- Откуда? А ты, выходит, знала?! Могла бы и сказать! Тут не все оборотни, если что. – Обиделась сестра.
И правда, как-то я не подумала.
- Извини.
- Хорошо. Страшно было думать, что можно столкнуться с такими… ну, которые ту резню устроили у моста, а защитить некому. Мне даже спокойней стало.
И вот, когда уже мочи не было ждать, появились они – Ясень и Всеволод.
Сестра тихо ахнула. Да чего там, я сама от радости духом воспряла. И хотя знала, что шли двое, не могла не смотреть им за спины – вдруг Гордей появится? Остановится, увидев меня, и улыбнётся своей безумной радостной улыбкой.
- Ну, вот и хорошо. – Всеволод тоже улыбнулся, но он был таким уставшим, что тут же бросил свои вещи возле наших, сел и его глаза стали закрываться, а голос становится шёпотом. – Вот и хорошо, что я вас нашёл. Что вы целы.
- Давай я тебе одеяло достану, отдохнёшь. – Суетилась рядом Малинка. Он, верно, устал до смерти, раз не пытался отодвинуться от неё и состроить из себя каменную глыбу.
Жаль его было тормошить, но я не сдержалась, села рядом, прикоснулась к обтрёпанному рукаву.
- Как Гордей?
Мутные глаза Всеволода на миг разлепились.
- Жив, здоров, кошка. Не волнуйся.
Тут же его глаза закрылись плотно, голова свесилась на грудь, и Всеволод натурально заснул и не шелохнулся, даже когда Малинка укрывала его одеялом. Его птица тоже приблизилась, села на ветку ели и стала вытирать о кору клюв. Потом нахохлилась и заснула.
Мы переглянулись с сестрой и по глазам было видно, что она, как и я, думает - всё может наладиться.
В дальнейший путь мы отправились все вместе. Всеволод наши планы увидеть Гордея выслушал молча, говорить ничего не стал, просто свистнул селезня, взял часть вещей и повёл нас на север. Ясень был доволен, то и дело улыбался – не одному ему теперь приходилось с нами таскаться, не одному за нас ответственность нести.
О войне Всеволод не рассказывал, а мы и слышать не хотели. Что там может быть хорошего? Знать, сколько народу убили, сколько домов разграбили? Как именно? Нет, хватит нам своих ночных кошмаров.
Мужчины разговаривали ночью, когда мы с Малинкой спали. Я, правда, не совсем, сон мало в последние дни шёл, да и звериный слух невольно пригодился. Ясень спрашивал, как дела на границе и Всеволод вначале просто молча качал головой, а после стал рассказывать. Я разобрала далеко не всё, но хорошего мало. Зверей уверенно оттесняли прочь от границы, в глубину Тамракских земель и пока переломить ход наступления не получалось. Зато и потери среди зверей малые. Имущества, конечно, много покрали, домов пожгли, а жизней вот забрали всего ничего.
- Наш Князь не любит жертвовать своими людьми. – Кисло усмехнулся Ясень.
- Да. Но ему придётся.
Они переглянулись, на миг показалось даже, что они одного возраста - и молча разошлись спать. А я только крепче в одеяло куталась, старалась не поддаваться нахлынувшему отчаянию и думала – куда же мы идём?
Но я не могла не идти! Это отчего-то было не в моих силах, словно и не я собой теперь управляю, а тяга, какая-то непреодолимая власть, которая говорит одно – к нему. К нему – и ничего больше!
Тот день был краше прежних, солнечный, с чистым ласковым небом. Целый день мы пробирались по лесу, забитому валежником, обошли две горы и мы с сестрой так измучились, что потеряли последние силы и были готовы упасть, как Всеволод в вечер своего появления, и уснуть.
- Немного осталось. Тут неподалёку стойбище небольшое, пять дворов. – Всеволод указал на фруктовый сад по левую сторону от тропинки, по которой мы сейчас шли. – Там переночуем.
Я кивнула, потому что говорить себя заставить не могла. Хотя нет… пришлось говорить.
- Мне нужно… отойти. Малинка, пойдёшь?
Она покачала головой, даже отказаться вслух не смогла. Остановилась, с трудом заправила под край косынки выбившиеся пряди – а они раз – и снова на лицо лезут! Хочешь, не хочешь, а улыбнёшься, такая она милая.
- Я быстро.
