— Я не хочу спорить с тобой, моя Лиза, — произнес Грим, пытаясь сдержаться.
— Ну, это очень плохо, потому что я хочу поспорить с тобой! — Лиза обошла его. — То, как ты сегодня поступил, было неправильно, Грим! У меня двое детей. И я не позволю обращаться со мной, как с одним из них!
— Я знаю, что ты не ребенок, — огрызнулся он.
— Знаешь? Тогда почему ты так со мной обращаешься? Почему мне нужно твое согласие, чтобы пойти куда-нибудь? — Грим взглянул на нее, не желая отвечать. — Ответь мне, Грим! — потребовала она, топнув ногой.
— Потому что меня не было с тобой! — проревел он, теряя, наконец, контроль. — Важно не то, что угрозы не было! Она могла быть, а меня не было, чтобы защитить тебя!
— Мне не нужно, чтобы ты защищал меня. Мне нужно, чтобы ты доверял мне! — закричала Лиза.
— Ты моя! Ты всегда должна быть защищена! — Грим внезапно понял, что они стоят нос к носу, но она не боится его. Он был ошеломлен. — Ты не боишься меня, — он не мог в это поверить… Его воины сжимались пред лицом его гнева.
— Почему я должна? — сделав глубокий вдох, она отошла в сторону, не замечая его ошеломленного взгляда. — Ты знал, что мы с Марком редко ругались? — тише спросила она.
— Ты рассказывала, каким хорошим мужчиной он был, — честь Грима заставляла признать это, зная, что она сравнивала его с ее Марком.
— Был, — повернувшись, она поняла, что Грим думает, будто она сравнивает их, в некотором роде так и было. — Но он не был совершенным, Грим, — она грустно улыбнулась, когда он резко взглянул на нее. — Я когда-нибудь рассказывала тебе, как мы встречались?
Он не был уверен, что хочет знать это.
— Мне исполнилось пятнадцать лет, ему было восемнадцать, а мой автомобиль… транспорт сломался (прим. в США в некоторых штатах водительские права выдаются с 15 лет), — она увидела, как Грим понимающе кивнул. — Марк остановился, чтобы помочь мне. Он был таким милым… Таким красивым, что я влюбилась в него, прежде чем добралась до дома, — Грим увидел, как воспоминания смягчили ее взгляд, и его челюсти сжались. — Мои родители были совсем несчастливы, — Грим не смог скрыть удивления, и Лиза тихо рассмеялась. — Ты удивлен.
— Да, я думал…
— Что пока он не заболел, наша жизнь была идеальной? Легкой? Что мы никогда не ругались?
— Да… Ты сказала…
— Мы редко ругались… Не то, чтобы у нас не было ссор или мы не хотели, просто мы редко это делали.
— Я не понимаю… — Грим посмотрел на нее смущенным взглядом.
— Я знаю. Я хотела бы объяснить… Если ты готов выслушать, — Лиза сократила расстояние между ними. — Мы должны понимать друг друга, Грим, доверять друг другу, если мы собираемся быть вместе.
— Я хотел бы узнать тебя, моя Лиза.
Кивнув, она продолжила.
— Мои родители не были счастливы, когда мы с Марком начали встречаться, — увидев его взгляд, она объяснила. — Встречаться — это когда человеческие мужчины и женщины общаются, чтобы узнать друг друга поближе.
— В одиночестве? Ты была наедине с ним?! — Грим не смог скрыть шок и гнев от услышанного.
— Иногда… Так делается на Земле, Грим, — сжав челюсти, он отрывисто кивнул, чтобы Лиза продолжила. — Им не нравился не сам Марк, а наша разница в возрасте. Он был на три года старше меня, но я бы не отказалась от него, — у Грима перехватило дыхание от выражения ее глаз.
— Я отказалась бросить его, потому что глубоко в сердце знала, что это мое будущее, моя истина — если хочешь. Я просто знала. Боже, я была так молода.
Она позволила воспоминаниям захватить ее.
— Все пытались нас разлучить. Я была слишком молода, как они говорили. Он был слишком взрослым. Мы были слишком разными. Все… Семья… Друзья… говорили мне, что я неправа, что я не знаю, что делаю, не могу знать, чего действительно хочу, но я устояла. Я знала, что мы должны быть вместе, но это не значит, что у нас не было проблем, ссор, — остановившись, она вспоминала. — Может быть, не вначале. Вначале я была настолько наивна, настолько влюблена, что считала Марка совершенным, только после того, как родилась Карли, я стала расстраиваться из-за того, как он относился ко мне.
