Помимо этикета приходилось учиться носить узкие туфли и длинные многослойные платья. Вести приятную беседу, петь, аккомпанируя себе на виуэле*. Но это как раз без проблем, голос у Гесты был высокий и звонкий.И, конечно же, танцы, парадные а также те, что танцуют для услаждения взора в спальне. Последнее заставляло Гесту краснеть. Но все это в совокупности давало какую-то цель в жизни.
По вечерам к ней приходил Лесарт и в основном учил ее магии. У Гесты был дар к светлой магии и целительству, вот его усиленно и развивали. А пока девушка отрабатывала задания, он заставлял ее в подробностях рассказывать, как проходит дневное обучение. В этом вопросе Лесарт был полностью согласен с воспитательницей.
Но он молчал о главном и странно на нее смотрел.
А девушка никак не могла понять, что же не договаривает учитель.
***
Так прошла неделя.
Несколько раз за это время с Гестой пытался поговорить царевич Солгар, но стоило ему приблизиться, тут же, словно из-под земли, появлялась государыня Фелиса. Но однажды он все же смог ее выловить наедине.
Геста спешила к наставнику, а Солгар, поняв, что за ним следят, спрятался в коридоре. Когда брат царицы внезапно возник перед ней, девушка опешила.
- Я хочу извиниться. Моя вина...
Он низко опустил голову, собираясь с силами. Геста не ожидала, что тот будет мучиться чувством вины. Ей даже стало его жаль. Но молодой царевичуже не был в ее глазах тем недоступно прекрасным, почти божественным созданием, обрушившаяся на девушку судьба слишком многое переменила.
- Не вините себя, царевичСолгар, - сказала она. - В жизни все происходит так, как оно должно было произойти. Но мне приятно было с вами познакомиться. Правда-правда.
И улыбнулась.
Он вдруг просветлел взглядом, словно с него спала невероятная тяжесть, и горячо зашептал:
- Геста, я обязательно попробую тебе помочь!
Но тут в коридоре неизвестно откуда возникла государыня Фелиса, Ее брату ничего не оставалось, как сухо поклониться и уйти в другую сторону. А Геста побежала к наставнику. Разговор с Солгаром оставил у нее в душе светлое чувство.
***
Лесарт сегодня принес записки. Ей запретили всякое общение с семьей конюха, вот и приходилось ловчится и хитрить. Девушкавзвизгнула от радости и чуть не вырвала их у него из рук. Пара слов, нацарапанные, как курица лапой, от папы Кима и мамы Селлы, и короткое послание от Тигарда.
Геста задохнулась, читая его. Ти писал про побег.
«Все готово, надо только дождаться безлунную ночь. Наставник выведет тебя и доведет до полуразрушенной башни у старых ворот. Я буду ждать там. Ничего не бойся, у нас все получится».
У Гесты мелькнуло в голове, что и царевич Солгар предлагал помощь, может быть, что-то получится... Едва живая от волнения, девушка уставилась на Лесарта. Тот, пока она читала, хранил невозмутимое молчание. Он и сейчас смотрел на нее нечитаемым взглядом.
- Я приду завтра, - проговорил наконец Лесарт.
Ловко забрал из ее негнущихся пальцев записку Тигарда и ушел. А Геста в страшном смятении опустилась на стул. Тысячи сомнений. Почему он так смотрел? Что хотел сказать, и главное, почему промолчал? А потом поняла - дальше так не может продолжаться. Если наставник что-то знает, он должен сказать.
***
Расстроенная и растревоженная всем этим Геста возвращалась к себя. Шла опустив голову и даже не заметила, когда на ее пути выросло препятствие.От неожиданности ойкнула и отскочила. Вскинула взгляд и замерла, не зная, что сказать. Перед ней стоял отец.
Потом опомнилась и склонись в глубоком поклоне.
Так они и стояли друг против друга молча. Геста не поднимала голову, но ей было видно, как сжимались и разжимались его кулаки. Наконец царь шумно выдохнул, и отошел в темноту. Это было настолько угнетающе, что Геста бегом побежала к себе в комнату и заперлась.
