А потом, после того, как у нас всё уже сложилось, и папа уже обрадовался, что сбыл с рук любимую дочь, учудил вот этот вот амур с Розой.
Дурак.
Такое счастье упустил.
Я порылась в шкафу и вытащила на свет любимую пижаму.
Леопардовый принт на розовом фоне. Очень красиво. Луи бы понравилось.
Особенно красивой была дыра на коленке, но кто будет обращать внимание на такую мелочь?
Папе всё равно, Кларксону — тем более.
Думаю, пройдись я перед ним нагишом, он бы и не заметил.
— Да, я прилетел на Силион с Терры, — услышала я голос репортера, — мне тогда было пятнадцать.
Не может такого быть! Эта мечта глянцевых журналов и живая иллюстрация к слогану «Dolche vita» с Терры?!
Но я не успела его как следует расспросить. Он кинул на меня равнодушный взгляд, посмотрел на часы и сказал:
— Уже поздно. Я заеду в восемь, как и договаривались, — с этими словами он ушел.
Я, как радушная хозяйка, пошла его провожать.
— Очаровательная пижама, — бросил мне Кларксон, а потом тихо прошептал, — только бы она не в ней поехала.
Когда за ним закрылась дверь, я от злости пнула её ногой.
— Ау! — взвыла я. Было больно.
Ну, какой мерзавец, а?
— Хороший мальчик, — подошел ко мне отец, — тебе подходит.
— Ты думаешь? — засомневалась я.
— Уверен, — папа сунул мне в рот кусок колбасы, — и детишки красивые пойдут, — вернулся он к любимой теме.
Детишки.
От Кларксона.
Который гей?
Ну-ну.
Проспала.
Это было ужасно! До восьми оставалось около пятнадцати минут, и я ураганом носилась по комнате, пытаясь умыться, одеться и причесаться. Всё это одновременно.
На макияж не хватило времени. Волосы расчесала рукой, потому что расчески не нашла.
В дверь позвонили. Я зашнуровала кеды и побежала вниз с лестницы.
— Доброе утро! — открыла я дверь и очаровательно, как мне показалось, улыбнулась Гейблу.
— Джи… Джи… Джинджер, — промямлил он, глядя мне куда-то на грудь. Проследила за его взглядом. Всё нормально, не голая.
Чего это с ним?
— Вы не хотите переодеться? — без особой надежды спросил он.
— Нет, переодеться я не хочу, — триста долларов, между прочим, хорошо не за мой счет, — а вот от завтрака не откажусь, — сообщила я жениху.
Раздался звук падающего тела. С дивана свалилась мисс Стюарт.
— Луи, Луи, Луи, — бормотала она во сне, — Алекс? Луи, Луи, Луи, — хорошо, Кларксон этого не слышал.
— Завтрак, так завтрак, — грустно согласился Гейбл, — а где вы купили это платье? — ничего не понимаю, почему он придирается? Сам в джинсах и футболке, чем ему полосатый сарафан плох?
— У Джерри, — ответила я, — кстати, он мне его и подобрал.
— Да? — искренне удивился репортер. — Ну, пойдемте, — и он подал мне руку.
Галантный-то какой, вы посмотрите.
Я спустилась со ступеньки и оказалась ему где-то на уровне груди.
Наверное, надо было все-таки надеть туфли…
Привстала на носочки. Кларксон бросил на меня насмешливый взгляд. Выпрямила спину и пошла нормально.
— «Старбакс» вас устроит?
— Конечно, — в животе заурчало, — сэндвичи там что надо.
Я пристегнулась, и автомобиль сорвался с места.
— Мне, пожалуйста, капучино, только без корицы, сэндвич с курицей и моцареллой, помидоры оставьте, а базилик убрать, — симпатичный продавец радостно кивал каждому моему слову и не отрывал взгляда от моей груди.
С каких это пор мои скромные формы стали так популярны среди мужчин?
— Что вы делаете сегодня вечером? — вдруг спросил Дэвид — судя по бэйджу.
— Мисс идёт в ресторан со своим женихом, — строго ответил за меня Кларксон.
Парень пулей полетел за моим заказом, а ничего такой. Блондинистый, голубоглазый, как я люблю.
Покосилась на репортера.
Как бы так сунуть Дэвиду телефон, чтобы жених не заметил? Чего Кларксон вздумал отшивать моих ухажеров?
