Стоило мне закрыть глаза, как мои мысли и чувства обращались к Михаилу. Не к воспоминаниям о вампире, к нему самому. Он был поглощен гневом и пылал яростью, и источником его злости была не я. Но ещё больше страдал о потере кого-то близкого. Его душевная боль была такой реальной, что я с трудом сдерживала слёзы и крик, рвущиеся наружу.
Не думала, что этот надменный и холодный высший настолько… человечен. Что ему знакома не только жажда и страсть, но и одиночество и беспомощность. Что бы с ним не произошло, он с трудом этим справлялся. И я потянулась к Михаилу всей своей сущностью, без слов, робко и осторожно соприкасаясь с чужой клубящейся тьмой. Боль, разделенная на двоих, не перестает быть болью. Но она больше не сможет причинить вред, не уничтожит и не растопчет. А лишь истает, как тают тени в жаркий полдень.
— Эй! Не спи! Клэр! — меня трясли за плечи, а затем и вовсе несильно хлопнули по щеке. — Давай, приходи в себя.
Очнулась, изумленно моргая. Что со мной? Сострадание, жалость… не это я должна испытывать. Какое мне дело до Михаила? Он для меня лишь огромной величины головная боль. Даже если Ракоци мог любить и страдать, он оставался по природе хищником. А я не была святой, способной укротить дикого зверя одной лишь своей верой и смирением. Не обязательно было заставлять себя его ненавидеть. Но и протягивать ему руку не стоило.
Поисками еды мы так и не занялись. Клод внезапно заторопился, не давая предаться унынию.
— Может, переночуем здесь? Мне так плохо, — заныла я.
Нездоровая бодрость порой менялась слабостью и сонливостью. Мысль о том, что придётся искать убежище, угнетала.
— Нас могут найти служители церкви, или нагнать преследователи. Если ещё идёт утренняя служба, у нас есть шанс уйти, не привлекая внимания. А кровососы не сунуться наружу… — Клод хлопнул ладонью по лбу. — Совсем забыл, о чём говорил тот блондин. Надо позаботиться о твоей защите тоже. Хотя бы завязать глаза. Да и внимания будешь меньше привлекать.
— У меня что-то с глазами?
— Покраснели немножко. Читала перед сном, да, пока меня не было?
— Именно так, — я вяло улыбнулась незамысловатой шутке.
Сначала Клод просто хотел надеть мне мешок на голову, но я заартачилась.
— Да я же задохнусь! И это будет слишком странно!
В итоге мы решились обойтись повязкой, которую я надела пока на шею. Выбраться из погребов оказалось той еще задачей. Один раз нас чуть не поймали — мы еле успели скрыться в ближайшей нише, присев и стараясь даже не дышать. Толстый монах прошёл мимо, даже не повернув голову, и к нашей удаче, не закрыл за собой дверь, ведущую наверх.
Винный погреб находился под домом, где жили монахи и останавливались паломники. Те, которые могли себе это позволить. Всяческий сброд, сюда, конечно не пускали. А мы выглядели именно так — грязные, немытые, в рваной и испачканной одежде. Поэтому когда нас увидели, то вполне разумно предположили, что мы бродяжки, забредшие сюда для того, чтобы выпросить милостыню, а то и что-либо украсть. От вызова жандармов нас спас лишь актерский талант Клода, который мастерски сыграл слабоумного, случайно заведшего слепую сестру туда, куда не следует.
В итоге нас не просто отпустили, но и еще дали немного денег и старого, но теплого тряпья, отчего мы стали еще больше похожи на городских нищих.
— Отлично, так меньше будем привлекать внимания… Клэр? Ты чего морщишься? Болит что-то? Свет проникает? Или, может, замерзла?
Даже сквозь закрытые веки и плотную повязку я ощущала дискомфорт в глазах, хотя Клод утверждал, что на улице пасмурно. Но сейчас мен больше беспокоило не это.
— Кожу жжёт. Больно.
— Настолько серьезно? Ты у меня тут самое главное в прах не превратись! — встревожено попросил брат. — Сейчас свой шарф отдам, чтобы лицо прикрыла. Он ужасно воняет, но это лучше, чем ничего. Надо найти где-нибудь укрытие.
— Здесь рядом живёт мой знакомый. Мы можем пойти к нему. Думаю, мне он не откажет.
— Он надёжный?
— Да, — без сомнения ответила я, умолчав о том, что Ракоци видел Базиля и знал, где он работал. Но вспомнит ли вампир о баристе из «Фреско»? Оставалось только рискнуть. Ко мне в пансион нельзя, да и тебя не пустят. То же со школой. Можно было пойти к замужней подруге, но у нее меня может искать не только Ракоци, но и общество Орлеанского. А как я успела понять по недомолвкам Клода, их тоже стоило избегать.
Я верно угадала. В это воскресенье Баз не работал, и был уже дома, вернувшись с воскресной службы.
— Зря вы тут ходите, детки, — пробасил он, открыв дверь. Видеть я его не могла, но от звука знакомого голоса накатило облегчение. — Хозяйка побирушек не любит, может и палкой угостить. Так что лучше уходите побыстрее. Хотя подождите… сейчас вам еды вынесу.
