— Что ты делаешь? — возмутился Габриэль.
— Хочу избавиться от туники, — невозмутимо пояснила я.
Его брови немного поползли вверх. Он явно не понимал, зачем я это делаю, но внимательно наблюдал.
— Не переживай, ни твои, ни глаза хранителей не пострадают от неприятного зрелища. Ничего лишнего я демонстрировать не собираюсь, — пояснила я.
Габриэль лишь усмехнулся, а я сняла тунику, оставшись в одной сорочке. И сразу так комфортно стало и дышать легко, и не жарко. Но увидев укоризненный взгляд Габриэля, я все-таки корсет с лямками надела обратно. Все же руки теперь были открыты, а грудь прикрывала только тонкая сорочка. Я снова встала с мечами наизготовку. Теперь мне было удобней.
— Продолжаем, — подогнала я Габриэля, который, нахмурившись, о чем-то задумался.
Он молча приготовился атаковать. Нанес несколько наклонных ударов, от которых я защитилась, от следующего удара я просто уклонилась, уходя ему за спину. Но он схватил меня за руку, заломив ее. Меч упал. Я попыталась освободиться и замахнулась локтем. Но у меня ничего не вышло, он схватил другую руку за запястье и ее тоже избавил от меча. От таких приемов он защищаться не учил. И теперь я спиной прижата к его твердой груди и прохладным металлическим пластинам, что упирались в голую спину. Обезоруженная. Одна рука заведена за спину, другая прижата к моей груди. Опять, как тогда в том молодом лесу, я в крепкой хватке его рук. Толком не пошевелиться и не вырваться. Только теперь я не испытывала ни капли страха.
— Анна… — прошептал он прямо в ухо. — Ты… — начал он, но остановился.
Я чувствовала его горячее дыхание. Он был так близко. Зачем он так искушает?! Он издевается и даже не понимает этого! После той глупой ночи с единорогом, когда он рядом, в голове постоянно всплывают воспоминания об этом. И тело желает повторения, жаждет полностью получить наслаждение, которого не досталось тогда.
Это так не свойственно мне. Всегда сдержанная Анна. Анна Сергеевна — называли меня ребята из следственного управления, в мои-то двадцать семь. Одного холодного, наполненного цинизмом взгляда было достаточно, если кто-то новенький называл меня вдруг Анечкой, и сразу я снова становилась Анной. Меня Аней называли только родители. А тут малознакомый мужчина, и я вся таю от его прикосновений, как если бы была Анечкой, Анютой. Что происходит?!
— Габриэль, — чуть охрипшим голосом промолвила я.
Повернула голову и носом уткнулась в мягкую кожу между ухом и шеей. Сделала глубокий вдох и выдох. От него пахло мятой, лесом и амброй. И еще присутствовали неизвестные мне нотки. Такой родной и знакомый аромат.
Он тоже чуть повернулся ко мне, и его губы оказались совсем близко. Желание поцеловать их наполнило меня целиком. Сердце начало гулко стучать, а в животе будто что-то оборвалось и упало в бездну. Его руки сжали меня немного крепче, а носом он уткнулся мне в висок. И тоже делал медленные глубокие вдохи.
— Анна… — снова прошептал Габриэль. — Ты такая глупая, — уже громко вдруг выпалил он. Отпустил мои руки и отстранился на шаг назад.
Что значит глупая? Что это вообще такое? Вот же бессердечная скотина!
— Так и думал, что найду вас здесь, — вдруг произнес где-то за спиной Эрвин. — Надеюсь, Габриэль, ты уже рассказал о нашем маленьком плане?
— Да, думаю, тебе стоит знать, что этот маленький план, — Габриэль сделал акцент на слове маленький, — обойдется ордену совсем в немаленькую сумму, уж поверь мне.
— Орден это переживет, — слегка улыбнувшись, ответил Эрвин. — Тебе, Габриэль, стоит поспешить. Срочное послание из Смагарда, ты найдешь его в своей комнате.
Габриэль, помрачнев, молча направился в сторону жилых помещений.
— Эрвин, что-то случилось? — забеспокоилась я.
— Не думаю, что нам есть о чем беспокоиться, — мягко ответил он, — но если что-то и произойдёт, в будущем мы непременно узнаем об этом.
