Я всё это время стояла в стороне, стараясь особо не мельтешить перед глазами. Известие о лазутчике произвело на меня неизгладимое впечатление. Ведь таких совпадений быть не может, правда? Голос незнакомки – и тут же известие о шпионе?
Девчонка на заявление экономки поджала губы и едко бросила:
– С чего это ему врать? А если не верите, пусть Амиса у Эдара поинтересуется!
Последнее она бросила зря, очень даже зря. И сама вестница это поняла – стоило вырваться фразе, зажала ладонью рот, да только поздно, сказанного не воротишь.
– Прости, Грасса, я не хотела! – пропищала Таеса тоненько, будто мышь из-под печки.
А Грасса сделала вид, что ничего не произошло, только уголки губ дрогнули в ухмылке.
– Так что тебе Шпон сказал? – спросила она, как ни в чём не бывало.
Я посмотрела на Амису – она держала в руках чашку с дымящимся чаем и, казалось, мысленно пребывала очень далеко отсюда.
– Сегодня в замке был кто-то из отступников… – уже без прежнего энтузиазма продолжила Таеса. – Один из стражников почувствовал.
Такое ощущение, что я получила мешком по голове – мысли смешались, отказываясь выдавать логичные доводы. Да и какая тут логика? При чём здесь вообще я? И отступники, о которых узнала из книги, да и то эти знания поверхностны и неполны.
– Хм… – задумчиво протянула Грасса. – Всякое может быть.
Остальные были бы не прочь обсудить новость, но под строгим взглядом женщины стушевались и расползлись по рабочим местам. Я же осталась стоять на месте, немигающим взглядом рассматривая серое небо в узком окне у потолка.
К кому бежать? И что рассказывать?
«Уважаемый хозяин, тут такое дело, ко мне сегодня утром заявилась какая-то тётка. Я её, конечно же, знать не знаю, но она меня звала, настойчиво так. Что делать будем?»
И отчего-то мне показалось, что после этого признания меня ожидает очищающий огонь…
***
За эту неделю я ни разу не видела, в какое время Дакару накрывают завтрак. Просто думала, что раз он хозяин, то позволяет себе поспать гораздо дольше, чем слуги в замке. Но нет, прогадала. Он просыпался всего лишь на полчаса позже, чем мы.
Я всё это время не могла найти себе места. Ладно, простой люд и знать не знает, при каких обстоятельствах мы познакомились с Дакаром, но он-то помнит. Что, если сделает выводы и запишет в шпионки меня? Ну, или не в сами шпионки, а в пособники отступникам, разница невелика.
Да что же это такое! Вроде бы жизнь стала налаживаться, меня повысили в должности, и тут снова подстава.
В общем, встречи с хозяином я ждала, сгорая от страха и нетерпения. А стоило столкнуться с ним лицом к лицу, как тут приготовилась падать на колени и клясться, что это не я, вообще всё не я.
– Лиза? – он посмотрел удивлённо, будто никак не ожидал увидеть меня рядом с господской столовой. – Ах, да, подожди, после завтрака открою кабинет.
И всё. Ни словом, ни жестом не дал понять, что подозревает меня хоть в чём-то. То есть мне можно было расслабиться, выдохнуть и не трястись, как лист на ветру? Ух! А оказывается, ещё не всё потеряно, и у судьбы нашлось что-то хорошее для меня.
Счастливая, не в силах сдержать улыбку, развернулась, чтобы подождать Дакара у кабинета и не мешать ему спокойно есть, но столкнулась с Эдаром. Буквально врезалась в него, так что он, якобы в знак поддержки, схватил меня за плечи. Я бы поверила в искренность, если бы по его губам ни скользнула едкая усмешка, а в глазах ни полыхнул огонь.
Обезображенная часть лица не пугала бы так сильно, если бы от Эдара ни исходили волны угрозы, могильного холода и наслаждения чужим страхом.
– Давно не виделись, малышка, – не сказал, а скорее прошептал одними губами, чтобы услышала только я.
Во взгляде читалось обещание – тёмное, жуткое и неотвратимое.
Я ждала, что ещё он скажет, готовясь дать решительный отпор, но он разжал пальцы на моих плечах и ушёл в столовую. Вот так просто, не угрожая и не запугивая. Хотя ему слова и не нужны – я и без них знаю, как достаётся Амисе.
Вот ведь… Только порадоваться успела – как тут же радость развеялась.
