— Сейчас моя очередь, — ответил Джефф, предлагая Линдси руку, тогда как Катчер открыл дверь, в которую они проскользнули.
Когда они ушли, я указала на дверь.
— Могу я заглянуть? — Пришло время встретиться лицом к лицу с музыкой — и, возможно, даже с голубями.
Катчер направил на меня указательный палец.
— Не позволь им увидеть тебя, и не устраивай сцен. Мы только всех усадили.
— Без проблем, — ответила я, когда он приоткрыл дверь на крошечный сантиметр.
— Ох, — выдохнула я, мои глаза расширились от того, что я увидела за ней.
Это было похоже на сказку. Сад был окутан бледной, прозрачной тканью, такой же тонкой, как облака, освещенный, похоже, тысячей свечей, которые отражались от каменных полов, стеклянных стен и рядов белых стульев.
Воздух был холодным и свежим, насыщенным запахом цветов — более густым запахом пионов и бледно-зеленых гортензий, соединенных вместе с «ветвями» Линдси в высоких хрустальных стеблях и гирляндах, собранных по углам комнаты и покрывающих арку в конце прохода.
А перед этой прекрасной беседкой стоял мужчина, за которого я выходила замуж. Он был одет в черный смокинг, который идеально сидел на его высоком, поджаром теле, и черную бабочку. Его волосы длинной до плеч были зачесаны назад, а в уголках рта притаилась улыбка. Его руки были скрещены на груди, а плечи расправлены от гордости. Он выглядел всемогущим, счастливым и очень довольным своей судьбой.
Мой любимый человек, мой дедушка, стоял позади него в очень деловом костюме, его волосы были прилизаны и зачесаны назад, а руки обхватывали небольшую кожаную книжку. Мэр наделила его правом сочетать нас браков в знак благодарности за «Тауэрлайн» и извинения за то, что позволила Сорше ускользнуть сквозь ее пальцы, когда все закончилось.
Совсем рядом Кадоганская вампирша Кэтрин сидела за виолончелью в черном платье, а ее брат, Томас, держал скрипку. Они играли мягкую классическую музыку, пока люди рассаживались по своим местам.
Это было прекрасно, весело, и походило на сказку. И я заставила себя забыть, что у большинства сказок мрачный конец.
Я выпрямилась, когда Катчер закрыл дверь, и посмотрела на Мэллори. Радость вырвалась наружу в нервном смешке.
— Черт возьми, Мэллори. Я собираюсь выйти замуж.
Она поправила юбку, проверила серьги и улыбнулась мне.
— Ты собираешься выйти замуж за Дарта Салливана. Хорошо, что я заставила тебя встретиться с ним той ночью, ох, и это было так давно.
— Думаю, я сама готова была встретиться с ним. Но да, ты определенно подстегнула меня.
— Я агитатор, — согласилась она. — Вы прошли через многое. Но нет больше никого, кому бы я доверила тебя, Мерит.
— Если из-за тебя я расплачусь и испорчу макияж Линдси, она, вероятно, задаст тебе трепку. Или, по крайней мере, собьет тебя с ног по-Кадогански.
Мы повернулись на звук шагов. Малик, Амит и мой отец направлялись к нам. Все трое были одеты в смокинги схожие по стилю с Этановым, накрахмаленные белые рубашки с бледно-зелеными нагрудными платками. Мой отец нес Оливию, выглядевшую очаровательно в своем платье без рукавов с бледно-зеленым бантом на талии и тюлевой юбочке. Ее светлые кудряшки были собраны в небольшой пучок, а в крошечном кулачке она сжимала белую корзинку.
Мой отец опустил ее, и она побежала к своей маме. Отец немедленно достал телефон из кармана и начал проверять сообщения. Думаю, он не мог не суетиться.
— Ты поразишь его, — произнес Амит, оставляя поцелуй на моей щеке.
— Хорошо, — ответила я с улыбкой. — Его нужно держать в тонусе.
Шарлотта присела перед Оливией, поправляя ее бант и указывая на меня.
— Ливви, видишь тетю Мерит? Видишь, какая она красивая?
Оливия повернулась ко мне, держа свою корзинку.
— Я разбрасываю цветочки!
— И ты замечательно с этим справишься, — сказала я.
