— В магазине, — тихонечко блеешь ты.
— Ах, в магазине?! — это обманутый супруг уже ворвался в кафе.
Причем он не просто влетел, он от ярости выломал стену, аккурат у открытой в заведении двери.
Ну а дальше, конечно, драка.
Достается всем: посетители мужского пола разбросаны по разным углам зала, столы и стулья раскиданы, официанты заикаются, бармен рыдает, а несчастный Джером спрятался под единственным устоявшим столом. Он обхватил толстую ножку предмета интерьера двумя руками и дрожит от страха перед расправой.
— Я убью тебя! — ревет Кларксон, разрывает на себе рубашку и бьет кулаком в грудь.
Джером падает в обморок. Верный его друг — деревянный стол — не оставляет его без поддержки. Ножка отламывается, и большая столешница накрывает тело модельера, словно одеяло.
— Мой герой! — выдыхаю я и бросаюсь ему на шею с поцелуями. — Ты нашел меня, чтобы спасти от коварного соблазнителя! — поглаживаю я его голую грудь сквозь рваную рубашку. — А кстати, как ты меня нашел? — невзначай интересуюсь я.
— У тебя в каблуке датчик, — нежно целует он меня в лоб, подхватывает на руки и уносит из разрушенного кафе.
Все деньги от выигрыша, все триста золотых, давно уже отданы в качестве компенсации пострадавшим от приступов ревности моего мужественного мужа.
Мы фактически нищие.
Пожалуй, ревность — это не так уж и приятно…
Я вернулась из своих фантазий оттого, что кто-то пребольно ущипнул меня за руку.
— Думаешь, ты лучше меня, да? — зло шипела Роза мне в лицо. — Думаешь, я прощу тебе то, что ты расстроила мою свадьбу?
От такого напора я даже растерялась, но руку из захвата этой ненормальной розы высвободила.
— Роза, ты о чем? Какую свадьбу? — мимоходом спросила я.
Задерживаться рядом с ней не хотелось, потому что Кевин в это время решился на активные действия, и теперь они вдвоем с Бенжамином танцевали вокруг Шерон.
Все это напоминало ритуальные брачные танцы коренных жителей Терры. Тем более что и убранство зала было соответствующим. Символичным. Для полного сходства не хватало только бубна.
О. Всё. Теперь сходство полное.
Только вот, откуда у них бубен, и причем здесь эта нежная лирическая песня Энн?
— Ты рядом, и я не чувствую боли! — махала руками Энн, придавая пению еще больше драматизма.
— И я знаю, что мое сердце будет биться! — естественно будет, с таким обеспеченным мужем ей болезни не страшны.
Любой стимулятор оплатит.
— Мы навсегда останемся вместе! — это, видимо, угроза.
— И ты внутри моего сердца! — какая образность!
— И мое сердце продолжает стучать! — взяла Энн особенно высокую ноту и дала петуха.
Алекс восторженно зааплодировал.
— Невинная овечка Джи, — выплюнула Роза, — а ты будто ничего не знаешь? Это ты оклеветала меня перед принцем, и Бенжамин уговорил Брайана отложить свадьбу!
Можно было, конечно, и начать оправдываться, и объяснять, что с Беном мы познакомились совсем недавно, но тут я впервые (ладно не впервые), в общем, захотелось мне сделать ей гадость, и я сказала:
— Ах, ты об этом, — я противненько улыбнулась, — не понимаю, о чем ты, — добавила я и ушла от Розы с чувством выполненного долга.
Моя честь была отомщена.
Бывают в жизни минуты, когда за спиною будто отрастают невидимые крылья. Тело наполняется удивительной легкостью, и ты паришь над землёю словно ангел или сказочная птица с волшебных островов.
Нет, ты такая прекрасная бабочка. Яркая, сверкающая в лучах утреннего солнца посланница любви.
Так вот, это была я сейчас.
Это был триумф, сладкий миг победы. Безоговорочной и полной.
Я буквально видела, как мне аплодируют невидимые зрители, и какой-то очень именитый критик одевает мне на голову лавровый венец.
В этих приятных во всех отношениях мыслях я дошла до середины зала и встала рядом с Беном. Встала и задумалась. А чего я собственно сюда шла?
