Мужчин внутрь не пускали.
Насколько он знал, сейчас в доме жили, по меньшей мере, двенадцать женщин, хотя число постоянно менялось… и благодаря Крылу Веллесандры, построенном как дар Тора в память о его первой любимой шеллан, здесь было полно комнат.
Парадная дверь открылась, и Мэри выскользнула наружу, закрывая дверь за собой. Обняв себя руками, она, дрожа, побежала по газону… и он собрал все унции самоконтроля, чтобы устоять и не сократить дистанцию между ними. Но он должен уважать границы частной собственности.
Широко распахивая руки, он опустился на колени, и когда она оказалась в пределах досягаемости, прижал ее к себе и оторвал от земли. Для него она была легкой как пушинка, но, Боже, она была живой, ее теплое тело прижималось к нему, ее руки обвивали его шею, сжимая, ее запах ударил нос, влияя на него как «Ксанакс» и эспрессо одновременно.
— Моя Мэри, — вздохнул он. Глубоко внутри него зверь удовлетворенно зафыркал. — Моя девочка Мэри.
Он зовет ее так уже давно. Не зная, почему. Наверное, потому что каждый раз, слыша такое обращение, она улыбалась.
Рейдж опустил ее, но не разжимал объятий. Он смахнул ее волосы цвета какао назад, и ему не понравилась ее бледность.
— Что, черт возьми, стряслось?
Она издала звук гнева. Истощения. Печали.
— Ты помнишь маму с ребенком, которых вы с Бутчем спасли пару лет назад? Может, два с половиной? Мама годами была жертвой насилия, как и ее ребенок.
— Да, они были первыми в вашей программе.
— Ну, у мамы все плохо. Она никому не сказала, что была беременна, когда пришла к нам. Она все скрывала, никто понятия не имел, что происходило. Обычно плод созревает восемнадцать месяцев, но, по словам Хэйверса, иногда ребенок может умереть в утробе и остаться там… у людей такое невозможно. Однако Хэйверс сказал, что встречал такие редкие случаи.
— Погоди. Что? Ты говоришь, что она…
— Да. Это так ужасно.
Рейдж попытался представить, как у женщины в чреве остается мертвый ребенок.
— Господи…
— Ей становилось все хуже, она слабела… а потом потеряла сознание, и мы вызвали Дока Джейн с Эленой. Джейн вытащила ребенка, но мама… — Мэри покачала головой. — Она не идет на поправку. У нее слабая инфекция, которая не хочет уходить, и выглядит она плохо. И, что хуже, она отказывается от дальнейшего лечения, и никто не может достучаться до нее.
И, значит, Мэри была на передовой.
Рейдж прижал ее к своей груди, чувствуя себя придурком за свои подкаты в смс, в то время как она занималась вопросами жизни и смерти.
— Я могу чем-нибудь помочь?
Она отстранилась, поднимая на него взгляд.
— На самом деле, после этой передышки у меня откроется «второе дыхание». Твой приход как нельзя вовремя.
Он подумал о том, что происходило в клинике с Селеной. Ситуация странным образом тяготила его, хотя он не сильно тесно дружил с Трэзом.
Но он хороший мужчина. Крепкий орешек с добрым сердцем.
— Что ж, дай мне знать. — Он снова смахнул ее волосы. — Все что понадобится, в любое время.
Она приподнялась на носки, и он встретил ее на полпути, целуя раз, второй и снова. Она была самым важным — важнее его сердца и Братьев — в его жизни. С того момента, как она заговорила с ним, и он закрыл глаза, покачнувшись от звука ее голоса… он потерялся в ней.
Без нее, без своего магнитного севера? Он больше, чем проклят.
— Я люблю тебя, — прошептал она. — Сейчас и навечно.
— Я попытаюсь вернуться домой на рассвете, но не знаю, как все пойдет дальше.
— Делай то, что должна. Я выйду на связь, и ты напишешь, когда сможешь.
— Ты всегда такой понимающий.
Будто она знала, что быть вдали от нее в течение дня — ад для него.
— Мэри, девочка, ты делаешь то же для меня. И твоя работа очень важна.
Она склонила голову, ее широкие глаза были мрачными.
— Спасибо. Знаешь, это… очень мило с твоей стороны.
