— Ничего себе, — я присвистнула, — вывести весь список на экран, — дала я команду.
— Ну, и какой выберем? — папа почесал голову.
— О, — обрадовалась я, — «Корсар», вот туда и поедем.
— Загрузка маршрута. Поехали, — отчиталась программа, и машина выехала из гаража.
Я включила музыку на всю громкость и подпела певцу:
— Са-хар?
— Да, пожалуйста, — вступил папа.
— Поче-му бы тебе не подсластить всю мою жизнь? — подпели мы вместе.
— Пря-мо здесь, мне это нужно, — тоненько протянула Энн.
— Немного любви и капельку сострадания, — это допели хором.
Хорошо, когда тебя окружают понимающие люди!
— Через три мили конец маршрута, — сообщил навигатор, и папа снизил скорость.
— Ну всё, как навеселитесь, звоните, — сказал папа, — я поехал, хочу еще брауни испечь, — вот как он для Эммы-то расстарался!
— Пока папуля, — я поцеловала папу в щеку, потом папу поцеловала Энн, и мы счастливые пошли к входу в злачное заведение.
У входа в бар была очередь.
Очередь.
У входа в бар.
«Что за ерунда?» — решила я, взяла за руку Энн и с деловым видом пошла к двери.
— Здравствуйте! — улыбнулась я охраннику и повела плечиком, сбрасывая лямочку.
Моё эротичное движение не осталось незамеченным:
— Здрасьте, — прибалдел охранник.
А моя квалификация-то выросла! Раньше это не действовало, а теперь вон оно как. С первого раза и прямо в цель.
— А что тут у вас происходит? — поинтересовалась Энн и мило выставила правую ножку, прямо под нос охраннику. — Нам можно пройти? — ну какая же она молодец!
Схватывает на лету.
Вот, что значит, нет ничего невозможного для человека с высшим образованием!
— Можно, — загипнотизированный охранник пропустил нас внутрь, глаза его метались от моего плечика до голой коленки Энн и обратно.
— То есть им можно, а нам нельзя?! — возмутился кто-то в очереди.
— Да, что за ерунда?! — запахло жареным, и мы быстренько протиснулись в узкий коридор.
— Эти дамы есть в списке Его Высочества! — отрезал охранник, а я догадалась, почему такая очередь.
Тут сегодня изволит отдыхать младший брат Дезмонда.
Бары, наверное, везде одинаковые. Столики, узкий проход и длинная барная стойка, у которой толпы вейайж страждущих до алкоголя посетителей, а чуть в стороне небольшая сцена, где прямо сейчас, надвинув на глаза шляпу, что-то пел музыкант.
— Ты меня заводишь, заводишь когда целуешь, — донеслось со цены.
О, хорошая песня!
А вообще ничего тут, прилично.
— Слушай, какой странный бар, — прошептала мне Энн на ушко, — а почему здесь одни женщины?
— Не знаю, тематическая вечеринка? — я проследила глазами за очень крупной дамой в длинном платье с разрезом от бедра.
Вот это женщина!
Мечта поэта!
И тут эта женщина поравнялась со мной.
— Привет, девочки, — басом сказала красавица, — поправьте мне левую грудь, пожалуйста, — и она слегка наклонилась ко мне, чтобы мне было удобнее помочь, — отстегнулась опять, — пожаловалась… оно.
Я пристегнула ей правую грудь, проверила левую и сказала:
— Готово.
— Спасибо, Киска, — томно сказала дама и, вильнув шикарной, но немного узкой попой, пошла куда-то к сцене.
— Джи, мне кажется, это не женщина, — тихонько сказала Энн.
— Пошли, выпьем, — ответила я и уселась напротив бармена.
Бармен был вполне себе нормальным, я попросила виски и томно улыбнулась.
— Для тебя, детка, что угодно, — ласково посмотрел он на меня, и я еще ниже опустила лямочку, для закрепления эффекта.
— И мне, — села рядом Энн, — сейчас выпьем и пойдем петь! — радостно объявила она.
Как бы так ей объяснить, что тут поют музыканты, а не посетители?
— Прошу, — бармен дал нам по бокалу, мы чокнулись и залпом выпили всё, что он нам налил, — еще? — уточнил… а он ничего… блондин, страсть как люблю блондинов.
— Двойную, — подтвердила я и хлопнула ресницами, — двойную девушке, а мне, пожалуй, тройную.