Эрвин как всегда был невозмутим и спокоен. А его мудрое отношение ко всему вселяло уважение. Особенно я заметила это на совете. Он, будучи моложе остальных членов совета, имел самообладание, которому престарелые маги могли только позавидовать. Когда все спорили и кричали, он оставался сдержанным. А его слова, казалось, принадлежали не молодому человеку, а повидавшему жизнь старику. И с какой уверенностью он говорил. Но это лишь подтверждало мои сомнения в отношении него. Прежде чем начать доверять такому человеку, как Эрвин, десять раз стоит подумать. Ведь насколько он мудр, настолько же может быть и хитер.
— Эрвин, — начала я, — Габриэль обещал, что ты сможешь показать мне библиотеку. Хочу лучше узнать ваш мир. Раз уж я тут застряла.
— Думаю, это можно устроить, — добродушно ответил Эрвин. — Что именно тебя интересует?
— Ну, — протянула я, — может, начать с географии, было бы интересно ознакомиться, где и какие земли, и как далеко находятся, — пояснила я.
— Хорошо, приходи после обеда в башню.
Я надеюсь, что с чтением книг у меня не возникнет проблем. Ведь как сказал Эрвин: «В магическом мире нет языковых барьеров…» Посмотрим, распространяется ли это правило и на книги.
Глава 15
Злость, возбуждение, разочарование — вот три основных эмоции, что остались в душе у Габриэля, и каждая пыталась подавить другие, но ни у одной из них не вышло одержать победу. Так они и боролись где-то внутри, крепко вцепившись друг в друга и поднимая бурю.
Злость предназначалась в первую очередь Эрвину и тому, кто прислал вести из Смагарда. Что такого срочного могло произойти? Неужели матери не терпится представить новую невесту?
Конечно, Габриэль злился и на самого себя. Он расслабился и почти потерял контроль. Не привык он ограничивать себя в подобных желаниях и почти поцеловал Анну снова. Но этого так и не случилось, Эрвин помешал. Разочарование от этого было таким же сильным, как злость. Его даже стала посещать мысль о том, не плюнуть ли на обещание, данное Анне и самому себе, забыть о случившемся? Может, воспользоваться близостью комнат, просто прийти, и взять то, чего так хочется? И плевать на последствия. Может, дело в том, что он запретил себе сближаться с Анной? И поэтому ему так хочется нарушить запрет? Стоит получить ее — интерес угаснет, как уже случалось с другими женщинами, и облегчение не заставит себя ждать. Зачем он себя так терзает?
Габриэль прервал копание в себе — молодой гонец в военном обмундировании людей ожидал его возле комнаты.
«Не к добру это…» — пронеслось в голове у Габриэля. Он ожидал увидеть простого посыльного из городского замка, предполагая, что это мать жаждет его видеть. Но появление юного солдата могло значить лишь одно — Габриэлю нужно вернуться к своим основным обязанностям, что-то серьезное произошло на границах земель.
— Милорд, — приветствовал гонец, склонившись на одно колено перед Габриэлем. — Срочные донесения с северо-западных границ. Напала стая химер. Тамошний гарнизон понес небывалые потери, две трети солдат погибло, — голос солдата немного дрогнул.
— Все твари убиты? — прогремел голос Габриэля.
Он и так знал ответ. Нападение тварей — это обычное дело. Если бы беда миновала, за ним бы не послали.
— Нет, не меньше дюжины отступило и скрылось в Мертвом лесу, — подтвердил опасения солдат.
Уже очень давно чудовищные темные создания не приближались к границам в таких количествах. Точнее, никогда на памяти Габриэля. Они не сбивались в такие стаи. Максимум по три-четыре особи. Что заставило их объединиться? Или кто?
— Отправляйся в северный гарнизон, передашь командующему, чтобы направил отряд к северо-западу, а я отправлюсь туда сегодня же, — скомандовал Габриэль.
Солдат послушно поспешил выполнять поручение. А Габриэль, мрачнее тучи, направился в комнату.
Что-то последние события приобретали все более мрачный оборот. Сначала ушел Альхон. Потом эта ночь Адамаста и появление адептов ордена Тьмы, о которых все успели позабыть. И тут же появление девчонки. А теперь проблемы на границах с Мертвыми землями.
— Не к добру все это, — бурчал себе под нос Габриэль, собираясь принять душ и успокоиться.
