На картине я была изображена этакой амазонкой — железный купальник выгодно подчеркивал все мои выпуклости.
— Больная, — спокойно пояснил Бенжамин. — Алекс, можно я эту картину у тебя выкуплю?
— Нельзя, — веско сказал Гейбл. — Картина — моя, как и модель.
— От это я понимаю, вот это зять! — обрадовался папа.
— Золотой парень! — подтвердил Энтони.
— Счастливчик, — грустно вздохнул Бенжамин.
— Где невеста?! — запыхавшийся Джерри ворвался в двери ресторана и безумным взглядом оглядывал нашу компанию.
Взгляд его уже несколько раз прошелся по мне, но узнавания не произошло.
Энтони посмотрел на папу и выразительно покрутил у виска, счастливый тесть пожал плечами в ответ.
— Я принес платье! — Джером высоко поднял и потряс большие пакеты, которых мы ввиду его странного поведения до этого не заметили.
— Я здесь, — обреченно сказала я потому, что особого желания переодеваться у меня уже не было.
— Быстро в дамскую комнату! — скомандовал Джером и повел меня куда-то в сторону, вероятно, туда, где в этом красочно оформленном заведении находился вотерклозет.
По пути взгляд мой то и дело цеплялся за развешенные по стенам картины. После «Покорения Минотавра» меня было довольно сложно удивить, но неизвестному и, безусловно, очень талантливому дизайнеру это удалось.
Я же говорила, что мистер Тернер очень богат? Говорила. А, как известно, при наличии больших возможностей и хорошей фантазии можно много чего сотворить.
Напротив нужной нам двери стоял большой мраморный фонтан. В фонтане этом плескалась русалка с большим бюстом и вполне узнаваемыми чертами.
Вы, наверное, думаете, ну русалка, ну плескалась? Как бы не так.
Она (русалка) не просто плескалась.
Она топила моряка.
— Надо же какое фотографическое сходство! — восхитился Джером. — Ну просто вылитый Гейбл! — это он про моряка говорил.
— Давай платье, — не стала я комментировать композицию.
Бумажный пакет оказался у меня в руках. Искренне надеюсь, что в этот раз наряд мне выбирала не Линда.
Я закрыла за собой дверь и тяжело вздохнула. Тяжелый у меня сегодня выдался день. Но продуктивный. Это совершенно точно. И я мечтательно улыбнулась.
Интересно, как пройдет наша первая ночь?
Мы снимем самый дорогой номер в самом дорогом отеле Силиона. Гейбл возьмет меня, одетую в полупрозрачный пеньюар, на руки и красивым жестом положит на кровать, устланную лепестками роз.
И случайно оказавшаяся там колючка пребольно вопьется в мое мягкое место.
— Какого?! — вскрикну я.
Так, стоп, лепестки роз отменяются.
Гейбл положит меня на шелковые черные простыни, я сексуально изогнусь и со свистом, который возникнет от трения моего пеньюара о шелк, скачусь с постели.
Бабах! Это я на полу.
Всё. Последний раз. Гейбл кладет меня на белые хлопчатобумажные простыни. Лицо его склоняется надо мной, и горячие мужские губы дарят мне райское наслаждение.
Вдруг раздается стук в окно на восемьдесят втором этаже (это на таком этаже наш люксовый номер). На тонком карнизе, шатаясь на пронизывающем холодном ветру, стоит Луи.
— Почему, Гейбл?! — дикий крик оглашает комнату. — За что ты так поступаешь со мной?!
Внизу визжат сирены. Пожарные натягивают большую простынь, чтобы поймать несчастного стилиста, если тот вдруг сорвется.
— Э-э-э-э, — отвечает Гейбл.
Луи в отчаянии заламывает руки и падает вниз.
«Нет, пожалуй, проведем мы эту ночь где-нибудь ближе к земле», — решила я и достала очередной шедевр портновского искусства.
Это было абсолютно нормальное, цвета шампанского, коктейльное платье. Настолько нормальное, что это было даже странно, и я несколько раз сморгнула на всякий случай. Но нет — платье осталось прежним. Я переодела и туфли. Тоже на удивление приличные и на каблуке. Взглянула на себя в зеркало. Поразилась своей необыкновенной красоте и хотела уже была выйти, как услышала тихий всхлип из закрытой кабинки.
