- Мы были там с господином Ландером, - уклончиво отозвалась она и все же плеснула на руку кипятка.
Реакция управляющего напугала Жиль даже больше, чем его напряженная поза до этого. Она даже о боли забыла, когда тот в два шага оказался рядом и схватил ее за ошпаренную руку.
- Что же ты такая неловкая?.. - рассматривал он красное увеличивающееся на глазах пятно, которое нещадно жгло. Жиль уже не могла сдержаться и поморщилась от боли. Хотелось опустить руку в холодную воду, но держал Модир ту крепко. И склонился так низко, что от его горячего дыхания обожженное место заболело еще сильнее.
- Господин Модир, можно я охлажу руку? - пробормотала Жиль и попыталась высвободиться.
Но, кажется, управляющий ее даже не услышал. Вместо этого резко выпрямился и, все так же не выпуская ее запястья, потащил Жиль к стеллажу. Оттуда свободной рукой достал баночку и протянул ей со словами:
- Отвинти крышку.
Какой же он странный сегодня! Но выказывать удивления Жиль не рискнула - свободной рукой отвинтила крышку.
Модир поставил баночку на столик и зачерпнул из нее голубоватой светящейся мази. Нанеся ее на ожог, он принялся втирать ту пальцем. Почти сразу же боль прошла, теперь только мазь приятно охлаждала кожу. Но руку ее управляющий не выпустил даже тогда, когда от ожога не осталось и следа, а мазь полностью впиталась в кожу. Теперь уже вся ладонь Жиль пряталась в его руке, а большим пальцем он поглаживал запястье. И все это больше напоминало ласку, нежели оказание первой помощи.
- Господин Модир, - позвала Жиль, понимая, что тот смотрит на нее и будто не видит. Вновь она тонула в совершенно прозрачном взгляде, лишенном каких-либо мыслей.
Она попыталась забрать свою руку, но он не позволил. Это же ее движение вернуло его взгляду осмысленность.
- Он ведь подарил тебе частичку себя? - произнес он так тихо, что Жиль пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.
- Он дал мне крылья, - ответила она, волнуясь все сильнее и не понимая, отчего именно.
- И теперь она живет в тебе, - прикоснулся он пальцем к ее груди в районе солнечного плетения. - Ты чувствуешь это?
Теперь он словно не слышал ее. А рука его сместилась ей на талию. Он привлек к себе Жиль, и она вынуждена была упереться ему в грудь. Да что здесь происходит?! Страх все возрастал, да с такой скоростью, что очень скоро превратился в панику.
- Господин Модир! Что вы делаете?!
Он не отвечал и продолжал держать ее так крепко и близко, что Жиль уже задыхалась то ли от лихорадочного жара, охватывающего все тело, то ли от парализующего страха, а может от того и другого вместе. И эти его глаза - какими же они казались Жиль страшными, особенно вблизи.
- Пустите, молю вас! - попыталась оттолкнуть его Жиль, со всей силы упираясь ладонями в грудь, что казалась ей неестественно твердой, словно каменной.
Лицо управляющего находилось угрожающе близко от ее. Голова Жиль кружилась все сильнее, и ноги подкашивались от зарождающихся в голове подозрений, что хочет он (О Богиня!) поцеловать ее. И даже не хочет, а намерен это сделать, находясь в трансе, не осознавая, что происходит с ним здесь и сейчас.
- Господин! - выкрикнула Жиль, сама испугавшись, как громко прозвучал ее голос. Он прозвенел в лаборатории тревожным колоколом, отражаясь от стен, проникая в уши.
И это возымело результаты - взгляд управляющего постепенно приобретал утраченную осмысленность. Глаза немного потемнели. И по мере того, как это происходило, хватка его становилась все слабее, пока руки мужчины безвольно не пали с талии Жиль и не повисли плетьми вдоль тела. Она же, воспользовавшись моментом, отбежала от него на безопасное расстояние, все еще не в силах справиться с бешено колотящимся сердцем, готовым выпрыгнуть из груди.
- Как рука? - обыденно поинтересовался Модир, будто и не было ничего только что.
Он вернулся к тому, чем занимался до этого, и голос его звучал ровно. Жиль же совершенно забыла про руку. О чем он вообще толкует, тогда когда она ждет извинений, ну или хотя бы объяснений всем тем неприятным странностям?
