Вот с последним утверждением я бы поспорила ещё несколько часов назад. А сейчас да, вполне жив и здоров.
У распахнутой узкой двери, стояла женщина в белом фартуке и длинной серой юбке. На немолодом лице светилась улыбка, а в уголках глаз блестели прозрачные слёзы.
– Вернулся, Грасса, – с теплотой в голосе отозвался Дакар и первым спрыгнул на землю, чтобы потом помочь спуститься мне.
Успела заметить в его глазах лукавые искры. То есть это он меня специально запугивал?!
Безмолвная толпа мужчин ожила – один подскочил к хозяину (чудно-то как звучит) и, подхватив лошадь под уздцы, повёл её в сторону. Второй, несмело улыбаясь, поинтересовался, надолго ли он домой; а третий вовсе сграбастал в охапку и сжал в поистине медвежьих объятьях.
Меня оттеснили в сторону, да я и не стремилась в гущу событий. Было немного обидно, что Дакар не упустил случая поиздеваться надо мной. Спрашивается, неужели ему удовольствие доставляет, когда его боятся? Наверное, раз перед ним толпа мужиков на колени падает, именно к такому отношению он и привык.
– Ой, а ты у нас кто будешь? – неожиданно рядом со мной нарисовалась та самая женщина в фартуке. – Худенькая какая, чумазая… – посетовала она, повертев меня в разные стороны, как куклу.
Я лишь смотрела на неё хмуро, не торопясь раскрывать свой «недуг».
– Что молчишь? Язык проглотила? – продолжила она допытываться, впрочем, довольно дружелюбно. – Не бойся, я тебя не обижу, – и так это уверенно прозвучало, будто все остальные обидеть могут, а она – нет.
Тяжело вздохнула, собираясь с духом, чтобы на пальцах объяснить причину молчания, как за спиной раздался голос Дакара:
– Она немая, Грасса.
Резко обернулась, вложив во взгляд всё, что думала о нём, особенно о выходке с этим «Страшно?» Да только ему хоть бы что – стоит и ни капли раскаяния в глазах.
– Немая? – всплеснула руками женщина. – Бедная девочка!
Он кивнул, но явно не потому, что тоже считал меня бедной. Просто ему приятно было соглашаться с этой дородной женщиной, так тепло смотрящей на него.
– Где же ты подобрал её, мальчик мой? – теперь она принялась крутить в разные стороны и ощупывать «мальчика».
И почему сразу подобрал? Я им не собачка бездомная. Хотя, это с какой стороны посмотреть…
Дырки в одежде от стрелы не остались незамеченными, вот только Грассу, готовую разразиться градом вопросов и причитаний, остановил предупреждающий взгляд. Она беззвучно открыла и закрыла рот, а потом нервно улыбнулась и произнесла:
– Да что же мы всё на пороге стоим! Пойдёмте!
Я почувствовала, будто кто-то смотрит на меня – с ненавистью, почти ощутимой злобой. По коже, несмотря на тёплый плащ, поползли мурашки. А сердце, успокоившееся после выходки Дакара, вновь пустилось вскачь. Осмотрелась, но никого не увидела. Все поглощены встречей хозяина, и радость их была искренней и незамутнённой. Хотя ощущение чужого взгляда не пропало.
Подняла голову вверх и успела заметить, как на одном из немногочисленных окон дёрнулась тёмная штора. Это что ещё за чертовщина? Кому я успела насолить здесь? Или у Дакара жена ревнивая имеется? Надо бы как-то уточнить этот момент.
Пока мы пробирались мимо столпившихся мужчин, Дакар знаком поманил того, который сразу полез к нему с медвежьими объятьями, а Грассе очень тихо сказал:
– Мне бы помыться с дороги и поесть, – и прозвучало это так… заискивающе, что ли, будто и не перед ним десять минут назад на колени падали представители сильного пола.
– Всё сейчас будет, как же не быть, – расцвела женщина.
А мне-то куда деваться? Я, между прочим, тоже помыться и поесть хотела, и переодеться во что-нибудь, и поспать тоже не мешало бы …
– Иза на твоём попечении, и одежду ей найди нормальную.
Во-первых, я не Иза, а Лиза, во-вторых, пижама у меня нормальная, а в-третьих… в-третьих, спасибо.