— Это правда. — Он снова поцеловал ее. — А сейчас иди. Возвращайся к своей пациентке.
Его Мэри взяла его руку и сжала.
— Я тоже тебя люблю.
Рейдж не двигался с места, наблюдая, как она бежит к парадной двери, достает ключ и входит в дом. Она помахала ему прежде, чем исчезнуть.
Когда дверь захлопнулась, он представил, как она запирает засовы, удостоверяясь, что все в безопасности. Она работала, чтобы жизнь женщин и детей в этом доме стала лучше.
Спустя мгновение он снова достал мобильный. Пусто. Трэз все еще не ответил.
Второе его отправленное сообщение.
Выругавшись, он молекулами перенесся к старому дому Дариуса… и по пути образ Трэза, выскочившего из смотровой комнаты преследовал его. Съедал живьем.
Дерьмо, он надеялся, что Селена в порядке.
По неясной причине, это было жизненно важно для него.
Глава 19
Кор сидел на диване напротив Лейлы, и его сердце билось неровно. Она выбрала кресло в углу, и поэтому свет камина падал только на ее ноги. Но он мог представить ее всю: каждую черточку лица, ее горло, ее тело, известное ему как свое собственное.
Заданный ею вопрос словно повис между ними.
— Так что? — спросила она. — Время… пришло?
В ее голосе звучала очевидная дрожь, и он потер лицо рукой. В отличие от нее, он был полностью освещен, и не хотел, чтобы она видела его. Она и так беспокоилась, его вид сделает только хуже.
— Кор.
— Я не животное.
— Что, прости?
— Я бы никогда… не взял тебя в твоем положении. Это было бы зверски.
Она сделала глубокий вдох, который не заглушило даже потрескивание камина. И не в первый раз Кор возненавидел себя за положение, в которое ее поставил. Он активно пользовался тем, что узнал благодаря ей, заставляя ее быть с ним, поддерживать опасную для нее связь, чего бы Избранная не сделала по собственной воле.
Братство Черного Кинжала не прощало своих врагов, как и он. Связь с изменником была высшим преступлением согласно Древнему Праву.
Учитывая тот факт, что он и его Ублюдки прошлой осенью всадили пулю в горло Рофа? За такие заслуги их точно не запишут… как там говорят? В Бой Скотчи?
— Девять месяцев, — прошептала она.
— Что?
— Столько мы уже встречаемся.
Он вспомнил самое начало, когда она дала ему вену под тем деревом. И позднее, когда он разоружился и сел в ее машину. Потом он целовал ее…
— Ты возбужден? — выпалила она.
Он отшатнулся, и его тело двинулось само по себе, бедра подались вверх прежде, чем он успел остановиться.
— Да? — прошептала она.
— Ты серьезно хочешь, чтобы я ответил на это?
— Я же спросила, разве нет?
— Да.
Повисла длинная пауза.
— Ты соглашаешься с тем, что я задала вопрос?
Опустив руку, он уставился в тускло освещенный угол, давая ей возможность вспомнить, с кем она сейчас разговаривает.
— Думаю, нам лучше сменить тему.
— Ответь мне.
— Я ответил.
Судя по вырвавшемуся из ее горла звуку, он точно понял, что сейчас она сглотнула ком, и он совсем не жалел, что заставил ее чувствовать себя неловко. После стольких встреч… обычно дважды в неделю… он не предпринял ничего, чтобы перейти на следующий уровень.
По крайней мере, в ее присутствии. Не было никаких ограничений.
Однако, сейчас ему казалось, что к границам, которые однажды он собирался пересечь, вообще не стоит приближаться. И он сказал себе, что все из-за ее беременности.
Конечно, так и было…
— Я хочу увидеть.
Кор застыл на месте, его дыхание замерзло в его груди вместе с сердцем.
— Зачем? Могу тебя заверить, мое анатомическое сложение ничем не отличается от остальных мужчин… и я не могу понять, какой интерес для тебя представляет наглядное зрелище до того момента, как придет время, как ты выразилась.
— Покажи мне.
Нахмурившись, он перевел взгляд на окна. Он задвинул шторы. Его ублюдки сражались в городе, и они не вернутся на территорию главного дома до рассвета. Но порой они могли получить ранения на поле боя, иногда требовалось лечение вне переулков города…
Секунду. Он не станет спускать штаны. Поэтому весь анализ ни к чему.