Я счастлива, а кто-то плачет. Непорядок. Разве что, если это Роза, то так и быть — пусть плачет. Но Роза-то в банкетном зале. Вывод — это не Роза.
Я постучала в перегородку:
— Эй, кто там?
В ответ всхлипнули еще горше.
— Что случилось-то? — спросила я и села на пол у кабинки, предусмотрительно подстелив под светлое платье пакет.
— Меня парень бросил, — пробурчали из-за двери. — У него родители богатые, а я так, без денег и связей. Вот, смс прислал. Даже не удосужился сказать лично!
— Негодяй! — согласилась я.
— Ага, — мы ненадолго замолчали.
— Меня тоже бросали, — поделилась я опытом. — Меня не просто бросали, мне жених с лучшей подругой изменил.
— Вот ведь стерва, а не подруга! — посочувствовали мне.
— А теперь эта стерва будет вести мою свадьбу, — пожаловалась я.
— Так ты что, жениха простила? — не поняла моя собеседница.
— Нет, я другого нашла, — ответила я и зажмурилась от удовольствия. — Хорошего.
— Повезло тебе, — снова вздохнули за дверью.
— Выходи, — предложила я, — мы и тебе найдем.
— Выхожу, — щелкнул замок, и я поднялась, — но не за женихом, мне работать надо, — грустно сказала девушка и вышла из кабинки.
Со слегка опухшего от слез личика на меня смотрели большие карие глаза. Милая, чуть полноватая жертва гнусного предателя робко мне улыбнулась. В руке её был телефон, а большой передник с торчащими из карманов кисточками указывал на то, что передо мной моя коллега.
— Я Шерон.
— Джи, — пожала я ей руку.
— Где-то я тебя уже видела, — она наморщила лоб. — Такое у тебя лицо знакомое.
— А это не ты рисовала чудесные картины в коридоре? — предположила я.
— Я, — подтвердила Шерон.
— Ну, так вот оттуда и знаешь, — я гордо выпрямила спину, — это ты меня рисовала.
Шерон открыла рот, а я подумала, что надо срочно возвращаться в зал, потому что Роза не дремлет, и если она у меня и мужа уведет, такого я не переживу.
Нет, я жестоко отомщу обоим и потом не переживу.
Какая нормальная женщина будет фантазировать о жестокой мести изменщику-супругу в первый день свадьбы, и это еще и при том, что супруг-то вроде как в неверности замечен не был? Никакая.
Но я же Уитлок.
На меня правила касающиеся нормальных женщин не распространяются. Нет, представлять саму сцену измены я не стала. Это и неприятно, и не продуктивно. Визуализация — это всегда визуализация, и как это обычно бывает, визуализация неположительная почему-то материализуется быстрее. Так вот (я немного отвлеклась), я сразу представила, как бегаю за полуголым Гейблом с огромными ножницами, и они (ножницы) страшно щелкают в миллиметре от моего мужа.
— Роза, дорогуша, спаси меня! — кричит испуганный Кларксон.
Но Роза не Луи. Подлая подружка размазывает по лицу слезы пополам с тушью. На голове её больше нет самой главной её гордости — волос. Она абсолютно лысая.
— Некому спасти тебя, изменщик! — наступаю я на Гейбла. — Ты обречен!
— Зачем я связался с женщинами?! — возводит он руки к потолку, тем самым оставляя стратегически важное место незащищенным.
— Да… — мечтательно протянули рядом. — Так и надо их! — Шерон щелкнула воображаемыми ножницами. — Я когда этого гада увижу — так и сделаю!
— Ты знаешь, Шерон, — девушка, пребывающая в какой-то эйфории от приоткрывшихся перспектив, перевела на меня чуть затуманенные глаза, — тут такое дело…
— Какое? — она сняла фартук и осталась в обтягивающей белой футболке.
Достоинство рода Уитлок меркло рядом с формами моей новой знакомой.
— За это и в тюрьму посадить могут, — огорчила я её, — давай как-нибудь по-другому ему отомстим. Как его зовут, кстати, этого твоего приятеля?
— Джеймс, — тяжело вздохнула она.
Еще бы, такой шикарный план — и не осуществим.
— Мы тебе жениха найдем богатого, напечатаем твой портрет на первых полосах самых модных журналов, и Джеймс сам окочурится. От зависти.