***
Стоило войти в замок, как наши пути с хозяином этого «заведения» разошлись. Он направился по лестнице вверх, а мы вместе с Грассой, наоборот, вниз. Как бы странно это ни было, но мне не хотелось расставаться с Дакаром. В этом мире он, по сути, первый человек, которого я встретила; можно сказать, доверилась ему, и теперь даже смутно представляла, что от него ждать. А вот остальные? Что если эта Грасса такая милая, только когда хозяин рядом?
Каменный коридор освещался тусклым светом из окон, что располагались высоко над головой.
– Сейчас мы тебя приведём в порядок, одежду выдадим, а то выглядишь ты, откровенного говоря, как замарашка. Где же Дакар тебя нашёл? – вопрос явно был риторический. – Жаль, что говорить не можешь, а то я бы тебя расспросила. Ты ведь знаешь, откуда рана у хозяина?
Честно, я бы и дальше прикидывалась, будто её вопросы – всего лишь способ скрасить тишину, но она остановилась и пристально посмотрела на меня, ожидая ответа. Пришлось нехотя кивнуть.
Знать-то я знаю, а вот причин столь странного нападения мне никто не открыл. Да и то, что видела, рассказать всё равно не смогу.
Густые брови сошлись на переносице, стерев с лица женщины благодушие.
– Ох, страшно мне за него. В прошлый раз еле живой остался и опять за старое взялся! Молодой, горячий, всё рвётся с отступниками воевать. Не принесёт ему это добра.
И она про отступников. Что же это за «звери» такие?
Но мысль об этом тут же растворилась, потому что мы оказались напротив небольшой гравюры, изображающей девушку с корзиной фруктов. Ничего странного и необычного в самом изображении не было, кроме надписи в самом низу. Они мне незнакомы, напоминают то ли иероглифы, то ли что-то в этом роде. Мгновение, мутная пелена перед глазами, и на их месте появились русские слова – «Девушка с корзиной».
То есть вот так? И Дакар видел такую же мутную пелену, а потом уже мог читать? Из этого следует… А что, собственно, из этого следует? Что нож он мне к горлу заслуженно приставил? Или что вернулся не просто так?
Посмотрела на спину удаляющейся женщины, оглянулась назад. Мне нужно было поговорить с ним.
– Ты чего застыла? – голос Грассы застал меня, когда развернулась и собралась удрать обратно.
Принялась жестами, очень эмоционально показывать, что мне надо увидеться с хозяином. А чтобы моя просьба не выглядела такой уж спонтанной и глупой, дала понять – хочу отдать плащ. Хотя эта причина была так себе, судя по скептическому взгляду.
– Иза, не до тебя сейчас Дакару, поверь. А плащ я ему сама отнесу.
Вот так. И никакие уговоры и заверения не помогли…
***
Ступени закончились, и мы оказались в небольшом тамбуре, с лавкой, нагруженной платками, жилетками да плетёными корзинами, а потом уже на кухне. Правда, по устройству больше напоминающей пещеру дракона. Жар, пар и шипение со всех сторон. И ещё гомон голосов, который тут же стих, стоило Грассе крикнуть:
– Амиса! Где ты, лентяйка? Сюда иди!
Все – в основном девушки и женщины, что, несомненно, обрадовало, – с любопытством уставились на меня, а я на них. Кто-то стоял у печи, кто-то – склонившись над корзиной, кто-то у стола, с подобием ножа-тесака в руках. В общем, картина не такая уж и удивительная.
Амиса выглянула откуда-то из-под лавки – растрёпанная, заспанная, с красными отпечатками на щеке, – и подскочила на месте.
– Бегу, тётушка, бегу! – лести в голосе через край.
Грасса от её обращения скривилась. Стоило щупленькой девушке ростом чуть ниже меня подойти совсем близко, она тут же влепила ей увесистую затрещину.
– Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не смела отлынивать от работы? Сколько?
В то время, как я смотрела на эту сцену широко распахнутыми глазами, непроизвольно отступая назад, Амиса ничуть не расстроилась, даже не поморщилась от удара. Приняла, как должное.
– Да ладно вам, тётя, я всего-то на пять минут прилегла, к тому же работу свою уже выполнила, – и взгляд такой честный-честный, что только слепой не поймёт – дурит она свою тётушку, как есть дурит.