- Не болит, благодарю, - ответила она, понимая, что голос ее прозвучал не самым учтивым образом, что не подобает так разговаривать с господином. Но и поделать с собой ничего не могла. Он ее обидел и едва не опорочил. Что было бы, загляни минуту назад кто-нибудь в лабораторию?
Чтобы не видеть управляющего, Жиль тоже предпочла возобновить мытье пробирок, тем более что и вода остывала очень быстро, в просторном помещении было достаточно прохладно и сыро, когда не топился камин, над огнем которого Модир частенько что-то выпаривал в небольшом блестящем котелке.
- Ты опоздала и понесешь наказание, - вздрогнула и замерла с колбой в руке Жиль от следующей фразы.
- Это...
- Меня не интересуют причины! - перебил ее он, повышая голос.
Жиль поняла, что он повернулся к ней лицом, но все еще не смела пошевелиться сама. Страшно было вновь увидеть его глаза. Что если там опять царит пустота!
- Посмотри на меня, глупая лоточница!
Жиль медленно развернулась, страдая от унижения. Слово «лоточница» из его уст прозвучало сейчас как оскорбление, с таким пренебрежением, даже брезгливостью тот его произнес.
- Сейчас ты закончишь работу здесь и до наступления ночи можешь быть свободна. Тут ты мне больше не нужна. А как только минует полночь, ты должна быть у священных камней, чтобы собрать прах мертвых. Мне он нужен для специального зелья, несущего в себе большую магическую силу, - губы Модира вытянулись в подобие улыбки, став совсем тонкими и длинными. Но глаза при этом смотрели на Жиль все с тем же брезгливым выражением. - Обязательно нужно управиться за час - время поклонения духам, с полуночи до часу ночи. Все поняла?
Кажется, Жиль пошатнулась и вынуждена была вцепиться в холодную металлическую поверхность стола. Священные камни?! Нет, она не сможет пойти туда одна!
- Что ты сказала? - брови Модира поползли вверх. - Ты отказываешься выполнять поручение? Хочешь, чтобы я заменил это наказание истязанием твоего хрупкого тела?
Она произнесла это вслух? Не может быть!
- Господин Модир... - заикнулась было Жиль, но снова замолчала. Она не знала, что может сказать или сделать, чтобы смягчить наказание. Но священные камни... Их она боялась едва ли не больше всего в этой жизни.
- Что? Ну говори же! Внимательно тебя слушаю, - недобро усмехнулся он.
Поборов дурноту, Жиль ответила, и голос ее прозвучал на удивление твердо.
- Хорошо. Я выполню ваше поручение.
В конце концов, это всего лишь священное место, где царят законы мертвых. А мертвые не страшны живым - это ей всегда внушала тетя Зуи. Человек, что стоит сейчас перед ней и смотрит так, что от его взгляда хочется бежать подальше, гораздо страшнее всех тех опасностей, что она себе напридумала.
- Вот и славно, - кивнул он. - Буду ждать тебя в лаборатории с прахом. И потом ты мне поможешь готовить зелье.
А это значит, что ночь ей предстоит без сна. Ну что ж, и к такому ей тоже не привыкать.
Глава 12
- Великий жрец, что мне делать? Как справиться с собой?
Модир переступил порог Храма Величия следом, как голубка и ворон покинули его. Он следил за ними, сгорая от всепоглощающих ревности и ненависти. Эти чувства сжигали его изнутри с того самого момента, как лоточница поселилась в замке. И с каждым днем ему становилось все хуже.
- Что ты хочешь услышать от меня, сын мой? Я не даю советов, ты же знаешь. Вечность научила меня держаться в стороне от человеческих страстей, - жрец закрыл священную нишу и повернулся к Модиру.
С детства Модир привык видеть жреца, потому как частенько наведывался в Храм за подпиткой, что давали ему священные письмена и вековая мудрость этого места. Но каждый раз удивлялся, насколько непроницаемым и отстраненным от всего мирского выглядит жрец. Вот и сейчас тот взирал на него с равнодушным спокойствием. Тогда как внутри Модира все бушевало.
