Озеро надежд - Светлана Бурилова

Тихий вечер нарушили отчаянные всхлипывания. Молодая женщина, совсем недавно вышедшая из девичества, прятала лицо в ладонях, уже не сдерживая рыданий. Рядом присел высокий плечистый мужчина и, с любовью обняв жену, попытался её утешить, поглаживая спину и время от времени целуя женщину в висок.

- Почему боги так жестоки?

- Успокойся, родная... Не нужно терять надежды...

Женщина гневно вскинулась.

- Надежды?! Моя надежда таяла с каждым днём эти десять лет! - полу всхлип прервал на несколько мгновений молодую женщину. - Я не могу больше ждать! Ты обещал, что в этом году мы поедем к заповедному озеру! Неужели ты не понимаешь, что у нас нет другого выхода?! Вспомни, что сказали все эти целители, знахарки и ведуны! Заповедное озеро единственный выход для нас...

- Знаю, - тихо и как-то обречённо ответил мужчина. - Но мы должны помнить, что, если у нас всё получится, и озеро откликнется на наши молитвы, дальше будет также не просто.

- Пусть! Мы вместе и всё преодолеем! Ведь ты не оставишь меня?

- Никогда! Не для того я столько времени тебя добивался. К тому же, кто бы что не говорил, а ты - моя пара. Но, даже если это было бы не так, моя любовь к тебе не стала бы меньше.

Женщина удобнее устроилась в объятьях мужа, судорожно вздохнула.

- Ну, что ты раскисла?! Мы уже завтра отправляемся с торговым караваном в сторону восточных гор.

- Ты сделал это?! - обрадовалась, воспрянув, женщина. - И владыка дал своё разрешение?

- Он знает нашу беду и сочувствует, я не раз тебе об этом говорил.

- Но мы не его приближённые и...

- Он оценил, сколько наши семьи во время мора сделали для государства, отдав за это много своих жизней. Да и мы с тобой достаточно полезного внесли своими наработками. Владыка даже собирался дать нам сопровождение для безопасности, но я сказал, что о нас есть кому позаботиться.

- Ты прав. Лучше чем старый Марей и его жена нам не найти. Только ты ему не говори, что я опять назвала его старым, он же этого не любит.

- Зато он и тини Адаина любят тебя, едва ли не больше, чем своих, разлетевшихся по всему свету детей.

- Не удивительно, ведь тани Адаина первая держала меня на руках, пока тан Марей и мой отец помогали маме после родов. И теперь...

- Тогда беги, сообщи им новость, - уловив, как отчаянье возвращается в голос жены, сказал мужчина. - И начните собирать вещи, ведь неизвестно, сколько времени займёт не только дорога, но и ответ священного озера.

Едва женщина быстро направилась в сторону дома, мужчина выдохнул, потёр ладонью лоб, словно стирая застарелую боль, и прошептал:

- Мы обязательно будем счастливы! Озеро не сможет не ответить на наши молитвы!

***

Дорога даже с караваном не была проста. Обозы двигались медленно, то и дело застревая в размытых дождём колеях, перебираясь через поваленные ветрами могучие дерева, переправляясь под журчание стремительных вод через мелкие ручьи и широкие полноводные реки.

Тем не менее, сидя в телеге, накрывшись широким плащом от моросящего, давно надоевшего дождя, двое не чувствовали себя потерянными среди величия равнин, ведущих к предгорьям, наоборот, там под плащом царил уют взаимной любви и нежности. Между двоими велась тихая беседа, строились, пусть пока и шаткие, планы. Беседа перемежалась нежными прикосновениями и короткими поцелуями.

Вот уже месяц двигался караван. В обоз то вливались, то покидали его путники, и лишь основа, состоящая из бывалых купцов, воинов, охранявших караван, да тех самых двоих оставалась неизменной.

Ивай видел, как устала его жена, как измотала её эта бесконечная дорога, да и сам он изрядно устал, но ни слова в упрёк не сорвалось с его губ, ни одного замечания или попытки пожалеть любимую. Он знал, его Саави сейчас не сможет вынести этой жалости, поэтому, наоборот, старался приободрить супругу, рассказывая ей смешные истории из детства и времён обучения в академии. Саави и сама всё понимала, и благодарность в её сердце к мужу лишь росла вместе с её любовью.

