– Одень сапоги, в лесу снег, – сказала Улана, видя что я в кроссовках. Я переобулась.
Лада хотела пойти с нами и провести меня до леса, но я попросила её этого не делать. Расставаться было и так тяжело, за эти несколько дней я привязалась к этим людям и этой девчонке.
Мы все вышли из дома и замерли, глядя друг на друга.
– Возьми накидку, – спохватилась Улана, увидев что я только в ветровке, и кинулась обратно к дому.
– Тебе не надо… на минутку? – тихо спросил Драгомир, наклонившись ко мне, чтобы никто не услышал, намекая на вчерашний мой забег. Я уже хотела резко ответить, как поняла, что он прав, и это отразилось на моем лице.
– Я подожду, – сдержанно сказал он, а в глазах плескался смех.
Я двинулась к туалету, ругаясь про себя. Нет, он мне точно доплачивать должен за то, что я так его веселю.
Когда я вернулась, то Улана подошла ко мне и накинула на плечи плащ.
– Если ничего не получится, мы с радостью примем тебя назад, – сказала она мне на ухо, и крепко обняла.
Мы шли, а я еле сдерживала слёзы благодарности.
Когда мы вышли из деревни Драгомир хотел что-то сказать но, увидев моё замкнутое лицо, передумал. Так мы и шли к лесу – в молчании, лишь полы его плаща развевались на ветру.
Перед тем местом, где я вчера появилась, Драгомир остановился и повернулся ко мне:
– Давай сразу договоримся о том, что ты будешь меня беспрекословно слушаться. Скажу беги – бежишь, скажу стой – стоишь, – он был серьёзен и собран.
Я отсалютовала ему, но видя, что он не понял, торжественно поклялась.
– Иди за мной, – произнёс он и мы двинулись в лес.
В лесу Драгомир изменился: движения стали расчётливы и экономичны, острый взгляд по сторонам, походка по-кошачьи пружиниста и бесшумна. Он был дик и смертоносно опасен. Я же, идя за ним, могла надеяться лишь на то, что шумлю чуть меньше слона.
С осторожностью и не спеша мы вышли на небольшую поляну. Её пересекало множество следов. Внимательно все осмотрев, он подошёл к цепочке следов, которые заканчивались чуть вытоптанным местом. «Это я поворачивалась по сторонам, пытаясь с ориентироваться откуда пришла», – вспомнила я.
– Это они, – сказал Драгомир, оглянувшись на меня.
Я в волнении подошла ближе.
– Давай! След в след, – и протянул мне руку, чтобы я опёрлась на неё для равновесия.
Послушавшись, я взяла его за руку и сделала несколько финишных шагов. Все ещё держа его руку, я стояла на пяточке вытоптанного снега, с гулко бьющимся сердцем где-то в горле.
И ничего.
– Отпусти мою руку, сказала я напряжённым голосом. – Нехотя, он меня отпустил.
Ничего не происходило. Я медленно повернулась по кругу. Посмотрела вверх на кроны деревьев, сквозь которые было видно солнце. Что же ещё?
– Уйди с поляны, – сказала я.
Драгомиру это не понравилось, он хотел возразить, но видя моё непреклонное выражение лица, медленно ушёл, держа меня в поле зрения и зорко оглядывая все вокруг.
И опять никакого результата. Я замерла, не зная, что же ещё сделать.
– Что ты делала, когда перенеслась сюда? – спросил Драгомир, стоя между деревьями на краю поляны.
– Ничего: шла по лесу, в задумчивости вороша листву. А потом неожиданно появился туман, который резко сгустился.
– Туман! – воскликнула я в понимании. – Это он меня перенёс!
Я оглянулась по сторонам, но день был ясный, и даже никакого намёка на туман не было.
– Мы возвращаемся! – отрывисто сказал Драгомир. Хотела бы я с ним поспорить, но сердцем чувствовала, что он прав – без тумана мы просто теряли время.
Осторожно, идя по своим следам, я подошла к Драгомиру и мы двинулись в обратный путь.
Без приключений мы вышли из леса. Я села на траву, смотря вдаль. Мыслей не было. Драгомир присел рядом.
– Как часто бывает туман? – спросила я.
– За всё время что я живу, туман в лесу был впервые когда ты появилась, – осторожно произнёс он.
