Но он сделал паузу через несколько шагов, повернул свою кобылу и спросил ближайшего охранника:
— Сегодня у вас останавливалась Ирэн Тауэрс?
Как и во дворце кагана, каждый из охранников Торре свободно владел, по крайней мере, тремя языками: халху, язык северного континента и язык земель на востоке. Посетители со всей Эрилеи, те, кто у ворот Торре, должны были свободно говорить на трех общих языках.
Охранник перед ним покачал головой, пот скользил по его темной коже.
— Еще нет, лорд Вэстфол.
Возможно, было грубо искать ее, когда она, вероятно, слишком занята другими вещами, чтобы немедленно прийти к нему. В конце концов, она упомянула о других пациентах.
Поблагодарив стража, он снова повернул кобылу в сторону Торре и собирался направиться к внутреннему двору слева от него, когда старый голос сказал снизу:
— Лорд Вэстфол. Рада тебя видеть.
Хафиза. Высший целитель стояла в нескольких футах от него, на ее тонкой руке висела корзинка, и два лекаря средних лет окружали ее. Охранники поклонились, и Шаол склонил голову.
— Я искал Ирэн, — сказал он в знак приветствия.
Белые брови Хафизы поднялись.
— Неужели она не пришла к тебе сегодня утром?
Тревога сжала его живот.
— Нет, хотя, возможно, я пропустил ее…
Один из целителей Хафизы шагнул вперед и пробормотал Высшему Целителю:
— Она в постели, моя леди.
Хафиза подняла брови на женщину.
— До сих пор?
Кивок.
— Она вернулась вчера как выжатый лимон. Эретина проверила ее час назад — она спала.
Губы Хафизы сжались, хотя у Шаола было ощущение, что он знает, что она собирается сказать. Он чувствовал себя достаточно виноватым, прежде чем она заговорила.
— Наши силы могут делать великие дела, лорд Вестфол, но они также требуют больших затрат. Ирэн была… — Она подбирала слова, либо не используя свой родной язык, либо чтобы избавить его от дальнейшей вины. — Она спала в карете, когда приехала прошлой ночью. Ее нужно было отвезти в ее комнату.
Он съежился.
Хафиза похлопал его по ботинку, и он мог поклясться, что почувствовал это ногами.
— Это не важно, милорд. День сна, и завтра она вернется во дворец.
— Если завтра будет праздник, — сказал он, — у нее может быть выходной.
Хафиза усмехнулась.
— Вы не очень хорошо знаете Ирэн, если считаете, что она считает эти праздники выходными днями. — Она указала на него. — Хотя, если вы хотите взять выходной, вы должны обязательно сказать ей, потому что она, вероятно, будет стучаться в вашу дверь на восходе солнца.
Шаол улыбнулся, даже глядя на башню, нависшую над головой.
— Это восстановительный сон, — сказала Хафиза. — Совершенно естественно. Не позволяй тебе обременять тебя.
Взглянув последний раз на бледную башню высоко над ним, он кивнул и повернул лошадь к воротам.
— Могу я вас провожать где-нибудь?
Улыбка Хафизы была яркой, как полуденное солнце.
— Вы, конечно, можете, лорд Вэстфол.
Высшую целительницу останавливали группы тех, кто хочет просто прикоснуться к ее руке, или коснуться их.
Неприкосновенная. Святая. Возлюбленная.
Потребовалось тридцать минут, чтобы пройти полдюжины кварталов Торре. И хотя он предложил подождать, пока Хафиза и ее спутники войдут в скромный дом на тихой улице, они отмахнулись от него.
Улицы были достаточно забиты, чтобы удержать его от изучения, поэтому Шаол вскоре отправился обратно во дворец.
Но даже когда он направил свою лошадь через толпу, он обнаружил, что смотрит на эту бледную башню — маяк на горизонте. Целительница спит внутри.
* * *
Ирэн спала полтора дня.
Она не собиралась этого делать. Едва смогла подняться достаточно, чтобы позаботиться о своих потребностях и отмахнуться от Эретии, когда та пришла, чтобы толкнуть ее, чтобы убедиться, что она еще жива.
Вчерашнее исцеление — два дня назад, поняла она, смотря на серый свет перед рассветом — уничтожило ее. Этот кусочек прогресса, кровотечение из носа, принесло свои плоды.