Неудивительно, что он меня не узнал. Клод замотал меня в тряпье так, что только кончик носа торчал. И ужасно чесался.
— Баз? Это я, Клэр. Можно у тебя день отсидеться? Мне больше некуда идти.
— Клэ-э-р?! Д-д-да, заходи. — Базиль всегда немного заикался, когда волновался. — Кто это с тобой?
— Мой младший брат, Клод.
— Вас ограбили, преследуют? Что у тебя с глазами и почему ты прячешь лицо, Клэр?!
— Ну… Это что-то вроде аллергии на солнце, — я размотала шарф, и услышала слаженный вздох. — Так плохо?
— Будто тебе в лицо кипятком плеснули, — ответил Клод. — Разве что волдырей нет. Пока. В квартире полумрак. Попробуй снять повязку. Месье… могу я вас попросить зашторить окна поплотнее? Глаза сестры очень чувствительны к свету.
— Это серьезно? Они восстановятся?
— Не знаю. Но это не заразная болезнь, Баз, — поспешно объяснила я. — Тебе ничего не грозит.
— Я не о себе волнуюсь, маленькая.
Шторы защищали лишь частично. Пришлось сесть спиной к окну. В квартире База я была лишь раз. Небольшая комната — спальня, столовая и зал одновременно, узкая, сильно заставленная кухня, туалетная комната без особых удобств. Базиль, хоть и зарабатывал неплохо для одиночки, предпочитал экономить на жилье, не желая перебраться даже поближе к «Фреско». На стене с потертыми обоями висел картина — пейзаж родной для меня Тулузы. Когда это я подарила её баристе в благодарность за то, что он не давал меня в обиду перед более опытными коллегами.
Я встретилась взглядом с Базом и слабо улыбнулась. Даже в домашней потрепанной рубашке и много раз латанных штанах этот верзила умудрялся выглядеть грозным. Мало кто знал, каким он на самом деле был добряком.
— Так что с вами случилось?
Я замялась, и Клод поспешно вмешался:
— Можно вопросы оставить на потом?
— Точно! Вы, наверное, голодны, — вскочил Базиль.
— Я — да. Сестра пока не может есть. Желудок ничего не принимает. Ей просто воды.
К чему эта ложь? У меня давно уже живот сводило от голода. Спать хотелось больше. Я откинулась в потертом кресле, кутаясь в рваную шаль. Нас до сих пор не нашли, и если мы будем осторожны, может, уже не найдут. Когда достанем деньги на поезд и документы, сможем уехать домой.
Вот только это означало подвергнуть риску родителей и сестренку.
Глава 26. Осколки
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу.
И обернись,
От дождевых туч проснись,
Не зря я в сердце солнце ношу.
Это было худшее время. Ад, от которого нельзя было сбежать. И самое ужасное, что моим мучителем стал Клод.
Меня непрерывно знобило, ныли суставы и десны, а горло раздирало от жажды. Вода не помогала, лишь только усиливала мучения. А когда Баз втихую от брата решил накормить бутербродом, я еще несколько часов обнималась с тазиком, хотя казалось, что желудок мой абсолютно пуст. Ночь прошла кошмарно. Следующий день был ещё хуже.
Хуже всего, что мне не давали спать. Стоило прикрыть глаза, как Клод тут же начинал тормошить, а то и бить по щекам. В один момент я просто не выдержала издевательств, и оттолкнула его. Получилось неожиданно сильно. Он отлетел практически на несколько метров, ударившись о стол.
— Клод! Ты цел?!
Я кинулась к нему, путаясь в одеяле, но остановилась, когда увидела в зеленных глазах страх. Клод поднялся, отряхнулся и вышел на кухню. Как мне показалось, чтобы успокоиться.
Вернулся он с веревкой.
— Если честно, я думал, что удастся обойтись без этого. Но сейчас понимаю, что лучше перестраховаться.
— Ты хочешь меня связать? Я не собираюсь буянить.
— Возможно пока. Но давай не будем рисковать. Клэр… прошу.
На меня никогда не работало обаяние братца, способного растрогать и самого дьявола. И все же в этот раз я уступила мольбе в его взгляде. Да и он прав. С каждым часом становилось всё хуже и хуже. Реальность начала расплываться, мешаясь со странными видениями. Иногда мне казалось, что я всё ещё в вампирском храме — распятая на холодном камне, в объятиях Михаила. И я никак не могу напиться с его губ, обагренных кровью.
Мне чудился Адриан. Таким, каким он был раньше. Он стоял у кровати, смотря на меня побелевшими глазами. Что было написано на его лице? Укор? Злость? Я не могла понять. Смотреть на него было страшно. И снова Михаил, теперь уже в белой маске, скрывающей всё лицо. Шепчущий что-то, о чём-то просящий. Я не могла разобрать ни слова. Но всякий раз при попытке дотронуться до него, он уходил, не оборачиваясь.
Клянусь, в этот момент я бы кинулась за ним, если бы могла. Если бы меня не удерживали веревки. Баз, вернувшись с работы, был мягко говоря удивлён моим видом и состоянием.
