Но Кара даже не улыбнулась, она продолжала серьезно и печально смотреть на него, а потом медленно отстранилась и поднялась.
— Ник, я не пошутила. Все, что я сказала — правда. И я хотела услышать твое мнение. Ты по-прежнему будешь готов жениться на мне, ты снова готов признаться мне в любви, зная, что я принадлежу другому миру? Зная, что я — не человек?
— Кара, какие глупости! Хватит, один раз это было смешно, но второй раз — уже не очень. Я начинаю думать, что ты хочешь отказаться от моего предложения?
Воцарилось молчание, Ник перестал улыбаться и теперь смотрел на нее настороженно и мрачно. Он боялся, что девушка разыгрывает сейчас эту комедию, потому что хочет отвергнуть его предложение. А как все успешные красавцы Ник Канарис был крайне самолюбив.
— Хорошо, — наконец, произнесла Кара. — Ты мне не веришь. Тогда я тебе покажу.
И она принялась расстегивать ремень на джинсах. Потом расстегнула пуговицу и молнию.
— Боже мой, что ты делаешь? — изумился Ник. — Нет, я в общем-то не против…
— Смотри, — мрачно произнесла наяда, стягивая джинсы. Вместо стройных девичьих ножек, Ник увидел два хвоста, покрытых зеленой рыбьей чешуей.
— Что это? — он осторожно вытянул руку в ее сторону. — Какой-то грим? Ты пробралась на киностудию или купила это в магазине? Но зачем, Кара?
— Я не знаю, что такое грим, Ник. Это — мои хвосты. У наяды два хвоста, вместо ног. У обычной русалки — один хвост. Вспомни, я не утонула в шторм. Ты это помнишь? Как бы я могла спастись, если бы была человеком? Но если хочешь, я могу показать тебе плавник… сейчас!
Кара быстро натянула джинсы и принялась расстегивать сапог.
— Не надо, — он остановил ее жестом. — Не делай этого.
Он помолчал и откинулся на спинку дивана.
— Зря мы начали с шампанского, — мрачно добавил он. — Надо было пить ром.
Девушка подняла глаза и посмотрела на его лицо. В глазах мужчины застыл такой суеверный ужас, что ее сердце сжалось, а внутри поднялась волна ледяного холода. Несколько секунд они молчали, глядя в глаза друг другу.
— Ты считаешь меня нечестью? — тихо спросила она.
— Я не знаю, как это назвать…
— Я все понимаю, — Кара поднялась и улыбнулась. — Прошу тебя, храни мою тайну. И найди себе хорошую невесту.
Она приблизилась, хотела обнять его на прощанье, но он отшатнулся, и его жест снова болью отозвался у нее в душе. Произошло то, чего она боялась — Ник не смог принять ее. Она вздохнула и направилась к выходу. Когда она уже дошла до двери, он остановил ее.
— Кара!
Девушка обернулась.
— Кара, ты очень красивая. Ты замечательная и нравишься мне, несмотря ни на что. Даже несмотря на эти отвратительные хвосты. Дело вовсе не в них. Но в моем мире нет кракенов. Как нет и русалок. Ты понимаешь, о чем я? — тихо спросил он.
Кара сжала губы и кивнула.
— Да, Ник, я понимаю, о чем ты. Спасибо за все. Прощай. Мы вряд ли увидимся еще раз.
Она вышла и захлопнула за собой дверь каюты. Подошла к трапу, а потом вдруг поняла, что не хочет идти вниз, спускаться по этому причалу… Ведь она — наяда, не человек. И Кара прошла на корму, подошла к борту и — бросилась в море. Так будет быстрее и куда удобнее. И в море не видно слез, оно просто становится чуть более соленым.
Успокоившись немного, Кара собралась духом, чтобы теперь поговорить с Андреем. Конечно, если уж Ник, казавшийся таким разносторонним и свободным, не принял ее, что уж говорить о рыбаке, которых с детства пугают русалками и подводными чудовищами! Только сейчас Кара поняла, почему пошла сначала к Нику. Его отказ она еще сможет пережить. Но если и Андрей… Возможно, он скажет, что они хотя бы могли бы быть друзьями, как прежде. И это было бы прекрасно! Каре не хватало его дружбы, их разговоров. Но возможно, на его лице появится тот же страх, смешанный с отвращением. Это если он еще поверит, что она не утопленница, восставшая из мертвых!