Но его пальцы двигались. И пути, по которым она послала свою магию, плывущую вдоль него, пробивающиеся точки света… Поврежденный, да, но если бы она могла начать медленно заменять в нем те изношенные, тонкие связи… Это было бы долго и тяжело, но…
Ирэн знала, что вина была не только в том, что она рано встала в День Тахомы.
Он был из Адарлана — она сомневалась, что он беспокоиться о выходном.
Рассвет едва закончился к тому времени, когда Ирэн проскользнула во внутренний двор Торре и остановилась.
Солнце кралось над сложными стенами, пронзая пурпурные тени несколькими пучками золотого цвета.
На его каштановых волосах сверкали золотом солнечные лучи…
— Проснулась, — сказал лорд Шаол.
Ирэн подошла к нему, гравий громко хрустнул.
— Ты приехал сюда?
— Сам.
Она только выгнула бровь, посмотрев на белую кобылу рядом с ним.
— И ты привел другую лошадь?
Она скрестила руки на груди, нахмурившись на то, где он сидел.
— Получилось?
Утреннее солнце осветило его глаза, превратив карие почти в золотые.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ответь на мой вопрос, пожалуйста.
— Ответь на мой.
Она уставилась на него. Сердито.
— Я в порядке, сказала она, махнув рукой. — Но ты уже чувствовал…
— Получила ли ты все, что тебе нужно?
На этот раз Ирэн на мгновение взглянула на него.
— Да. — она нахмурилась. — И это не твоя забота…
— Определённо моя.
Он сказал это так спокойно. С таким мужеством.
— Я знаю, что в Адарлане женщины кланяются всему, что говорят мужчины, но здесь, если я говорю, что это не твоё дело, тогда это не твоё дело.
Шаол слегка улыбнулся.
— Итак, мы вернулись к агрессии сегодня.
— Мы не вернулись ни к чему. Я твой целитель, и ты мой пациент, и я спросила тебя о статусе твоего…
— Если ты не отдохнешь, — сказал он, как будто это была самая рациональная вещь в мире, — тогда я не позволю тебе приблизиться ко мне.
Ирэн открыла и закрыла рот.
— И с чего ты так решил?
Медленно, его глаза рассматривали ее. Каждый дюйм.
Её сердце заколотилось от долгого взгляда. Беспощадный взгляд.
— Тебе идёт этот цвет, — сказал он. — Хорошая осанка.
— Я не какая-то призовая лошадь, как ты сказал вчера.
— Два дня назад.
Она прижала руки к бедрам.
— Я в порядке. Теперь, как ты?
Каждое слово было подчеркнуто.
Глаза Шаола плясали.
— Я чувствую себя хорошо, Ирэн. Спасибо, что спросила.
Ирэн. Если бы она не хотела прыгнуть на лошадь и задушить его, она могла бы увидеть, что то, как он сказал ее имя заставило ее сжать пальцы.
Но она прошипела:
— Не ошибись насчет моей доброты из-за глупости. Если у тебя были какие-либо успехи, я об этом узнаю.
— Если это твоя доброта, тогда мне не хотелось бы видеть твою плохую сторону.
Она знала, что он говорил в шутку, но… Ее спина напряглась.
Казалось, он понял это и наклонился в седле.
— Это была шутка, Ирэн. Ты была более, чем щедра… Это была шутка.
Она пожала плечами, направляясь к белой лошади.
Он сказал, возможно, чтобы вернуть нейтральную атмосферу:
— Как другие целители после атаки?
Дрожь прошла по ее позвоночнику, когда она схватила поводья кобылы, но не двинулась вверх. Ирэн предложила помочь с похоронами, но Хафиза отказалась, сказав ей сохранить силы для лорда Вэстфола. Но это не остановило ее от посещения палаты смерти под Торре два дня назад — от того, чтобы увидеть высушенное тело, выложенное на каменной плите в центре горной палаты, истощенное лицо, кости, которые торчали из тонкой кожи. Она помолилась Сильбе, прежде чем уйти, и вчера не проснулась, когда они похоронили ее в катакомбах далеко под башней.
Теперь Ирэн нахмурилась на башню, нависшую над головой, ее присутствие всегда было таким успокаивающим, и все же… С той ночи в библиотеке, несмотря на все усилия Хафизы и Эретии, в залах, в самой башне была тишина. Как будто свет, который заполнил это место, содрогнулся.