***
Еще несколько дней прошли в смятении. Лесарт не появлялся, она приходила каждый день, но ждала напрасно, Геста не знала что думать. Ей то становилось страшно, что с ним или с Ти что-то случилось, то казалось, что ее бросили, это так горько и обидно, что слезы наворачивались. Вся жизнь сосредоточилась на бесполезной, зато хоть как-то отвлекающей дневной суете.
Она часто наталкивалась на мрачный взгляд царя, который появлялся в самых неожиданных местах. Иногда видела близняшек, дочерей Фелисы, Лию и Гелию. Дочери царицы сторонились ее, издали поглядывали с суеверным страхом и стыдом, который они пытались скрыть за надменным презрением. Солгара видела два раза, но только издали.
А день отъезда неумолимо приближался. Геста даже завела себе специальную палочку на которой делала зарубки. По одной в день, и постепенно палочка стала ребристой. И вот наконец, когда она вся изошла нервами, появился Лесарт.
Геста бросилась было к нему, а потом вдруг остановилась на полдороги. Теперь она уже и не знала, как с ним вести себя. Наставник сам подошел к ней.
- Что с тобой, девочка?
Она пожала плечами и вздохнула, отводя глаза:
- Я не знаю, ничего не знаю.
Лесарт хмыкнул:
- В самом деле? Значит, время пополнять твои знания.
Девушка только вскинула голову и хотела сказать, что давно пора, потому что она так с ума сойдет от неизвестности, как он заговорил:
- То, что я скажу сейчас, тебе не понравится.
Ей пришлось сглотнуть, потому что от волнения комок подкатил к горлу. Что же может быть такого, чтобы ей не понравилось? Это в ее-то условиях? А он спросил:
- Что ты решила?
Это было понятно без слов. Геста замерла с открытым ртом, задыхаясь от волнения, не в силах ни кивнуть, ни слова вымолвить, потому что он смотрел на нее словно проникал в душу. И говорил:
- Если твое решение да, знай, что все получится.
Получится. Получится. Получится, эхом отдалось в ушах.
- Но, - он поднял указательный палец левой руки, словно начинал урок. - Всех, кого ты называешь семьей, казнят.
Геста затрясла головой, закрывая рот ладонью, чтобы не закричать.
- Нет?
- Нет, - выдавила она.
- Но и это еще не все, девочка, - во взгляде Лесарта промелькнула горечь. - На Ти выпал жребий.
- Нет! - голос у Гесты сорвался, потекли слезы. - Нет...
И тут он склонился к ней близко-близко, глядя прямо в глаза:
- Если он поедет с тобой, у тебя будет шанс спасти его. Всех спасти.
- Но как? Как...
Лесарт взял ее за руку, на которой был скрытый под одеждой браслет ее матери, проговорил со странной улыбкой:
- А это ты поймешь на месте.
Примечание:
Виуэла* - струнный щипковый музыкальный инструмент, близкий к лютне, была особенно популярна в аристократических кругах, правила хорошего тона и аристократического воспитания благородных девиц требовали владения искусством игры на виуэле.
глава 7
Месяц прошел. Его было безумно мало, впрочем, сколько времени не давай, перед смертью, говорят, не надышишься. Теперь Геста даже могла шутить по этому поводу. Последнюю неделю она держалась на возбуждении, как будто долг отдавала. В день перед отъездом ее оставили в покое с занятиями и этикетом, бродила по дворцу, поднималась на крышу. Прощалась мысленно с теми, кого ей так и не дали повидать, с местом, где прошли ее детство и юность.
Вечером приходил Лесарт. Был строг и собран, велел не распускаться, обещал позаботиться о ее приемных родителях. И вообще, напутствовал Гесту так, будто знал заранее, что ее там ждет, и чем все закончится. Так она ему и сказала. А он неожиданно улыбнулся, поправил ей прядку волос и сказал:
- Я верю в тебя. И ты должна верить. И с Божьей помощью все у тебя получится.
Геста потом еще долго осмысливала. Верить через не могу, через невозможное. И тогда... что? Что же он имел в виду, и почему так странно на нее смотрел, как будто намекал на то, что она будет там счастлива? Опять все запуталось.
А поздним вечером к ней был нежданный посетитель.