Кара вышла на берег, вытерла лицо. Морской бриз пронизывал ее насквозь, было холодно и неуютно. Ей больше не хотелось ждать, пока высохнет одежда. Пусть она теперь действительно выглядит как утопленница, пора покончить со всем этим! А потом, как советовала Луни, она сможет вернуться домой, свободной от воспоминаний. Она забудет о земле, об этом ужасном ветре, об утопающих в песке каблуках, о Нике, об Андрее и обо всем, что произошло.
Кара прошла мимо рыбацких лодок, вошла в деревню, рыбаки помнили ее, но косились с изумлением, все-таки они не привыкли видеть девушку мокрой. Наверное, с ней что-то произошло, думали они. Неужели, ее выбросили за борт?
Она подошла к хижине, где жил Андрей, помедлила, а потом без стука распахнула дверь и вошла внутрь. Там царил полумрак, но девушке все равно бросились в глаза сумки и запакованные в коробки вещи, как если бы из хижины кто-то переезжал, или наоборот, заселялся сюда.
Андрей стоял в дальнем углу, пытаясь убрать в коробку еще одну пару ботинок, которая никак не хотела влезать туда. Он был так сосредоточен, что не услышал, как открылась дверь, и кто-то вошел. Однако, через несколько минут, почувствовав на себе взгляд, он обернулся. И застыл, выронив ботинки.
Кара также стояла, не шевелясь, и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Прошел всего месяц, но казалось, они не виделись целую вечность. Казалось — это было в другой жизни. И только теперь наяда поняла, насколько сильно скучала по нему.
— Привет, — наконец, сказала она. — Это я. Скажи что-нибудь. Ты еще помнишь меня?
Андрей продолжал молча с изумлением смотреть на девушку, и она была вынуждена продолжить:
— Не спрашивай, почему я снова в мокрой одежде. Я не утопленница. И я не упала из лодки. Я просто не успела высушиться. И да, я жива, Андрей. Это я, Кара.
— Кара? — наконец сумел выговорить он, чуть заикаясь, — Это правда ты? Но… Как же так? Я думал, ты утонула… Ты же бросилась в море!
— Все так думали. Но я жива. Моя сестра тоже жива. Матео Сольди мертв. Твои сокровища в безопасности. Так что людям ничего не грозит, — она прислонилась к дверному косяку и с улыбкой смотрела на него.
Но Андрей не слышал ее слов, он не понял ни про Матео, ни про сокровища, ни про Луни. Его лицо вдруг вспыхнуло от радости, он бросился к девушке и крепко, прижав ее к себе, вдруг заплакал, потрясенный. Кара, пытаясь утешить, осторожно погладила его по голове, коснулась губами его волос, а потом вдруг поцеловала. Это был их первый поцелуй, и они оба навсегда запомнили эту минуту.
Потом она снова повторила ему, что Луни жива, что Матео мертв, а реликвии затонули в море. Андрей только оглушенно кивал, казалось, ему было все равно, он был так ошарашен ее воскрешением и внезапным поцелуем, что не мог думать ни о чем больше. Кара счастливо засмеялась, она не ожидала подобной реакции!
— Почему ты собираешь вещи? — спросила вдруг девушка, вспомнив о странной обстановке в хижине.
— Я собираюсь уезжать.
— Но почему? — удивилась она.
— Мои родственники не хотят, чтобы я продолжал жить среди них. Считают, что я нарушил данное слово, потерял священные для нас предметы… я оказался худшим из сторожевых в истории, Кара.
— Но ваши реликвии теперь в безопасности!
— Не думаю, что это устраивает всех. Мы должны были сохранить их, а не утопить в море… Как бы то ни было, теперь я свободен. Они поступили очень милостиво, что всего лишь изгнали меня. Представляешь, больше месяца решали мою судьбу! И вот теперь я изгнан. Переберусь на соседние острова, найду работу на рыболовецком судне. Может, все и к лучшему! Если бы я не был бедным изгнанником, я бы предложил тебе поехать вместе… Но, понимаю, что предлагать такой девушке последовать за мной… нас ждала бы только бедность. А у тебя есть парни с яхтами… Кстати, как тебе все-таки это удалось? Выжить, когда ты прыгнула с яхты в море? Ты спасла ту девушку… ты пожертвовала собой ради нее… Это невероятно, Кара! Я никогда бы не смог так поступить. В тебе столько мужества и благородства…
Наяда улыбнулась и снова погладила его по голове.
— Все вовсе не так, — ответила она. — Просто я очень хорошо плаваю.
— Ты чемпионка по плаванию? — улыбнулся он.
— Абсолютная чемпионка.
Андрей снова поцеловал ее, а потом его лицо стало грустным, а длинные ресницы дрогнули.