— Он плохо обращался с тобой?! — Грим не смог скрыть своего шока.
— Нет! — он увидел правду в ее глазах. — Но Марк, по-прежнему, видел во мне пятнадцатилетнюю девушку, с которой он познакомился, и хотел, чтобы я осталась такой. Понимаешь? — она дождалась его кивка. — Но я больше не была той девушкой… Я выросла, я была 21-летней женщиной, матерью, и хотела, чтобы со мной обращались должным образом. Однажды ночью мы спорили об этом… Всю ночь мы ругались. Мы ссорились, кричали, плакали, размышляли, и, в конце концов, мы сблизились, поняли друг друга лучше.
— Ты осталась с ним…
— Конечно, да. Это был спор, Грим, а не конец света, — Лиза недоверчиво посмотрела на него. — Ты действительно думал, что я уйду от тебя сегодня вечером… Из-за ссоры?
— Это то, что…
— Сделает торнианка, — закончила за него Лиза, ее снова накрыл гнев. — Я думала, что мы прошли это, черт возьми! Я не похожа на ваших торнианских женщин, Грим! Когда ты собираешься в это поверить? Они — самые эгоистичные женщины, которых я когда-либо встречала, я даже не сталкивалась с такими! Боже! — девушка разочарованно отвернулась от него.
— Лиза…
— Не «моя Лиза»? — спросила она, глядя через плечо.
— Ты всегда будешь моей Лизой, но я подумал, что ты не захочешь, чтобы я сказал это.
— Ты пытаешься угодить мне, Грим?
— Всегда, — с готовностью признался он.
— Не надо.
— Что?
Она поняла, что смутила его.
— Не надо. Не надо делать этого. Ты потеряешь себя, если постоянно будешь пытаться понравиться кому-то. Я знаю это.
Он увидел глубокую грусть, наполнившую ее взор.
— Моя Лиза…
— Могу я закончить рассказывать о Марке? Это может тебе не понравиться, — предупредила она.
— Это то, что сделало тебя моей Лизой, я хочу знать все.
Кивнув, она посмотрела на две луны… Почему-то они ее успокаивали.
— Итак, Марк и я взрослели, менялись, становясь ближе, иногда мы ссорились, лишь для того, чтобы наверстать упущенное.
— Я не понимаю? Что за «наверстать упущенное»?
— Помириться. Простить друг друга. Заняться сексом, — она увидела, что он все еще в недоумении. — Соединиться, — глаза Грима вспыхнули. — Примирительный секс может быть очень хорош, Грим, — Лиза послала ему сексуальную улыбку.
— Примирительный секс, — он попробовал незнакомые слова.
Ее улыбка исчезла.
— Но потом Марк заболел, и мы больше не ссорились.
— У тебя не было причин ссориться, — Грим понимающе кивнул.
— О, было много причин ссориться, — Возразила Лиза. — Он принимал решения, с которыми я не соглашалась, решения, которые затрагивали нас обоих. Я должна была спорить с ним, но я этого не делала, ему и так было тяжело, понимаешь? Его болезнь уже многое отняла у него… Его способность быть моим мужем, быть мужчиной… — глаза Лизы наполнились слезами. — Я не хотела отнимать у него еще больше…
— Он делал то, что тебе не нравилось? — Грим не мог скрыть своего шока.
— Да, но я ничего не говорила. Я прятала свой гнев, свою боль, накапливая их до тех пор, пока я не находила отдушину или не взрывалась, — она оглянулась на Луны. — Сначала я била посуду, много, очень много посуды, но это приводило лишь к тому, что мне приходилось убирать беспорядок.
Она пожала плечами.
— Позже, когда все стало совсем плохо, я вставала посреди ночи, шла в гараж и кричала. Иногда мне казалось, что я никогда не остановлюсь. Я чувствовала себя настолько злой, такой больной и одинокой.
Наконец она позволила себе оплакать все, потерянное ей.
— Потом я разозлилась, что злюсь. Ты можешь это понять, Грим? Ты злишься на себя, потому что сердишься? — Лиза не ждала его ответа. — И тут появился Питер.