И, глядя на танцующего рядом с Бенжамином Кевина, я уже почти было вспомнила (прекрасные мужчины словно бы невзначай пытались оттеснить друг друга от объекта своих симпатий), как на танцполе появилось новое, хорошо знакомое мне лицо.
— Джи! — схватил меня за обе руки Брайан, а я поморщилась и обернулась на мужа.
Гейбл угрожающе приподнялся над стулом.
— Привет, Брайан, — поздоровалась я и поинтересовалась, — ты чего хотел?
— Джи, я долго думал, — совсем на него не похоже, — я не спал всю ночь! — судя по сияющему виду — наглая ложь. — Я понял, что люблю тебя, и что ты любишь меня! Я готов простить тебе этот нелепый брак с Кларксоном и позволить тебе снова быть моей девушкой! — радостно заявил этот образчик мужского шовинизма как раз в тот самый момент, когда резко выключилась музыка.
Потому что Энн она, видимо, показалась недостаточно громкой, и певица в процессе пения, подошла к усилителю и решила свою проблему радикально — выдернула шнур.
— Бух! — это Кевин в последний раз ударил в бубен.
— Круто! — подытожил Бенжамин. — Я всегда говорил, что Роза тебе не пара, и надо бы тебе с ней порвать. Молодец, что послушался!
— Ну вот, видишь! — обрадовался Брайан поддержке.
— Видишь ли, Брайан, — я постаралась говорить как можно спокойнее (говорят, с сумасшедшими нужно беседовать именно так), — видишь ли, Брайан, я не хочу быть твоей девушкой, я хочу быть женой Гейбла!
— Умница! — закричал папа, ненадолго отвлекаясь от своего занятия. — Уитлоки верные!
— За верность! — предложил новый тост Энтони.
— За верность Уитлоков императору! — Император — он и на свадьбе император.
— За любовь! — поднял бокал отец, а Кларксон уронил голову себе на руки.
Плечи его подозрительно затряслись.
А дальше случилось неожиданное.
— Изменщик! Предатель! — закричала Роза, чем привлекла к себе внимание всех присутствующих в зале.
Кстати, о присутствующих, в зал вошел слегка пошатывающийся Джером. Действие убойного коктейля, которым накачал модельера Бенжамин, подошло к концу.
— Ну зачем же так кричать? — возмутился Джерри и помассировал виски.
— Ненавижу! Ненавижу вас всех! — затряслась ведущая моей вечеринки, полезла в лиф собственного платья и изъяла оттуда пистолет.
— Так у тебя еще и грудь накладная?! — удивился принц и добавил. — Женщине с накладной грудью — верить нельзя.
— Это точно! — весомо подтвердил папа, чокаясь с Императором.
Не поняла, куда смотрит Энтони?
— Тебя я пристрелю первым! — моя бывшая подруга наставила пистолет на Бенжамина. — А потом нажму на вот эту кнопочку и взорву всех вас к чертовой матери! — и она показала нам на кулон на своей шее.
— Розочка, мой нежный цветочек! — кинулся к невесте Брайан. — Прости меня, я был неправ!
— Ах, ты был неправ?! — еще больше раскричалась она. — Я избавилась от Уитлок! Я пять лет готовилась к свадьбе! Я сидела на диетах, я терпела Бенжамина, я лично варила ему кофе!
— Такой дрянной у неё кофе выходил, — вставил слово Бен.
— Заткнись! — Роза затопала ногами. — Зря я потратила на убийцу все свои сбережения! Этот олух не смог попасть с расстояния в десять метров! А всё из-за тебя, Уитлок!
— Так я же Уитлок… — тихонько пробормотала я.
— Фи, какая похабщина, — поморщилась Эмма. — Злодейка, рассказывающая о своих коварных планах. Вот не зря на вас, девушка, жениться не хотят. Скучно, банально, неинтересно.
— Я убью вас всех! — Роза наставила пистолет на Бенжамина и одновременно потянулась рукой к кулону.
— Ну что же вы так орете, девушка! Ну, невозможно же, — снова повторил Джером, и все мы, включая Розу, посмотрели на мужчину.
— Ложись! — крикнул Энтони, отбирая у злодейской злодейки пистолет, но на кнопку эта мстительница нажать успела.
И что, вы думаете, произошло? Думаете, упала стена или рухнул потолок? Или бомба, например, взорвалась?
Ничего подобного.