Я задрожала. Видя что меня трясёт, Драгомир снял свой плащ и укутал меня. Он был нагрет его телом и меня окутало теплом. Так мы и сидели. Слёз у меня не было, лишь в груди свернулся ледяной ком. Это был конец всем моим надеждам. Я застряла в этом незнакомом мире надолго.
Не знаю, сколько прошло времени, но собравшись, я встала. От долгого сидения моё тело затекло и я пошатнулась. Драгомир тут же меня поддержал. Я вернула ему плащ и пошла обратно в деревню. Он двинулся за мной. Подойдя к дому, я повернулась к нему:
– Спасибо, что пошёл со мной, – сказала я безжизненным голосом и пошла к дому, из которого навстречу мне вышли все – наверное, увидели нас в окно. Видя моё перевёрнутое лицо, они всё поняли.
– Можно, я побуду одна? – попросила я и зашла в дом. Войдя в комнату Уланы, я бросила на пол рюкзак и рухнула на кровать, свернувшись калачиком. В голове было пусто. Я лежала, ничего не чувствуя. Не знаю через сколько, я провалилась в беспамятство.
Очнулась я ближе к вечеру, чувствуя себя как после болезни. Я пошевелилась и с плеч сполз плащ, который почему-то пах Драгомиром. Очень хотелось пить. Нехотя я встала. Возле кровати стояли сапоги, хотя не помню, чтобы их снимала. Я вышла из комнаты.
– Очнулась? – с облегчением сказала Улана.
– Вроде да, – слабым голосом ответила я. – А где все?
– Радомир баню готовит, Лада побежала за ключевой водой, для обливания. Януш ещё не вернулся.
– Вы париться будете? – немного растерянно сказала я.
– Не только мы, но и ты.
– Я?
– Тебе пропариться надо. Много на тебя свалилось, девонька. От душевных переживаний хворь с телом приключиться может, а мы вот её – берёзовым веничком выгоним.
Я зачерпнула холодной воды и выпила, пытаясь всё осмыслить.
– Драгомир несколько раз заходил, беспокоился, – между прочим сказала Улана.
– Это его плащ? – я кивнула на комнату.
– Да. Ты дрожала во сне.
– А сапоги он снял, или я? Ничего не помню.
– Сапоги я сняла, – улыбнувшись, сказала Лада, заходя в дом. – Пошли париться, отец всё подготовил.
– Прямо сейчас?!
– А чего ждать!
Улана дала мне простыни и мы вышли.
Зайдя в баню, мы разделись и прошли в парную. Жар опалил моё лицо. Мы сели на широкую лавку, разогревая тело. Рядом с печью стояла кадка с водой и замоченные в ней веники.
– Как ты? – участливо спросила Лада.
Я лишь пожала плечами, и мы помолчали.
– Ой! У тебя волос нет, – вырвалось у Лады, и она указала на зону бикини.
– Мы их воском удаляем, кому как нравиться, – объяснила я.
– И они совсем не растут?
– Если бы, – улыбнулась я. – Недели через две начинают отрастать.
Мы просидели не больше десяти минут и, завернувшись в простыни, вышли в предбанник.
Сев на лавку, я обратила внимание, на кувшин с крышкой стоящий на небольшом столе и чашки. «Неужели чай?!» – подумала я.
– А что там? – спросила я с любопытством.
– Чуть не забыла! Это мама травы нам заварила. Они и успокоят, и сил придадут, – сказала Лада, и разлила нам по чашке.
Неспешно выпив ароматный настой, мы пошли на второй заход.
– Я легла на лавку, а Лада прошлась по мне двумя вениками, начиная от пяток и заканчивая плечами. В конце окатила меня чуть тёплой водой. Я повторила эту процедуру с ней. После чего мы опять вышли в предбанник и выпили ещё травяного настоя.
После третьего захода, когда повторили процедуру с вениками, мы окатили друг друга уже холодной ключевой водой, визжа и смеясь при этом. Согревшись минуту в парилке, мы вышли в предбанник.
– Может, ещё раз сходим? – хитро спросила Лада.
– Неет, мне хватит, – смеясь, ответила я.
Баня меня взбодрила. Не скажу, что стало совсем легко, но лучше однозначно.
Высохнув и просушив волосы, мы вернулись в дом.
– А вот и девочки! – сказала Улана и улыбнулась, увидев наши розовощёкие лица.
– Как попарились?
– Просто слов нет! Спасибо, за настой из трав.
– Мы сейчас с отцом тоже пойдём, я вам в печи оставила поесть, как проголодаетесь.