Она потянулась и достала горсть белых лепестков, подбросив их в воздух и закрыв глаза, когда они падали ей на лицо.
— Малышка, помнишь, что нужно подождать, пока не войдешь внутрь?
Было уже поздно для людей, а особенно для ребенка. Вероятно, она устала и была сонной, ее глаза были широко распахнуты, а верхняя губа задрожала.
— Сейчас.
К счастью, «сейчас» уже наступило, поскольку дверь открылась, и Джефф вернулся на свой пост, а «Канон Пахельбеля»[24] разнесся в воздухе.
— Вот теперь пора, — сказала Шарлотта, опускаясь на колени, чтобы поправить юбочку Оливии. — Ты готова, малышка?
— Цветочки!
Шарлотта кивнула Джеффу и Катчеру, и они открыли двери, люди повернулись на своих стульях, чтобы лучше видеть.
— Вперед! — прошептала Шарлотта, и Оливия впорхнула в двери. Но она остановилась посреди прохода, почти повернувшись вокруг своей оси, смотря на всех этих людей вокруг.
— Ливви! — прошептала Шарлотта. — Бросай цветы!
Пока толпа улыбалась, Оливия развернулась и посмотрела на свою маму.
— Ладно! — Она побежала по проходу, бросая лепестки по пути. Затем снова остановилась и посмотрела на дверь, где Шарлотта и Малик занимали свои позиции.
— Мамочка! — прокричала она. — Мамочка! Я сделала это!
— Ты хорошо справляешься, — ответила Шарлотта, показывая ей большие пальцы, пока толпа смеялась. — Продолжай.
Оливия кивнула и продолжила свой путь, с азартом бросая лепестки. Мужчины и женщины, которые сидели рядом с проходом, доброжелательно стряхивали их с рукавов и колен.
— О, милостивый Боже, должно быть, это самое милое, что я видела за этот год, — произнесла Мэллори, когда Шарлотта и Малик последовали за Оливией по проходу.
— Она пошла в свою тетю, — ответила я с улыбкой.
— Ты это сказала к тому, что она милая или что плохо следует инструкциям?
— Ха-ха-ха, — ответила я, но была благодарна Мэллори, что поддержала легкую атмосферу. В комнате было столько любви, столько ожидания, что у меня было ощущение, будто я стою на краю эмоциональной скалы. И если я расклеюсь — если позволю скатиться хоть одной слезинке — не думаю, что смогу сдержать остальные.
Мэллори посмотрела на Амита.
— Сэр, считаю, что пришло время вам исполнить свой долг.
Он улыбнулся, предлагая свою руку.
— Моя леди.
Она взяла его под руку, отправив мне воздушный поцелуй через плечо.
— Увидимся на страницах комикса!
И осталось всего трое, — подумала я, стоя рядом с матерью и отцом и ожидая, пока Амит и Мэллори пройдут по проходу.
Мы решили, что отец сопроводит мою мать по проходу. Вместо того, чтобы кто-то сопровождал меня, я пройду к Этану сама, встану рядом с ним, как его напарник, друг и возлюбленная. Вот так я хотела, чтобы начались наши отношения.
Мой отец отложил свой телефон и взял руку моей матери, а затем посмотрел на меня бледно-голубыми глазами, которые были так похожи на мои.
— Иди навстречу своему мужу, — сказал он, и они вошли в дверь вместе.
Я догадалась, что эти четыре слова были единственными, которые смог произнести мой отец, не ожидая ответа, так как пошел по проходу и помог моей матери сесть. Затем он повернулся к Этану, пожал ему руку со скоростью бизнесмена — сделка наконец-то заключена — и сел рядом с ней.
Нежелание выслушать чувствовалось опасно острым, но я не позволила этому ранить себя. Не сегодня ночью. Не сейчас, когда все участники этой свадебной вечеринки были на своих местах, и остались только мы с Этаном. Сейчас не время для сожалений. Не здесь. И не сейчас.
Сквозь открытые двери Зимний Сад наполнился ожиданием.
Кэтрин и Томас снова начали играть, их струны танцевали в мелодии, которую они написали для свадьбы. Толпа поднялась на ноги. Этан и другие повернулись к двери, когда ноты Томаса поплыли на волнах виолончели Кэтрин.