— Они борются за то, чтобы сохранить чувство, что все нормально, — наконец сказала Ирэн. — Я думаю, что это противоречит… против того, кто это сделал. Хафиза и Эретия показали пример, сохраняя спокойствие, сосредоточенно улыбаясь, когда могут. Я думаю, что это помогает другим девушкам не окаменеть.
— Если ты хочешь, чтобы я помог с другим уроком, — предложил он, — мои услуги в твоем распоряжении.
Она рассеянно кивнула, проведя большим пальцем по уздечке.
Молчание повисло надолго, наполненное запахом лаванды и горшечных лимонных деревьев. Тогда…
— Ты действительно планировала забежать в мою комнату на рассвете?
Ирэн отвернулась от пациента к белой кобыле.
— Кажется, ты не спишь в такую рань. — она подняла брови. — Хотя, если вы и капитан Фалюк будете…
— Ты можешь прийти на рассвете, если хочешь.
Она кивнула. Хотя она обычно любила поспать.
— Я собиралась проверить пациента до того, как я посещу тебя. Поскольку мы склонны… потерять время. — Он не ответил, и она продолжила. — Я могу встретиться с тобой во дворце через два часа, если ты…
— Я могу пойти с тобой. Я не против.
Она бросила поводья. Изучив его. Его ноги.
— Прежде чем мы отправимся, я хотела бы сделать с тобой некоторые упражнения.
— На лошади?
Ирэн подошла к нему, гравий шуршал под ее туфлями.
— На самом деле это успешная форма лечения для многих, а не только для травм позвоночника. Движения лошади во время езды могут улучшить сенсорную обработку и есть другие преимущества. — Она расстегнула скобу и вытащила ногу из стремя. — Когда я была в степи прошлой зимой, я исцелила молодого воина, который упал с лошади на изнурительной охоте — рана была почти такой же, как у тебя. Его племя разработало скобу для него, прежде чем я добралась туда, так как он был менее склонен оставаться в помещении, чем ты.
Шаол фыркнул, провел рукой по волосам.
Ирэн подняла ногу и начала вращать ее, следя за лошадью, на которой он сидел.
— Привлечение его к упражнениям — терапия — было испытанием. Он ненавидел быть запертым и хотел почувствовать свежий воздух на лице. Поэтому, чтобы получить минутку покоя, я позволяла ему сесть в седло, немного поехать, и тогда мы будем выполнять упражнения, когда он вернется. Только в обмен на последующие более сложные комплексные упражнения в палатке. Но он добился такого прогресса, несмотря на то, что это стало основной частью нашего лечения. — Ирэн осторожно наклонилась и поправила ногу. — Я знаю, ты не можешь чувствовать себя намного выше своих пальцев…
— Ничего.
— Но я хочу, чтобы ты сосредоточился на движениях. Столько, сколько сможешь.
Сосредоточься на своих ногах, пока я это делаю.
Он замолчал, и она не стала смотреть вверх, когда она двигала его ногой, делая те упражнения, какие она могла с лошадью под ним. Веса его ноги было достаточно, чтобы вспотеть, но она держала ее, растягивала и изгибала, поворачивала и катала. И под его сапогами толстая черная кожа изменилась… его пальцы действительно извивались и толкались.
— Хорошо, сказала ему Ирэн. — Держись. Не сдавайся.
Его пальцы снова напряглись.
— Степи — это то, откуда люди кагана изначально родом?
Она сделала еще один полный набор упражнений, следя за тем, чтобы пальцы ног двигались все время, прежде чем она ответила. Откинув ногу назад в скобу и стремя, давая лошади много места, она обошла ее и расстегнула другую ногу, сказав:
— Да. Прекрасная, первозданная земля. Вечно травянистые холмы прерывались только редкими сосновыми лесами и несколькими лысыми горами. — Ирэн проворчала над весом ноги, когда она начала тот же набор упражнений. — Знаешь ли ты, что первый каган завоевал континент только сотнями тысяч человек? И что он сделал это за четыре года? Она смотрела в пробуждающийся город вокруг них, удивляясь. — Я знала об истории своего народа, о Даргане, но когда я пошла в степи, Кашин рассказал мне…
Она замолчала, желая вернуть последние слова.
— Принц поехал с тобой?