– Врёшь, поганка, – уже совсем другим тоном – ворчливыми, но не злым – произнесла женщина. – Вот тебе девица, отведи её в купальню и выдай одежду. Её Иза зовут, и она немая.
Последнее прозвучало с сочувствием. А я поняла, что жалость мне неприятна – начинала себя чувствовать недочеловеком каким-то. Такое ощущение, что с моим «недугом» и жить нормально нельзя.
Амиса посмотрела на меня с любопытством – детским и непосредственным, а главное, в её взгляде не было этого раздражающего сострадания.
– Как скажете, тётушка! – она махнула мне рукой и зашагала вдоль длинных столов, заваленных разной снедью.
При виде еды желудок жалобно заурчал, а рот наполнился слюной. Всё же корка хлеба – слишком мало даже для такой немощи, как я.
Запахнула плащ Дакара, и, несмотря на неистовое желание схватить фрукт, очень похожий на яблоко, прошла мимо. Надеюсь, они меня потом покормят, иначе совершу разбойное нападение на их запасы.
На прожигающие спину взгляды женщин старалась не обращать внимания, да и понять их можно – явилась тут какая-то замухрышка без роду и племени. Насколько я успела понять из того, что увидела, замок живёт обособленно, абы кого за ворота не пускают. Значит, моя персона интересна вдвойне, если не втройне.
Из кухни мы вышли в узкий каменный коридор – куда ни плюнь, кругом камни, камни и камни. Несколько шагов прямо, поворот налево, потом ещё один, и мы оказались с противоположной стороны замка. Широкий двор, огороженный частоколом, несколько построек, похожих на сараи, или амбары, что-то вроде жаровни. И маленький неказистый сруб – к нему мы и направились. Поразила тишина: такое ощущение, что здесь никого, кроме нас, не было.
– Вода холодная, мы её греем только раз в несколько дней, так что придётся потерпеть, – Амиса пропустила меня внутрь.
Огромный чан с водой, врытый в землю, деревянный настил со ступенями, окончание которых терялось в глубине, лавки у стены да печь в углу – ничего необычного.
– Раздевайся, а я пока принесу тебе одежду, – девушка махнула в сторону лавок и тут же выбежала за дверь.
Осталась стоять на месте – ведь никакого замка или защёлки на двери не оказалось. А если кто-то войдёт? Мне тогда что делать?
Но выхода нет. Пришлось стягивать с себя тёплый плащ, штаны и футболку. Выглядела одежда отвратительно – вся в бурых пятнах крови и грязи, кое-где следы от травы. Не представляю, как Дакар не побрезговал отдать мне свою накидку?
Вода действительно оказалась холодной, и не просто холодной, а ледяной. У меня свело ноги, стоило только спуститься на пару ступеней вниз. Захотелось выскочить обратно, но желание избавиться от грязи и крови пересилило.
Ещё никогда в жизни я не купалась так быстро… Лихорадочными движениями пытаясь оттереть тело, при этом выстукивая зубами чечётку и опасаясь в запале откусить себе язык.
К тому моменту, как выскочила из воды, вернулась Амиса и, сочувственно улыбаясь, протянула мне серую длинную ткань, больше похожую на простыню.
– Оботрись, будет не так холодно.
Я бы не отказалась от самого обычного полотенца, но…
После этой не очень приятной процедуры мне торжественно вручили стопку одежды. Амиса, видимо, не желая смущать меня, сказала, что будет ждать за дверью.
Итак, что мы имеем? Сорочку – длинную, из довольно приятной на ощупь серой ткани, затем ещё одну – эта уже грубее. Пару юбок, стёганую жилетку, длинные чулки, сшитые из лоскутов, и обувь, по форме похожую на калоши – просторные и бесформенные. А вот ничего, напоминающего нижнее бельё, не нашлось. Жаль, а я ещё верила, что этот мир более развит, чем наше средневековье, о котором отец мог говорить бесконечно. Выходит, даже самых страшных панталон мне не видать.
Скрепя сердце, пришлось принять правила игры. Правда, долго думала – надевать всё, что мне принесли, или что-то оставить про запас? Хотя вряд ли Амиса снабдила бы меня вещами на неделю вперёд… С горестным вздохом натянула сначала одну сорочку-рубаху, потом вторую, потом чулки – ужасно неудобные, я их пять раз подтягивала, а они гармошкой складывались обратно. Плюнула на это дело и взялась за юбки. Накинув жилетку, вдохнула с облегчением и, что удивительно, совсем забыла про холод. Можно сказать, мне стало даже жарко. Свои вещи, пусть грязные и непригодные для ношения, аккуратно сложила и сжала в руке – никому не отдам, выстираю и буду носить! Ну и хозяйский плащ прихватила. Что бы Грасса ни говорила, а я сама его отнесу, заодно выясню кое-что.
