— Как далеко отсюда до форта?
— Два дня пути.
Два дня! Так много минут!
— А карта у тебя есть?
Он помотал головой.
— Но я знаю дорогу.
Возможно, всё-таки стоило бы заставить его начертить карту, но на это нет времени. К тому же ориентация на местности явно не мой конёк.
— С чего я должна тебе верить?
Он пожал плечами и поморщился от укола острых шипов.
— Если я не доставлю тебя туда в течение двух дней, не учитывая непредвиденных задержек, тогда можешь меня убить.
Я закатила глаза.
— Ну, спасибо за разрешение, — вообще-то, у меня к нему ещё тысяча вопросов, но их я успею задать и по пути.
Сол бросил на меня какой-то странный взгляд и сказал:
— Даже будь у меня карта, я всё равно был бы рад оказаться тебе полезным.
— Прекрасно. Можешь сесть за руль.
***
Что получится, если собрать в одной машине двух Бэгменов, парня в тоге, питающего страсть к кровопролитиям, и полусумасшедшую Императрицу?
Поездка в стиле П. В.[13]
Как в одном из анекдотов Финна…
Перед отъездом я освободила всех Одетых, и Попса с внуком в том числе. Теперь они заняли места почитателей Сола на трибунах.
А также освободила нескольких Раздетых, чтобы помогли нам собраться в путь. О, если бы взглядом можно было убить… Ещё бы, я ведь посмела угрожать их божеству.
Чтобы напомнить о своей силе, я сотворила корону из роз — вьющийся венец, окаймляющий покрасневшие волосы. А затем раздала указания.
Единственным транспортом у Сола в наличии оказались те военные грузовики, которые я видела снаружи стадиона. Я распорядилась, чтобы его люди полностью заправили один из них и загрузили под завязку цистернами с топливом и водой. Нескольких отправила за продуктами, чтобы пополнить походный рюкзак, и дала задание выяснить, какой сегодня день.
Ответ меня просто ошеломил: 389-ый день после Вспышки. Я потеряла целую неделю. Плюс еще два дня, чтобы добраться до форта Арканов.
Тик-так.
В ожидании загрузки машины я заговорила с Солом:
— Раз уж мы собрались покинуть тёплый и уютный колизей, тебе не помешало бы приодеться и обуться.
Ведь у него на ногах летние, мать его, шлёпанцы. А тело обёрнуто простынёй. Завершают ансамбль бесполезные наручные часы.
— Беспокоишься обо мне, querida[14]? — он впервые улыбнулся.
Готова поспорить, он умеет быть весьма обаятельным, если б только не эта одержимость убийствами.
Хотя кто бы говорил…
— Если ты окоченеешь на холоде или отморозишь что-нибудь, это сильно меня задержит.
Я достала из рюкзака вторую перчатку. И, надевая её, заметила, что Сол обратил внимание на мои знаки, хотя виду не подал.
— Ни от того, ни от другого я не пострадаю, — ответил он, — моё тело всегда горячее.
Здорово, наверное. Я вспомнила, как недавно стучала зубами на вышке сотовой связи.
— Гуляя босиком, легко напороться на что-нибудь острое.
Он опустил глаза.
— Я не босиком.
— Один шаг на землю, и твои шлёпанцы тут же засосёт вязкая грязь, — я окинула его взглядом, — что насчёт джинсов? Как-никак, плотная ткань защитит ноги при падении. Кроме того, хоть я и не знаю, как распространяется костоломная лихорадка, но уж точно не хотела бы оказаться без трусов, проезжая через колонию зараженных чумой.
Он сглотнул и едва заметно поёжился.
— И ещё ты, наверное, захочешь взять с собой тревожный рюкзак?
— Тревожный рюкзак? — Сол захлопал глазами.
Неужели я тоже вот так раздражала Джека своей невежественностью?
— Рюкзак. Со спасательным снаряжением. Со всем необходимым для выживания.
Он беспечно пожал плечами.
— Наверное, подготовиться к суровым условиям мне всё-таки не повредит. Не желаешь ли пройти в мои покои и помочь мне переодеться?
Он бросил на меня такой пылкий взгляд, что я чуть не прыснула со смеху. Тоже мне, нашёл к кому подкатывать.