— Ага, — согласилась Энн, — лёд можно не класть.
В моих руках снова оказался виски, и я, не дожидаясь Энн, опрокинула половину содержимого.
— И колы еще можно?
— Кола, — из открытой банки лимонада шел небольшой дымок, — двойная для вас, — сказал… бэйджа не было, будет Джонни.
Все бармены непременно должны быть Джонни.
Мы снова чокнулись, и я допила виски.
Сколько я вообще дней на Силионе?
И каждый день пью.
Стало немного стыдно перед собой, и я заказала еще.
Джонни смотрел на меня, открыв рот.
— Она из Уитлоков, — пояснила ему Энн и запила виски колой, — а я — нет, — подытожила она и икнула.
— А скажи мне, Джонни, — проникновенно посмотрела на него я, — что тут вообще происходит? Почему никто не дерется? Где полуголые женщины и пьяные бородатые мужчины?
— Так у нас сегодня закрытое шоу, — и он внимательно на нас посмотрел, — а я-то думаю, что на этой вечеринке извращенцев забыли две нормальные девушки? А вы как сюда прошли?
— А нас охранник пустил, — сказала Энн, а ну очень привлекательный Джонни сообщил:
— Это его последний день на этой работе.
— Почему это? — уточнила я и элегантным жестом сняла свою резиночку.
По моей задумке, волосы должны были очень красиво рассыпаться по плечам.
Сработало!
Он сглотнул и ответил:
— Потому что Бенжамин будет солировать в шоу, а это страшный секрет, — бармен допил мой виски, и я подала ему еще и колы.
А, ну да, старший брат с приветом и младший не отстает.
Почему бы Его Высочеству не любить переодеваться в женщину и не танцевать?
— А откуда вы узнали моё имя? — спросил Джонни после того, как допил.
— У такого красивого мужчины, может быть только такое красивое имя, — наклонилась я к нему, и бармен подлил себе виски прямо в мой стакан.
А хорошо быть барменом.
Ты вроде бы и на работе, а вроде бы и не совсем.
А еще лучше быть поваром, никогда не будешь голодным.
А совсем уж хорошо, если ты, к примеру, известная певица.
Менеджеры суетятся вокруг тебя, подают дорогие конфеты и эксклюзивные напитки. Толпы поклонников преследуют тебя, и папарацци не упускают шанса запечатлеть без одежды.
Самые красивые мужчины у твоих ног, а журналисты бьются за то, чтобы взять у тебя интервью.
— Мисс Уитлок! — стоит передо мной коленопреклонённый Кларксон. — Я не ел уже пять дней, я дежурил у вашей двери, умоляю, ответьте всего на один вопрос!
— Валяй, — с королевским видом дозволяю я.
— Какого чёрта вы делаете в баре? — я испуганно вскочила со стула.
Уф, показалось.
Села на место.
Какого чёрта он так нахально врывается в мои мечты?
В этот момент на опустевшую сцену направили прожектор, и под весёлую, жизнеутверждающую мелодию, «я буду жить», кажется, вышли нарядно одетые танцовщицы.
Танцовщики.
Танцующие, одетые в умопомрачительные платья, с перьями на голове, усыпанные стразами и украшенные ярким макияжем.
Мужчины.
— Очуметь, — громко сказала Энн, а я добавила:
— Пошли к ним! — я встала с высокого стула. — Покажем им, как правильно крутить попами.
Мы достигли сцены и восхищенно замерли.
Какая красота!
Всё блестит, перья колышутся, каблуки цокают, а танцовщицы изгибаются.
Интересно, где тут Бенжамин?
Под таким слоем грима и не увидать.
Наша знакомая, которой я не так давно поправляла грудь, заметила нас, подошла и втащила на сцену.
И тут пошло веселье.
Видно нас было не очень, потому что мы мало того что были в черном, мы были всем примерно по пояс. И поэтому нам прямо в танце одолжили головные уборы с перьями и подтолкнули вперед.
Перья тянули голову назад, в глазах рябило, но зато грудь была впереди и попы наши раскачивались совсем уж красиво, синхронно с колышущимися перьями.
— А теперь уходи! Закрой за собой дверь! — громко кричала я.
Я прямо видела, как закрываю эту самую дверь перед носом Брайана.