Кор встал, отказываясь думать дальше того факта, что он просто не хотел обнажаться перед ней. — Сейчас нам лучше окончить встречу.
— Почему? Мне бы хотелось видеть тебя. В этом нет ничего сложного.
Если бы, думал он.
— И почему ты этого хочешь?
— Я полагала, что ты желал заняться со мной сексом. Ради этого все и затевалось, разве нет?
Кор лениво подошел к ней, в нем кипело раздражение… и кровь в венах. Упершись руками в подлокотники кресла он подался вперед, заставляя ее вжаться в подушки.
— Я намереваюсь, — отрезал он, — когда придет время, избавить тебя от наглядности. Поэтому я не могу понять, как презентация поможет тебе пройти через то, что ждет тебя впереди.
Его поразила поднявшаяся в ней волна гнева. Она испытывала по отношению к нему страх. Любезность. Грациозное самообладание, благодаря чему он уважал ее также сильно, как и желал ее.
Но гнев был в новинку.
— Что тревожит тебя? — спросил Кор. — Что подвигло тебя на это?
Без предупреждения и с удивительной силой она отпихнула его в сторону и вскочила с кресла.
Лейла прошлась по комнате, описав узкий круг перед камином, и от эмоций воздух завибрировал вокруг нее.
В конце концов, она остановилась перед пламенем, положила руки на бедра, будто вела внутренний спор.
— Моя сестра умирает, — выпалила она.
Кор выдохнул проклятье.
— Мне жаль.
— Ее жизнь подходит к концу. — Лейла положила руки на круглый живот. — У меня никогда не было настоящего любовника. Несмотря на эту беременность, я чувствую себя девственницей.
Кор сел на мягкий подлокотник кресла. Точнее, рухнул на него. Во-первых, он ненавидел мысли о том, какой именно процесс сделал ее беременной. Во-вторых…
Он покачал головой, отбрасывая мысль.
— Мужчина ведь не обошелся с тобой дурно?
— О, нет. И я люблю Куина. Он — моя семья. Но, как я уже говорила, секс произошел во время моей жажды и нес одну цель — зачатие ребенка. Я почти не помню произошедшего. — Она посмотрела на него, от мерцающего света она казалась невыносимо прекрасной. — Моя сестра умирает. Я живая, но я толком не жила. Вот почему я прошу… покажи мне.
***
Такого не должно быть между ними.
Лейла не собиралась открывать душу перед Кором. Или просить его о том, о чем она попросила.
Но с того момента, как она зашла в этот домик, ее мозг разрывался в двух направлениях: одно — здесь с ним, второе — в той смотровой комнате учебного центра.
Где она стояла над скрюченным телом своей сестры, с ужасом осознавая, что еще одну из них поразило Окостенение.
Паранойя заставила ее гадать, не больна ли она? Могла ли она передать болезнь ребенку. У нее не было приступов, но когда они начались у Селены? Лейла была моложе Избранной… это всего лишь вопрос времени?
Конечно, была вероятность, что эта ментальная пробуксовка была связана с гормонами. Лейла заметила, что с беременностью ее мысли стали чаще путаться.
Но это не меняло реальности, что, будучи беременной девственницей, она боялась так и не познать секса. Злилась, что судьба обделила ее. Была благодарна за малыша, но задыхалась из-за нужд своего тела.
И Кор был единственным, к кому она могла обратиться. Все Братья женаты, и к тому же, она не думала о них в сексуальном плане. Более того, едва ли она в ближайшее время вступит в контакт с кем-то из представителей мужского пола.
Кор был единственным шансом выразить ядовитую смесь страха и желания.
Он прокашлялся.
— Тебе нужно хорошенько подумать об этом.
Опустив глаза, она сосредоточилась на его бедрах, на выпиравшей длине в районе ширинки военных штанов.
— Уже.
От резкого вдоха его мощная грудь расширилась, и Кор опустил руки, прикрываясь. На его пальцах виднелись вены — еще один признак мощи его тела, и внезапно Лейла задумалась, как эти руки будут выглядеть на его члене.
— Уходи, сейчас же, — сказал он. — И подумай…
— Нет.