Лишь к началу следующего месяца обоз остановился у подножия восточных гор. Дальше по тропе к перевалу, к гномьему ходу, ведущему сквозь гору, молодой паре и их спутникам предстояло проделать самостоятельно. Конечно, Ивай давно мог перенести на своих крыльях и жену и Адану с Мареем, но каждый знал, что озеро ответит лишь тому, кто шёл к нему нелёгкой дорогой, кто сумел выдержать тяготы пути и не отступил, не сломился.

Когда последние телеги каравана удалились на достаточное расстояние, четвёрка, состоящая из двух мужчин и двух женщин, двинулась по тропе вверх. Им необходимо было засветло добраться до площадки между вот тех двух каменных выступов, напоминавших по форме арку. Там, скрытые от пока ещё промозглого ветра, путники собирались устроить привал.

Поддерживая друг друга на особо опасных, скользких от дождя поворотов тропы, четвёрка упрямо двигалась вперёд, и, наконец, оказалась под аркой. То, что даже издалека казалось огромным, вблизи поражало грандиозностью и величием. И это, действительно, была арка, шириной колонн в двадцать-тридцать метров, и это только в начале, дальше арка уходила внутрь, к самому гномьему тоннелю. Здесь ещё была зелень, радовавшая глаз, особенно вьющиеся лианы, словно бы лентами украшавшие гранитную арку, а дальше - лишь камень и каменная пыль.

Саави коснулась ладонями арки и, обращаясь к духам гор, попросила лёгкой дороги для себя и своих спутников. И гора, словно бы, ответила, на несколько мгновений нагрев камень под руками.

- Спасибо! - прошептала Саави, в последний раз погладив арку.

***

Шагая к костру, у которого уже расположились такие же страждущие, Ивай то и дело поглядывал на свою хрупкую с виду, но такую сильную духом, жену. Всю дорогу по тёмным тоннелям гномов, затем горными тропами и снова ходом сквозь гору Саави не разу не пожаловалась на усталость, ни разу не показала свой испуг и от встречи с пещерными червями, ни от столкновения с летучей стаей полуслепых кровососов-ляпис. Любовь, нежность и гордость то и дело распирали грудь мужчины, ни на секунду он не пожалел, что женился не на драконице. Пусть Саави не имела зверя, но её стать, внутренний стержень... всё в ней - пример того, какой должна быть драконица в идеале.

Супруги присели к костру, когда один из смотрителей озера начал свой рассказ.

- Давно это было, тогда, когда боги только начали создавать миры, - смотритель медленно обвёл взглядом притихшие пары. - Тысячи и тысячи лет творили они, заселяя земли, неся в миры красоту и жизнь. И сотворили они прекраснейших существ. Вот только были те существа холодны и словно не живы, и меркла их красота от этого. Тогда боги решили подарить им частичку себя, и получили существа самый чудесный дар - бессмертную душу. Вот только случилось непредвиденное: души-сосуды богов не смогли сразу прижиться в существах. Нестерпимая боль разрывала грудь неразумных существ, которые, испугавшись, пытались вытолкнуть из себя бесценный дар. И стали разрываться души-сосуды, и боги в гневе, что их дар отвергли, разметали осколки душ по мирам. Но, когда остыли и увидели, что осознали существа, что потеряли, смилостивились боги, решили души вернуть. Да, где там! Разлетелись осколки, не собрать. Долго думали боги, как исправить случившееся, и потом повелели родственным осколком притягиваться друг к другу.

Сказитель вздохнул, глотнул из протянутой кружки ароматного взвара и продолжил рассказ.

- Сначала притянулись друг к другу самые сильные осколки - и появились в мире первые драконы. После них обрели души эльфы и оборотни, а затем гномы. Оставшиеся осколки притянулись к людям. Каждый обрёл драгоценный сосуд. И, вроде бы, радоваться можно, да только слишком далеко отлетели некоторые осколки, коим суждено было быть единым целым. До сих пор, говорят, бродят по мирам осколки, не находя счастья вдали друг от друга. Но совершают иногда ушедшие на покой боги чудеса - помогают осколкам притянуться. И приходят в наш мир потерянные частички душ... Сегодня вы собрались у костра, объединённые общей бедой. Объединённые порывом - просить у богов помощи, просить, чтобы даровали они вам возможность стать родителями. А ведь беда ваша в том, что те самые осколки, что должны дать жизнь вашему продолжению, никак не найдут путь друг к другу. Священное озеро - не просто озеро, это проводник. Оно, отвечая на ваши молитвы, призывает осколки и даёт им возможность воссоединиться. Завтра вы отправитесь к озеру. Каждый найдёт то место, где его молитвы будут услышаны. Но и вы постарайтесь довериться священным водам, откройте свои сердца и души, пусть боги увидят ваше искреннее желание... А теперь согрейтесь у костра и идите почивать, завтра для вас важный день...