— Джинджер, выходи скорее, я его нейтрализовал! — забарабанили в дверь.
— Кого нейтрализовал? — не поняла я, открыла дверь и нос к носу столкнулась с Бенжамином.
— Джерома! — Бенжамин мотнул головой в сторону мирно посапывающего модельера.
— Подожди, чем ты его нейтрализовал и, главное, зачем? — еще больше растерялась я.
— Нейтрализовал я его при помощи снотворного и хорошей порции виски, — объяснил Мими, — а зачем? Как зачем? Мы же договаривались!
— Здравствуйте, — выглянула Шерон из-за моего плеча, и я поняла, что вот он мой шанс! Шанс убить двух зайцев.
— Бен, позволь представить тебе мою подругу Шерон, — и я подтолкнула художницу к выходу.
Я же Уитлок. Я её не просто подтолкнула. Я её толкнула прямо в объятья розовой мечты. В конце концов, если подобный номер сработал с Алексом, почему б не опробовать его на Бенжамине? — размышляла я о природе отношений между мужчиной и женщиной и вспомнила, что и Кларксона-то я заполучила примерно тем же способом. Сколько я раз на него упала? Много. Вот он на мне и женился.
Боже мой, так вот оно что! Вот как рождается любовь! А у меня, безусловно, любовь.
Это совершенно точно.
И я так поразилась этому открытию, что совершенно забыла о распластавшихся на полу брате императора и художнице. Причем, это не Шерон лежала сейчас на Бенжамине, это он почему-то оказался на ней.
— Что вы делаете сегодня вечером? — Бенжамин приподнял голову и восторженно посмотрел в глаза Шерон.
Вы же поняли, в какие глаза посмотрел Бенжамин?
— Извините, сегодня вечером я занята, — ответила девушка, поднялась с пола и оправила футболку.
Не поняла, он, что ли, ей не понравился?
— Чем занята? — спросил растерянный принц.
— Я сегодня бывшему мстить буду, — честно ответила Шерон, — мне для этого надо найти парня побогаче и с ним сфотографироваться, — Бенжамин захлопал ртом, — и вообще, — Шерон взмахнула ресницами и поправила косичку, — вы совершенно не в моем вкусе.
— Очуметь, — сказал Бенжамин в спину удаляющейся художнице. — Чем я ей плох? — искренне недоумевал принц.
— Не расстраивайся, — я подала ему руку и помогла встать. — Я знаток женской психологии. Разберемся.
И воспрянувший духом, резко расхотевший меня похищать герой-любовник радостно закивал.
Я немного взгрустнула. Как-то уж очень быстро он меня забыл. А как же страдания, песни, стихи, посвященные недоступной и бесконечно далекой музе? Нету страданий. И стихов я тоже, видимо, не дождусь. Что поделать? Такова жизнь…
«Естественный отбор», — я посмотрела на свои скромные достоинства.
А вообще мысль занимательная.
Сидим мы с Гейблом, например, на открытой террасе нашего милого уютного домика, распиваем чай. На мне какой-нибудь очень эротический наряд, такое прозрачное коротенькое платьице, отделанное несколькими помпончиками (чтобы мужской взор сразу знал, куда ему целиться), пушистые тапочки, а в руках большой желтый банан, который я игриво очищаю и от которого я не менее игриво откусываю.
Гейбл сидит напротив, он…
«Нет, не голый», — отмахнулась я от волнительной картинки, которую вмиг нарисовало распаленное сегодняшним днем воображение.
Он в длинном шелковом халате и в руках его сигара.
Он пускает колечки из дыма, слегка прикрывая ресницы и бросая на меня томные взгляды.
Я все еще откусываю от банана.
— Владычица моего сердца! — выдыхает он очередное кольцо.
И кольцо это в форме сердечка.
— Мой лев! — я кладу желтый фрукт на столик, скидываю свой костюмчик и прыгаю в его объятия.
— О Джи-звезда! — истошный крик Бенжамина разрезает уютную тишину. — Как ночь темна!
Это такая игра слов (без меня, его ночь темна).
Я подскакиваю сидя на руках у мужа и больно бьюсь макушкой о его подбородок.
— Ведь так сильна моя любовь, и в жилах леденеет кровь! — дурным голосом поет мой поклонник серенаду.