— Разворачивайся, потому что тебя здесь больше не рады видеть! — и я так вот пальчиком упираюсь в грудь изменщика.
— Это же ведь ты пытался сделать мне больно прощанием! — не пытался, я по-тихому улетела с планеты и запретила папе говорить, где я.
— Ты думал, я рассыплюсь? Думал, я лягу и помру? — лечь — это не для меня, а вот любовника давно пора завести, фантазии уже жить мешают.
— Нет-нет, я буду жить! — громко запели мы все вместе.
— Пока я помню, как любить, я буду жить! — я уже и не помню.
— У меня вся жизнь впереди! — ага, и триста золотых практически в кармане!
— Мне нужно отдать столько любви! — конечно, хватит на всех желающих и даже больше.
Это была феерия, настоящий, самый всамделишный девичник!
Ох, как же я танцевала, как я пела!
Я была Звездой!
Я представляла себя на сцене, будто бы тысячи восторженных глаз следят за каждым моим движением, люди, то есть не просто люди, а преданные фанаты, не могут усидеть на месте, так я завожу толпу.
Все встают, начинают танцевать вместе со мной и выкрикивают моё имя:
— Джин-джер! Джин-джер! Джин-джер!
И я выхожу на бис.
— Это новая королева сцены, — ведет Кларксон репортаж. — Не было в истории Силиона более яркого таланта! — не было, конечно, никаких сомнений.
— Мисс Уитлок! — ох уж мне эти журналисты.
— Ну чего тебе, болезный? — останавливаюсь я и спрашиваю через плечо.
А на плече у меня.
Что у меня на плече?
Меховая накидка у меня на плече и бриллианты, да!
Я вся в бриллиантах!
— А ну марш домой, чудовище! — музыка выключилась, и я испуганно сжалась.
Перья, кажется, тоже в страхе немного опали.
Всё нормально, опять показалось.
Но что-то как-то это уже не смешно.
Кларксон умудряется портить мне отдых даже на расстоянии.
— Пошли выпьем, Киска, — пробасила та самая танцовщица, и я очень обрадовалась этому предложению.
Все пошли в бар, пили виски, пили много и не только виски. Джонни улыбался где-то рядышком, Энн пела на сцене. Она отобрала у музыканта микрофон и устроила сольный концерт. Ей аплодировали. Танцовщицы расселись за столики и умиленно смотрели на неё.
А я сидела с Жасмин, это так звали мою новую подругу. Она меня целовала, мы с ней были в полном восторге друг от друга.
— Нет, Киска, — говорила она мне, — разве можно было из-за одного говнюка так расстраиваться?! — и она снова поцеловала меня в щеку.
Я расплылась в глупой улыбке.
Жасмин была такой классной и душевной, что я почти сразу рассказала ей о Брайане.
— Да, — согласилась я, — это я не права была, — Джонни активно закивал.
— А вот, у нас есть отличный кандидат, — и Жасмин показала мне на бармена.
Я вздохнула.
— Тут такое дело, — я снова вздохнула и прошептала ей на ушко, — я завтра замуж выхожу.
— Так это же прекрасно! — обрадовалась она. — Джонни, наливай!
Я сидела, нет, я лежала на руках у Жасмин, она меня нежно так поглаживала по голове и что-то приговаривала. Что-то про то, какая же я маленькая и как она хочет такую сестренку. Я млела, рядом прошли несколько высоких красоток, они кого-то несли.
Я слегка привстала, всё нормально, они несли Энн.
Энн умудрялась пританцовывать и держала над головой красное боа.
— Надо бы ей продюсера, — сказала Жасмин.
— А, у неё жених богатый, — отмахнулась я, — не переживай.
— Да? — удивилась она. — А то смотри, скоро друг мой придет, у него папа продюсер.
— Если так, то давай, — Джонни принес нам орешков, — а как зовут его? — я очистила скорлупу и закинула орешек в рот.
— Брайан Спейси, — сказала мне Жасмин, — а вот и он как раз, — я подавилась и запила орешек виски.
Вида бывшего парня в женском платье я не переживу…
Чтобы это самое зрелище хотя бы ненадолго пропустить, я отвернулась к сцене.
— Мими. Привет! — с королевским видом сел на стул Брайан.
Отвернуться-то я отвернулась. Но боковым зрением посматривала.
Жаль, платья на нем не было.