Поплелась к кабинету, обхватив себя руками и чувствуя, как озноб пробирается к самому сердцу. Может быть, узнать, есть ли у них какие-нибудь целители, и выпросить себе успокоительное? Сильнодействующее? Чтобы наверняка уберечь себя от нервного срыва?
***
Дакар вернулся быстро. Задумчивый, серьёзный. На меня посмотрел мельком, махнул в сторону комнатки с бумагами и уселся за стол. Докучать ему не стала, подошла к угловому шкафу, выдвинула ящик и достала оттуда несколько рулонов бумаги, нож – видимо, чтобы разрезать её на части. И в самом низу три небольших книжки, очень похожих на современные блокноты. Только один из них отличался от остальных. Его обложка была сильно потрёпана, но внутри листы оказались девственно-чистыми – ни словечка, ни цифры, ни какой-либо закорючки.
Странно, почему тогда обложка у блокнота такая изношенная, будто её из рук не выпускали? Логического объяснения у меня не нашлось, и я решила плюнуть на это дело. Оставила странный блокнот в ящике и, подхватив всё необходимое, ушла в свою комнату.
Иголку и нитки выпросила у Грассы, как и несколько ржавых гвоздей – увесистых, с широкой ножкой и большой шляпкой. С экономкой общаться жестами оказалось невероятно сложно, и я бы до вечера ей объясняла, что мне нужно, если бы на помощь ни пришла Амиса. Та быстро разобралась, что к чему.
Итак, иголку мне дали не металлическую, и мало похожую на ту, что я привыкла видеть – сделана из кости, полукруглая, похожая на коромысло. Хотя, вопреки опасениям, очень удобная, чтобы сшивать бумаги.
К сожалению, кипа жалоб и просьб за ночь не уменьшилась, даже стала чуть больше. Или это мне только казалось из-за подавленного состояния. Ладно, ждать чуда не стоило, надо было начинать.
Кучу сдвинула к стене, освобождая себе как можно больше места на полу.
Сегодня я учла прошлые ошибки – сразу поставила рядом с собой чернильницу и взяла перо. Жалобы, просьбы и донесения нумеровала, складывая по десять штук в одну стопку. Каждую стопку тут же сшивала, пробивая отверстия в бумагах гвоздями.
Меня никто не беспокоил; казалось, мой мир вдруг стал размером с эту комнату – не очень уютную, но… безопасную, что ли? Да, именно, здесь я чувствовала себя, как в крепости (пусть это звучит немного абсурдно).
Когда донесения перевалили за сто штук, жалобы за триста, а просьбы за пятьсот, решила немного размяться. Спина затекла, ноги неприятно покалывало, да и перед глазами замелькали чёрные мушки. Встала, потянулась, походила туда-сюда. Желудок жалобно заурчал – пора бы сбегать на обед, не вечно же мне сидеть здесь?
Подошла к двери, прислушалась. Тишина. Надеюсь, не помешаю. Постучала, подождала, потом ещё раз стукнула по деревяшке – никто не отозвался. Решила заглянуть в кабинет, и каково же было моё удивление – Дакара не оказалось на месте.
Да и основная дверь оказалась заперта… снаружи.
Нет, ну зачем же сразу думать о плохом? Вполне возможно, что хозяин отлучился на несколько минут и совсем скоро вернётся. Мало ли, что ему могло понадобиться за пределами кабинета?
«Ага! Утешай себя, утешай», – ехидно откликнулся внутренний голос.
Ну да, с моим везением это и впрямь слабенькое утешение, довольно нелогичное. Мог же он хоть пару слов сказать, что уходит и скоро вернётся? Я бы тогда тоже пошла бы пообедала, кушать-то хочется. А так ушёл молча. И какой вывод? Да про меня попросту забыли!
Или?.. Это задержание, до выяснения обстоятельств?
Обвела комнату взглядом, усмехнулась. Уж слишком шикарная камера для задержания. Так что вряд ли. Если бы Дакар заподозрил меня в шпионаже или помощи отступникам, я бы уже лежала где-нибудь в уголочке, с ножом в сердце. Не тот он человек, чтобы миндальничать и осторожничать.
Значит первый вывод самый логичный – забыл. И что делать? Стучать в дверь? Малоэффективно. По господским этажам слуги праздно не шатаются, мы-то с Амисой старались всё делать быстро и уходили с глаз долой. Да, и ещё вопрос – кто откликнется на мой стук? Хорошо, если та же Амиса или сам Дакар, а если Эдар?