– Януш не вернулся? – спросила Лада.
– Пришёл, поел и убежал уже.
Лада пошла в комнату за расческой, а я села на лавку у стены.
Ко мне подошла Улана и села рядом.
– Вот что девочка, я понимаю, что тебя беспокоит, – начала она. – Мы поговорили с Радомиром и, как я уже говорила, ты можешь оставаться у нас сколько угодно.
– И как мне дальше жить?!
– Как все живут. Глядишь, и замуж выйдешь. Парни у вас видно не смелые, раз ты до сих пор в девках ходишь.
– Да кому я нужна здесь! – в сердцах сказала я.
– Да не скажи, – сказала она и встала, похлопав меня по руке. – Отдыхай сегодня. Вот через несколько дней праздник Рожаны будет, посмотришь на людей наших. Может, и парня присмотришь, – лукаво сказала она мне.
– Кристина, а что здесь делает плащ Драгомира? – спросила Лада, выходя из комнаты с ним в руках.
– Он приходил, справлялся о ней, когда она спала, – ответила за меня Улана.
– А я где была в это время?
– Ходила к Янушу с обедом.
Лада любовно провела рукой по меху, внутри плаща. Вдруг её глаза вспыхнули:
– Я пойду отнесу ему его и скажу, что с Кристиной все в порядке.
– Лада, поздно уже! – воскликнула Улана, но та уже выбежала из дома.
Глава 7
Дни потянулись своей чередой. Было заметно, что все готовятся к празднику. Сначала к Радомиру приходили люди советуясь, что и как лучше сделать, а потом он и вовсе стал пропадать до темна.
Мы шли от родника с Ладой, когда её начали звать с собой подруги, с любопытством косясь на меня.
– Я донесу, иди, – сказала я. Лада колебалась, но я настаивала и она ушла.
Принеся воду домой, я решила побродить по округе. Ноги вынесли меня к кузнице, которую я видела издали еще в первый мой день. И тут я замерла, не в силах пошевелиться. Мужчина, одетый в одни лишь кожаные штаны, раздувал меха и что-то ковал. Лица его было не видно, но со спины он был великолепен.
Мне никогда не нравились качки, увлекающиеся бодибилдингом, я предпочитала мужчин с умеренно развитой мускулатурой. Но наблюдая за этим мужчиной, я забыла все свои предпочтения. Сила и грация его движений завораживала. Я не могла оторвать глаз от перекатывающихся под кожей мускулов, блестящих от пота. Как зачарованная, я подошла поближе, мечтая увидеть его лицо.
Как будто почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся, и я приросла на месте.
– Драгомир, – потрясённо прошептала я.
Он неспешно положил молот, и вышел из кузницы.
– Ты… я… но как же? – начала заикаться я.
Потом закрыла рот и попыталась заново:
– Ты кузнец?! – выдавила, наконец-то, что-то связное я. Сказать, что я была ошеломлена – это ничего не сказать.
– Как видишь. – Видя, что я потеряла дар речи, он спросил:
– Девушка, ты принесла мне попить? – насмешливо изогнул он бровь, хотя видел, что руки мои пусты.
– Да я…, - растерявшись пролепетала я, не найдя слов. А потом, вспомнив как он провёл меня с кофе и поняв, что он насмехается, я вспыхнула и выпалила:
– Да я тебе больше никогда не предложу выпить, даже будь ты на смертном одре!
Лицо его осталось насмешливым, но глаза были серьёзны, когда он сказал:
– Не страшно, даже одного раза достаточно, чтобы проявить свои чувства.
Я задохнулась, а потом до меня дошло, что он и себя имеет в виду, и когда осознание этого отразилось на моём лице, и мои глаза широко распахнулись в немом изумлении, смех пропал с его лица и он стал убийственно серьёзным.
– Ты мне нравишься, девушка, – с жаром произнёс он. – А я тебе?
Он выпрямился, приглашая меня взглянуть на себя, и стоял передо мной, широко расставив ноги, гордый и по-язычески прекрасный, освещённый огнем из кузницы. Его тело блестело от пота. Я проследила за каплей испарины, которая прокладывала дорожку по его мускулистой груди, спустившейся по его рельефному животу и упершейся в пояс брюк. Я медленно подняла свой взгляд и взглянула ему в глаза.
Меня опалило жаром. Резко развернувшись, я бросилась от него, убеждая себя, что не бегу. Но как бы быстро я не бежала, я не могла убежать от вопроса, который всё еще звенел в моих ушах: «А я тебе?». Вопроса, ответ на который узнать я боялась.