А такая бы картинка была.
— Привет, малыш! — обрадовалась Жасмин. — Я тебя сейчас познакомлю со своей новой подругой! — и Жасмин развернула меня к бывшему жениху.
— Джи?!
Нет, это твоя совесть. Проснулась через столько лет.
— Привет, — равнодушно ответила я, взяла еще один орешек и еще более равнодушно повернулась к сцене. О, Энн танцевала канкан. — Как дела? — равнодушно — равнодушно спросила я.
— Ты пропала на несколько лет! — да ты что? — Я искал тебя по всему Силиону, — так искал, так искал, сносил десять пар железных сапог! — И всё, что ты мне скажешь, как дела?
— Привет, как у тебя дела, — уточнила я и посмотрела прямо на него.
Да, блондины это всё-таки моё слабое место. Он был весь в черном, совсем как я, и почти не изменился. Ну ладно, изменился. Возмужал, заматерел и обнаглел.
Так и хочется залепить по физиономии.
Зачесались руки, и я их почесала.
«Так это же к деньгам!» — решила я и довольно улыбнулась.
— Ой, а вы знакомы? — оживилась Жасмин. — Давайте-ка, за встречу старых друзей!
— А давай, — согласилась я, улыбнулась, и Жасмин поцеловала меня в губы.
Жасмин.
Поцеловала.
Меня в губы.
Она меня, то есть, он меня целует!
С языком!
И целует он меня очень даже умело. Я обняла её, то есть его, за талию и увлеклась.
Напротив бывший, где-то зале певица Энн, я напилась виски в компании, в интересной компании я напилась виски и теперь вот с этой компанией страстно целуюсь несколько минут.
— Ты прелесть, Киска, — оторвавшись от меня, сказала Жасмин.
Брайан при этом почему-то уже не сидевший, а стоявший, грозно сверкал на нашу странную парочку глазами, и всё было как всегда без особых эксцессов, как вдруг я почувствовала опасность.
Кто-то смотрел на Жасмин, недобро смотрел. Все мои чувства враз обострились. Остатки алкоголя моментально вылетели из головы. Я схватила её, заставила лечь на пол. Моя, то есть, мой друг очень обрадовался, вероятно, решил, что это я собираюсь продолжить поцелуи в горизонтальной плоскости. Брайан заорал что-то про сумасшедших нимфоманок, и тут раздался выстрел. В стене, напротив которой мы только что целовались с Жасмин, зияла дыра.
Хорошо мы повеселились…
С огоньком!
И началась паника.
Танцовщицы завизжали, стулья загремели, заорала сигнализация, и сверху полилась вода.
И только Энн радостно аплодировала, похоже, решила, что это запланированная часть закрытой вечеринки.
— А мокрая, ты еще прелестней, Киска, — сообщила мне Жасмин и вновь потянулась с поцелуями.
— Оборзели?! — заорал Брайан и стащил меня с моей, то есть с моего нового друга.
Не успела я ничего ему ответить, в бар влетели полицейские и всех нас скрутили.
Нет, ну как это так? Веселились, никого не трогали, никому не мешали. В нас тут стреляли, понимаете ли, и нас же при этом арестовывают.
— Простите, любезный, — попыталась я достучаться до полицейского, — вы за что нас арестовываете?
— За покушение на Его Высочество, — рявкнул на меня суровый толстопузый защитник спокойствия граждан Силионской Империи, а Жасмин, которая даже в наручниках умудрялась меня при этом обнимать, сообщила:
— Так это же я! — я подняла на неё голову.
А вообще да, глаза-то бирюзовые.
— Ври больше, — не поверил полицейский и добавил: — в участке разберёмся.
Всех нас погрузили в большой черный автомобиль с сине-белой полосой посередине. Я сидела на коленях у Жасмин, то есть у Бенжамина я сидела на коленях, Энн, совершенно счастливая сидела напротив и что-то пела, а Брайан сидел рядом с ней, смотрел на меня и Его Высочество, периодически жмурясь, когда Энн совсем уж фальшивила.
От удовольствия, надо полагать, он жмурился.
— Жасмин? — прошептала я ей на ушко.
— М? — замурчала она и поцеловала меня в шею.
— А чего это на тебя покушаются?
— А, не знаю, — отмахнулась, отмахнулся он, — давно уже. А ты как догадалась-то? — спросила она.