– Она сама сбежала от него к ТЕБЕ!!! Просила её любить, а ты выдворил обратно!
– Знала бы, душа моя, чего мне стоило в ту ночь остановиться, – рука Витольда сжалась в кулак. – Но я не мог так поступить с ней. Она святая юная наивность жила одним днём, а я видел, что будет дальше. Все её родственники как свора собак начали бы травлю. Уж они постарались бы сделать жизнь невыносимой. Но разве дело в них? Ты ведь сама знаешь, что такое любовь поклонников. Сколько бы она длилась? Неделю, две? А что потом? Нет, я должен был прекратить всё в тот же день. Я перестал доверять себе. Ещё одна робкая просьба Валери, и я бы уже не смог остановиться.
– Но почему ты даже не допускал шанса, что Валери могла полюбить по-настоящему?!
– Допускал, – Витольд отвернулся к окну. Прислонился лбом к стеклу. – Я душил в себе надежду, но она всё равно, прорывалась наружу… до тех пор, пока не увидел Валери с другим. Она появилась на моём концерте в сопровождении Лорда Дункана. Влиятельный богатый красавчик. Подходящая пара для Леди из знатного рода, – в словах проскочил горький сарказм. – Я понял, она пришла поставить точку. Показала мне, что всё закончено. Словно хотела сказать: «Начинай новую жизнь. Забудь. Я же смогла»… А я не смог. Мелисса, душа моя, не смог…
Выходит, все эти ужимки закоренелого ловеласа и беззаботного балагура лишь маска, чтобы спрятать боль? Алесе тоже стало больно за них обоих. Она подбежала к Витольду схватила за грудки и начала трясти:
– Какой же ты болван! Когда ты её отверг, она чуть не умерла. Этот Лорд Дункан был такой же неудачной попыткой забыть тебя, как все эти твои «малышки» – забыть её. Знаешь, чем этот год занималась Валери?! Она берёт уроки танцев. Каждый день по нескольку часов проводит у станка, чтобы стать для тебя интересной!
– Что?!
Алеся продолжала трясти Витольда, а тот смотрел стеклянными глазами. Только бормотал:
– Это правда? Какой же я осёл!
Они оба не слышали, как в комнату вошёл Виктор Валериевич.
– Что здесь происходит?! Этот негодяй тебя обидел?!! – не своим голосом прорычал он, в два шага подскочив к окну.
Алеся вмиг осознала, какая двусмысленная картинка предстала перед боссом: она в коротком успевшем немного распахнутся халате, раскрасневшаяся и взъерошенная, тягает за грудки Витольда. Леся резко одёрнула руки, но прежде чем успела хоть что-то сказать, блондин произнёс с грустью и досадой на себя:
– Ещё как обидел, милорд, но не её.
Кулак Шевцова молниеносно заехал по скуле Витольда. Танцор отлетел в угол комнаты.
– Виктор, что ты делаешь?! – Алеся преградила Шевцову дорогу, изо всех сил стараясь не допустить продолжения расправы, – Валериевич… – спохватилась она. – В смысле, Эдвард, – поправилась ещё раз, навалившись на него всем корпусом и понимая, что даже это ничего не даст.
И будто накала страстей было мало, в комнату на шум прибежала ещё и Валери. Она, конечно, не поняла происходящего. Её взгляд залип на одном человеке, а остальные перестали существовать.
– Витольд, – сломя голову подбежала к танцору. – Не троньте его! – бросила Шевцову с таким негодованием, что этот крик остановил его лучше всякого Алесиного рукопашного сопротивления.
Валери помогла Витольду подняться. Схватила валявшееся на полу полотенце и чистым краем аккуратно промокнула кровь, сочившуюся из разбитой губы.
– Витольд…
А потом вдруг замерла. Будто поняла, что делает что-то недозволенное. Опустила глаза. Перестала дышать. Витольд, наоборот, дышал часто и глубоко. Он легонько коснулся дрожащими пальцами её щеки:
– Я всё знаю. Прости меня, ангел мой.
Валери продолжала стоять не шевелясь. Словно боялась спугнуть мгновение.
– Прости…
Она, наконец, решилась поднять глаза. И будто одним только этим робким движением выпустила его внутренних демонов на свободу. Он притянул её к себе и поцеловал. Так нежно, что даже у Алеси перехватило дыхание. Она заставила себя отвести глаза и тут же поймала недоумённый взгляд Шевцова.