— За одеждой и обувью отправь кого-то из своих. Но учти, если он не вернётся к тому времени, как в машину загрузят все цистерны, будешь раздевать трупов, как делают остальные.
Сол махнул одному из Раздетых и дал ему указания. Затем повернулся ко мне.
— Что ты сделаешь с моими почитателями?
Серьёзно?
— Все они убивали лишь ради того, чтобы разгуливать без майки.
Большинство из них до сих пор барахтаются в моих живых сетях.
— Ты слышала, как они кричали «victi vincimus»? В переводе с латыни это значит: когда нас покоряют, мы покоряем. Некоторые из них, возможно, убивали, защищаясь.
Я и не сомневаюсь, что среди них есть хорошие люди; но есть и не очень.
— Кто-то, может быть, вырвется на волю, а кто-то нет, — это всё равно не имеет никакого значения! — сейчас мне не до них, мы торопимся.
Один из раздетых подал знак, что грузовик загружен, и я повернулась к Солу.
— Запихивай своих питомцев в кузов и садись.
По взмаху его руки зомби поднялись по погрузочному трапу. Я кивнула одному из Раздетых, чтобы он закрыл за ними дверцу, и мы с Солом забрались в кабину.
Он сел за руль.
— Раз уж нам предстоит вместе отправиться в путешествие, может, назовёшь свое имя?
— Нет.
Уголки его губ опустились.
— Мой почитатель еще не принёс одежду. Неужели, собственнолично указав на все мои просчёты, ты всё же хочешь отправить меня в путь без штанов?
— Ну что ты, по пути нам обязательно попадется парочка-другая покойников.
— Но тебе и самой будет некомфортно в этой мокрой грязной одежде, — отметил он, — а я мог бы организовать сухие джинсы и свитер. А также пару тёплых носков. К чему такая спешка?
Добраться до Тэсс. Добраться до Тэсс. Добраться до Тэсс. Одиннадцать минут против девяти дней. Против тысяч и тысяч минут.
Повернув под моим натиском время вспять, Тэсс едва выжила. Я боялась, что она возненавидит меня навсегда. Но Джоуль сказал: «Она обрадуется, что смогла оказать помощь. Девочка любит быть полезной».
Эта милая девочка была рада.
А значит, она будет готова поработать.
Вместе мы сможем сделать это! И я не хочу усложнять задачу, прибавляя лишние минуты.
— Не твое дело.
С помощью стеблей, опутывающих запястья, я привязала одну руку Сола к рулю, а вторую к рычагу коробки передач.
Он вздохнул.
— Я, конечно, люблю все эти штучки со связываниями, но сейчас мне правда больно.
— Ой, мамочки. Да что ты говоришь? — я затянула лозы ещё туже. — Поехали.
Стиснув зубы, Сол неумело завёл грузовик. Неужели из него водитель ещё отстойнее, чем из меня? Я-то даже прав не получила, потому что всё лето перед шестнадцатилетием проторчала в психушке. А после Вспышки за рулём обычно был Джек.
— Могла бы просто попросить, — серьёзным тоном сказал Сол, — и я бы поехал с тобой без всех этих угроз и выкручивания рук.
— А у пленников своих ты спрашивал, хотят ли они биться за жизнь? Рули давай.
Он пожал плечами и дал по газам. Мы свернули к шоссе. В зеркало заднего вида я заметила полураздетого «почитателя», бегущего за нами с большой брезентовой сумкой в руках. Он попробовал закинуть её в кузов, но мы отъехали уже слишком далеко…
Прости, Сол, сегодня не твой день.
Глава 6
— Раз ты отказываешься называть своё имя, то как же мне тебя величать? — спросил Сол. — О, Великая Императрица? Эй, блондиночка? Или как насчёт Повелительницы Растений?
Мы поднимаемся выше и выше в горы. Дорога становится всё более опасной.
Я молча пялюсь в окно, игнорируя все его попытки завести разговор. От вида выжженных Вспышкой пейзажей я поочерёдно перевоплощаюсь то в Эви, то в настоящую Императрицу с усыпанными листвой красными волосами, короной из роз, ядовитыми когтями и светящимися глифами, а потом обратно. Нервно барабаня когтями по подлокотнику, я изрешетила его до дыр, в которых начали собираться капельки яда.
