— Если хотите, я могу отправиться с вами и закончить починку во время полета, — предложила она.
Я резко подняла голову и, кажется, уловила в ее нарочито уверенном взгляде нечто похожее на робкую надежду.
— Это реализуемо? — осторожно спросил капитан.
— Вполне, — откликнулась механик. — Хотя гарантии не дам. Вероятность — процентов девяносто.
Девяносто процентов. Притом, что если мы останемся на спутнике, вероятность удачного исхода — нулевая. Разумеется, у нас с капитаном не было причин для колебаний.
— И вы готовы полететь вот так? — уточнил Макнэлл. — Без проволочек, в другую звездную систему, с десятипроцентной вероятностью… провала? — Выбрал он относительно мягкое слово.
Девушка нетерпеливо передернула плечами.
— Мне здесь не нравится, — ответила она. — Надоели предрассудки провинциальной планетки, однообразие и шовинизм клиентов. Карьеру мне здесь не сделать, и мир я хочу посмотреть. А вы ведь заплатите мне за неудобства и дадите хорошую рекомендацию, правда?
Девушка на всякий случай похлопала глазками. Учитывая их выразительность и длинные пушистые ресницы, вышло отлично. Было даже удивительно, насколько она женственна при такой профессии.
— Вы получите и то и другое, — заверил брюнет.
Деньги-то у нас с Макнэллом были — и я кое-что прихватила с собой, и он намекнул, что сбережения имеются, а вот то, что этот человек готов взять на себя рекомендации, бесспорно радовало. Ибо если оные будут написаны нами с капитаном, их ценность окажется, мягко говоря, сомнительной.
— Вот и чудненько, — заявила девушка так, будто речь шла о вечернем походе в кафе, а не полете в другую часть мира с шансами никогда не вернуться домой.
И, расстегнув автоматическую молнию с левой стороны комбинезона, принялась искать в открывшемся кармане очередную отвертку.
— Можете начинать приводить в действие бортовой компьютер. Я сообщу, когда мы будем готовы к вылету, — сказала она, поворачиваясь к нам спиной, к металлическому овалу передом.
— Как хоть тебя зовут? — с усмешкой спросил Макнэлл.
— Адаманта Калвенстоун, — ответила механик и, пока мы переваривали эту информацию, точнее, пытались хоть что-то запомнить, поморщилась и махнула рукой. — Зовите меня Гайка. Меня все так называют. Героиня такая была в одном древнем мультике. Рисованном еще.
Я согласно кивнула. Рисованные мультфильмы мне смотреть не доводилось, но такое прозвище казалось куда как лучше настоящего имени. Сама девушка, похоже, считала так же.
Макнэлл открыл было рот, чтобы представиться в ответ, но вовремя спохватился, осознав щекотливость ситуации.
— Давайте, запускайте комп, задавайте курс, — по-свойски распорядилась Гайка, снова ныряя в отверстие, в глубине которого посверкивали лампочки непонятного мне назначения. — Ясно же, что торопитесь. Политесы потом будем разводить. Кстати, — наружу высунулась рука с вытянутым указательным пальцем, — после работы я люблю крепкий чай. С мятной вкусовой добавкой, если найдется.
— Мне нравится эта девушка! — заявил брюнет, когда платформа поднимала нас на второй этаж.
— Сожалею, но я вынужден ее похитить, — без малейшей нотки веселья пошутил капитан, первым заходя в командный отсек.
Не теряя ни секунды, он прошел к креслу пилота и приступил к работе. Панель управления снова загорелась мягким зеленым светом, а на всех четырех стенах включились огромные экраны, на которые передавалось изображение с камер наружного наблюдения. Те же самые изображения, но в уменьшенном варианте, разделили на четыре части висевший непосредственно перед Макнэллом дисплей.
— Кстати о политесах, — заметил брюнет, запросто усаживаясь в соседнее с капитаном кресло. — И кто же у нас этот загадочный молодой человек?
Не знаю, что именно мне не понравилось — то ли панибратское «у нас», то ли ироничное «загадочный», а может, тот прищур, с которым на меня при этом смотрели, но в результате в ответ я не слишком вежливо буркнула:
— Безбилетный пассажир.