- Я готов убить эту девушку только за то, что испытываю к ней. Она нужна мне для свершения мести, для выполнения обета, что дал у ложа умирающего отца. Но каждый раз, когда она оказывается рядом со мной, я теряю контроль над собой. И мне невыносимо думать, что именно ее я подталкиваю к Ландеру.
- Месть - вот то, что отравляет человеческие души, - отозвался жрец, плавно скользя вдоль стен храма. Свечи гасли следом за ним с призрачным шипением, оставляя в воздухе легкий аромат жженого воска. - Нет губительнее чувства, и оно же одно из самых сильных. Твой род мстит роду Ландера испокон веков. И ты не исключение из правил. Твой отец сделал все, чтобы загубить жизнь матери молодого господина, а теперь ты идешь по его стопам, ведомый данным обещанием. Беда твоя в том, что девушку эту, что выбрал в жертву, ты хочешь для себя. Это все осложняет, ты находишься в противоречии с самим собой. И именно в твоих руках сейчас находится ее судьба, как и твоя собственная. Я могу видеть прошлое, настоящее и будущее. Ничто не скрыто от меня. Но ты ничего не узнаешь, пока не пройдешь этот путь до конца. Иди с миром, сын мой. Двери храма открыты для страждущих. Но и тут тебе не будет упокоения.
Возвращался в замок Модир в еще более растрепанных чувствах, нежели покидал тот. Что хотел сказать жрец? Для чего произнес столь пространную речь? На чьей он стороне? Хотя, последний вопрос явно бессмысленный - жрец никогда не принимает чью-то сторону. Да и человек ли он, если даже сам не знает, как долго уже живет на этом свете?
Злость выплеснулась на Бовила, что с неизменно тупым видом впустил управляющего на территорию замка. Голубка с вороном все еще парили высоко в небе, он видел их. Эта птаха, как называет ее господин, совершенно потеряла стыд, забыла о своих обязанностях. И за это она будет сурово наказана. Не секрет, чего она боится едва ли не сильнее смерти - Модир прочитал это в ее душе. Вот туда она и отправится отбывать наказание.
Вновь ему пришлось прибегнуть к помощи энергетической капсулы, чтобы унять ту бурю в душе. И снова лоточница попалась под горячую руку, когда туман вечности еще не полностью покинул его.
Сжимая ее хрупкое тельце, Модир едва сдержал рвущуюся изнутри страсть. Что она с ним делает?! Заставляет терять рассудок! Этот ее испуг, дрожащие губки, упирающиеся в грудь ледяные от страха ладошки... Как же он хочет ее! Ни одну женщину не хотел так. Всех их он презирал с детства, как мать свою, что родила его и бросила на отца. А эта лоточница!.. Что сильнее в нем: ненависть к ней или страсть?
Он видел, как борется эта малышка с самой собой, как пытается не выказать страха перед походом к священным камням. И стойкость ее духа вызывала в душе Модира уважение.
А ночью он отправился за ней следом, просто потому что не мог оставить ее одну. А еще он волновался за нее, в чем даже себе не признавался.
***
Милый друг, как мне поступить? Я до замирания сердца боюсь идти к священным камням, да еще и в полночь, когда жизнь замирает, а потусторонние силы оживают. Но я не могу пожаловаться хозяину замка на управляющего. Что я ему скажу? Что меня наказали за провинность слишком сурово, что не заслуживаю этого?
Господин Модир управляет тут всем. Он самый главный в замке после хозяина. И не пристало служащим жаловаться на него. Боюсь, поступи я так, мое положение только ухудшится. И... я боюсь его.
Сегодня мне показалось, что он хочет поцеловать меня. Даже сейчас, делясь с тобой, мой друг, этими сокровенными мыслями, я краснею. Временами он пугает меня даже сильнее, чем предстоящий поход к камням.
Пожелай мне удачи...
Жиль закрыла дневник и спрятала тот в ящик стола, как советовал ей однажды Понк. Уж эти строки точно не предназначены для посторонних глаз.
На землю опустилась ночь, и вот-вот наступит полночь. Пора было собираться в путь.
Она прихватила с собой газовый рожок, чтобы светить им в особо темных местах. В прошлый раз с ней был Монила, сейчас же ей предстояло пройти этот путь одной. А пугала уже скальная лестница.
- Ты куда это собралась на ночь глядя? - такими словами остановил ее Понк.