Или он всё-таки нормальный?
Еще раз внимательно на него посмотрела. Длинные ноги, футболка обрисовывает накачанную грудь, живота нет и в помине, руки так просто произведение искусства, я молчу о его лице.
Совершенно не к чему придраться.
Да ну, нее…
Точно гей.
Сунуть телефон не получилось, потому что Кларксон следил за мной, как мамаша за особенно непослушным ребенком. Я дожевала бутерброд, грустно посмотрела на продавца, тот так же грустно посмотрел на меня, мы оба вздохнули, и я пошла на выход за совершенно недоступной мечтой всех Силионских женщин.
Мы сели в машину.
— Джинджер? — повернулся ко мне Кларксон.
— Да? — очень грустно ответила я.
— Скажите, был ли хоть один день в вашей жизни, чтобы вы никого не подцепили? — я открыла рот.
— Мистер Кларксон, — проникновенно сказала я, — вы больны? — он отвернулся и буркнул:
— Похоже на то.
Я обиженно шла за Кларксоном. Причем именно за ним, а не с ним.
Его голубые джинсы меня гипнотизировали.
Когда мы почти подошли к входу в резиденцию, я так засмотрелась, что споткнулась и упала, прямо на ту свою часть, которой только что любовалась у Кларксона.
Ничто человеческое мне так сказать…
Сарафан взметнулся куда-то наверх, белые кеды местами почернели, а на коленке оказалась царапина.
— Чудовище, — ласково улыбнулся мне репортер и подал руку.
Нет, я всё понимаю, но почему он всё время меня оскорбляет?
Я поджала губы, но руку взяла.
Кларксон помог мне отряхнуться, достал откуда-то платок и вытер грязную коленку.
— Спасибо, — нашла я силы на благодарность.
Мимо проходил мужчина, он увидел нас и замер, глядя на мой сарафан.
До зала, в котором должен был состояться торжественный завтрак, добрались без происшествий. Пару раз я наступила Кларксону на ногу, пару раз уронила какие-то вазы, ну и один раз ошиблась дверью и вошла в мужской туалет.
А я не виновата, что на двери не было нужной надписи.
В общем, посмотреть на себя в зеркало и понять, что там на моей груди такого, что все встречные мужчины буквально падают к моим ногам, не удалось.
Я и так за этой дверью в мужское царство узрела такое, что никому не пожелаю.
Кларксон уже ничему не удивлялся, он даже не пытался меня остановить, когда я уверенно дернула дверную ручку. Только тихо хихикал себе под нос.
Я обиделась еще больше.
У входа в столовую стояли слуги и другие гости. Все были одеты свободно, и мой полосатый сарафан вполне вписывался в общую картину, но они почему-то изумленно смотрели на меня.
В конце концов, я решила, что это от зависти.
Со мной же красавчик Габи. Больше того, не просто рядом, а еще и держит за руку.
Чтобы я еще чего-нибудь не испортила.
Наконец показался хозяин дворца.
Он покровительственно улыбался гостям, а затем первым вошел в комнату, где нас ждал накрытый стол.
Моё место было по правую руку от Дезмонда, рядом должен был сидеть Гейбл.
«Ничего себе, какая честь», — удивилась я.
Это что же, все мои портреты пришлись ему по вкусу? А может, та самая картинка в стиле кубофутуризма уже украшает его спальню и отпугивает особенно нервных любовниц?
— Гейбл, мисс Уитлок, — приветствовал нас Император, — рад снова видеть вас.
Мы ответили что-то подобающе, я прошла к своему месту и тут поняла, что наступила абсолютная тишина.
— Мисс Уитлок, — с трудом сдерживая истерический смех, сказал Дезмонд, — какой очаровательный у вас наряд.
В этой столовой была зеркальная стена, я так задумалась, что забыла посмотреть на неё, а теперь пожинала плоды своей рассеянности.
Кажется, я поняла, почему Гейбл просил меня переодеться.
На груди моей был вышит…
на всю мою грудь был вышит…
очаровательный баклан.
— Спасибо, — покраснела я и села мимо стула.
«Да что за день такой?!» — думала я, пока Гейбл поднимал меня и отряхивал.
Надо отдать должное всем присутствующим, гости смеялись беззвучно. Один, особенно несдержанный мужчина, сделал вид, что подавился, а какая-то полная дама выбежала за дверь.