— Брат Марка, — торнианец подошел к ней, осторожно вытерев слезы своими большими пальцами. Слезы не шли Лизе.
— Да. Я думала, что он пришел помочь, но он хотел помочь только себе.
— Я не понимаю.
— Питер любил хорошо жить, но у него не было средств. Вот почему он пытался забрать девочек той ночью. Если бы у него был контроль над ними, он смог бы контролировать их целевые фонды, — она увидела его замешательство. — Целевой фонд во многом похож на ваши алмазы, он имеет большую ценность.
— Твой Марк… Позаботился о тебе и твоих девочках?
— Да.
— И Питер хотел их только из-за этих ценностей.
— Да. Он не любил их. Черт, он едва знал их имена. Если бы ты не вернулся за ними… — девушка не смогла скрыть своего страха от того, что могло случиться.
— Они в безопасности, моя Лиза, — утешил он.
— Да, благодаря тебе, но я не могу вернуться к тому, чтобы быть той женщиной, Грим… Такой женщиной. Той, кто отступает и просто соглашается со всем, что нравится мужчине, со всем, что он говорит и указывает. Особенно, если она знает, что он не прав. Это уничтожит меня.
— Я люблю тебя, моя Лиза. Ты — моя жизнь, я должен защитить тебя.
— И я хочу, чтобы ты был со мной Грим, ты мне тоже нужен. Я не дура. Я знаю, что у меня не будет шанса, если один из ваших воинов захочет навредить мне, но сегодня было не так. Сегодня я приняла решение, которое никоим образом не повлияло на мою безопасность.
— Я не был там, чтобы защитить тебя, Лиза.
— Я знаю, но будут времена, когда ты не сможешь быть с нами, Грим. Ты должен доверять мне. Мне и мужчинам, которым ты поручил защищать нас, чтобы мы смогли сделать все необходимое, пока ты не доберешься до нас.
— Я могу только обещать попробовать, моя Лиза, — ответил он.
— Это все, что я прошу, Грим, — она одарила его озорной усмешкой. — Итак, ты хочешь наверстать упущенное?
Глаза Грима загорелись.
— Вернемся в наши покои, моя Лиза.
Он удивился, когда она выскользнула из его рук с игривой улыбкой на губах, расстегивая рубашку.
— Лиза! — прошипел Грим, быстро оглядываясь. — Что ты делаешь?
— Пусть охранники отвернутся, Грим, — сказала девушка, вытаскивая рубашку из штанов.
— Что? — его разум отказался работать, когда ее бледная сливочная кожа засветилась под лунами Люды.
— Если ты не хочешь, чтобы они взглянули на то, что принадлежит тебе, — он все еще не двигался, когда Лиза позволила рубашке упасть, обнажая грудь, покрытую кружевом бюстгалтера. Грим дернулся, активируя свой коммуникатор, приказывая охранникам отвернуться.
— Видишь, это было не так сложно, — она приблизилась, лаская его член. — Тут кое-что есть для меня, — поддразнила она.
— Лиза… — простонал Грим в ответ.
— Ты — единственный мужчина, которого я хочу, Грим, но я хочу всего тебя: хорошего… плохого… счастливого и грустного. Я хочу стоять рядом с тобой, а не позади. Я хочу быть твоей Королевой, Грим, — он мог только наблюдать, как падают ее брюки. — Здесь, под лунами Люды, с Раптором в качестве свидетеля, я хочу, чтобы ты сделал меня твоей и только твоей.
С золотым светом лун Люды, льющихся на них, Грим приподнял Лизу, захватывая ее губы в голодном поцелуе. Обхватывая ногами своего Короля, Лиза погрузилась в поцелуй. Это то, что ей нужно. Этот мужчина. Она всегда будет нуждаться в нем.
— Грим… — она задыхалась, срывая оставшиеся предметы одежды, швыряя их на землю.
— Ты моя, Лиза! — зарычал он, срывая штаны, выпуская налившийся член, подводя его к ее входу. — Скажи мне!
Лиза восхищенно смотрела на мужчину. Он купался в свете лун, его глаза сверкали, как Раптор Гаана. Он действительно Хищник… Ее Хищник.
— Скажи мне! — снова потребовал он, отказываясь двигаться.
— Я твоя, Грим! Только твоя!
Луны Люды были свидетелями, как Король заклеймил свою Королеву.
