Пока добежали по улицам города к стене, там уже успело собраться чуть не полгорода. Все молча смотрели на подъездную дорогу. А отряд проскакал мимо дубов и вышел на прямую. Когда всадники приблизились, стало понятно, что их меньше обычного. Значит, гонцы.
Оставалось только гадать, что за вести несут эти гонцы. Люди столпились на стене, глядя, как десятка воинов Гелсарта подъезжает к городским воротам. Красный, будто кровавый штандарт с семью хвостами внушал какой-то суеверный ужас. Но... Но!
- Ти... - Геста перевела на брата взгляд.
Парень понял без слов.
- Жди меня здесь. Поняла? Я сейчас вернусь, - зашептал он, озираясь. - Спрячешься где-нибудь в укромном уголке. Я найду тебя. Поняла?!
Девушки кивнула, глядя в его сумасшедшие глаза, и судорожно сглотнула. Горло свело, слова не вымолвить. А потом смотрела, как он исчезает в толпе.
Спрятаться... Спрятаться. Надо спрятаться!
Но ей вдруг мучительно захотелось вернуться и взять с собой единственное, что осталось от матери - плетеный кожаный браслет. Старый, потертый, с бирюзовыми бусинками и странными рунами. Она хранила его в маленьком тайничке в конюшне. Геста подумала, если бегом, она успеет. В конце концов, Ти все равно будет ее искать, а на это уйдет какое-то время. Он, конечно, рассердится, но ничего, посердится и перестанет.
Пулей влетела в конюшню, по счастью, не попалась на глаза никому, метнулась к своему тайнику, вытащила драгоценный браслет и обратно. Уже на полпути услышала за спиной грохот копыт, шарахнулась к стене, прижалась, стараясь распластаться. Мимо во весь опор проскакали всадники Гелсарта.
Секунду Геста стояла, глядя им вслед. У нее чуть сердце не выскочило от неожиданности. А потом, не тратя времени даром, побежала к стене. Когда она добралась, ворота уже закрывали. Но вокруг все еще толпились люди. Геста оглянулась по сторонам, нервно сглатывая от волнения, и стала искать глазами укромный уголок, чтобы там дождаться Тигарда.
И в этот момент ее неожиданно окликнул стольник царицы Винго:
- Геста! Где ты шляешься?! Иди со мной, ты нужна царице!
У нее упало сердце. Подпрыгнуло к горлу и упало снова. Особенно, когда краем глаза заметила мелькнувшего в толпе Ти.
- Да... Я здесь... э...эт-т-то... - сипло выдавила она.
- Пошли! - приказал Винго и потащил ее за собой.
***
Пришли. Второй раз за сегодня Геста оказалась во дворце.
Пока тащилась чуть не вприпрыжку за поспешно двигавшимся сквозь толпу стольником царицы, чего только не передумала. А сколько страху натерпелась, ибо главный страх - неизвестность. А как оказались перед дверью большого зала, как будто разом успокоилась. В душе наступила пустота. Пусть что хотят с ней делают, главное, чтобы не узнали про Ти, он-то ни в чем не виноват.
Странно показалось, что Винго не втолкнул ее, как он обычно это делал, а посторонившись указал рукой на дверь, предлагая войти. У Гесты похолодело в груди, захотелось позорно сбежать. Однако выбора нет, ей все равно придется через это пройти. Вдохнула поглубже, стараясь не смотреть на стражников, отрешенно замерших у входа, и вошла в зал.
Высокие двери закрылись, отрезая путь к бегству. Все, теперь деваться некуда. Геста поклонилась и замерла в ожидании, пряча влажные от волнения ладони в складках платья, и уставилась на царицу, восседавшую на возвышении. Выглядела государыня Фелиса задумчиво и сумрачно, и на Гесту взглянула с таким нечитаемым выражением, что девушке снова пришел на ум утренний разговор.
Ну вот, теперь ей точно несдобровать, подумала Геста, и даже мыловарня уже казалась не таким страшным местом, но тут она заметила в огромном пустом зале еще одного человека и вздрогнула от неожиданности. У окна спиной к ним стоял царь, ее отец. Девушка так с открытым ртом и застыла.
- Геста, - раздался голос царицы, в котором угадывалась странная смесь досады и затаенного торжества.