- К священным камням, за прахом усопших, - понурилась Жиль. Скрывать от карлика правду не видела смысла. Да и слова сочувствия ей сейчас не помешают.
Однако сочувствовать ей явно не собирались.
- С ума сошла! А ну... живо отправляйся в свою опочивальню! - махнул он рукой в сторону хозяйского крыла. - Я даже сам провожу тебя туда, - схватил ее за руку и потащил за собой.
- Да постой, Понк! - вырвала Жиль руку. - Наказана я, понимаешь. Вынуждена подчиниться.
- Кем? - выпучился на нее Понк.
- Модиром, - еще сильнее понизила голос Жиль, хоть они и так разговаривали очень тихо.
- Не иначе, как он зверь самый настоящий, - потрясенно пробормотал карлик. - Да где же это видано - так наказывать молодую невинную душу! Да кем же это надо быть... - он словно говорил с самим собой, но даже от этого Жиль становилось немного легче.
- Благодарю тебя, Понк, но мне пора, - с сожалением произнесла она. Если не поторопится, то за час не обернется.
- Постой! Я сейчас... - и он умчался на удивление быстро.
Вернулся буквально через минуту и протянул Жиль маленький мешочек.
- Что это? - покрутила она мешочек в руках и даже понюхала. Внутри было что-то мягкое и не пахло ничем.
- Порошок, отгоняющий нечисть. Не спрашивай, откуда это у меня. Просто возьми. Не пригодится сегодня - хвала Богине. Но храни его у себя, так будет надежнее тебе и мне тоже, - потупил Понк глаза.
Жиль не выдержала и крепко обняла его, поцеловав в макушку. Какой же он, все-таки, хороший и добрый. А ведь сначала он показался ей совсем другим.
Понк проводил Жиль до ворот, которые сам и открыл. Бовил громко храпел и ничего не услышал. А то и от него пришлось бы выслушивать.
- Давай, пойду с тобой? - предложил карлик в самый последний момент.
- Нет. Он тебя накажет за это. А такого я точно не желаю. Не волнуйся, со мной все будет в порядке, - улыбнулась ему Жиль.
И начался опасный спуск. После того как едва не упала, Жиль боялась этой лестницы. Благо, спустилась она быстро и без происшествий. А дальше предстоял неблизкий путь к камням. Следовало поторопиться, чтобы успеть все сделать до часу.
Жиль даже не догадывалась, что под покровом ночи за ней следует высокая фигура, завернутая в черный плащ. А вот Модир видел все и слышал каждое их с Понком слово. Злость вспыхнула в нем на карлика, но пока он решил того не трогать, не проявлять себя. А вот потом он обязательно до него доберется. И где-то в глубине души Модир понимал, что Понк прав был, когда назвал его зверем. И животный страх лоточницы он чувствовал на расстоянии. Одно успокаивало - ничему плохому он не даст с ней случиться. Но как же опасно тревожить мертвых, уж Модир это знал как никто!
Жиль остановилась у кромки священных камней в нерешительности. За спиной остался шаткий мосток через речушку, а впереди начиналось царство усопших. И как же трудно было решиться сделать всего один шаг еще, чтобы нарушить невидимую границу, ступить на чужую территорию. Но время шло, и собственные страхи ей пришлось преодолеть.
Мелкая дрожь пробежала по телу, когда ноги ступили на священный камень, и тот засветился под ней. Свечение его становилось все ярче, передаваясь другим камням, охватывая все больший участок. Сразу вспомнились все страхи, и как они с Монилой последний раз развеивали тут прах тети Зуи. Где-то там, между камнями, есть и его частицы. А может быть и дух ее витает тут же и поможет непутевой племяннице...
Размышлять и дальше Жиль себе не позволила. Чтоб собрать прах, ей нужно было еще немного углубиться, пройти по нескольким камням. Она примерно помнила, где развеивали прах тети они с Монилой. Не мешкая ни секунды, туда она и направилась.
Повсюду уже было настолько светло от сияния камней, что в рожке больше не было необходимости. Жиль положила тот на камень и сняла из-за спины котомку. Достав сосуд, что вручил ей Модир, она отвинтила крышку, присела и зачерпнула лопаткой серого и тоже светящегося порошка.