Кусты, однако, были редкими, деревья тонкими, пришлось глубже в лес забираться. Груды валежника словно испарились, всё на версту видать!
И вот что странно – с ног вроде валишься, а когда стыд тебя берёт, не на людях же свои дела делать? - и усталость прочь отступает. Я сама не заметила, как забралась далеко в лес, только когда тихо совсем стало, тогда и остановилась.
И как-то вместо лесной чащи вышла я на заброшенную дорогу. Ездили по ней мало, ясно почему - колея глубокая, кривая, да ямы такие, что любое колесо сломаешь. Но всё одно – дорога.
И стоило столько идти? Придётся назад в лес отступать.
Как я вообще досюда добралась, ноги ведь не шли? Какого лешего не остановилась за первыми же кустами, ведь подглядывать точно бы никто не стал!
А, что толку ругать себя? Нужно разворачиваться да обратно идти.
И только я так подумала… как на дороге показались конные. В глаза бросились сверкающие латы, алые плащи княжеского войска и лошади в тёплых попонах. И… полная тишина, будто это было видение.
Тут? В этой глуши? Целый конный отряд, а я не слышала? Мне мерещится, да? Ладно, мой слух не самый тонкий, но не слышал ни Всеволод, ни Нюхач? Такого не может быть! Даже пара верховых гремят так, что за несколько вёрст слыхать! Им и Малинку не обмануть!
Или… дело в колдунах, что ехали в гуще конных?
- Ага, вот и она!
Одни из колдунов вскинул руку, указывая на меня.
И всё.
Колдовская сеть спеленала моё тело в тот же миг, так сильно, что руки прижало к телу, косу к спине, а платьем обмотало ноги. Одна из игрушек моего деда, которую мама вспоминала со злостью. Говорила, только плохие люди могли такое придумать – лишать человека возможности двигаться.
И стал слышен каждый звук. Целый отряд! Ещё как слышно – кони дышали и нетерпеливо переступали по утоптанной земле, доспехи бренчали, люди болтали, смеялись.
Я могла бы кричать, сетка рот не закрывала. Но что кричать?
- Нашли девку-то! Точно Софийко! Теперь князь не поскупится!
Главный из них, бородатый, тучный воин в возрасте подъехал вплотную.
- А точно она? – Спросил сверху, его острые глаза словно кололи.
- Она, кто ещё! – Тут подоспели колдуны – двое тощих, с лицами недовольными. Колдуны – они комфорт любят, почёт и уважение, а делами заниматься – это только если заставить или если очень много заплатить. – Мы своё дело знаем! И слежку вести умеем. Не сумневайся, барин, она это!
- А вторая где ж?
Не кричать! Только не кричать!
Я прикусила губы. И не смей дрожать!
Рядом спешился другой воин, молодой. Глаз тяжёлый и наглый, словно уже ни одну честь отнял.
- А она ничего так. Молоденькая, кожа чистая, здоровая.
Его рука прошлась по моей спине.
- А ну руки прочь, - беззлобно, но твёрдо заявил главный. – Чтоб и пальцем мне не смели! Целая она нужна, замуж её отдадут. А Царейка, сам знаете, как за порченое мстит!
- И что? Другую найдёт, всё одно они у него мрут словно мухи! Каждый год по новой жене!
- Так что, хочешь Царейке дорогу перейти? – Вскинул брови главный. – Сказано – девку Софийко привезти для замужества, за то большие деньги обещаны. Ну? Спорить будешь? Из-за женского тела, в котором и так недостатка не имеется, станешь деньгами рисковать?
- Была бы нужда!
Меня оттолкнули, так что я встретилась с лошадиным крупом. Не больно, обидно разве что, но это самая малая из моих бед.
А это что? Теперь, развернувшись, я видела то место, откуда вышла на дорогу. За кустом сидел, спрятавшись за ствол дерева, Всеволод.
Хорошо, что за мной никто не следит! А могли его заметить.
Всеволод осматривал воинов. Но даже мне понятно – ему их не одолеть. Три колдуна! Хотя теперь я знаю, что на волков колдовство мало действует, ну или не так сильно, как на людей, но одному против троих всё же не устоять. Да они его на части разорвут раньше, чем он до меня доберётся.
Взглядом. Я показала ему взглядом – иди назад! Там сестра. Храни мою сестру! А я разберусь.