Сола аж передёрнуло.
— Называй меня Императрицей.
— Ну, официально, так официально. Тогда зови меня просто: Светило.
— Размечтался.
С неба начал падать снег. В голове послышался голос Джека. Слова, которые он сказал по рации в тот день, когда я неслась за ним вдогонку: «Так это и есть снег, да?».
Парень, выросший на болотах, он никогда его не видел.
Белизна сугробов приводила меня в восторг. После года вездесущей пепельной серости всё словно очистилось.
Мы переговаривались по рации, радуясь снегу.
В груди защемило так, что я чуть не закричала. Шоры! Пусть я свято верю, что верну Джека, но само осознание, что мы сейчас не вместе, доводит меня до безумия.
— До сих пор не могу поверить, что Императрица — реальный человек, — сказал Сол, — я так долго слышал эти голоса, и вот вижу обладательницу одного из них во плоти… и, надо сказать, плоти довольно симпатичной.
Мэтью как-то говорил, что мой позывной звучит громче остальных. Видимо, он транслировался и всю дорогу до Индианы. Но я позывного Сола почему-то не слышала.
Он попытался сымитировать мой голос:
— Подойди, прикоснись… но заплатишь свою цену, — окинул меня многозначительным взглядом, — и кто бы отказался её заплатить?
Джек уж точно заплатил сполна. Он был бы жив, если бы не встретил меня. Или, если бы я отпустила его после сражения с Отшельником.
Арик платит снова и снова.
Он так со мной и не связался. А может быть, у меня просто сломался арканский передатчик? Я ведь не слышала позывного Сола, даже находясь в паре шагов от него. А значит, я не могу телепатически связаться со своими союзниками и с друзьями.
И понятия не имею, где сейчас мои враги.
Вариант, в котором Арик настолько ранен, что не в состоянии ответить, я даже не хочу рассматривать. Хотя и это не страшно, ведь, вернувшись во времени, я всё равно его спасу.
Боже, крыша скоро поедет от этих мыслей! Я уже несколько дней не спала, толком не ела. И вообще плохо соображаю. Ещё эти косые взгляды Сола…
— Ты когда-нибудь угомонишься? Следи лучше за дорогой.
Но он не угомонился.
— Я видел над тобой изображение. Ты раскрыла объятия, маня к себе, — образ моего Аркана, — солдаты АЮВ рассказывали о людях со сверхспособностями, которых они называли Арканами. Но даже после стольких непостижимых событий и появления у меня собственных невероятных сил в это верилось с трудом.
Я сама до сих пор с трудом в это верю.
— И если все те голоса реальны, стало быть, и игра тоже. В принципе, я слышал достаточно, чтобы уловить суть. Нас больше десятка, верно? И мы должны сражаться между собой? Чтобы собирать эти… как их там… знаки.
Я, конечно, могла бы подтвердить, что символы на руке появляются за убийство другого Аркана, но просто пожала плечами. Эта карта не вызывает доверия; гораздо мудрее будет не посвящать его в подробности.
— У тебя же есть знаки, да? Когда ты надевала перчатку, я, кажется, видел что-то на руке, — не дождавшись ответа, он задал следующий вопрос, — а в Форте Арканов будут и другие боги?
Другие боги. Тьфу на тебя… Арик тоже называл меня богиней, но ведь он выражался образно.
— Ну да, это же логично, — продолжил Сол, — мой скромный Олимп с этим фортом Арканов, наверняка, и рядом не стоял.
На вид Форт не представляет собой ничего грандиозного, но зато он надёжный. Джек возвёл его собственными руками.
— Это просто крепость, построенная из всего, что попадалось под руку, людьми, стремящимися к лучшей жизни. Не всем везёт на готовые убежища.
В каком-то смысле Солнце похож на Карту Отшельник — слизня, переползающего из одной ракушки в другую.
Сол всё не унимается.
— А кто начал игру? А что, если ты не хочешь ни с кем сражаться? — он бросил на меня выразительный взгляд. — Понимаешь, querida, я создан для любви, а не для сражений.
— Нет, ты просто заставляешь сражаться других. Ради развлечения.