— Ты еще и чемпионка по плаванию! Видишь, мне нечего тебе предложить. Я со всех сторон тебя не достоин.
Кара поняла, что тянуть дальше нет смысла. Теперь или никогда! Ей слишком хорошо и спокойно рядом с ним, чтобы это затягивать, чтобы превращать в привычку! Она должна сказать ему правду. Но как же страшно, как бесконечно страшно! Наконец, она решилась.
— На самом деле, Андрей, я не чемпионка по плаванию. Я — наяда. Дочь морской русалки и моряка с этих островов. Возможно, ты знал когда-то моего отца. И я не могу жить на земле, потому что мой дом — в море. И ходить мне трудно, потому что вместо ног у меня — хвосты.
И Кара рассказала ему всю историю с самого начала, с момента встречи с Зоа, а потом закатала брючину и показала кусочек зеленого хвоста.
— А Луни… — спросил Андрей после долгого молчания.
— И она тоже наяда. Она же моя сестра.
Кара продолжила свой рассказ. Про пещеру кракена, про уроки у Зоа, про прыжок с борта яхты во время шторма — она рассказала ему обо всем. В отличие от Ника Андрей не смеялся и не сомневался, он молча внимательно слушал, не требуя доказательств и подтверждений.
Окончив свою историю, Кара смотрела на него и ждала, что он скажет. Ее сердце неистово билось, а руки от волнения стали совершенно холодными. Казалось, от его слов зависела вся ее будущая жизнь. Собственно говоря, так оно и было.
— А я всегда думал, почему у тебя такая странная походка, — задумчиво сказал, наконец, Андрей. — Подозревал, что ты просто не умеешь ходить на высоких каблуках, но очень стараешься… А вот оно оказывается, как на самом деле…
— И это все?! — с изумлением спросила она. — Ты больше ничего не скажешь?! Это — твоя реакция на мою страшную тайну?!
— А что я должен сказать?
— Ну… — Кара помедлила, — Что ты не хочешь больше общаться со мной… что мы не должны видеться… Ты должен вздрогнуть от ужаса и отвращения? Или я не права?
Андрей рассмеялся и снова обнял девушку.
— Разве ты сказала, что не хочешь общаться со мной, когда узнала, что я сторожевой? Разве на твоем лице видно отвращение к тому, что я человек, мужчина? Так почему же я должен так чувствовать? Нет, Кара, для меня ничего не изменилось. Признаюсь, ты меня удивила! Но теперь, оглядываясь назад, я еще больше удивляюсь, как я сам не понял раньше! Ведь с детства слышал рассказы о русалках в этих краях, и многие рыбаки утверждали, что видели их! Кто-то даже рассказывал, что его любила русалка… Конечно, мы думали, что это пьяный бред…
— Теперь и ты можешь сказать, что тебя любила русалка, — улыбнулась Кара. — Потому что теперь я знаю, что такое любовь. И это совсем не то, что я думала прежде… Любовь — это когда человек знает, кто ты, и принимает тебя такой, какая ты есть. Когда готов любить тебя, несмотря ни на что…
— Несмотря ни на что, — повторил эхом Андрей.
Он попытался снова поцеловать девушку, но она вдруг отстранилась и долго смотрела куда-то вдаль.
— И все-таки, это ничего не меняет… Ведь мы не сможем быть вместе. Я не могу долго жить без воды. А ты не сможешь дышать в море. И у меня по-прежнему два хвоста.
— Какая разница, — прошептал Андрей ей на ухо, — Ты мне нравишься и с хвостами.
— Да, но для жизни это крайне неудобно, — заметила Кара. — К тому же я — королева русалок и повелительница кракена. На кого я, скажи, их брошу?
Она медленно поднялась.
— Мне пора, — сказала она. — Когда переберешься на новое место — приходи к высоким скалам. Я буду ждать тебя. Каждый день. Прости, что я испортила тебе жизнь, прости, что ты вынужден из-за меня оставить свою семью. И спасибо за все. Поверь, я пойму, если ты передумаешь и не захочешь прийти. Ты больше не сторожевой и тебе нужно найти нормальную подругу.
— До завтра, — ответил Андрей и улыбнулся.
Глава девятая. Совет кракена
Уже вечерело, солнце медленно склонялось к закату, от чего все вокруг казалось покрытым волшебным, золотистым сиянием, превращающим обычный мир — в сказочный. Поверхность моря приобрело цвет, рядом с которым бледнели все краски мира, темный цвет морской волны, цвет аквамарина.