Макнэлл не вмешивался, хотя, вне всяких сомнений, отлично нас слышал, невзирая на занятость. Брюнет, впрочем, нисколько не обиделся.
— Отлично! — сказал он, потирая руки. — Прекрасная у нас подбирается команда. Опальный капитан, безбилетный пассажир, курортный доктор и девушка с мужской профессией. Путешествие обещает быть незабываемым. Кстати, позвольте представиться: Брэндан Уолкс, в недавнем прошлом — бортовой врач звездолета «Галалэнд».
— Сэм Логсон. — Я решила пойти на примирение.
— С какой стати ты причислил себя к членам команды? — Макнэлл оторвался-таки от приборов, чтобы недоуменно уставиться на брюнета. — Тебя никто в полет с беглым преступником не приглашал. Тем более с десятипроцентной вероятностью застрять в открытом космосе. Так что спасибо за помощь — и свободен.
Он недвусмысленно кивнул на дверь.
— Ну уж нет! — Уолкс закинул ногу на ногу, нарочито комфортно устраиваясь в кресле. — Такой полет я точно не пропущу. К тому же в вашей компании у меня есть все шансы защитить докторскую диссертацию.
— Брэндан, не хочу тебя разочаровывать, но у тебя уже есть докторская степень, — напомнил капитан.
При этом он возвратился к работе, кажется, уже смирившись с решением врача.
— Есть, — и не подумал спорить тот. — Но та — в области хирургии. А теперь я рассчитываю написать вторую, по психологическому, так сказать, здоровью.
— Иди ты к черту! — беззлобно бросил Макнэлл.
— Вместе пойдем. — Уолкс принял менее удобную, но более подходящую для работы позу и придвинул кресло к столу. — Я все-таки не зря столько лет потратил на ваши дурацкие звездолеты. — Он щелкнул выключателем, приводя в действие виртуальную клавиатуру, и потянулся за наушниками. — Поехали, посмотрим, что тут у нас. Как ты вообще собирался управлять этой махиной в одиночку?
Отвечать Макнэлл счел ниже своего достоинства, да врач ответа и не ждал.
— Учти, курс прокладываешь сам, — предупредил его Уолкс.
— Да уж догадываюсь. Скачай прогноз космометеорологов. Справишься?
— Как-нибудь. Куда летим-то?
— Система Сигма-Д.
— Ладно.
На какое-то время оба погрузились в работу. Я предпочитала им не мешать, так что сидела молча, заняв никому сейчас не нужный четвертый стол.
— Сэм, сходи к Гайке, выясни, готовы ли мы к взлету, а если нет, сколько еще ей потребуется времени, — вскоре распорядился Макнэлл.
Это была не просьба, но обижаться на тон в таких условиях глупо. Понятно, что в данный момент он — не беглый узник, а капитан корабля. Я же — не безбилетный пассажир, а член экипажа, уж коли так сложилось, что с более профессиональной командой нынче дефицит. Так что я безропотно поднялась с кресла и собралась идти выполнять приказ, когда меня остановила резко поднятая рука Уолкса.
— Наша леди механик объявилась, — сообщил он и для наглядности постучал пальцем по левому наушнику. — Говорит, все готово.
— Слава богу! — выдохнул Макнэлл. И уже безупречным деловым тоном, словно засмущавшись этого проявления эмоций, принялся отдавать распоряжения. — Скажи ей, чтобы заняла кресло в левой части отсека и пристегнулась. Сэм, ты тоже пристегнись. Сначала выровняй спинку кресла. Брэн!
Но доктор уже и сам приготовился к полету. А потом, прищурившись, попытался наклониться вперед, насколько того позволяли ремни. И указал на передний экран, напоминавший огромное, почти во всю стену окно.
Я не сразу заметила то, что привлекло его внимание. Лишь через несколько секунд сумела разглядеть синюю форму оперативника, прижавшегося к стене ближайшего ангара.
— Вижу еще одного, — напряженно сообщил Макнэлл, вглядываясь в собственный небольшой экран.
— Можешь не сомневаться, тех, кого мы не видим, намного больше, — проворчал Уолкс.
— Ты умеешь обнадежить.
Капитан нажал какую-то кнопку, и я, невзирая на всю сложность ситуации, чуть не ахнула: как оказалось, на потолке тоже имелся экран, при необходимости превращавший его в своеобразную «прозрачную крышу».