– Идёмте, – шепнула тихонько и принялась выталкивать его из комнаты.
Глава 30. Ночное чаепитие
Прямиком из своей комнаты Алеся потащила Виктора Валериевича на кухню. Нужно было срочно понизить уровень адреналина у него в крови. Да и у себя тоже.
– Будем пить мятный чай, – приказным тоном сказала она и принялась шарить по шкафчикам. Где-то ей уже попадалась цветастая баночка с травяным сбором.
Шевцов уселся за стол. Весь такой взъерошенный, ошарашенный и до сих пор немного на взводе. И принялся молча наблюдать, как не менее взъерошенная Алеся возится с чаем.
– Виктор Валериевич, вам с сахаром?
– Без.
Она разлила в прозрачные чашки чуть мутноватую, но зато умиротворяюще пахнущую жидкость. И села напротив босса.
– Что это сейчас было, Чистякова? – Шевцов сделал несколько глотков кипятка, не жмурясь.
Одним предложением тут не ответишь.
– Витольд и Валери влюблены друг в друга. Только не знали, что их чувства взаимны. Целый год мучались, бедолаги. А вы ещё и чуть не покалечили его, – сказала Алеся с укором.
– Понимаете, Чистякова, когда я вошёл, никакой Валери не было. А картинка складывалась такая, что этот наглый прощелыга домогается моей невесты. Так что он ещё легко отделался.
– Вашей понарошковой невесты, – поправила Алеся, испытывая ничем не объяснимое удовольствие оттого, что Виктор Валериевич оговорился.
Она даже не стала читать ему мораль по поводу того, что кулачная расправа – не метод. Хотя следовало бы. Вместо этого поведала подробную историю взаимоотношений Витольда и Валери.
Шевцов слушал внимательно, глотал чай, и понемногу успокаивался. Видимо, в травяном сборе была не только мята – кажется, ещё что-то наподобие пустырника и лаванды.
– Вас послушаешь, Чистякова, так Витольд просто ангел во плоти, – саркастично хмыкнул Виктор Валериевич.
– Ангел не ангел, но благородный и мужественный, – стояла она на своём. – Представьте, каково ему было отправить Валери домой, когда сам сгорал от желания. Вот вы бы, к примеру, так смогли?
Сообразив, что вопрос прозвучал как-то слишком интимно, смутилась и, не дожидаясь ответа, перефразировала:
– В смысле, не каждый так сможет. Он думал не о себе, а о любимой… Хорошо, что у них всё наладилось, – Алеся опустила взгляд в чашку и улыбнулась, вспоминая невольно подсмотренный поцелуй. – Мне кажется, они созданы друг для друга. Такие кроткие и дерзкие одновременно. И неважно, что из разных сословий. Опять назовёте меня идеалисткой? – она подняла глаза на Шевцова, ожидая подтрунивания.
– Не назову, – удивил он. – Друг для друга так друг для друга, – смирился с улыбкой. – Кстати, насчёт чувств Мелиссы вы оказались правы. И даже больше.
Что больше? Алеся не уловила смысл туманной фразы.
– Подождите пару минут, – Шевцов поднялся. – Нашёл сегодня, роясь в бумагах Эдварда, любопытное письмо.
Виктор Валериевич вернулся с листком в руках.
– Читать личную переписку, конечно, нехорошо, но не в нашем случае, – с усмешкой заметил он. – Тем более, это письмо так и не было отправлено. Оно лежало в выдвижном ящике стола Эдварда. Когда прочёл, пришлось поднять ещё несколько документов, и общая картинка сложилась.
Алеся с любопытством поглядела на сложенный пополам листок, испещренный неровными строчками. Некоторые были перечёркнуты, некоторые обведены по нескольку раз. Видимо, человек, писавший это, сильно волновался.
Виктор Валериевич протянул бумагу Алесе, но прежде чем она начала читать, решил ввести в курс дела.
– Оказалось, отец Эдварда – тоже банкрот. Сильно проигрался в карты. Сын пытался покрыть долги родителя. Отсюда и дыры в бюджете автомобильной компании. Но любителя азартных игр это не спасло. На нём по-прежнему висит несколько долговых обязательств.
– Сам тонет и сына на дно тащит, – Алесе обидно стало за Эдварда. – Поэтому папаша Лорд и придумал договорной брак? Это его инициатива?