Он слегка прищурился.
- Давайте назад поворачивайте! – Крикнул один из колдунов. – Некогда нам тут бродить! Если не вернёмся быстро к себе, пелена беззвучия спадёт, на нас дикари местные со всей округи сбегутся!
Значит, они и правда скрывали звуки? Тогда понятно… Никто их не слышит, такой большой отряд! Я и подумать не могла, что так можно.
Хотя, что я знаю о колдовстве? Байки всякие, колдуна живого только случайно и видела. А уж если у них дивьи штуковины… среди них, мама говорила, такие злые выдумки попадаются, что нормальному человеку и на ум не придут.
- Девку кто-нить в седло возьмите! – Приказал старший. – И чтобы осторожно везли, или сами будете перед Царейкой ответ держать! А потом передо мной, если живы останетесь. Шевелитесь!
Всеволод потянулся к поясу и медленно достал кинжал, сверкнувший, словно молния.
«Стоять»!
Я словно крикнула, хотя ни звука ни было. Но Всеволод замер.
«Храни сестру»!
Если бы он всё же попытался меня отбить, я бы сама ему тумаков надавала! Неужели он не понимает, что шансов нет?
Ах… он понимает. Снова быстро скользнул глазами – и на меня. Я дура, да? Ты же понимаешь, что не уйдёшь отсюда? Но всё равно собираешься?.. Почему?
- А где вторая-то?
- А, одной хватит! Жутко тут ходить, головой рисковать.
- Ну, давай! Левак, ты её к себе бери!
Один из воинов молча схватил меня за шкирку и затащил на коня. Сетка не давала сопротивляться, но даже если бы дала, я бы всё равно не стала. Убежать не выйдет, догонят, а вдруг заодно и лес прочешут, Малинку поймают, а вот спутников наших не пощадят.
«Нет»!
Всеволод дёрнулся. Он меня слышит… Не знаю, как и отчего, но слышит.
Только вот слушать не собирается. Отчего-то ему важно мня спасти, важнее своей собственной жизни. Безумец… Мне пока ничего не грозит! Они собираются отдать меня отчиму, а после выдать замуж за Царейко, того самого, за кого подругу мою выдали. После свадьбы и будет грозить… но не раньше.
- Поехали!
Главный развернулся, я в последний раз встретилась глазами со Всеволодом.
«Не смей! Отвечаешь за сестру»!
И больше не могла смотреть – заметили бы. Отряд быстро двинулся по дороге, а я только и молила небеса – пусть он не бросится, пусть не бросится! Только бы жив остался! А я как-нибудь сумею спастись, вывернуться, сбежать, не впервой.
Но его не остановят мои просьбы и приказы, хоть он их и слышал. Разве что на секунду-другую.
Дурак, какой дурак! Сожмёт сейчас зубы и с последних начнёт, как только отряд спинами развернётся. После перекинется… и окажется в такой же сети, как я. Только приказа не трогать никто отдавать не станет.
- Жгучка? Где вы?
Голос… Она кричит? Глупая Малинка!
Но княжеский отряд не услышал. Крики тут же прервались, похоже, не без участия Ясеня, который наверняка слышал отряд, слышал – что-то не так и заставил Малинку замолчать. Спасибо ему.
А потом… Всеволод ушёл. Тихий шорох, лёгкий прыжок – и тишина. От сердца отлегло. Если бы он бросился… выбил бы мне, верно, возможность уйти, но какой ценой?
Я бы никогда себе этого не простила. Никогда!
Ехали мы долго, быстро, по большей части молча, этого требовало странное колдовство, которое колдуны почему-то называли «нелюдским». Пелена скрывала отряд под покровом тишины. Левак, который сидел за моей спиной, вёл себя спокойно, щупать не пытался, да и вообще обращался как с тюком тряпья.
А я понять не могла… как всего за миг судьба моя снова взбрыкнула, скинула с себя и сбежала, задрав хвост, словно балованная кобыла.
Не в первый раз со мной такое происходит. Тогда, когда Гордей перекинулся и на врагов бросился, тоже в один миг всё решилось. Большая моя часть восстала и осознала, что этот зверь – мой.
Всего за миг было решено то, чего больше никогда не изменить.
А когда очнулась? Всего за миг мы с ним расстались. Только обрела своего суженого – и тут же потеряла.