— Ты могла бы заставить меня нарисовать карту, а затем убить. Зачем было меня похищать? Потому что я помог тебе исцелиться?
— У меня на тебя планы.
Но даже если я собираюсь использовать Сола в битве с Императором, обязательно ли брать его с собой на временну́ю карусель Тэсс? А вдруг больше людей ей переносить труднее? Разве что попробовать переместиться во времени немного дальше, тогда я могла бы ещё до начала битвы наведаться за ним в Олимп.
От всех этих пространственно-временных головоломок у меня раскалывается голова. Нужно будет потом подумать ещё…
— Планы на меня? — переспросил Сол. — Типа, использовать, а потом убить?
В точку. Но мне не хочется, чтобы он думал, что он следующий в моём списке.
— Гони быстрее.
— Спрошу ещё раз, к чему такая спешка? Мы, видимо, торопимся на встречу с другими богами?
Угораздило же застрять в машине с чуваком, возомнившим себя божеством.
— Почему бы тебе не сосредоточиться на дороге?
— Sí. Хорошо, — две минуты спустя, — а ты откуда? Судя по протяжному акценту, думаю, с юга.
При мысли о родной Луизиане у меня сжалось сердце. Я засунула руку в карман и прикоснулась к коралловой ленте.
Несмотря на моё молчание, Сол продолжил:
— Я из Барселоны. Приехал в Штаты в колледж. Испанский знаешь? — нет, только кайджанский французский. — Что-то ты не сильно разговорчивая.
Когда-то давно я была приветливой и дружелюбной со всеми.
— Может, я просто не люблю трепаться с убийцами?
— Забавно слышать это от тебя. Я ведь достаточно осведомлён об игре, чтобы с уверенностью сказать, что мы с тобой одного поля ягоды, Императрица.
— Я убивала, защищаясь. А ты ради спортивного интереса заставлял убивать других. Даже детей.
— А может, основываясь на том, как они поведут себя в этой битве, я отбирал себе последователей. Я прекрасно видел плачущего мальчишку. И мои Бэгмены не позволили бы причинить ему вред. А любого, кто посмел бы на него напасть, лишили бы права подняться на Олимп.
— Что-то я не видела на трибунах ни одного ребёнка? Так что не надо вешать мне лапшу на уши.
Я затянула удавки на шеях Бэгменов, сидящих в кузове.
Услышав их вопли, Сол сильнее сжал руль, и его лицо начало излучать свет.
Спасибо за подзарядку. По щеке скользнула лоза, выросшая из моей шеи.
Поморщившись при виде этого, он сказал:
— Детей я отпускал вместе с родителями.
Я подняла руку, чтобы ещё раз помучить Бэгменов. Всё-таки здорово, что у меня их двое. Одного можно даже убить, чтобы Сол понял, что настроена я серьезно.
— Это правда, Императрица! Mierda[15]! Клянусь, это правда.
Может, и правда. Но…
— А что насчёт раненных пленников, которые не могли быстро выбраться из камер? Твои охранники всех их хладнокровно пристрелили.
— Это был акт милосердия, — с твёрдой уверенностью ответил он, — после Вспышки для раненных жизнь превращается в сплошные страдания. К тому же, поверь мне, среди этих людей восемь из десяти уже не раз убивали.
Тут трудно не согласиться. В пути мне нечасто встречались хорошие люди. Но это не давало мне права загонять их в клетки и устраивать кровавые игрища.
Как бы там ни было, я не собираюсь заводить дружбу с этой картой. Может быть, Сол и кажется лучше на фоне Любовников или Рихтера, но лишь потому что они опустили планку чуть ли не ниже уровня бездны Цирцеи.
— Ты с такой лёгкостью терзаешь других, — сказал он с болью в голосе, — без тени сожаления. Почему ты такая жестокая?
— Бэгмены не другие. Они чудовища.
Если бы не они, моя мама была бы жива.
— Не для меня. Они мои друзья.
Любовники, так вообще, называли своих клонов детьми.
— Тогда ты больной.
— А ты нет? Нежничаешь тут со скользкими стеблями. Насколько я знаю, ты можешь быть самой жестокой из богов. Так, может быть, мне стоит объединиться с другими Арканами и уничтожить тебя?