Я встала на порог, обхватив руками букет, как будто это была рукоять моей драгоценной катаны. А затем я сделала вдох и шагнула вперед.
Я знала, что эта свадьба принадлежала моим друзьями и семье так же, как и нам. Зрелище было для них; клятвы — другого рода произнесенные клятвы — для нас.
Но выражение лица Этана, когда он впервые увидел меня, было только для меня.
Глава 6
Я ТАК ХОЧУ
Глаза Этана расширились и загорелись, его взгляд был наполнен любовью и гордостью, собственническим инстинктом и грешным обещанием.
Когда я подошла к нему, моему Мастеру и другу, я подумала о нашей первой беседе, когда я винила его за то, что он превратил меня в вампира без моего разрешения, хоть и спас мне жизнь. Он спросил меня, считаю ли я его монстром, считаю ли, что он сделал меня монстром. В то время я не была уверена — ни в одном из нас. А потом он отдал свою жизнь за меня, и каким-то чудом я вернула его. И я не могла быть более благодарна за это.
Я хотела посмотреть на тех, мимо кого проходила, улыбнуться или кивнуть, принять их воздушные поцелуи. Но в то время, как я чувствовала, что они мне улыбаются, я не могла оторвать от него глаз. Я подошла к нему и мне пришлось поднять голову, чтобы встретить его взгляд, даже стоя на каблуках.
«Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел», — мысленно сказал он, лишь для меня.
Я улыбнулась ему.
«За свою долгую и выдающуюся жизнь?»
«За каждый ее момент. Нет ни заката, ни произведения искусства, ни арии или симфонии, столь прекрасной, как ты».
«Ты тоже неплохо выглядишь», — ответила я с такой широкой ухмылкой, что у меня заболели щеки.
Я взглянула на своего дедушку, который подмигнул мне.
— Вы готовы начинать?
— Я точно да, — ответила я и передала свой букет Мэллори, которая теперь уже не могла сдерживать слезы. Амит протянул руку и предложил ей платок.
— Аллергия, — прошептала она со смешком и промокнула платком щеки.
— Дамы и господа, — произнес мой дедушка, снова привлекая наше внимание. — Мы собрались сегодня здесь, чтобы засвидетельствовать союз Этана Салливана и Кэролайн Эвелин Мерит в священном браке.
— Ю-ху! — Я не видела, кто это выкрикнул, но судя по довольному смеху толпы, они оценили настроение.
— Я тоже так считаю, — сказал мой дедушка. — Всего несколько месяцев назад многие мужчины и женщины в этом помещении были в очень страшных условиях, включая нашего жениха. Но судьба — коварная женщина, и подобно тому, как порой мы печалились в нашем недалеком прошлом, сегодня мы радуемся, поскольку эти двое храбрых, добрых и упрямых людей объединяются, выступают единым фронтом против будущих капризов судьбы. — Он улыбнулся толпе. — Давайте поможем им скрепить этот союз узами брака.
Он поглядел на Этана.
— Согласен ли ты, Этан Салливан, взять Кэролайн Эвелин Мерит в свои законные жены, любить и заботиться начиная с этой ночи, пока смерть не разлучит вас? Снова, я имею в виду.
Толпа загоготала, но выражение лица Этана было решительным и серьезным.
— Согласен.
— Клянешься ли ты любить и почитать ее до конца своих дней, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока пребываете на этой земле?
— Клянусь.
Мой дедушка кивнул и обратил свой взор на меня.
— Согласна ли ты, Кэролайн Эвелин Мерит, взять Этана Салливана в свои законные мужья, любить и заботиться начиная с этой ночи, пока смерть не разлучит вас?
Я перевела взгляд на Этана, наслаждаясь мгновенным нервным трепетом в его глазах. Этан, Мастер Дома Кадогана, хотел, чтобы я поставила точку. Было достаточно легко повиноваться этому, поскольку в моей голове не было никаких сомнений.
— Согласна.
— Клянешься ли ты любить и почитать его до конца своих дней, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока пребываете на этой земле?
— Клянусь.
Дедушка кивнул.
— У вас есть кольца?
Мы обратились к нашим преданным помощникам, которые вручили нам кольца.
— Этан, надень кольцо на безымянный палец Мерит.