– Его и отца Мелиссы. Уж не знаю, как эти два джентльмена нашли друг друга. Но план они разрабатывали вместе. Отец Мелиссы, хоть и без титула, но очень не бедный человек, пообещал отцу Эдварда, что если свадьба состоится, то он покроет карточные долги будущего тестя. А деньги самой Мелиссы пойдут на латание дыр в бюджете автомобильной компании Эдварда. Взамен родители Мелиссы получат титулы и станут вхожи в круги высшего общества.
– Какой мерзкий план. А детей они спросили?
– Они догадывались, что Мелисса и Эдвард не согласятся на сделку, и решили действовать более изощрённо, – Виктор Валериевич кивнул на листок в Алесиных руках: – это письмо Эдвард писал Мелиссе, когда узнал о плане родителей. Сам он в это время находился здесь, в столице. А Мелисса в своём родном городке Ларис.
Алеся развернула лист и начала читать.
Мелисса, дорогая, вынужден рассказать известие, которое убьёт тебя. Но лучше ты узнаешь обо всём от меня, чем из грязных сплетен.
Слухи уже вовсю гуляют по столице, а значит, скоро доберутся и до Ларис.
Наша первая встреча, как и несколько последующих, были подстроены нашими отцами. Они заключили сделку, целью которой было добиться нашей свадьбы. Вернее, свадьба – не самоцель. Вся горькая правда в обмене: деньги на титулы.
Мы думали, нас свело само провидение, а это была лишь грязная игра родственников. Теперь понимаю, почему отец так торопил меня с решением, так настаивал на нашей свадьбе.
Дальше текст был несколько раз перечёркнут. Эдвард подбирал слова. Они не нравились ему и он правил их до бесконечности. Но из отдельных обрывков можно было уловить общий смысл. Лорд признавался Мелиссе в любви:
Пусть всё подстроено, но чувства вспыхнули настоящие.
Он хотел сделать предложение и горько сокрушался, что после всех слухов Мелисса может заподозрить Эдварда в неискренности.
– Им обоим можно только посочувствовать, – Алеся вернула листок Виктору Валериевичу. – Интересно, почему Эдвард так и не отправил письмо?
– Наверно, решил, что такие слова лучше произнести вживую. Забросил все дела и поехал в Ларис. Назад они возвращались уже вдвоём.
– И вот тут-то и произошёл обмен? В столицу вместо них приехали мы.
Алеся поднялась наполнить опустевшие чашки новой порцией чая. Даже не стала спрашивать Виктора Валериевича, желает ли он ещё. Гигантские глотки, которыми он глушил терпкую горячую жидкость, красноречиво свидетельствовали, что напиток пришёлся ему по вкусу.
Ей тоже нравилось цедить пощипывающий язык чай и само ночное чаепитие, по-домашнему уютное, хоть тема разговора была и далека от спокойной. Никак не укладывалось в голове то, что прочла в письме. Вот же попал Эдвард в ситуацию: не сделаешь предложение – Мелисса подумает, что не любит; и сделаешь предложение – Мелисса тоже может подумать, что не любит, а подыгрывает отцу. И ведь не только Мелисса. Все, до кого уже доползли слухи, так подумают.
– Теперь понятно, почему публика, которая обожает приму, косо поглядывает на Эдварда, – дошло до Алеси. – Думают, он её использует. Помните, как проводница на вас смотрела?
– Да. Тот взгляд трудно забыть, – заверил Шевцов. – Я эти взгляды постоянно ловлю.
– Виктор Валериевич, а вдруг наша здесь миссия не только поднять бизнес Эдварда, но и его имидж? Сделать так, чтобы публика считала его, так сказать, хорошим парнем, который любит свою невесту, а не использует.
– Чистякова, – Шевцов глянул поверх чашки насмешливо, – какое дело Брайону до имиджа Эдварда?
– Ну, не знаю, – пожала плечами Алеся. – Положительный имидж способствует успешному бизнесу. Приятно делать покупки, когда знаешь, что деньги пойдут приятному человеку.
Виктор Валериевич перегнулся через стол поближе к Алесе и, не пряча ироничной улыбочки, заговорщицки произнёс:
– Ладно, Чистякова. Открою вам секрет. Я уже думал о поднятии имиджа двойника. И у меня есть план, как убедить публику в пламенных чувствах Эдварда к Мелиссе.