— Чисто, — констатировал Макнэлл. — Красный уровень готовности. Повторяю: всем пристегнуть ремни. Взлет будет неплавным.
Его фразы были короткими и отрывистыми. То, что требовалось, Уолкс повторял в микрофон для Гайки. Потом огромные экраны погасли, и в помещении резко потемнело. Приглушенный свет давала лишь пара длинных ламп, расположенных под потолком, плюс мерцали разными цветами панели управления и виртуальные клавиатуры. Четыре небольших экрана продолжали работать, и, выгнув шею, я увидела нескольких оперативников, которые, уже не таясь, выкатывали на платформу плазмомет. Я изо всех сил вжалась в кресло. Дурацкий инстинкт, который, естественно, ничем бы не помог, если бы нас подстрелили зарядом из ионизированного газа.
Однако определенный прок в моем действии все-таки был, ибо Макнэлл, с виртуозной скоростью выбив на клавиатуре длинную комбинацию знаков, резко потянул на себя рычаг… И мне стало не до размышлений. И даже не до того зеленого луча, что наверняка прочертил воздух под корпусом нашего корабля, уничтожая все на своем пути. Меня вдавило в кресло — и казалось, что вот-вот раздавит окончательно. К горлу подступила тошнота, воздух в легких закончился. И единственное, чему я еще могла отстраненно удивляться, так это тому, что капитан и бортовой врач продолжают выполнять какие-то действия, несмотря на то, что состояние у них наверняка не намного лучше моего.
Потом я, кажется, потеряла сознание.
В себя пришла все в том же кресле, но уже не пристегнутая ремнями безопасности и без ощущения, будто меня вжимает в сиденье. Зато почувствовала, как что-то прохладное и влажное касается моего лица.
— Добро пожаловать в сознание! — бодро сообщил голос брюнета, то есть доктора, и до меня наконец дошло, что он чем-то протирает мое лицо — не то специализированной целебной бумагой, не то обыкновенными влажными салфетками.
— Долго я так?..
Сказать «провалялся» было бы неточно, а лучшую формулировку мой ватный мозг придумать пока не мог. К счастью, продолжения не потребовалось: мой вопрос поняли и без этого.
— Не слишком. Минут десять. — На сей раз я услышала голос капитана.
Попыталась обернуться, чтобы локализовать его самого, но голова сразу же закружилась, а Уолкс, неодобрительно цокнув языком, взял меня за подбородок, возвращая голову в прежнее положение.
— Мы в открытом космосе?
— Да.
Ответы давал по-прежнему Макнэлл. Доктор все больше разглядывал меня, и интерес его был сугубо профессиональным.
— Следуем заданному курсу?
— Да.
— А погоня? Есть?
— Несомненно, — голос капитана звучал все так же размеренно и спокойно, — но обнаружить нас им не удастся. Корабль невидим для радаров.
Я присвистнула, но это простое, казалось бы, действие потребовало от организма серьезной траты ресурсов. Перед глазами снова потемнело.
— Хотите вкусную таблетку? — оптимистичным тоном предложил врач, протягивая мне наполовину зеленую, наполовину серую капсулу.
— А что она делает? — подозрительно поинтересовалась я, на всякий случай отодвигаясь подальше.
— Да сущие пустяки! — заверил Уолкс. — Всего лишь внедряет в организм личинки, которые, развиваясь, постепенно изменяют вашу физиологию и превращают в инопланетянина. Например, в миенга. А что вас так пугает? — Он воззрился на меня с нарочитым недоумением. — Подумаешь, вырастут две дополнительные руки и пара новых глаз! Зато так будет лучше для маскировки.
Я напряженно сглотнула, а капитан устало подал голос:
— Док, брось свои дурацкие шуточки! Они сейчас неуместны. Сэм, это самое обычное лекарство, которое придаст тебе сил и приведет в норму… — Он щелкнул пальцами. — Ну, что там оно должно привести?
Он покосился на Брэндана, сообразил, что обращаться к тому за помощью с разъяснениями — не самая хорошая идея, и махнул рукой.
Я требовательно посмотрела на врача. Тот кивнул, всем своим видом давая понять, что к такой серьезности его принудили чуть ли не под дулом бластера. Скрепя сердце я приняла капсулу и проглотила, запив водой из поданного стакана.