И хохотала там.
Дезмонд же смотрел на меня как на любимого котенка или собачку, таким умилительно-довольным он выглядел.
Сели. Кларксон положил мне на колени салфетку. Хорошо не подвязал на шее.
С него станется.
Я взяла в руки вилку и ткнула в кусочек сыра, сиротливо лежащий посреди огромной, расписанной золотом тарелки.
Дезмонд вёл неторопливую беседу, гости внимали, Кларксон кивал, я смотрела на пустую тарелку.
Нет, ну как так?
Приглашают на завтрак, а есть не дают!
— Ваше Величество, — обратился к Дезмонду Кларксон, — у меня к вам просьба, — я с интересом навострила уши.
Неужели попробует избавить нас друг от друга?
— Да, Гейбл? — хищно улыбнулся Император.
— Позвольте нам с мисс Уитлок обвенчаться раньше? — мои глаза стали размером с тарелку, — я не смогу ждать целый месяц, — репортер повернулся ко мне, — я мечтаю скорее назвать Джи своей. Ты ведь хочешь этого не меньше, правда, милая?
— Спать не могу, — ответила я и подцепила с его тарелки кусок сыра.
Император, кажется, был удивлен не меньше моего:
— Гейбл, — осторожно спросил он, — ты здоров? — о, не одну меня посетила эта здравая мысль.
— Более чем, — ответил страшно довольный Кларксон, — я в полной мере осознал, какое счастье мне выпало, — и шепотом добавил, — даже привалило.
— Если так, то конечно, — сказал шокированный Дезмонд.
А больше ничего интересного не было.
Гости разговаривали, Гейбл глядел на меня и глупо улыбался, Дезмонд смотрел на своего репортера, и, судя по задумчивому взгляду, Император раздумывал, вызвать Кларксону врача сейчас или всё-таки после завтрака.
— Мистер Кларксон, — дёрнула я жениха на выходе из-за стола, — вы чего такое удумали?
— Джинджер, — посмотрел он на меня, — вы хотите за меня замуж?
— Упаси Бог, — я замахала руками. Жених выгнул правую бровь:
— Нет, вы, конечно, очень даже ничего, — левая бровь поднялась вслед за своей соседкой, — но слишком уж для меня хороши, — он сжал зубы, я попятилась.
Что я такого сказала?
— Ничего, — прошипел в ответ репортер.
Ой, кажется, я это спросила вслух.
— Мисс Уитлок, поверьте, жениться на вас — самое страшное, что только может приключиться в жизни любого мужчины, — наступал на меня Гейбл, — доверьтесь мне, я знаю, что делаю! — мятное дыхание облачком коснулось моего носа.
Сглотнула, горький привкус ароматного сыра всё еще стоял во рту.
— И деньги вернёте? — недоверчиво уточнила я. — Я без своих денег с вами разводиться отказываюсь! — однозначно высказала я свою позицию.
А то потом, когда до дела дойдет, скажет, что такого уговора не было.
— Я вам сам заплачу, — серьезно ответил Кларксон и взял меня за руку.
И такая на меня снизошла благость, что никакие смешки и недоуменные взгляды, которыми награждали нас все встречные в резиденции гости и работники, не могли испортить мое прекрасное настроение.
Одной рукой оправила платье. Вторую крепко держал Гейбл, и забрать её из этого захвата было совершенно невозможно.
Император и его гости вышли во внутренний дворик, там оказалась оранжерея.
Мы с Кларксоном догнали процессию и шли чуть поодаль.
Я рассматривала яркие цветы. Кларксон рассматривал меня. Гости рассматривали нас. Император рассматривал гостей.
Ничего интересного.
Один цветок, который рос с краю оранжереи и был отделен небольшим прозрачным куполом, показался мне особенно красивым. Он был огромным, листья его формой напоминали трезубец, а посреди них на тонкой длинной ветке качался красный закрытый бутон. Нестерпимо захотелось его потрогать, и я нажала на маленькую кнопку, открывая стеклянную сферу.
— Ух ты, — я протянула к цветку руку.
— Джинджер! — заорал Гейбл.
Он отвернулся на долю секунды, чтобы посмотреть на часы.
Опоздал.
Чудесный экзотический цветок плюнул чем-то жидким и жутко вонючим мне прямо в лицо.