Глава 31. Не то, о чём подумала
– Ладно, Чистякова. Открою вам секрет. Я уже думал о поднятии имиджа двойника. И у меня есть план, как убедить публику в пламенных чувствах Эдварда к Мелиссе.
От вкрадчивого голоса Алесю охватило волнение. Как это Шевцов собрался демонстрировать пламенные чувства? В воображении тут же нарисовалось несколько вариантов, один другого возмутительнее. Почему-то подумалось, что Виктор Валериевич выберет самый-самый. Например, поцелуй где-нибудь в общественном месте. Волнение усилилось. Взгляд непроизвольно скользнул по губам Шевцова.
– Не то, о чём вы подумали, – дразнящая улыбка заиграла на его лице. – Хотя эту идею я бы тоже не стал отбрасывать.
Ну, вот, теперь ещё и щёки вспыхнули. Алеся уткнулась в чашку, пролепетав что-то в духе того, что ещё совершенно не успела ни о чём подумать. И пока она боролось с собственным смущением, Шевцов сказал коротко просто и чётко – в своей манере:
– Решил стать вашим партнёром на субботнем концерте.
Тепло родилось где-то в животе, и волной растеклось по телу. Наверно, даже когда Алеся увидела себя в списках поступивших в столичный вуз, радовалась меньше, чем сейчас. Субботний концерт – это был её кошмар, про который она старалась просто пока не думать. Потому что если начинала думать, то в голове стояло единственное слово: ПРОВАЛ. У неё, конечно, имелся зыбкий план – рассказать Витольду, что никакая она не Мелисса (он это и так поймёт, как только они встанут в пару) и попросить его заполнить основное время концерта сольными номерами. Однако Алеся прекрасно отдавала себе отчёт, что если имя Мелиссы указано в афише, то хотя бы раз «прима» обязана выйти на сцену. Но разве бы успели они с Витольдом за пару дней подготовить хоть какой-то танец? Да что там танец, Алеся даже просто публике на глаза показаться не решилась бы. Но в паре с Виктором Валериевичем она сможет. С ним ей не страшно. Он умеет любую ситуацию держать под контролем. Он сильный и надёжный, её Шевцов. Её грозный босс, который сидит сейчас рядом, глушит чай и смотрит подозрительно нежно.
– Чего это вы, Чистякова, притихли? Не нравится идея? А, по-моему, гениально. Публика должна оценить. Вряд ли кто-то из Лордов хоть раз выходил на сцену. Зрители поверят в чувства Эдварда, когда увидят, на что он готов ради любимой.
Конечно, гениально. Но Алеся почему-то так расчувствовалась, что никак не могла выдать хоть какую-нибудь реплику. Только чай цедила. Виктор Валериевич сдвинул брови:
– И потом, Чистякова, я бы всё равно не доверил вас этому хлюсту. И не надейтесь. Подбросит, а потом не поймает.
Алеся уверена была, что Витольд скорее сам упадёт, чем уронит партнёршу. И всё равно боялась всяких там поддержек и подкруток до полуобморочного состояния. Но если уж ей непременно суждено быть подброшенной и упасть в чьи-то руки, то пусть это будут руки Шевцова.
– Виктор Валериевич, спасибо.
Ему хватило её тихого благодарного согласия, чтобы самодовольно улыбнуться.
– Но нам нужно будет любую свободную минуту репетировать, – предупредил он. – Думаю, один номер мы успеем подготовить. Остальную часть концерта придётся отдуваться Витольду.
– Я с ним поговорю. Надеюсь, он поймёт и поможет. Он славный парень, хоть вы, Виктор Валериевич, постоянно в этом сомневаетесь.
Не успела Алеся закончить фразу, как этот славный парень появился в дверях кухни вместе с Валери. Оба смущённые и счастливые. Он держал её за руку бережно и нежно, будто до сих пор боялся, что она ему только приснилась и сделай он неосторожное движение – исчезнет, раствориться в воздухе как мимолётная грёза.
– Мы пришли попрощаться. Уезжаем, – сказала Валери.
Виктор Валериевич нахмурился.
– Нет, Валери. Никуда ты не поедешь. Мне поручили за тобой присматривать, и ты должна остаться под моим присмотром.
Вот же это знаменитое Шевцовское чувство ответственности. Алеся уверена была, что ему страшно не нравится навязанная ему роль няньки. Но если уж взял на себя какие-то обязательства, будет упорно их выполнять. Неужели не видит, что эти двое не согласятся расстаться даже под угрозой расстрела?