Мгновенное отрезвление.
- Да, госпожа, - ответила Геста, стараясь смотреть прямо перед собой.
Неожиданно на лице государыни обозначилась улыбка.
- Мы решили, - она оглянулась на спину царя, стоявшего у окна. - Взять тебя во дворец и воспитывать вместе с нашими дочерями.
У Гесты был шок, упади сейчас на нее большая парадная люстра, не вызвало бы такого удивления.
- Э...?
После того, что случилось сегодня?! Геста просто онемела. Чего угодно ждала, только не этого. Слова застряли в горле, а взгляд метнулся к мужчине у окна. К отцу. Тот не шелохнулся, словно не слышал, все так же стоял, сцепив руки за спиной. А царица сухо продолжала:
- С этой минуты ты переходишь жить во дворец. Комнату и одежду тебе подготовят, но сначала ты приведешь себя в порядок и отмоешься. А с завтрашнего дня начнется усиленное обучение этикету, танцам и всему, что должна знать царская дочь.
- Простите, государыня, - не выдержала ошарашенная Геста. - Но зачем все это?!
И обвела глазами зал, не в силах сформулировать свою мысль. Как ни странно, такая вопиющая дерзость не рассердила государыню Фелису, наоборот. Она бросила быстрый взгляд на мужа и многозначительно усмехнулась:
- Как зачем? В тебе ведь течет царская кровь, значит, ты девушка царского рода. И, можешь радоваться, тебя просватали.
глава 5
До этого мгновения Геста думала, что больше ее удивить невозможно.
А теперь она снова застыла, потрясенно осмысливая услышанное. Замуж? Она вообще замуж не собиралась, ни о чем таком и не помышляла. И вдруг ее как вещь, отдают кому-то? Какому-то неведомому мужчине? Вот ЭТО был шок ...
Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Слова царицы как будто отскакивали от сознания, не желая укладываться в голове, а в душу сквозь недоумение медленно но верно просачивался настоящий страх.
- Как... просватали? - с трудом выговорила она. - Могу я узнать за кого?
И запнулась, глядя на отца в надежде, что тот сейчас обернется, скажет, что это такая шутка, и велит ей идти на конюшню. Но ничего подобного не происходило, а действительность неумолимо наваливалась, давила каменной плитой.
- Можешь, - ответила царица, склоняя голову к плечу. - За сына властителя Гелсарта. Скоро его посланные приедут за данью, они заберут тебя с собой и доставят к жениху.
Третий удар был посильнее двух предыдущих. Но он как бы поставил точку, добавил то недостающее звено, сделавшее картину целой. Ее отдадут чудовищу.
Так вот зачем приезжали Гелсартовы послы.
У Гесты мелькнула мысль, что она оказалась права, и мыловарня далеко не самое плохое, что могло случиться в ее жизни. Это неожиданно отрезвило и успокоило, придало силы. Когда некуда отступать, остается только принять бой.
Девушка задумалась на пару секунд. Было в словах царицы нечто, казавшееся ей совершенно бессмысленным. К чему эта суета, зачем селить ее во дворец, и чему такому можно научить за оставшийся месяц? Да и кому оно нужно? Чудовищу? Гесте вдруг стало смешно от этих мыслей.
Она выпрямилась, подняв голову, и проговорила:
- Государыня, благодарю за вашу щедрость и доброе ко мне отношение, но мне бы хотелось последний месяц провести со своей семьей.
Спина человека, стоявшего у окна странно напряглась, а царица просто взорвалась криком:
- Нет! И это не обсуждается!
А потом, спокойно разгладив складки на платье, добавила:
- Чтобы ты смогла сбежать со своим конюхом?
Геста вскинула голову, понимая, что царица каким-то образом узнала о неудавшемся побеге. Стало страшно за Ти, что теперь с ним сделают?
- Мы дали слово и должны предоставить для сына властителя Гелсарта девственную невесту, - продолжала царица. - Это огромная честь для тебя!
Хотелось выкрикнуть в холеное лицо Фелисы, если это честь, отдала бы Гелсарту одну из своих дочерей! Но Геста понимала, кричать и пререкаться с царицей бессмысленно. Все решено, все довольны. Она кивнула, принимая неизбежное. Раз уж будущее предопределено, бояться теперь нечего.