Еще Габриэлю предстоял разговор с Эрвином. Теперь тот сам будет следить за Анной. Неизвестно, как долго он будет отсутствовать.
* * *Когда Эрвин ушел, я осталась одна на лужайке. Тренироваться больше сегодня не хотелось. Солнце поднялось высоко, и заниматься в такое пекло невыносимо. Да и мысли были совсем не подходящие. Из головы не выходил Габриэль. Что же это за наваждение такое? Как это некстати.
— Нужно освежить голову, — вслух подумала я, направляясь в комнату, когда меня чуть не снес выбегающий из жилого здания мужчина.
Кажется, на нем была… кольчуга? Я обернулась, но не успела рассмотреть, удалось лишь увидеть полы изумрудной накидки скрывшегося за поворотом. Странный субъект. Такой контраст со сложившимися у меня в голове образами хранителей, незаметно снующих по территории обители. Они казались почти одинаковыми. На всех светлые балахоны, а лица чаще скрывались за капюшоном. Лишь в столовой можно было рассмотреть их поближе и отличить друг от друга. А этот мужчина явно был не отсюда, выглядел он как воин, а не маг, и был чем-то очень встревожен, судя по тому, как он спешно убегал, направляясь в сторону ворот. Но мне и своих проблем достаточно, не стоит думать еще и о других.
Первым делом я постучала к Габриэлю. Мне было интересно, почему он назвал меня глупой? А заодно нужно было проверить, свободна ли ванная, то есть комната гигиены.
Я постучала три раза, но мне никто не открыл.
— Ну, может, оно и к лучшему, — пробормотала я снова вслух, направившись к себе.
Комната чудесным образом сохраняла прохладу, и я с удовольствием разделась, спеша к освежающей воде, спешно скидывая вещи, бросая прямо на пол.
Но в комнате гигиены меня ждал сюрприз. Габриэль, совершенно обнаженный, стоял под водой, подпирая руками стену, склонив голову и закрыв глаза. Я замерла на пороге. Мне не хотелось уходить. Я проследила взглядом за струйками воды. Кровь прилила к лицу и жаркой волной разошлась по телу. Его сильное тело пробуждало желание, хотелось прижаться к нему, почувствовать плотность его мышц, его тяжесть на себе. Мгновение я боролась с желанием присоединиться к нему. Но все же разумнее было уйти — оказаться отвергнутой мне не хотелось, все же лучше сохранить остатки самолюбия.
И я почти ушла, когда услышала голос Габриэля. После чего уже не смогла пошевелиться.
— Стой, — хриплым голосом проговорил он. — Не уходи.
Он повернулся и посмотрел мне в глаза туманным и мрачным взглядом.
— Не уходи, — умоляюще прошептал он, притягивая меня к себе под струю воды.
Я быстро заморгала, защищая глаза от капель. С силой прижав меня к своему телу, Габриэль грубо и порывисто поцеловал меня, прикусывая губы и обхватив рукой затылок. Его пальцы запутались в моих волосах. Я ответила на поцелуй с такой же силой, не сдерживая себя. И не понимала, как раньше обходилась без этих страстных поцелуев? Как вообще жила без его сладких губ, которые так пьянили?
Подхватив руками под ягодицы, он прижал меня к прохладной и шершавой стене, придавливая всем телом, свободной рукой с жадностью лаская грудь и бедра. Я обвила его ногами, не давая отстраниться, хоть он и не собирался. Его твердая плоть уперлась в мой пах, и мое лоно отозвалось, болезненно пульсируя от желания. Возбуждение накрывало горячими волнами. Я не могла оторваться от его губ. И протестующе застонала, когда он это сделал. Но лишь для того, чтобы покрыть поцелуями мои щеки, скулы, впадину на шее, немного прикусывая кожу. Сердце бешено стучало. Нет, в этот раз я не позволю нам мешать. Быть с Габриэлем так близко было безумно приятно. Но мне нужно было быть еще ближе.
— Габриэль, я хочу тебя, — простонала я, не в силах больше сдерживаться.