— Скорее в медицинский отсек! — крикнул Император. — Она хоть и воин, но Парадиз даже на них действует.
«Парадиз», — я захихикала.
Какой же это Парадиз?
Это Стинки Скунс, не меньше!
Я посмотрела на соцветие. Красный цветок победно ухмылялся и распространял весьма специфический запах на всю оранжерею.
Гости бегом бросились на выход.
Я моргнула, показалось, что у одного из мужчин вырос длинный хвост, кончик которого венчала симпатичная кисточка.
Открыла глаза, голову его украшали ветвистые рога:
— Гейбл, — я схватила репортера за руку, — ты это видишь?
— Неси её скорее, — бросил Кларксону Дезмонд, — она сама не дойдет.
«Чего это не дойду?» — хотела было возмутиться я и посмотрела на Императора.
— Ваше Величество? — удивленно ойкнула я, — Вы зачем балетную пачку одели? — Кларксон хрюкнул, — нет, вам, конечно, очень идет, но почему розовую?
— Это мой любимый цвет, — доверительно сообщил мне Дезмонд.
— А, — я кивнула, соглашаясь, — но красный вам бы лучше подошел.
Жених подхватил меня на руки, в каком-то беспорядочном калейдоскопе пролетали перед глазами коридоры. Наконец меня сняли с рук и посадили на стул. Я подняла глаза на Гейбла, а потом зажмурилась и осенила себя крестом.
— Боже мой, какая нелепая у меня смерть, — пробормотала я себе под нос, — уважаемый Архангел, а вы меня в Ад или в Рай оформляете? — огромные светящиеся белоснежные крылья взметнулись за спиной сурового ангела, у которого почему-то было лицо моего жениха.
— В Чистилище, — строго ответил он, и тут кто-то засадил иголку в мою правую руку.
— Это обнадеживает, — облегченно ответила я и отключилась.
Глава 6
Что-то щекотало мой нос.
От этого факта было нестерпимо противно хотя бы потому, что поднять руку я почему-то не могла.
— Апчхи! — спазм сотряс тело, и я обрела власть над собственными конечностями.
Сомнительную, надо сказать, власть. Я ударила себя по носу.
— Мисс Уитлок, — спросили где-то над головой, — вы очнулись?
— Я в порядке, — подняла я руку наверх в характерном жесте и свесила ноги с узкой больничной койки.
Поторопилась, если бы ни чьи-то проворные руки, я бы уже украшала белый пол больничного отсека.
— Доктор сказал, что вам нужно полежать несколько минут после того, как вы очнетесь, — сказал Кларксон.
Руки были его, я узнала по часам. Он подал мне бокал с водой и какую-то таблетку.
— Спасибо, — сказала я и без всякого сопротивления приняла лекарство.
Ну не отравит же он меня?
Хотя…
Я с опаской посмотрела на него. Он ответил таким же, полным опасений взглядом.
— Отвезти вас домой? — спросил мужчина.
— Давайте, — согласилась я, — а что случилось-то? — спросила я у Гейбла. — Почему я у медиков?
— А вы не помните? — недоверчиво посмотрел он на меня.
— Неа, — я помотала головой, — последнее, что я помню, как мы вошли в оранжерею.
— В вас выстрелил Парадиз, — я подняла бровь, — ядовитый галлюциногенный цветок из лесов Тамании. Доза, полученная вами, как правило, смертельна, — я посмотрела на катетер в правой руке, Кларксон кивнул и продолжил: — если так пойдет и дальше, то мне не придется не то, что разводиться с вами, мне женится будет не на ком.
— Можно подумать, вас это сильно огорчит, — с трудом, но мне удалось встать на ноги.
— Представьте себе, — улыбнулся Кларксон и подхватил меня на руки.
Сели в машину. До неё, теперь уже совершенно точно, добрались без происшествий, потому что я не шла, а висела на женихе.
Он держал меня одной рукой, а я обхватила его за шею. От него пахло чем-то очень вкусным, захотелось уткнуться носом в белую футболку и глубоко вдохнуть.
Но это бы выглядело несколько странно, и я, конечно, сдержалась.
— Джи? — пристегнул меня Гейбл.
— Да? — я напряглась, чего он еще придумал?
— От вас пахнет имбирём и лимоном, — оттянула ворот сарафана, наклонила голову и повела носом.