Я посмотрела вниз, мои губы раскрылись, когда на свету заблестело кольцо. У него была потертая серебряная кайма, на которой по кругу были выгравированы незабудки. Старинное, но такое нельзя купить в магазине.
Это было кольцо моей бабушки. Снова хлынули слезы, но отказываясь плакать, я посмотрела на своего дедушку. Он улыбнулся мне и кивнул.
Он отдал кольцо Этану, потому что хотел, чтобы я его носила, потому что я любила свою бабушку всем сердцем и потому, что он тоже ее очень любил.
— Она бы хотела, чтобы оно было у тебя, — произнес он, кивнув, его глаза покраснели.
Мое сердце настолько наполнилось любовью, что я побоялась, как бы оно не разорвалось, я снова посмотрела на Этана, на моего Мастера и воина, который в точности знал, как почтить то, что я знала о любви, и великодушно согласился поделиться этим здесь.
— Повторяй за мной, — сказал мой дедушка. — Я предлагаю тебе это кольцо, Мерит, в знак моей любви и преданности.
— Я предлагаю тебе это кольцо, — произнес Этан голосом столь же ясным, как изумруды его глаз, — в знак моей любви и преданности. — Он улыбнулся приписке и надел кольцо мне на палец.
— Мерит, — подтолкнул дедушка, и я раскрыла свою ладонь, показывая Этану кольцо, которое я изготовила для него.
У него была платиновая кайма, на которой были вырезаны крошечные дубовые листья с его изначального семейного герба, позаимствованного с щита, который до сих пор висел в тренировочном зале Дома.
— Вот это да, — проговорил он, на его лице обнажились эмоции. Он посмотрел на меня, и в его глазах блестело благоговение.
— Надень кольцо на безымянный палец Этана, — сказал мой дедушка, и я надела кольцо на его палец.
— И повторяй за мной: я предлагаю тебе это кольцо, Этан, в знак моей любви и преданности.
Я посмотрел на него.
— Я предлагаю тебе это кольцо, Этан, в знак моей вечной любви и преданности. — И кольцо было надето.
Дедушка улыбнулся.
— Властью, данной мне штатом Иллинойс, я объявляю вас мужем и женой.
«Навеки», — сказал Этан, только для меня.
«Навеки», — согласилась я и практически почувствовала, как его любовь, сильная и крепкая, окутала нас, словно одеялом.
Дедушка улыбнулся и поднял руки.
— Можешь поцеловать вампиршу.
Этан не стал терять время. Его глаза засветились силой, гордостью, он обвил рукой мою шею и придвинулся для поцелуя, который был впечатляющим и глубоким, и всецело властным.
Наша семья и друзья поднялись, аплодируя и улюлюкая, но Этан проигнорировал их.
Он позволил поцелую разогреться так, что он мог опалить, а потом отступил.
Его глаза горели серебром.
— Я люблю тебя, — сказал он. «Миссис Салливан», — добавил он мысленно, только для меня.
«Мистер Мерит», — в ответ предложила я.
Он улыбнулся.
«Ты моя, а я твой, независимо от имен».
— Дамы и господа, — произнес мой дедушка, — Страж и ее Мастер.
— Пойдет, — прошептала я, когда Мэллори вернула мой букет, Этан взял меня за руку, и публика приветствовала нас одобрительными аплодисментами.
Кэтрин и Томас заиграли свою музыку. Вместе мы прошли по проходу между друзьями, семьей и лепестками роз в наше будущее.
***
От излишнего изящество, с которым моя мать и Элен умудрились организовать венчание, на приеме отказались.
Он проходил с другой стороны разделенного пространства и располагал паркетным танцполом и множеством низких столиков и круглых столов с сидениями, все они были украшены тропическими цветами. Там были горшки с пальмами, на каждом столе стояли прозрачные вазы с «райскими птицами»[25], а с потолка свисали цветочные гирлянды.
Моя мать настояла, чтобы мы не совались на прием, пока Шей не сфотографирует нас в каждой возможной позе на фоне экстерьера помещения со всеми возможными группами людей. Семейные группы, группы друзей, группы Дома, группы деловых партнеров. (Приглашение на свадьбу Мерит-Салливан, очевидно, было гвоздем сезона.)