Открыв дверь, Геста не поверила своим глазам. Чтобы вот так, ночью, к ней в комнату пожаловал Солгар? Он оглянулся по сторонам и спросил шепотом:
- Можно войти?
Девушка наконец отмерла.
- Входите, конечно.
- Я пришел... - он запнулся, проведя рукой по волосам, а потом взглянул ей в глаза. - Я пришел просить прощенья.
Она хотела сказать, что он ни в чем не виноват, но царевич не дал. Солгар заметно осунулся и выглядел сейчас каким-то повзрослевшим. Качнул головой.
- За то, что оказался бесполезным. Наставник Лесарт сказал мне. Прости, что жребий выпал на твоего молочного брата. За все.
- Но мне правда не за что тебя прощать, Солгар, - она впервые назвала его по имени. - Ты действительно ничего не мог сделать.
- И это тяжело осознавать, - мрачно произнес молодой мужчина, пожал ей руки и вышел.
Потому что в ее комнату разом набежало чуть не полдворца.
***
Утром ее обряжали.
Сначала омыли и долго расчесывали ее каштановые волосы, которые теперь блестели, как шелк на солнце, и отливали золотом. Геста смотрела невидящим вглядом в маленькое серебряное зеркало, что, скрепя сердце, вместе с кое-какими украшениями подарила ей царица. У девицы царского рода должно быть хоть какое-то приданое.
Принесли платье. Белое, затканное серебром и красным шелком, и от этого тяжелое. Целый месяц шили царицыны белошвейки. Платье вышло красивое, с узким закрытым лифом, с длинными, расширяющимися книзу рукавами и юбкой колоколом. Весь лиф, манжеты и по подолу - в узорах.
Трудно было узнать себя. Тонкий стан Гесты в этом платье казался еще тоньше, а вся она какой-то слишком красивой, нереальной. Потом подали плат - белое покрывало с цветными кистями. Накинули на голову и повели на стену, куда уже к этому времени должны были привести остальных данников.
Так делалось всегда, чтобы воины Гелсарта издали увидели, что дань готова и не повернули назад. И не пришли потом войском с мечом и огнем.
Геста как будто смотрела на себя со стороны, не узнавая ту девушку в белом платье невесты. Ей что-то говорили,она механически выполняла. Как во сне. А процессия, сопровождавшая ее, двигалась вперед по дворцовому коридору.
И вдруг все замерло. Ропот, странный вскрик. Геста очнулась.
Преграждая дорогу, в коридоре с обнаженным мечом стоял царь.
Люди расступились, вскрикивая и бормоча что-то. А он, тяжело ступая, пошел к Гесте. Меч в руке, блики на нем.
- Не пойдешь.
- Здравствуйте, батюшка, - склонилась перед ним Геста.
- Не пойдешь! - Он схватил за руку оказавшуюся к нему ближе всех дворовую девку и рванул на себя. - Ее отдадим. Да хоть кого! Любую переодеть можно.
- Но властителю Гелсарту в невесты для сына нужна девушка царской крови, - спокойно проговорила Геста, глядя на отцу в глаза.
Поклонилась и обошла его по той стороне, куда смотрел меч. Подол платья прошелестел по острию. Поздно, не царю теперь решать, куда отправится царская дочь.
***
На стене, где уже собралось чуть не третья часть города, она наконец увидела Ти. Он стоял в темных одеждах, один из семи смертников. Обняться им не дали. Геста просто встала поближе. Рядом с ней Лесарт.
Она искала глазами приемных родителей, Лесарт сказал, их здесь сегодня не будет, не надо им на это смотреть. Наверное, правильно, но ей было жаль, что не попрощалась.
- Еще увидитесь, - тихо проговорил наставник, глядя вдаль.
Ей бы его уверенность! Ей бы хоть немного уверенности и сил.
Еще немного...
Но вот на подъездной дороге показались Гелсартовы всадники.
У нее осталось еще пятнадцать минут, а потом ЭТА ее жизнь закончится. Начнется другая, и неизвестно, что ее в той, другой жизни ждет.