Будто читая мои мысли и тоже боясь, что нам помешают, он резким движением вошел в меня. Легкое облегчение последовало на секунду. Но дальше снова стало невыносимо, мне требовалось еще. Тогда последовали хаотичные глубокие толчки. Я двигала бедрами навстречу ему. Мы то наращивали темп, то сбавляли. Ощущать его внутри себя казалось самым правильным и естественным, что случалось в моей жизни. Руки и ноги сплелись вокруг мощного тела. Ближе быть просто невозможно. Сладкая истома завладела телом. И эта мука была нестерпимой. Достичь края, раствориться друг в друге — все, что мне нужно. Зыбучие пески блаженства, вот еще чуть-чуть — и меня накроет с головой. Я утонула в нем, когда мои ощущения достигли высшей точки. По нашим пылающим страстью телам прошелся спазм, несущий облегчение. Оба достигли края, и я окончательно растворилась в Габриэле.
Он осторожно покинул мое тело, но не отстранился, а лишь поставил меня на ноги. Мои руки так и обвивали его шею, а он держал меня за талию. Вода смывала с нас следы соития. Спину немного саднило — натерла о шершавые камни стены. Но удовлетворенному телу было плевать на такие мелочи. Мне не хотелось ничего говорить. В голове был все еще сладкий туман. Я лишь прижалась губами к его щеке и наслаждалась моментом. Неизвестно, повторится ли это вновь.
Простояли мы под водой не меньше четверти часа и, наконец, Габриэль нажал на камень. Поток прекратился и воцарилась тишина. Я посмотрела в его бирюзовые глаза, не зная, чего ожидать дальше. Он тоже смотрел на меня, но слегка улыбался.
Весь мой прошлый опыт стал бледным серым сном. Несмотря на то, что не произошло ничего необычного. Но ту страсть, которую я испытала, невозможно было понять и осознать. Вот, что было необычно. Шквал эмоций, нестерпимого, пьянящего желания, вытесняющего разум — и этим первобытным инстинктам я поддалась.
Подхватив на руки, Габриэль отнес меня в комнату. Завалившись на кровать, мы накрылись полотенцем. На коже все еще блестели капли воды. Какое-то время мы просто лежали рядом, наслаждаясь близостью тел.
— Ты прекрасна, Анна, — прошептал он, обводя пальцем черты моего лица и осторожно целуя. — Но мне нужно идти.
Он неохотно отстранился и направился в сторону ванной. Я лишь любовалась уходящей фигурой.
— Куда? — пролепетала я вслух, едва различимо.
Но он не услышал моего вопроса.
Туман экстаза рассеивался, а ему на смену приходил здравый смысл. А вместе с ним и вопросы, которые я не успела задать.
Я немного полежала, рассматривая потолок, и решила, что успею поговорить с Габриэлем, ведь как раз пора собираться на обед.
Учтя тот факт, что погода была жаркой, я надела юбку винного цвета и белую тунику с корсетом, который мне отдала Канья, чтобы не надевать снова под низ сорочку.
Чувствовала я себя так хорошо, что думать о том, как вести себя дальше с Габриэлем, не хотелось, будет проще, если само собой все разрешиться.
Мне было хорошо с ним, даже больше, чем просто хорошо. Я раньше тоже испытывала удовольствие и оргазмы во время секса, но это было такой редкостью и столько усилий для этого требовалось. Но то, что я испытала сейчас, было иным. Ярче и глубже. Такая сильная страсть разгорелась во мне и в нем, что казалась нереальной, будто подожгли спичку, а она спалила весь город. Она поглотила полностью, овладев разумом.
Габриэль сказал, что я глупая, там, на лужайке. Может, потому, что не заметила в нем желания раньше, ошибочно полагая, что не интересую его как женщина? Теперь-то очевидно, что его влекло ко мне, так же, как и меня, и сторонился он не от того, что я неприятна ему, а совсем наоборот. Действительно, глупо с моей стороны так ошибиться. Наши тела, сплетаясь, настолько подходили друг другу, дополняли, предугадывали движения и желания друг друга, будто ничего естественнее быть не могло.
Никогда не думала, что такое бывает. Ведь мы знакомы всего несколько дней. Ничего подобного я раньше не вытворяла, не ложилась в постель с малознакомыми мужчинами. С бывшим мужем я не испытывала подобных чувств. Тогда события развивались постепенно, пока я не привыкла к нему.
Как Габриэль мог вызвать во мне такую бурю эмоций? Так обострить мои чувства? Он просто опалил своим жаром ледяной комок в груди, и тот растаял, как весенняя сосулька. Вот так вот просто, не сделав ничего сверхъестественного!