Даже без зеркала догадывалась, что выгляжу смешно. Увидел бы меня кто из знакомых, со стыда бы сгорела, а так… Тепло, ну и ладно.
Амиса встретила усмешкой, глядя на мои попытки идти и не терять обувь по дороге.
– Смешная ты, – бросила она беззлобно. – Пойдём, а то без еды останемся!
Надо ли говорить, что я тут же приспособилась ходить быстро? Забыла и про чулки эти неудобные, и про калоши безразмерные, и про юбки тяжёлые.
Уже у двери, Амиса обернулась ко мне и хлопнула себя по лбу:
– Чепец тебе принести забыла, тётя ругаться будет, – и пока я не успела отмахнуться, мол, и без чепца готова бежать на кухню за своей порцией, строго добавила: – Стой здесь, я сейчас приду!
Она вновь вышла во двор, сворачивая куда-то вдоль замковой стены, оставив меня одну.
«Да что же за несправедливость такая?» – завопила досадливо, а желудок поддержал мой вопль громогласным урчанием.
Прислонилась к стене, пытаясь думать о чём угодно, только не о еде. И небеса, будто сжалившись надо мной, послали тему для размышлений.
– Ух, какую пташку хозяин привёз!
По узкому коридору на меня, будто скала, надвигался высокий детина – похабная улыбка и сальный взгляд сказали всё без слов. Молодой, навскидку я бы дала ему не больше двадцати лет, значит, теоретически мы с ним ровесники.
Подошёл вплотную и, недолго думая, умостил свои лапищи на моей груди. Оттолкнула его руку и возмущенно посмотрела в глаза, выговаривая губами:
«Отвали!»
Так его моя «угроза» не проняла, он лишь запрокинул голову и тихо расхохотался.
– И не закричишь, удобно!
«Я тебе сейчас покажу “удобно”, а ну не тронь меня!» – бороться с ним оказалось бессмысленно.
Он бугай, а я – козявка. Его ни один мой удар не пронял, только улыбается и юбку пытается задрать. Кажется, мне стала понятна жалость в голосе Грассы – на помощь-то, в таком случае, я позвать не смогу!
– Шпон, а ну-ка руки убери! – воинственный голос Амисы прервал нашу «милую перепалку».
Парень замер, похотливая улыбка медленно сползла с лица, и он нехотя обернулся к девушке.
– Миска, иди куда шла, я по-быстрому, никто и не узнает, – и голос такой уверенный, будто в насилии нет ничего необычного.
Меня, как всегда с запозданием, накрыло волной страха. Удушливой, мощной, так что ни вдохнуть, ни выдохнуть невозможно. Колотящееся в груди сердце запнулось на бегу. Я смотрела на Амису, пытаясь найти в её взгляде поддержку и желание помочь, но увидела там лишь сомнение.
То есть она всерьёз раздумывает, не оставить ли меня ему? Чтобы «по-быстрому»?!
Девичье лицо вдруг стало злым и холодным, не осталось ничего детского и непосредственного:
– По-быстрому, говоришь? – от её вопроса ноги подкосились, и я бы сползла по стеночке вниз, если бы парень до сих пор не держал меня за талию. – Не смеши меня, Шпон, ты по-другому ведь и не умеешь!
Он хотел возмутиться, сказать что-то, но девушка угрожающе рыкнула:
– Иди отсюда, пока я тётке не рассказала о твоих «по-быстрому».
Замялся на мгновение, всматриваясь в лицо Амисы, и нехотя отступил, направляясь во двор:
– Злая ты, Миска, потому никто замуж не зовёт, – бросил он перед уходом, в то время как я сползла-таки на пол.
И не потому, что попросту хотелось грохнуться в обморок. Это я свои пожитки разбросанные собирала и пыталась сдержать слёзы.
– Не реви, вставай давай, – пробурчала девушка, стоило тяжёлым шагам парня стихнуть. – Откуда ты такая неженка взялась?