В маленьком гроте у высоких скал, Андрей лежал в воде, прислонившись спиной к гладкому, отполированному веками камню. Кара уютно примостилась у него в объятиях, обвив его шею руками.
— Это и есть то место? — спросил Андрей. — Где встречаются морские русалки с местными рыбаками?
Кара кивнула.
— То самое. Когда-то моя мать встречалась здесь с моим отцом. А потом родилась я. Много лет я думала, что лучше бы мне и не рождаться вовсе. Но сейчас — я больше так не думаю, — она потянулась и поцеловала его. Теперь Кара чувствовала себя совершенно счастливой, по крайней мере — в такие мгновения.
— Тогда что мешает нам последовать их примеру? Мы любим друг друга…
— Но никто из нас не пьян, — заметила Кара. — Обычно рыбаки выпивают столько, что не помнят ничего…
— Да, у анисовой водки есть свои достоинства, — рассмеялся Андрей. — Помню, я был маленьким мальчиком — дядя дал мне попробовать на свадьбе своей сестры… Вот я тогда позабавил гостей! А потом заснул где-то под столом. Мама очень ругалась.
— Видимо мой отец тоже не помнил себя…
— Я сейчас тоже пьян от любви, — ласково заметил Андрей, снова потянулся к девушке, но Кара решительно остановила его.
— Нет, это неправильно. Разве ты не понимаешь сам? Я не хочу становиться матерью новой наяды. Не хочу, чтобы кто-то еще страдал так же, как страдала в детстве я.
— Но теперь ты — королева русалок. Твоей дочери не грозит оказаться в пещере со спрутами…
— Все равно она будет изгоем, — печально заметила Кара. — Да и вообще — разве это жизнь? Тебе нужна нормальная семья, хорошая жена, обычные дети. Разве не так принято у вас в роду?
— Меня все равно выгнали. Какая теперь разница, что принято. Ты же понимаешь, что ничего нельзя изменить? Ты же все равно не станешь человеком, а я не смогу жить под водой. Но и расстаться мы тоже не можем. Так зачем мы снова и снова говорим об этом? — впервые он показался ей раздосадованным, не таким как обычно.
— Потому что нам следовало бы перестать встречаться. Я говорю себе об этом каждый день. Я просыпаюсь и говорю, что сегодня не приплыву к высоким скалам. А ближе к вечеру — приплываю снова. И так день за днем.
— Вот я и спрашиваю — если мы все равно не можем ничего изменить и не можем остановиться — так зачем говорим об этом? Не лучше ли просто приспособиться к тем условиям, в которые нас поставила жизнь? Я — человек, ты — русалка, но мы должны как-то подстроиться друг под друга. Разве не это называют супружеством?
Кара вздохнула. У нее не было ответа.
Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Андрей уехал из своей деревни. Он поселился на соседнем острове, где не было больших городов, а все население состояло из двух поселков, в одном из которых было около ста человек, в другом — все двести. Здесь не было ни туристов, ни предприятий. Тут жили рыбаки и крестьяне, выращивающие оливки, одиноко паслись козы, за которыми не приглядывали пастухи, — все равно уйти с острова невозможно, а хищников тут не водилось. Соседи знали друг друга в лицо, и потому, когда появлялся новенький, он сразу же вызывал серьезный интерес у местного населения. Обычно если кто и приезжал на остров — не задерживался надолго, поэтому каждый день соседи обсуждали одни и те же происшествия, говорили о погоде и о том, что видели по телевизору или слышали по радио.
Но этот год выдался необыкновенным! В жизни маленького острова произошло сразу два крупных события. Первое: в старой, давно заброшенной хижине на берегу поселился Андрей. Почти все жители знали этого парня раньше, слышали они историю о том, что Андрей поссорился с родственниками и был вынужден покинуть деревню. Островитяне знали, что староверы отличались суровыми нравами, поэтому изгнание никого не удивило. Слухи ходили разные — кто-то говорил, что Андрея изгнали за связь с хорошенькой девушкой, но которой он отказался жениться, кто-то поговаривал, что он посматривал на замужнюю рыбачку, кто-то подозревал, что присваивал чужие уловы. Как бы то ни было, к новичку отнеслись насторожено. Но Андрею не было никакого дела до пересудов — с рассветом он уходил в море, теперь работал на рыболовном трейлере, а возвращался уже почти к закату, переодевался и бежал к лодке, чтобы плыть к высоким скалам, где ждала его Кара. Эта жизнь так отличалась от предыдущей, подчиненной служению древним божествам, — и впервые он чувствовал себя свободным и по-настоящему счастливым!