— Не понимаю, что вас обоих так смутило, — пожал плечами док. — Я лично ни за что бы не отказался от лишней пары рук. Да и глаза на затылке никому еще не вредили.
— Благодарю покорно, я лично предпочитаю оставаться человеком.
— Очень спорное решение, — отозвался Уолкс.
— А где Гайка?
— Работает в служебном отсеке.
Я почувствовала себя неуютно. Выходит, даже девушка нормально перенесла перегрузку, а я… Стоп, вообще-то я тоже девушка. Что-то у меня в голове все перепуталось.
— Идемте, я отведу вас в жилой отсек, там спальные места экипажа, — сказал доктор, помогая мне подняться с кресла. — Вам надо отдохнуть.
— Нет-нет, я здесь посижу. Я уже пришел в норму.
Я покачала головой, но движение вышло слишком резким. Показалось, что корабль тряхнуло, а перед глазами поплыли круги.
— Вам виднее, какая у вас норма, — ехидно отозвался Уолкс.
Стиснув зубы, я вынужденно подчинилась. И даже умудрилась почти самостоятельно дойти до каюты, немного опираясь о руку доктора. Здесь было две койки, на одну из них я и опустилась, изо всех сил надеясь, что врач не собирается меня осматривать. Спасибо, что эта светлая мысль не пришла им с капитаном в голову во время моего обморока. То-то бы они порадовались, обнаружив туго стягивающую грудь повязку… Хотя предполагаю, что именно она немало поспособствовала моему плачевному состоянию, поскольку не позволяла достаточно свободно дышать.
Я широко зевнула и поспешила прикрыть рот ладонью.
— Все нормально, — заверил доктор. — Ваш организм потратил много ресурсов. Кроме того, лекарство, которое вы приняли, способствует сонливости.
Вот тебе и простое восстановление сил! А сразу предупредить было нельзя?
— Ненавижу врачей, — сквозь зубы процедила я.
— О, смею вас заверить, вы не одиноки! — нисколько не обиделся Уолкс. — Мы сами себя ненавидим.
Сказав это, он взял меня за запястье, приложив палец к голубоватой прожилке. В первый момент я даже испугалась, затем сообразила, что это он так измеряет пульс.
— У вас же для этого специальные приборы есть! — возмутилась я столь пещерным методам.
— Человеческий организм — самая совершенная из всех существующих технологий, — поучительно объявил Уолкс, отпуская мою руку. — Она развивалась и модифицировалась на протяжении тысячелетий.
— А вы романтик, — фыркнула я.
— Боги уберегли, — возразил док.
— А если Гайка не сумеет устранить неисправность? — простонала, откидывая голову на подушку. — Тогда я проведу свои последние часы во сне?
— А вы полагаете, это такой уж плохой вариант? — Врач склонил голову набок. — Знаете, люди очень любят абстрактно рассуждать о том, что бы они сделали, если бы жить им оставалось несколько месяцев, дней или часов. Они, конечно же, перечисляют чрезвычайно важные дела, все самое главное, то, что достойно завершит их труды и принесет пользу окружающим. На самом же деле, — жестко продолжил он, — девяносто девять процентов из них просто ходили бы из угла в угол, не в силах думать ни о чем, кроме надвигающегося конца. Так что вы предпочитаете? Нервно метаться по каюте с перерывами на забег в уборную, потому что у вас начнется понос или рвота?
— Какая гадость то, что вы говорите, — скривилась я.
— Это не гадость, это психосоматика, — не согласился врач. И уже мягче добавил: — Поверьте, здоровый сон — самое лучшее, чем вы можете сейчас заняться. И, кстати сказать, самое продуктивное, поскольку у нас остается девяностопроцентная вероятность того, что силы вам пригодятся. Так что спокойной ночи. Так и быть, обещаю разбудить вас в случае, если выяснится, что наши шансы на выживание сводятся к нулю.
Он вышел из каюты, а я приготовилась сердиться и взволнованно ходить из угла в угол… Но вместо этого сразу уснула.
Проснувшись, вздрогнула и подскочила на кровати. Первым делом стала инстинктивно искать глазами окно. Но такового в каюте попросту не было, да и не помогло бы оно определить время суток, в открытом-то космосе.