Я залетела в дом с такой скоростью, как будто за мной гналась тысяча чертей.
Улана с Янушем с удивлением взглянули на меня. Лады ещё не было.
– Ты где была? – спросила она
– Гуляла по округе. Случайно забрела к кузнице.
Януш засмеялся:
– У нас все девушки частенько «случайно» забредают на кузницу. Ты часом попить с собой не прихватила, а то у всех «случайно» с собой имеется, – и он мне подмигнул.
– Януш! – укоризненно воскликнула Улана.
– Но я не знала! – сказала я растерянно. – Я не знала, что он кузнец!
– Это семейное дело. – сказала Улана. – У Драгомира золотые руки. Даже в городе его работы очень ценят и часто приезжают к нему сюда сделать заказ. После смерти отца, несколько лет назад, он работает в кузнице один, есть правда мальчонка в подмастерьях.
– Его дом на отшибе, недалеко от кузницы, – продолжила она. – Драгомир вообще очень одинокий человек: мать его умерла, когда он был ещё маленьким, его отец так её любил, что больше не женился. Так что нет у него ни братьев, ни сестер – вздохнула она. – Он самый лучший охотник у нас в поселении, никогда не возвращается с пустыми руками.
– Они жили вдвоём с отцом, никого близко к себе не подпуская, и сейчас он к себе так никого близко и не подпустил, – задумчиво сказала она.
– А уж как наши девушки только не пытались, даже сестрица моя…, - влез Януш, но замолчал под строгим взглядом матери.
– Хватит болтать, – сказала она ему, – иди лучше отцу помоги.
– Где же Лада? Завтра праздник, надо тесто на пироги готовить.
– А давайте я помогу, – внезапно сказала я. «Когда в голове не понятно что, лучше всего руки работой занять» – уже про себя подумала я.
– Давай, – сказала Улана, и мы стали с ней замешивать тесто.
Позже прибежала Лада, и мы принялись за уборку в доме.
После домашних дел Лада засобиралась к подругам на посиделки.
– Пойдём со мной, – уговаривала она меня. – Я тебя со всеми познакомлю.
– Иди одна, – отнекивалась я. – Завтра познакомишь.
– Давай я тебя заплету – предложила я, и Лада радостно согласилась.
Я заплела ей косу, на подобие той, что плела в первый раз, но только при плетении оставляла пряди, которые потом тоже заплела в косу. Получилось что поверх широкой косы, тянулась ещё одна узкая.
Лада повертелась и радостно убежала на посиделки. Я же, лежа в постели и пытаясь заснуть, не могла избавиться от картины, отпечатавшейся у меня в мозгу – гордо стоящий Драгомир, освещённый пламенем. «А я тебе?» – все ещё слышала я вопрос.
Рано утром меня разбудила Лада.
– Распусти волосы и не снимай рубашку, – сказала она мне.
– А что мы делать будем? – спросила я.
– С утра все девушки и женщины идут к рябине, завязывают на ветке ленту и срывают её кисть. Потом эту кисть хранят на оконных рамах.
– А что это значит, с любопытством спросила я?
– Она охраняет дом от всего плохого, храня в нём покой, счастье и благополучие.
– А мужчины что делают? – спросила я, вставая и расчёсывая волосы.
– Они сегодня, в честь праздника зарежут несколько баранов, кропя их кровью пастбища, и огороды. Это жертва богине Рожане, за зелёную траву на пастбищах и богатый урожай.
– Где ваши поля? – заинтересовалась я.
– У нас их нет. Поля возделывают вокруг города прилегающие к нему поселения Земледельцев, там и мельницы. А мы, продавая пушнину из леса и мясо, уже покупаем там крупы и муку.
– А как же огороды?
– Там мы сажаем картофель, овощи. Нам хватает, – ответила Лада.
– Девчонки, хватит болтать, – сказала Улана, и мы вышли из комнаты.
Мы подошли к рябине, которая росла недалеко от дома. Улана с Ладой запели песню, кивнув мне чтобы я подпевала, прося Рожану охранить дом от зла. Потом мы повязали ленточки на ветках, и сорвали кисти рябины. Вернувшись в дом, мы застали там Радомира с Яношем. Женщины поклонились им, и я тоже. С песней вставили кисти рябины с листочками на окна. Лада же, одну веточку оставила и положила на стол.