В зале погас свет, сцена, на которой еще недавно пела Энн, слегка сместилась, и большой белый навес, выплывший откуда-то снизу, предстал перед нашими глазами.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Дезмонд, — интересненько…
— Ху-у-у, ху-у-у, — запели из шатра тоненькими голосами, — у-у-у вап!
И на сцену вышла моя любимая мальчиковая группа.
«Соседские парни», если быть точным.
Постаревшие, с животами и бородами, но это совершенно точно были они — Соседские парни.
— И мне всё равно, кто ты есть! — пел мой любимый блондин.
— И всё равно, откуда ты! — странное, конечно, уточнение.
— Пока ты меня любишь, малышка! — Боже мой, какая песня!
— Это что же я, не тот кулон надела? — спросила сама у себя Роза.
— Разберемся, — ответил Энтони, застегивая на ней наручники.
Тут я сразу же представила, как одетая в оранжевую тюремную робу моя бывшая подружка, изрядно заматеревшая и вся в наколках «не забуду мать родную», подпиливает пилочкой для ногтей решетку в своей одиночной камере.
— Тебе конец, Уитлок! — шипит она. — Тебе придет конец, — эти слова её подбадривают и придают сил.
В конце концов, она все-таки сбегает, предварительно вырыв этой же самой пилкой подземный тоннель, аккурат к моему с Кларксоном дому.
Мы сидим, нет, мы лежим с Гейблом в гамаке и наслаждаемся обществом другу друга, тут прямо под гамаком вылезает грязная голова Розы, и я, чтобы не огорчать мужа наличием на нашем участке чужой, злобно настроенной головы, эту самую голову аккуратненько притаптываю ногой, чтобы она полезла обратно.
— Только вы, пожалуйста, когда разберетесь, пилку для ногтей у неё заберите, — обратилась я к Энтони, — на всякий случай, — пояснила я под недоуменные взгляды друзей.
— А давайте все танцевать! — заявила Шерон и взяла Бенжамина за руку.
Счастливый принц закружил девушку в танце, да так, что ноги её не касались пола. Он держал её на весу.
Шерон, удивленная силой своего партнера, сначала недоуменно хлопала глазами, а потом расслабилась, устроилась поудобнее и сама поцеловала Бена.
И все-таки я знаток женской психологии.
Миссия выполнена, даже не начавшись.
— Давайте, — разочаровано сказал Кевин, а потом заметил Эмму, которая стояла с ним рядышком:
«Какая женщина!» — сияло большими буквами у него на лбу, и он сказал:
— Какая женщина!
— Так, так, так! — папа поднялся из-за стола. — Это еще что такое? Восхищаться этой женщиной можно только мне!
— С чего это? — удивилась Эмма и порозовела.
— Да, мне тоже интересно, — подал голос Кларксон.
— Потому что мы с Эммой решили пожениться, — довольно сообщил нам отец. — Она мне спор проиграла.
— Как давно вы решили пожениться, и какой такой спор? — не поняла я.
— Мне вот тоже интересно, какой такой спор? — снова подал голос мой муж и внимательно посмотрел на тётю.
— Гейбл, милый, а давайте дома поговорим, у меня что-то голова болит, — вскинула Эмма руки, изображая подступающий обморок.
— Дорогая! — подбежал к ней отец, и подхватил её на руки. — Я тебя провожу!
— Нам, пожалуй, тоже пора, — Гейбл оказался рядышком со мной и последовал примеру отца — взял меня на руки.
— Горько! — крикнул нам напоследок Император.
Последнее, что я увидела, это то, как Луи бережно и нежно придерживает Джерома под руку и ведет к столу.
Похоже, в его разбитом сердце поселилась новая любовь.
Эмма и папа шли, нет, они бежали к автомобилю, опасаясь нашего возмездия.
Но я же Уитлок, да и Кларксон, как оказалось, был тоже, вполне себе Уитлок.
Мы с мужем заблокировали папе и Эмме пути к автомобилю и сейчас сурово сверкали глазами, примерно догадываясь, кто виноват в событиях последних нескольких дней. И еще более очевидным был тот факт, что нас ловко обвели вокруг пальца.
— Так что же там за спор? — ласково поинтересовался мой муж.
— Да, очень интересно, — поддакнула я, папа и Эмма приняли виноватый вид.
Кажется, я начала говорить словами супруга.