Дальше было сумбурно. Геста плохо воспринимала, почти не запомнила. Только урывками слова Ти, звон, топот, плач, гортанная речь чужаков...
Голос наставника, отпечатавшийся в сознании. Цель.
У нее действительно была цель.
Царица, Солгар...
Отец. Бледный, застывший изваянием. Его глаза.
Поклон всем. Пусть простят, если кого обидела. Не со зла.
А потом командир Гелсартовых воинов подвел ей белого коня в богатой сбруе, попона с кистями, совсем как ее невестин плат. Почтительно помог сесть в седло особое, женское. Выкрикнул команду, воины разом построились и повернули коней. Еще минута...
Отряд с хриплыми гортанными выкриками выехал за ворота и понесся по подъездной дороге прочь от Белора.Геста в полупрострации смотрела, как ветер треплет кроваво-красные хвосты штандарта, и ощущала себя крохотным листочком в бурным потоке, несущимся навстречу судьбе.
К неведомому жениху - Чудовищу.
глава 8
Это действительно была другая жизнь. Раньше Гесте никогда не приходилось уезжать так далеко от города. Все детство и юность девушки прошли в его стенах. А сейчас ее увозили, и увозили стремительно. Еще пара деревень, и Белорское царство останется позади.
Кони неслись во весь опор, Странные же кони у них, быстроногие, неутомимые и выносливые, Геста никогда не видела таких, а она выросла на конюшне.
Когда выезжали из города, на нее накинули большое темное покрывало и дали большой головной платок, тоже темный, чтобы она повязала его поверх своего белого невестиного. Сначала Геста думала, что это вроде знака траура, ей, как жертве. Но потом поняла его смысл и назначение. Темное покрывало и головной платок, закрывающий пол лица, защищали от пыли. Стоило им выйти на большой тракт, пыль вокруг них стояла столбом.
Через пару часов такой скачки девушка стала уставать. Она хоть и была хорошо тренированной и закаленной постоянно работой, но неудобное седло и бешеный темп, который задали Гелсартовы воины, с непривычки оказалось тяжело выдержать. Словно почувствовав ее состояние, командир отряда скомандовал привал.
Ей дали короткий отдых. А заодно и остальным семи данникам позволили спешиться и размять ноги. Тигард хотел к ней подойти, но его тут же отсекли два воина, выросшие перед Гестой, словно из-под земли, а в грудь парнюуперлись острия мечей.
- Нет! - вскинула руку Геста. - Не трогайте его! Это мой брат!
- Брат? - изумился командир отряда, взглянув на Тигарда.
- Молочный брат, - добавила Геста.
Очевидно, этого объяснения воинам Гелсарта хватило. Тигарда оставили в покое, но подойти все равно не разрешили, пришлось общаться издали. Вообще же, отношение к ней со стороны людей властителя Гелсарта было подчеркнуто почтительным. Как к царской дочери, госпоже. Семерым данникам смерти тоже не выказывали пренебрежения, но разница была огромной. Кстати, когда выяснилось, что Тигард молочный брат невесты того, кого они предпочитали никак не называть, его стали выделять из толпы.
Гесте невольно подумалось, что если бы ее собирались просто отдать чудовищу на убой, наверное, не стали бы с ней так носиться? Хотя, конечно, кто их знает, по непроницаемым лицам воинов понять что-либо было невозможно. И все же она почувствовала себя спокойнее, улегся страх и даже проснулось совсем уж неожиданное в подобной ситуации любопытство.
Привал делали еще дважды. А на ночь для Гесты разбили отдельный шатер. Вокруг которого выставили усиленную охрану. Остальных данников держали на ночь в другом шатре и тоже охраняли не меньше. Как Геста и предполагала, о побеге можно было сразу забыть.
Перед сном к ней зашел командир отряда, осведомиться, нет ли у нее каких-то пожеланий. Пожеланий у девушки не было, но раз уж представился такой случай, она решила попробовать получить хоть немного информации. Гесту прежде всего интересовало, что чудовище делает с данниками, почему его боятся как огня и называют чудовищем. И человек ли он, вообще. И зачем ему вдруг понадобилась девица царского рода. Но вместо этого (сказались уроки приятной беседы) она спросила совсем другое.