Выходит, с этим смириться не смогла? С тем, что меня так легко бросили? Всё стремилась к нему, хоть на минутку, хоть издалека увидеть и убедиться, что Гордей в порядке, и не просто. Что он всё ещё навечно мой.
Но снова миг – и я уже в плену, возвращаюсь туда, откуда бежала. Растерянная, сбитая с толку… Не зная, что дальше.
Это тупая усталость, что ли, заставляет теперь сидеть смирно, словно я сдалась? Можно бороться с людьми, может, даже победить, но как справиться с этим Мигом? С тем, что навсегда меняет твою жизнь?
Я закрыла тогда глаза и ни о чём не думала.
Позже сеть с меня распутали и сняли колдуны, скрутили руки верёвкой, но всё равно ехать стало проще, хотя бы кости не выворачивало. Кони, верно, также были заговорёнными. Дорога ложилась под их копыта, словно ровная полоса.
Скрываться отряд не особо скрывался – ехал себе через брошенные деревни, по ровным полям, всё больше приближаясь к людской границе. Я знала, что мы близко к ней шли, Всеволод говорил, но не думала, что настолько.
Вечером остановились на ночёвку. Меня заперли в комнате дома на окраине какой-то деревни, где вся середина была сожжёна. Я поглядела в окошко, мало что увидела, но и увиденного хватило, чтобы тоской захлестнуло с головой – чёрные остовы когда-то крепких домов, словно огромные гнилые зубы, вонь гари, серый от пепла ветер, брошенный вдоль дороги хлам, большие обглоданные кости то ли коровы, то ли лошади на обочине. Разруха, смерть и мрак.
Трогать меня не трогали, не разговаривали, еды дали. Я и сама старалась тише стать и на глаза никому лишний раз не попадаться. Стерегли так, что и мышь не проскользнёт – и у дверей и у окна по охраннику.
Спали недолго – с раннего утра отряд снова двинулся в путь, мне даже толком умыться не позволили, но зато и связывать больше не стали. И снова неслись по дорогам, словно на крыльях летели.
Вскоре я поняла, что завесу беззвучную колдуны сняли. Люди стали переговариваться, веселиться, всё больше мечтали о том, куда деньги полученные за возвращение наследницы Софийко денут.
Оказалось, что мы границу Тамракских земель пересекли, и уже по людским землям едем. Две недели – и я в гости к Великому князю попаду, в его расписные терема, что в самой середине столицы, прям хоть прыгай от радости!
Сердце, тем не менее, было не на месте, тоской полнилось. Меня увозили от него, увозили всё дальше. Каждый шаг словно отрывал внутри что-то живое, истекал болью, оставался на дороге кровавыми каплями.
А я ещё я вовсе не понимаю, зачем всё это отчим задумал. Наследство мама большое оставила, это да. Я и не знала о его размере, только слухи ходили – мол, женщине и такие деньги дадены! Мама впервые вышла замуж за отца Малинки, который взял жену уже в тяжести. Родилась я, потом сестра. Отчим был солидного возраста, даже, скорее, стар, видно, мама не от хорошей доли за него шла, не столько любви искала, сколько защиты. Но после она отзывалась о нём всегда с добром, ни слова плохого мы с Малинкой не слышали. Он богат был, оставил ей всё, что имел. А от деда ей досталась коллекция колдовских штук. Мы мало о них знали, только, что дед к концу жизни очень на всё в мире колдовство зол был да наказал дочери никогда его наследства без крайне надобности не касаться. Знаю только, что запер он все эти штуковины в крепкие сундуки и спрятал в подвале.
После смерти деда и Малинкиного отца с двумя дочерьми на руках мама жила скромно, однако все знали – имущества у неё на хранении немало – золотых монет да драгоценных каменьев, несколько домов, даже в столице, и большой кус торгового флота. Любой был бы рад их заполучить. Отчим, помнится, по-всякому маму уговаривал отдать ему деньги, чтобы пустить в дело. Мол, чего они зря лежат, должны ведь работать! Мама отказывалась, всё с усмешками да с шуточками, мол, пусть лежат, хлеба не просят. Отчим злился сильно, только поделать ничего не мог. Раньше. Однако мамы больше нет. И что мешает отчиму объявить нас с Малинкой мёртвыми да забрать всё имущество себе? Зачем на колдунов да на награду за поимку тратиться? Так далеко поиски засылать?