— Когда же ты уже успокоишься?! — задает Гейбл риторический вопрос. — Ты уже двадцать пять лет каждый вечер это поешь! Ну, придумал бы уже что-то новое!
— Новое — это хорошо забытое старое, — Бенжамин без тени стеснения поднимается на террасу и занимает мое пустое кресло.
За эти двадцать пять лет он нас и не в таком виде видал.
— Вы продолжайте, продолжайте, — Бен с аппетитом доедает мой банан, — я пока поем.
И тут я поняла, что поклонники и серенады — это, конечно, хорошо. Но лучше обойдемся без них.
— Да ну, не может быть! — мистер репортер совершенно неожиданно возник на моем пути. — Какие неожиданные выводы! — Кларксон оттеснил меня обратно за фонтан. — Но радостные, — наклонился он ко мне.
И тут взгляд его зацепился за фонтан, а вернее за русалку в нем.
— Вот это да! — он обалдело оглядывал выдающиеся формы скульптуры. — Очень похоже! Не пойму, что это она делает? — он слегка нахмурился, а я во избежание испорченного настроения, психологической травмы и последующего проецирования действий моего морского альтер-эго на нашу совместную с Гейблом жизнь, обхватила лицо мужа двумя руками и хорошенько поцеловала.
В целях профилактики.
Глава 12
Наш вечер проходил хорошо.
Нет, наш вечер проходил прекрасно.
Я сидела на руках у супруга (он сказал — так надежнее), папа, Император и начальник охраны первого лица Силиона играли в занимательную и очень азартную мужскую игру — перепей другого (лидировал Император, но мне думается, папа и Энтони ему поддавались), Луи грустно сидел в уголке. Энн отобрала у Розы микрофон и пела душераздирающую песню о том, что сердце её, несмотря ни на что будет биться. Роза от такого произвола слегка прибалдела и долго стояла с открытым ртом, пока Эмма не забросила ей туда корнишон со словами: «Уровень глюкозы в крови надо поддерживать».
Как по мне — перевод продуктов.
Алекс подпирал рукой подбородок и умиленно смотрел на свою невесту, Шерон эротически извивалась под громкие вокальные изыски художественного агента, а Кевин внимательно за всем этим действом наблюдал.
У Бена появился серьезный конкурент.
Бенжамин, кстати говоря, пытался составить Шерон пару, но она была так поглощена танцем, что этого не замечала.
«С этим надо срочно что-то делать», — решила я и попыталась встать.
— Куда? — Кларксон усадил меня обратно.
— Ты серенаду под моим окном от Бенжамина хочешь? — серьезно спросила я.
— Не очень, — так же серьезно ответил Гейбл и покраснел от еле сдерживаемого смеха.
— Так вот если не хочешь, — я немного возмутилась, что тут смешного? — то пусти меня. Я пойду ему личную жизнь устраивать, — обижено добавила я и снова попыталась встать.
Кларксон опять вернул меня на место.
— Только, пожалуйста, в пределах видимости ему личную жизнь устраивай, — шепнул мне муж на ушко и слегка прикусил за мочку.
— Это как это? — уточнила я, улетая в нирвану от такого дела.
— Это не выходя из зала, — Гейбл сурово свел брови.
Я кивнула.
Ну, все-таки первый день замужем, не стоит сейчас показывать ему свой характер.
Должна же во мне оставаться какая-то загадка? Должен же быть ему какой-то сюрприз?
— Конечно, милый! — улыбнулась я как можно нежнее. — Все как скажет властелин моего сердца!
— Это-то и настораживает, — нахмурился Кларксон, но меня отпустил.
«Мне прямо тиран достался», — довольно подумала я.
Какая женщина не мечтала бы о таком ревнивце?
Никакая.
Каждая нормальная женщина мечтает, чтобы её любили, ценили и ревновали.
Идешь ты, например, в магазин. Встречаешь в магазине старого знакомого, Джерома, например, и решаешь с ним пойти на чашечку кофе — поболтать о том, о сём. Тут тебе сразу же звонок:
— А ты где?
— А я в магазине, — честно врешь ты в телефон.
Потому что тебе с другими мужчинами, если только это не твой отец (но и этот пункт обещает в скором времени исчезнуть ввиду недостаточной значимости), без присутствия мужа разговаривать — давным-давно запрещено.
— В магазине? — переспрашивает трубка все более и более угрожающим голосом.