Саави и Ивай ещё какое-то время сидели у костра, прижавшись друг к другу, и смотрели на звёзды. Только когда за ними пришла тани Адаина, муж и жена поднялись и отправились в отведённый им домик.

На завтра, встав с первыми лучами солнца, супруги двинулись за сопровождающим сначала к видящей. Старая женщина приветливо встретила их, усадила на мягкую подстилку, кинутую в центре комнатки, затем опустилась напротив.

- Дайте мне ваши руки, - попросила она. Супруги, переглянувшись, одновременно протянули руки, за которые тут же взялась видящая. Её глаза на миг закрылись, а затем распахнулись, немного пугая своим неестественно белым сиянием. - Вижу, достойны награды, что идёте просить. Вот только нужные вам осколки так далеко друг от друга... Готовы ли вы набраться терпения и ещё ждать?

Оба супруга закивали и одновременно прошептали:

- Да, готовы!

- Только должна предупредить вас: дитя не раз удивит вас своими словами и поведением. Но если желаете счастья - слушайте её внимательно и...

- Так это будет девочка?! - не вытерпела Саави, правда, тут е осеклась, осознав, что перебила видящую, но та не сказала ни слова в упрёк, наоборот, как-то понимающе улыбнулась.

- Девочка. Да. В её силах будет помочь вам продолжить ваш род.

- Что значит, продолжить род? - недоумённо переспросил Ивай. - Род продолжает сын, а у нас родится дочка...

- А то, молодой человек, что у девочки будет дар, благодаря которому она сможет излечить вас обоих, снять то чёрное проклятье, что висит над вашей семьёй. Благодаря её дару получите возможность родить ещё детей, - снова улыбнулась видящая.

Супруги шокировано примолкли, в их головах не укладывались слова мудрой женщины. Но потом вдруг Ивай встрепенулся.

- Вы сказали проклятье? Но никто из магов и целителей...

- Не дано им было видеть то, что от глаз укрыли, - пояснила видящая. - Злоба да зависть так тесно переплелись с чёрным колдовством, что и не разберёшь, с чего всё началось, и кто эту гадость наслал на вас. Одно могу сказать, как только дочь ваша эту мерзость с вас уберёт, проклявший себя и обнаружит, сам в ваш дом придёт.

- А как мы его узнаем? - спросила Саави.

- На лице проклявшего явит себя чёрная печать. Как она выглядит, вам, надеюсь, не надо объяснять?

- Не надо.

- Так вот, явится, чтобы, значит, его же гадость назад не вернулась, да только поздно поймёт, что ничего поделать нельзя. С проявлением печати черное колдовство быстро пожрёт проклявшего, желавшего взять чужой осколок. Ну, да сами с этим разберётесь. А теперь слушайте, что вам нужно будет делать на озере...

Спустя час супруги оказались у священных вод, с трепетом и восхищение глядя на окружавшую красоту. Прозрачная глубина вод светилась неестественной синевой, по поверхности то там, то тут были разбросаны широкие и толстые ярко-зелёные листы в форме сердца. Некоторые листья выпустили вверх спиралевидный стебель, на котором зрел огромный стручок. Супруги видели, как один из таких листов со стручком, едва одна из пар страждущих приблизилась к берегу озера, медленно поплыл в их сторону, и через какое-то время пара взошла на лист, стручок плавно опустился на лист, чуть приоткрылся, и пара вошла внутрь, створки быстро захлопнулись за ними. Только тут Саави и Ивай оценили масштабы растения.

Такой же большой лист вскоре подплыл и к супругам. Саави боязливо схватила мужа за руку, Ивай ободряюще ей улыбнулся, и они вместе шагнули на лист, а затем вошли внутрь стручка. Внутри было по-домашнему уютно, стенки стручка словно были выложены из пуха или ваты, столь же мягкие, но и невероятно плотные. Посреди стручка располагалось нечто, отдалённо напоминающее ложе, в которое им предстояло лечь.

Все внешние звуки исчезли, оставляя двоих наедине друг с другом. Ивай обнял жену, нежно коснулся ладонью щеки.