Спросила только:
- Я могу продолжать занятия с наставником?
Говорят, в последней просьбе не отказывают. Фелиса смягчилась и материнским тоном проговорила:
- Можешь.
***
Девчонку увела прислуга. Отмывать и отскребать, чтобы та не пахла конюшней. В большом зале Фелиса осталась с мужем одна. Прошло уже минут десять, а онвсе также безмолвно стоял спиной у окна, наконец царица не выдержала, заговорила первой.
- В конце концов, это действительно великая честь нее, - начала она. - Геста войдет в семью самого могущественного из царей. И...
Мелиар резко обернулся и, тяжело ступая, вышел из зала.
Фелиса даже испугалась, в глаза мужа не было ничего человеческого.
***
К вечеру весть о том, что чудовище, которому каждый год платили дань смертниками, обзаведется невестой, облетела весь Белор.Народ, конечно, всегда знал, чья она дочь, но чтобы вот так, враз признать Гестуцаревной...
Нет, никто не смел осуждать государя Мелиара, но все замерли в каком-то суеверном ужасе, очень уж символично все это было. И по городу поползло странное слово: жертва.
Гесте об этом, разумеется, ничего не было известно, ее жизнь круто изменилась. Теперь весь неполный месяц, оставшийся до приезда сборщиков дани, ей предстояло провести во дворце, Что само по себе было тяжело, потому что здесь ее, мягко говоря, не любили. К тому же она вся извелась, изнывая от неизвестности, зная, что царица не оставитТигарда безнаказанным. Единственная радость - вечером должен был прийти наставник Лесарт.
К назначенному часу Гесту, вымытую до скрипа и одетую в длинное платье из зеленого шелка, привели в малый покой для посещений. Она сидела, боясь шелохнуться, подавленная всем: переживаниями, этим непривычным платьем, атмосферой, страхом зацепить что-то и испортить. И еще больше добавляли тоски те узкие туфли, что ей выдали вместо ее растоптанных чувяков.
Но как только дверь отворилась и в проеме показался Лесарт, девушку будто подкинуло с места, она взвизгнула:
- Наставник! - и кинулась ему на шею.
Он немного опешил, застыл, неловко расставив руки, словно боялся ее коснуться, и отшутился:
- Чем это я заслужил, чтобы меня обнимала царская дочь?
- Тем, что вы есть, - шепнула Геста ему в плечо.
- Ну-ну, будет... Ты посмотри лучше, кого я тебе привел, - проговорил он.
Она отстранилась в недоумении. А в следующий миг у нее чуть не выскочило сердце от нежданной радости. За спиной наставника стояли старший конюх Ким с женой Селлой, ее приемные родители. И глаза у них такие взволнованные... Тревога за нее и нерешительное желание заговорить, и страх сделать что-то не так, все-таки она теперь царская дочь. Геста еле сдержалась, чтобы не разрыдаться и кинулась обнимать обоих.
- Мама, папа! А как там Ти? С ним все в порядке?
- Что с ним сделается, - Селла махнула рукой, а потом всхлипнула, закрыв рот ладонью, по щекам потекли слезы. - Не уберегла я тебя, девочка моя...
- Ну что ты, мама! Со мной все хорошо...
И вдруг поняла, что приемные родители испуганно застыли, глядя куда-то ей за спину. Геста медленно повернулась, в дверях стоял царь и смотрел на них тяжелым взглядом. Будто морозом среди майского дня повеяло, сразу все хорошее настроение слетело, как лепестки с цветущих вишен. Геста склонилась перед царем, конюх с женой стали молча кланяться и быстро-быстро вышли. Остался одни Лесарт, так и не склонивший перед царем голову. Царь смерил их нечитаемым взглядом и ушел.
С минуту царило мрачное молчание. Потом наставник начал говорить, и как всегда сказал то, что она меньше всего ожидала услышать:
- Тебе, девочка, выпала великая часть.
Геста недоуменно на него воззрилась, потом оглядела свое богатое платье:
- Если вы об этом...
- Я о том, что тебе выпал великий шанс.
- Шанс? Я не понимаю.