Спокойный, случайный вопрос. Она постучала ногой, молча прося его держать пальцы ног согнутыми. Шаол повиновался, смеясь.
— Кашин и Хафиза пошли со мной. Мы были там в течение месяца. — Ирэн согнула ногу вверх и вниз, делая повторяющиеся движения с медленной, обдуманной заботой. Магия помогла исцелить, да, но физический элемент играл важную роль. — Ты двигаешься так, как можешь?
Фырканье.
— Да моя госпожа.
Она спрятала улыбку, растягивая ногу так, как позволяло его бедро и вращала ее маленькими кругами.
— Я предполагаю, что поездка в степи была тогда, когда принц Кашин излил тебе свое сердце.
Ирэн чуть не уронила ногу, но вместо этого взглянула на него, увидев эти яркие карие глаза, полные сухого юмора.
— Это не твое дело.
— Ты действительно любишь говорить это, для кого-то, кто кажется настолько настойчивым, требуя, чтобы я рассказал ей все.
Она закатила глаза и отвернулась, согнув ногу в колене, растягиваясь и расслабляясь.
— Кашин был одним из первых друзей, которых я здесь встретила, — сказала она через долгое время. — Один из моих первых друзей где угодно.
— Ах. — Пауза. — И когда он хотел больше, чем дружба…
Наконец Ирэн опустила ногу Шаола, вернув ее обратно в скобу и вытирая пыль с сапог и с рук. Она положила руки на бедра, когда она посмотрела на него, прищурившись от восходящего света.
— Я не хотела большего. Я сказала ему это. И это все.
Губы Шаола дернулись в улыбке, и наконец Ирэн подошла к ожидающей кобыле и села в седло. Когда она выпрямилась, устроив юбки своего платья, она сказала ему:
— Моя цель — вернуться в Фенхарру, чтобы помочь тем, кому я больше всего нужна. Я не чувствовала ничего такого, чтобы Кашин мог помешать этой мечте.
Понимание наполнило его глаза, и он открыл рот — как будто он мог что-то сказать об этом. Но только кивнул, снова улыбнулся и сказал:
— Я рад, что ты этого не сделала. Она подняла брови, и его улыбка стала шире. — Где бы я был здесь без тебя, без твоих приказов?
Ирэн нахмурилась, подняла поводья и направила лошадь к воротам, когда резко сказала:
— Дай мне знать, если ты начнешь чувствовать какой-либо дискомфорт или покалывание в этом седле — и постарайся, чтобы твои пальцы двигались так часто, ты сможешь.
К его чести, он не возражал. Только сказал с полуулыбкой:
— Веди, Ирэн Тауэрс.
И хотя она сказала себе, что не… маленькая улыбка появилась на губах Ирэн, когда они поехали в пробуждающийся город.
Глава 20
Большая часть горожан спустилась вниз, к докам, для церемонии почтения Тахоме, поэтому улицы были тихими. Шаол предположил, что сегодня будет трудно уснуть, так как люди начнут шуметь и праздновать ночью.
Они приблизились к небольшому домику на солнечной, пыльной улице, и его вовсе не удивило, что их поприветствовал сильный кашель.
Шаол остался верхом на лошади, а Ирэн спешилась, не комментируя. Она привязала лошадь и шагнула к дому.
Он постоянно шевелил пальцами ног — так часто, как только мог. Даже такая маленькая возможность двигаться была подарком. Требовалось много концентрации.
Пожилая женщина открыла дверь дома, и сказала что-то медленно на халху. Ирэн ответила и вошла в дом, оставляя дверь приоткрытой.
С улицы он мог видеть маленькую кровать, подвешенную под подоконником, будто для того, чтобы давать пациенту побольше свежего воздуха.
На кровати лежал старик — источник такого кашля.
Ирэн поговорила с женщиной, прежде чем подойти к старику, присаживаясь на стул рядом.
Шаол погладил лошадь по шее, а Ирэн взяла морщинистую руку мужчины в свою, а другую приложила к его лбу.
Каждое движение было мягким, спокойным. А её лицо… на нём расцвела маленькая, мягкая улыбка. Ту, которую он никогда раньше не видел.
Ирэн что-то сказала, а потом откинула одеяло, осматривая мужчину.
Шаол съежился, увидев его грудь и живот. Даже старуха.