При воспоминании о последнем поёжилась, обхватив себя руками. Нет уж, вот кому-кому, а ему лучше не попадаться.
Выход один – ждать. Долго или не очень, вопрос десятый, да и ответить на него я не могла при всём желании.
Вернулась на своё рабочее место, опустилась на пол рядом с бумагами и скривилась – живот урчал, есть хотелось, и тут уже никакие уговоры не действовали. Да и как объяснить организму, что нужно потерпеть? Никак. Стараясь не обращать внимания на громогласные просьбы «покорми меня», продолжила работать. Бумаг-то осталось достаточно, хотя гора и уменьшилась.
***
Два сшитых блока, третий… Нет, больше не могу! Желудок уже не просто урчал, он в узел скручивался. И жажда проснулась вовсе не к месту. От досады ударила по полу кулаком – только я могла попасть в такую нелепую ситуацию.
Очередной приступ боли подтолкнул к действиям. Уверенным шагом вернулась в кабинет, подошла к двери, занесла руку, чтобы пробарабанить по деревянной поверхности, да так и застыла. А, если Эдар?
Прикрыла глаза, прислонилась к прохладной стене. Дилемма та ещё. Что выбрать – мнимое спасение или мучительное ожидание?
Если думать, как нормальный человек, то выбрать столо первое, только я же не нормальная. С моей кармой вызволить меня мог именно братец Дакара. Да так вызволить, что мало не покажется.
К бумагам возвращаться не стала. Прошлась по кабинету хозяина, рассматривая аскетичную обстановку. То ли Дакару наплевать на комфорт и уют, то ли всё это великолепие сделали до него, и он не торопился менять хоть что-то в лучшую сторону. Как, собственно, и быт в замке. Ведь с его возвращением практически ничего не изменилось. По крайней мере, я не слышала в сплетнях прежнего энтузиазма и возведения Дакара в разряд местных божков. Выходит, ему наплевать. Печально, а так хотелось верить в светлое будущее для жителей этого замка. В частности для Амисы.
Провела рукой по массивной крышке стола и уселась в хозяйское кресло. Хм, несмотря на невзрачный вид, очень удобное. Мельком взглянула на шкаф и подалась вперёд – на широком блюде лежали маленькие булочки, фрукты и ещё что-то, похожее на великанские семечки. А рядом высокий графин с алой жидкостью и металлический фужер, отделанный по ободку и ножке золотыми узорами.
И пусть потом меня накажут за самовольство и воровство, но… Прости, Дакар, это выше моих сил.
Оказалось, что в графине вино довольно крепкое, с оттенком терпкой горечи. Его я выпила от силы пару глотков, уж слишком мне такое не по вкусу. А вот фрукты, булочки и неизвестные великаны – очень даже. Особенно последние – под чёрной кожурой скрывалась жёлтая мякоть, сочная, одновременно напоминающая яблоко и клубнику. В общем, от голода мучиться больше не пришлось. Уже хорошо.
Сытая, довольная, откинулась на спинку стула и с блаженной улыбкой на губах прикрыла глаза. Во всём теле появилась лёгкость, какая-то неестественная, будто тела у меня вовсе нет. Стало клонить в сон, веки налились свинцом, и меня затянуло в вязкое марево. Неужели с двух глотков вина так развезло?
***
Где-то скрипнула дверь…
Где-то послышались шаги…
Где-то прозвучал голос…
Где-то остановилось время…
Всё это за гранью моих ощущений, за гранью слышимости и понимания. Будто меня поместили в стеклянный ящик, и всё происходящее за его пределами доносилось до меня фоновым гулом – неразборчивым, булькающим.
Слова, вроде бы простые, человеческие, превратились в мешанину звуков – в эхо далёкого прошлого. Мне не хорошо и не плохо, просто никак. Я не чувствовала себя, не понимала, где нахожусь и кто так настойчиво пытается докричаться до меня. Почему-то сравнила это амёбное состояние с призраком. Наверняка бестелесные создания именно так себя и чувствуют – частью чего-то непонятного.
Казалось, я могу существовать в этом воздушном состоянии вечность. Это ведь так прекрасно – не ощущать ничего. Ни страха, ни боли, ни голода… Странно… Почему я подумала о голоде?
– Лиза? – наконец, различила слова, сказанные низким, рычащим голосом.