***
Проснувшись, Лиза протянула руку в поисках Грима, обнаружив лишь остывшую постель, подсказавшую ей, что он уже ушел. Потянувшись, она улыбнулась. Гриму очень понравился примирительный секс, он настоял на многократном повторении. Неудивительно, что она устала, но скоро проснутся дети, и Гаан будет здесь после полудня с подарком Гриму. Еще ей нужно поговорить с Эйджи об идеях для символа ее Гвардии.
Встав, она занялась делами.
— Так что вы думаете? — Лиза ждала, когда Эйджи рассмотрит рисунок, который она сделала. Это был черный медальон Элитной Гвардии Короля. Она раскрасила его в цвета Раптора Гаана, используя карандаши Мики.
— Моя Королева? — Эйджи оглянулся.
— Я знаю, что у меня получилось не очень хорошо, Гаан сможет сделать лучше, но мне хотелось узнать ваше мнение, прежде чем я обращусь к нему.
— Мое мнение? — казалось, что воин был смущен.
— О том, готовы ли вы и ваши воины это носить, — она указала на рисунок. — Как символ Элитной Стражи Королевы.
— Вы хотите это для своей Гвардии? — Эйджи был шокирован. Он предполагал, что это предназначалось для нее и для молодых самок — символ того, кому они принадлежат, но не ее охране.
— Ну да… — Лиза неуверенно взглянула на воина.
— Но здесь чароит! — он не мог скрыть своего изумления.
— Э-э… Ладно…
— Чароит — очень дорогой драгоценный камень, моя Королева, — попытался объяснить Эйджи. — Даже то небольшое количество, используемое в глазах Раптора…
— Вы хотите сказать, что воины не захотят его носить? — плечи Лизы разочарованно поникли. Она была так взволнована своей идеей.
— Нет! — вскрикнул Эйджи, заставляя Лизу подпрыгнуть. — Нет, моя Королева, я вовсе не об этом говорю, — он взглянул на рисунок, возвращая внимание к ней, заставляя себя контролировать свой тон. — Любой воин будет рад чести носить такой символ! Это очень престижно иметь два чароита…
— Четыре, — Лиза расслабилась. — Этот был бы для каждодневного ношения, а этот, — она вытащила идентичный рисунок с добавлением окантовки фиолетовым цветом Замка Луанды. — Этот был бы для официальных случаев.
— Официальных?
— Когда надевают парадную форму, — Лиза увидела его замешательство. — Разве я не права? Разве у вас нет двух мундиров: один на обычный день, такой как сегодня, а другой, если намечается важное событие, например что-то, связанное с Императором или другими Королями? — она догадалась, что Эйджи наконец понял.
— Вы имеете в виду придворную форму. Да, у каждого охранника она есть.
Эйджи смотрел на свою Королеву, гадая, понимает ли она, что предлагает охране. Это было больше, чем просто символ. Медальон указывал всем на мнение Королевы о ценности ее воинов и дал бы им больше шансов привлечь женщину.
— Хорошо, значит, вы даете свое одобрение? — спросила Лиза.
— Одобрение, моя Королева? — Эйджи не мог поверить, что она спрашивает его.
— Вы — капитан моей Гвардии, ваше мнение важно для меня. Я не могу подойти к Гриму с этим, пока Раптор не будет доставлен. И пока я не поговорю с Гааном, я даже не уверена, можно ли это сделать, но все это не имеет значения, если вы и ваши воины не будете носить медальон.
— На Люде не будет воина, который не захочет носить ваш символ, моя Королева, — в его словах была слышна истина.
— А Королевская Гвардия? — Лиза неуверенно посмотрела на воина. — Я подумала, что символ Короля не помешало бы обновить: только глаза на каждый день, а глаза и ободок для парадной… придворной формы, — Лиза вытащила еще два листа. — Это объединит охранников, когда будет необходимо, но все равно придаст им индивидуальности. Не возражаете? — Лиза взглянула на Эйджи и охранника у двери, обменивающихся взглядами. — Эйджи… — повторила она.
— Они не будут возражать, моя Королева.
— Тогда все решено, я поговорю с Гааном.
***
Гаан сидел в королевской гостиной, и лишь это одно должно было ошеломить его, но та задача, которую Королева только что поставила перед ним, лишила его дара речи.
— Так это возможно? — Лиза ждала, глядя на него с надеждой.