- Миссия, - проговорил наставник, поднимая указательный палец левой руки. - Снять с города позорную дань людьми.
С ума сойти... Геста поняла, что он уже начал урок.
- Но как?
Лесарт хмыкнул, шевельнув бровью:
- Помнишь, я говорил тебе про страх? Чудовище - это страх. А тебе, - многозначительная пауза. - Предстоит стать женой чудовища.
И ушел, оставив Гесту осмысливать его откровения. Ей предстоит стать женой страха? Но в голове девушки не укладывалось. Не получалось совместить абстрактное понятие и вполне реальное чудовище. Чего-то не хватало. Чего-то очень важного.
***
Дверь из заговоренного серебра открылась снова. Уже который раз за это время. Что-то слишком зачастил к нему отец!
Зэйну хотелось сплюнуть, но он только крепче сжал в руке нефритовую чашу с красным вином. Последние три дня его постоянно охватывало бешенство. И эта навязанная ему отцом невеста, и необходимость держать себя в узде. Все бесило!
- Отец! - крикнул он. - Какого черта! Я же просил меня не беспокоить!
Гелсарт, появившийся на нижних ступенях лестницы, скрипуче расхохотался:
- Что я вижу, топишь нетерпение в вине?
Зрачки у Зэйна опасно вытянулись:
- Ты потому так наследил вчера, пришлось от стенок отскребать? - проговорил Гелсарт, игнорируя его недовольство и возмущение.
- Не лезь в мой дом, отец!
- Но здесь надо прибраться. Скоро прибудет твоя невеста, а у тебя такая грязь. Вдруг испугается, огорчится? Что тогда? - Он снова расхохотался и так, продолжая смеяться, ушел, оставив его одного.
В этот момент Зэйн ненавидел отца, загнавшего его в ловушку. Нефритовая чаша полетела в стену, брызнув осколками, вино растеклось потеками, удивительно напоминая кровь.
глава 6
Время для Гесты разделилась на до и какое-то промежуточное после.
В прошлом осталась пусть и тяжелая, но все-таки веселая жизнь с семьей конюха. Их совместные проделки с Ти, когда они сбегали на рыбалку или по ночам залезали в царицын сад, обдирать черешню и скороспелые яблоки, или убегали в поля, охотиться там на кроликов. Это было затянувшееся детство, и оно внезапно закончилось.
Осталось только после - короткая жизнь во дворце, в конце которой неумолимо приближающийся день отъезда к смертельно пугавшему ее жениху. А пока девушка застряла в дворцовой жизни, искренне не понимая, для чего все это притворство. Зачем ее обряжают в день по десять раз, зачем намывают и мажут разными притираниями? Однажды так и спросила:
- Какая разница,будут у меня полированные ногти или нет, если чудовище все равно меня убьет?
- Не говорите так, царевна Геста! - одернула ее приставленная царицей воспитательница. - Что за глупости. Вам предстоит войти в семью могущественнейшего из царей, владыки Гелсарта! Стать его невесткой. Вы должны быть безупречны во всем.
- Да, - пробормотала Геста. - Я должна быть безупречна, иначе мной могут побрезговать.
Хлопнула дверь. Все трое, и Геста, и воспитательница, и служанка, приводившая в порядок ее ногти вздрогнули от неожиданности.
- Кто? - спросила воспитательница.
- Царь, - потупив глаза тихо проговорила служанка.
Воспитательница воззрилась на Гесту и строго произнесла:
- Вы, царевна, должны научиться думать прежде, чем говорите! Особенно в присутствии государя и государыни.
Понимала она все. Что ж тут не понять...
- Я постараюсь, - ответила девушка, глядя в окно, за которым была свобода.
Повисло молчание. Воспитательница коснулась ее руки. Геста резко повернулась, а та сказала, глядя ей глаза, просто и без уловок:
- Дитя, тебе восемнадцать лет. Ты не знаешь, что иногда... - тут она замялась, сглатывая, словно говорить было трудно. - Иногда незначительная мелочь может погубить, а может и спасти твою жизнь. Поэтому, пусть все будет безупречно.
Это было неожиданно и так по-человечески, что как-то сразу победило внутреннее сопротивление в душе. С этого момента Геста стала учиться дворцовой премудрости всерьез.