А вот откликнуться на зов не получилось. Буквально заставила себя открыть глаза, пытаясь сфокусироваться на окружающем пространстве, но не смогла.
– Много выпила? – тем временем голос и не собирался оставлять в покое. Меня хорошенько встряхнули, таким варварским способом приводя в чувство.
И, как ни странно, помогло.
Лицо Дакара, склонённое надо мной, расплывалось, но всё равно я узнала его.
– Сколько. Ты. Выпила. Вина? – чеканя каждое слово, он вновь задал вопрос.
Разлепить пересохшие губы не смогла – они склеились намертво. Потому с трудом закрыла и открыла глаза и так два раза.
– Два бокала? – упавшим до шёпота голосом переспросил мужчина.
Он смеётся? Да я бы эту горькую гадость ни за что в таком количестве пить не стала. Очень осторожно качнула головой.
Хозяин выдохнул и уже более спокойно уточнил:
– Два глотка?
В ответ прикрыла веки – от качания перед глазами заплясали яркие вспышки, будто бомба взорвалась.
– Хорошо, – уже для самого себя произнёс Дакар и, подхватив меня на руки, куда-то понёс.
На этом моменте вновь провалилась в небытие, а очнулась…
Очнулась от слов:
– Так надо! – и насильного вливания в меня жидкости.
Голову чётко фиксировали, так что ни увернуться, ни выплюнуть не вышло.
А потом, после одной экзекуции началась вторая, более мучительная. Мне в рот влезли пальцами и надавили, провоцируя рвоту.
Горечь… Гниль… Желчь… Вкусы попеременно сменяли друг друга, а мои мучители (кто это был, поняла по обрывкам фраз – Дакар, Амиса и Грасса) всё не желали успокаиваться. Вливали жидкость, чтобы потом вновь вызвать рвоту.
Я сбилась со счёта, то и дело пыталась провалиться в беспамятство, но мне никто не позволял – раз за разом получала увесистую оплеуху и приходила в себя.
Наконец, всё закончилось. Меня опустили на что-то мягкое и сверху чем-то придавили. Теперь я ощущала всё – боль в желудке, ноющую, надрывную, огнём горело горло, и ещё мне было холодно. Казалось, во мне разыгрался ледяной буран. Он с каждым мгновением отвоёвывал всё больше пространства, заставляя меня выстукивать зубами чечётку.
– Она так не согреется, – устало бросил Дакар. – Давай на шкуру к камину.
– Уверен? – вот уж кого не ожидала услышать, так это Эдара.
Ответ не расслышала, подавившись собственным стоном – конечности скрутило судорогой, так что захотелось завыть от боли.
Тяжесть сверху исчезла. Меня подняли, можно даже сказать, что осторожно, хотя теперь любое прикосновение было невыносимо. Послышался треск ткани, и кожу обдало холодом. Хотя куда уж больше, я и так скоро готова была превратиться в ледышку. Потом стало всё равно, организм попросту выключился, как перегоревшая лампочка.
Глава 8
Дрёма нехотя отступала. Сонная тишина рассыпалась, оставляя взамен приглушённый треск и тихое дыхание, что тёплым дуновением касалось виска. А ещё мне стало жарко – так, что непременно захотелось глотнуть свежего воздуха, сбросить с себя липкую духоту.
Приоткрыла один глаз, ничего не поняла и закрыла обратно. Всё плыло, качалось и останавливаться не спешило. Подождала несколько минут и попыталась снова – результат оказался куда лучше, вот только…
Почему я лежу, уткнувшись в чью-то грудь?!
Тут соизволила проснуться память, вытаскивая из глубин события прошлого дня. Меня заперли в кабинете; я, желая успокоить оголодавший желудок, наелась хозяйских булочек и фруктов, глотнула вина и… Поплатилась за своеволие. Не знаю, что это было за вино такое чудодейственное, но возникло такое чувство, будто я раз десять оказалась под колёсами грузовика.
Попыталась выпутаться из крепких объятий Дакара (а в том, что это именно он, не сомневаюсь – запах росы и утренней свежести ни с чем не перепутаю), но тело ватное, непослушное, и единственное, на что меня хватило, – кое-как подтянуть руку к груди. И вот ещё одно открытие – одежды на мне не было, совсем, как и на мужчине рядом. Точнее, я не могу однозначно сказать про Дакара, но там, где положено быть рубашке, ткань отсутствовала. Проверять, на месте ли брюки, не стала.