— Лейла, я не игрушка. Меня нельзя достать из ящика, поиграть… а потом отбросить в дальний угол. Открыв определенные двери, потом уже не получится закрыть их до конца. Ты понимаешь? Я всем своим существом хочу тебя, но я уважаю тебя и твое положение. Это против моей природы, и под давлением я могу сойти с пути. Особенно когда дело касается секса.
Когда его слова проплыли по напряженному воздуху, его взгляд прошелся по ее телу, от чего она почувствовала себя обнаженной, будучи полностью одетой. И с округлившимся от беременности животом.
— Я просто хочу смотреть на тебя, — услышала она себя. — Я хочу знать, как ты выглядишь, когда ублажаешь себя. Я хочу начать с этого.
Закрыв глаза, Кор покачнулся.
— Лейла.
— Мое имя звучит в твоих устах как слово «нет»?
— Я не стану отказывать тебе, — простонал он, поднимая веки. — Но ты должна быть уверена, что хочешь этого. Подумай об этом днем.
На этом он обхватил себя, сжимая кулак вокруг тяжелой эрекции.
— Тогда завтра ночью, — услышала она себя.
Но она уже знала, что отсрочка ничего не изменит… хотя она и понимала на каком-то уровне, что он был прав. Она словно отклонилась от курса, рикошетом отскочила от страданий Селены к какому-то дикому выражению собственной душевной проблемы.
— Завтра, — подтвердил он. — А сейчас тебе нужно уйти.
Подойдя к двери, она оглянулась на него. Он был рисован жесткими линиями, плечи напряжены, высоко подняты, бедра подрагивали, будто он собирался в любой момент броситься вперед.
— Кор…
— Иди, — рявкнул он. — Уходи отсюда. Убирайся!
Затеребив замок, она открыла-таки дверь и выскочила в морозную ночь. По сравнению с теплом коттеджа, воздух был бодрящим и леденил нос, а ее пальто давало мало защиты. Но она не замечала дискомфорта…
Кор закрыл за ней дверь, и когда та со стуком захлопнулась, она услышала щелчки запирающего механизма.
Ей нужно идти.
Она должна уйти.
Но она осталась на месте, дыхание вырывалось из открытого рта клубами, поднимаясь и исчезая на холоде. Оглянувшись, она убедилась, что на территории никого не было, ни звука ходьбы или разговоров, мелькавшего сквозь деревья света.
Она не могла уехать.
Ступая осторожно, избегая хрустящих веток, которые могли выдать ее, Лейла прокралась к эркеру. Прорезь в задернутых шторах позволила ей увидеть камин и уютную комнату.
Где он?
Внезапно Кор появился в поле зрения, он метался по комнате как зверь в клетке, туда-сюда, взад-вперед. Его лицо исказилось в гримасе, клыки удлинились, мускулы вокруг колонны его шеи напряжены. Наконец он повернулся к очагу и ударил по камину, врезав кулаком по узору из тесаного камня.
Она поморщилась, но он, казалось, не заметил боли.
Выставив руки вперед, он уперся в каминную доску, согнулся всем телом, отворачивая от нее лицо. Кровь текла с его рук и запястья, из разбитых костяшек, парные темные ручейки сливались воедино и стекали вниз по его руке под манжету черной кофты.
Мгновение спустя, его кровоточившая рука опустилась. Поначалу ей показалось, что он тряс ею от боли. Но потом на нем зашевелились штаны, натягиваясь сначала с левой стороны, потом с правой.
Его плечи бугрились, а спина выгибалась.
Он сжимал себя.
Лейла прикусила нижнюю губу и подалась вперед, пока не уткнулась носом в стекло. Тело Кора было темным силуэтом в оранжевом свете пламени, он стоял, широко расставив ноги, опустив голову.
Его локоть двигался туда-сюда.
Быстро закрыв глаза, она припала к эркеру. Когда она снова открыла глаза, он ускорил темп. Еще быстрее.
Кор повернул голову и обнажил клыки. Впиваясь в бугрившиеся мускулы плеча сквозь рубашку, его лицо морщилось, словно в эротических муках.
А потом его бедра задвигались вперед, к камину, снова и снова, пока он кончал.
Отступив назад, она…