Это заметили не только я, но и обвиняемые. Они переглянулись и хихикнули.
— А ну, отвечать, а не смеяться! — приказала я, и папа начал свой рассказ:
— Эмма отказывалась выходить за меня замуж. Она не хотела оставлять тебя на Терре одну, вот я и сказал, что тебя я бы давно выдал замуж, только подходящих кандидатов нет. И тогда она сказала, что её мальчик тебе бы очень подошел, только вот вряд ли он полюбит совсем незнакомую девушку и согласится на ней жениться, ведь он у неё закоренелый холостяк.
— Вот твой отец и предложил пари, если Гейбл на тебе женится, то я выйду за него замуж, — тихонько добавила Эмма. — И ты под присмотром, и Гейбл занят, — пробормотала она.
— Погодите, а откуда вы вообще друг друга знаете? — никак не складывалась в моей голове картинка.
— Ну не мог же я оставить тебя одну? — сказал отец. — Я еще в первый день, как ты в газету устроилась, с Эммой познакомился.
— Вы ведь не обижаетесь? — заискивающе спросила моя бывшая начальница и будущая жена отца.
— Не обижаемся, — ответил за меня Кларксон. — Кто же откажется от женщины из рода Уитлок? Это же подарок! — повторил мой муж слова отца и крепко меня поцеловал.
— А от подарков отказываться глупо, — прошептал он мне на ушко, и я поняла, какой же толковый мужчина мне достался.
Эпилог
Утро началось отвратительно и, путаясь в одеяле… ну нет!
«Сколько можно падать?!» — возмутилась я, а Гейбл со словами:
— Это точно, тебе сейчас падать нельзя, — подал мне телефон.
— Мисс Джинджер Уитлок? — заговорил приятный женский голос.
Я же при упоминании бывшей фамилии посмотрела на расставленные на комоде фотографии папы и его супруги, папы, его супруги и моего братика Тома, который совсем недавно появился на свет.
Да, род Уитлоков непременно обретет былую мощь!
Тут же рядом располагалось фото еще одной пары — красноволосого Бена и его невесты Шерон, совсем скоро они должны будут пожениться, и Гейбл с опаской предвкушал это событие.
В прошлую нашу встречу (это было на свадьбе папы и Эммы) мы с Бенжамином случайно подожгли шатер, в котором должны были торжественно расписываться молодые.
Регистрация была выездная.
Пела на свадьбе естественно Энн. Она вообще стала очень популярной и давала концерты по всей Империи, собирая многотысячные стадионы. Продюсером её был Алекс. Семейный бизнес. Они поженились через неделю после нашей с Гейблом свадьбы, следуя нашему положительному примеру. Не теряя, так сказать, времени зря.
Комод у нас был большим, поэтому нашлось место и для фото Луи, и Джерома, эта сладкая парочка счастливо улыбалась в объектив, стоя на самом краю большой скалы. Фотографировал их, кстати говоря, Кевин.
Мальчики увлеклись туризмом.
— Ну почти, — ответила я, — Джинждер Кларксон.
— Ах, ну да, ну да, — зашуршали на том конце провода бумагой, — миссис Кларксон, а вы за выигрышем когда вообще приедете?
— За каким выигрышем? — не поняла я.
— Ну как же, ваши тридцать золотых за победу в конкурсе на лучшее изображение Императора!
— Сколько-сколько золотых? — переспросила я и покосилась на хихикающего мужа.
— Тридцать! — гордо ответили мне.
— Обязательно приеду! — рявкнула я в ответ. — Ох, я приеду! — Вот я приеду! — распалялась я громче и громче.
— Приедешь-приедешь, — Гейбл забрал у меня из руки телефон. — Как малыш подрастет, сразу приедешь. Ты только не волнуйся, в твоем положении — волноваться нельзя.
— Обманщик! — попыталась я оттолкнуть его и встать с кровати.
Не вышло, Кларксон отрезал мне все пути к отступлению.
— Я же тебе честно отдал триста золотых, чего ты возмущаешься? — поцеловал он меня в нос.
— Но я же думала, это мои деньги! — для вида запыхтела я, хотя, надо сказать, эта его ласка мой воинственный настрой слегка поумерила.
— Твои, мои, какая разница? — спросил Гейбл, а я задумалась
И правда, какая разница?
Я же теперь Кларксон
* * *