- Мы готовы, - прошептал он.

- Готовы, - повторила Саави.

Они любили друг друга на необычном ложе как никогда, нежно, отдавая себя дуг другу без остатка, не замечая, как от верхней части стручка к ним протянулись полупрозрачные усики, которые стали образовывать что-то наподобие кокона вокруг супругов. Миг высшего наслаждения слился с осторожным ласковым прикосновением усиков к телам Саави и Ивай. От точки соприкосновения в верхнюю часть кокона устремились две светящиеся точки, которые в какой-то момент соединились, выпустив во все стороны нестерпимо белый свет. Когда супруги открыли зажмуренные до этого глаза, им предстало невероятное зрелище: кокон из усиков заново переплетался, теперь уже вокруг ярко-трепещущегося огонька, всё больше становясь похожими на горошину. Когда внутрь втянулся последний усик, муж и жена поняли, что им пора. Створки стручка раздвинулись, дав возможность выйти наружу.

Домой супруги возвращались в глубокой задумчивости, но всё так же продолжая держаться за руки. Они знали, что их ожидание закончится не скоро, но надежда теперь уже не покидала их сердца.

Смотритель с доброй улыбкой смотрел им в след. Он был одним из тех, кто видел, как тел Саави и Ивай продолжали касаться светящиеся нити, исходящие из стручка. До самого рождения ребёнка эти нити будут связывать родителей и малыша, подпитывая горошину родительской любовью и магией.

***

Я жила самой обычной жизнью, без особых передряг и приключений. Кто-то назовёт такую жизнь скучной, но меня всё устраивало. Глядя на то, как быстро создаются и распадаются браки знакомых, всё больше разочаровывалась современным институтом брака, да и сама не спешила завязывать серьёзных отношений, видя, к чему всё приходит в итоге. Большая 'любовь' в итоге оказывается вспышкой всего лишь банальной похоти, либо желанием жить не хуже других, либо, просто, принципом 'все там были', то есть в браке, 'почему бы и мне не сходить'. Нет, я не осуждаю подобное, просто, себе такого не желала никогда. Вот и дожила до тридцати, с хвостиком, лет одна. Родителей давно не стало, так что заботилась о себе сама, ни на кого не надеясь, животинку завести не могла из-за загруженности на работе. Друзья, конечно, были, но у всех были семьи, поэтому общаться часто, не получалось. Самая близкая подруга жила в другом городе, встретиться не получалось вот уже больше десяти лет. Только звонки, да общение через социальные сети.

И, тем не менее, я снова повторюсь, на тот момент меня всё устраивало. Иногда грызло одиночество, хотелось, как все иметь хоть кого-то рядом... но потом приходило осознание, что то, чего мне не хватает, где-то очень далеко, и дотянуться до этого никогда не смогу.

Так и тянулись привычные и даже чем-то уютные спокойные дни, иногда чересчур скучноватые. В один из таких дней я просто пришла с работы, просто легла немного отдохнуть и просто... не проснулась... Это потом медики установят, что произошла остановка сердца во сне, что было странно при, практически, здоровом организме.

Но мне это уже было безразлично. В это момент мои душа и сознание неслись в потоке яркого света далеко-далеко, спеша на нестерпимый по важности зов. И противиться этому зову не было возможности. В какой-то момент движение замедлилось, и словно многоголосный хор окружил меня, казалось, задавая одновременно тысячи вопросов, отчего понять хоть что-то было невозможно. Растерянно кружилась в окружающем нечто, пытаясь уловить хотя бы один вопрос. И вдруг наступила звенящая тишина, испугавшая в начале.

- Какой красивый осколок! - везде и нигде одновременно.

- Красивый и чистый! Давно таких не попадалось!

- Да, давно. Может, оставим, всё как есть, не стирая знаний прежнего мира? Некоторый опыт этому осколку не помешает.

- Оставим. Только чуть приглушим. И добавим кое-что от себя в награду, за то что осколок сохранил свою чистоту. Решено?

- Решено!

- Что ж, осколок, спеши туда, где тебя так ждут!

-...ждут!

- ...ждут....

И снова многоголосье. И светящийся вихрь, закруживший и понёсший дальше, к разноцветной круговерти, и чувство, что теперь всё будет по иному, но гораздо, гораздо лучше, что там, куда меня несёт, я очень нужна. Нет, жизненно необходима...