Хлои встали веером за ее спиной. Кара скрестила руки на
груди, у Терезы был голодный взгляд в ее карих глазах, как будто она наброситься на
Лилит если она попытается напасть на Хлою снова. Джун была единственной спокойно
стоящей во всей этой команде.
Хлоя подняла руку, чтобы удержать Лилит на расстоянии. “Если ты можешь
прочитать мою татуировку, ты находишься слишком близко. Я должна получить
судебный запрет после того, что ты сделала недавно”.
Часть Лилит хотела бросить поднос и вырвать татуировку Хлои прямо из ее кожи.
Но это была меньшая, более незначительная часть ее сегодня. Большая часть
Лилит была озабочена мыслями о ее группе: изменения, которые она хотела внести в
песню, идеи для соло барабана, которое она хотела чтоб отстучал Луис, даже, и она
должна была признать это, она хотела спросить Кэма о его методе игры на гитаре.
Впервые у Лилит было слишком много хороших мыслей, роящихся в ее голове, чтобы
позволить гневу настигнуть ее.
Я верю в Лилит, Кэм сказал ранее в студии. И это засело в ней. Возможно,
пришло время, чтобы Лилит начала верить в себя.
“Ты просто сучий клоун, Лилит,” провоцировала Хлоя. “Всегда была и всегда
будешь.”
“Что?” вспыхнула было Лилит, о потом остановилась. “Нет, не имеет значения”.
Она сглотнула. “Мне жаль, что я вырвала твои волос. Я думала, что защищала моего брат,
но это было просто … я была идиотка.”
Кара подтолкнула Джун, рылась в своей сумке и на минуту отвлеклась.
“Я знаю” - сказала Хлоя, немного обалдев. “Спасибо, что сказала”. Затем, не
говоря ни слова, она повернулась к девочкам, кивнула на Лилит и покинул кафе, оставив
Лилит мирно обедать.
Когда Лилит зашла в класс после ланча, г-жа Ричардс подняла глаза от своего
компьютера и сдержанно сказала “Твое присутствие не обсуждается, Лилит”.
“Я здесь не для того, чтобы попытаться уйти отсюда.” Лилит пододвинула стул
рядом с ее учителем. “Я пришла извиниться за прогулы, за опоздания”
Г-жа Ричардс моргнула, затем сняла свои очки. “Что навлекало это изменение по
отношению к учебе?”
Лилит не была уверена, с чего начать. Брюс вернулся в школу. Ее мать
воспринимала ее, как человека. Ее группа была цельной и слаженной. Она даже
попыталась примириться с Хлоей Кинг. Дела шли так хорошо, что Лилит не хотела, чтобы
это останавливалось.
“Мой брат был болен”, - сказала она.
“Я знаю,” сказала г-жа Ричардс. “Если тебе нужен отгул то, преподаватели
смогут поработать с тобой на внеурочных занятиях, но ты должна будешь предоставить
оправдательный документ от матери или врача. Ты не можете просто выбежать из класса,
когда ты этого захочешь”.
“Я знаю”, сказала Лилит. “Есть кое что, я думаю, в чем Вы могли бы помочь мне.
Понимаете, Брюс чувствует себя лучше, и я хочу сохранять это все. Вы знаете так много
об окружающей среде, я думала, возможно, что Вы могли помочь мне сделать некоторые
изменения вокруг нашего дома”.
Глаза миссис Ричардс смягчилось, когда она услышала Лилит. “Я верю, что мы
все можем изменить наш мир к лучшему, но иногда, Лилит, эти вещи находятся вне
нашего контроля. Я знаю, на сколько болен Брюс. Я просто не хочу, чтобы ты ждала
чуда”. Она улыбнулась, и Лилит могла бы сказать, что ее учитель действительно
прониклась к ней. “Конечно, не повредило бы выкинуть какие-либо агрессивные
чистящие средства и начать готовить хорошую, здоровую пищу для всей семьи.
Домашний куриный суп. Богатые железом овощи и зелень. Вот такого рода вещи”.
Лилит кивнула. “Я сделаю это”. Она не знала, где она достанет деньги. Лапша
Ramen была идея ее мамы хорошей и здоровой еды. Но она найдет способ это изменить.
“Спасибо”.
“Я тебе всегда рада”, сказала г-жа Ричардс когда Лилит направилась к двери,
чтобы идти в класс истории. “У тебя все еще есть задержание сегодня. Но возможно мы
можем попытаться сделать его последним”.
Когда Лилит вышла после задержания, огромная студенческая парковка была
пуста. Пепел, собрался как серый снег вдоль бордюра и Лилит задавался вопросом, будет
ли она когда-либо видеть или чувствовать запах или вкус реального снега? Она подошла к
краю кампуса, надев наушники, слушая любимые песни Четырех всадников о разбитых