— И что это такое? Малец, ты спятил, да? — зарычал он, бросившись распутывать узел на моих руках.
— Не трогай! Не снимай!
— С чего бы это?! Не знаю, что происходит, но так с людьми обращаться нельзя. Мотай отсюда, пока цел. Я вызову твоей сестре доктора.
— Доктор не поможет. Она… она одержима.
Эй, обидно же! Базиль замер. А затем обхватил мое лицо, вглядываясь.
— Что у нее с глазами? Я вчера подумал, что привиделось, но это не так. Цвет изменился. Потемнел как-то. И зрачки сужены… Ты что, давал ей опиум?
— Опиум не меняет цвет глаз. Говорю же — одержима. Но это пройдет.
— Само?! Может — священника?
Удивительно, как легко Базиль поверил. Видимо на нормального человека я была не слишком похожа.
— Не надо священника, — с трудом выговорила, пытаясь не слишком коситься на руки мужчины. Было в выступающих на них венах что-то… аппетитное. Никогда не замечала, насколько Баз симпатичный. Румяный такой, и здоровый — кровь с молоком. — Клод прав. Это одержимость. Но священник не поможет.
Не демоны сводила с ума, а вампирская кровь, текущая во мне.
— А вдруг?.. — вскинулся Клод. — Клэр, давай попробуем!
Давайте-ка вспомним, как на вампиров влияет распятие, святая вода и серебро. Никак. К тому же была еще одна причина не привлекать помощь со стороны.
— Общество, — напомнила я.
— Какое… О-о-о. Да, у этих типов могут быть связи везде. Баз… ты ведь мне веришь? — брат всегда легко сближался с людьми, так что Базиль даже не возмущался запанибратству Клода. — Что Клэр одержима?
— Ну… — бариста неуверенно почесал макушку. — Я не то что б шибко религиозен, но… Ладно. На простую болезнь это совсем не похоже.
— Тогда мог бы ты присмотреть за сестрой? Чтобы она не освободилась? Спать тоже нельзя давать.
— А ты сам что — спать собрался? — ядовито спросила. Это было несправедливо по отношению к Клоду, пытающемуся лишь спасти меня, но терпение мое подходило к концу.
— Нет. Надо заняться подготовкой к отъезду. Добуду документы, билеты на поезд, деньги…
— Я же говорил вам, что дам, — укоризненно сказал Базиль.
— Спасибо, но твоих может не хватить. Да и я уж точно не оставлю кровно нажитые денежки.
Это он про заработанные от продажи моих картин и фотографий?
— Клод — не надо, — попросила, жалея, что не могу обнять своего глупого брата. Не могу уберечь его от всего зла в этом мире. — Опасно.
Он тот еще упрямец. Неудивительно, что и в этот раз переубедить его не удалось. Брат ушёл этой же ночью, будто опасаясь людей из общества больше, чем вампиров. И может быть, был прав.
В этом не было моей вины. Как и вины Базиля. Всего лишь случайность. Которая едва не привела к беде. В самый тёмное и мрачное время ночи, за несколько часов до рассвета, уставший от ночного бдения Баз решил освежиться. Но данное Клоду обещание не позволяло ему покидать меня дольше, чем на пару минут. Так что этот дурак притащил все свои принадлежности для умывания прямо в комнату.
Он порезался во время бритья. Кровь запачкала пальцы, прижатых к шее, и я не могла отвести взгляда. Баз промокнул порез дешевым серым полотенцем, которое судя по застарелым ржавым пятнам, именно для этого и было предназначен. Я вспомнила. Когда мы работали вместе в ресторане, он часто приходил с порезами.
Такой неуклюжий. Такой глупый.
— Развяжи мне руки. Я помогу тебе. Мне часто приходилось брить отца.
Ложь так легко слетала с моих губ. Но в этот момент я и сама в неё верила. Хотя в глубине себя и знала, чего на самом деле хочу. Впиться зубами в трепещущее тело, растерзать, выпить досуха.
— Базиль, освободи меня.
Может, причина в силе моей жажды, или в том, что Баз неосознанно доверял мне. Но приказ сработал идеально. Стоило веревкам спасть с моих запястий, как я опрокинула Базиля на пол. В падении он задел табуретку со стоявшим на нем жестяным тазом. От грохотания я дернулась, но так и не выпустила свою жертву, расположившись сверху, и упираясь ладонями во взволнованно вздымающуюся мужскую грудь. Мыльная вода растеклась вокруг нас, неприятно холодя голые колени, но это было неважно.
Порез источал такой аромат, что голова кружилась. Я коснулась нежным, почти сестринским поцелуем подбородка мужчины.
— Тс-с-с, не дёргайся.
Поцеловала ещё раз, теперь уже в удивленно приоткрытые губы, потерлась носом о гладко выбритую щёку, будто пытаясь впитать аромат. Не удержавшись, коснулась языком влажной кожи, а затем опустила голову — пока лишь только изучая порез. Базиль успел стереть большую часть крови, но она выступила снова — алыми бисеринками, которые так не терпелось вкусить.
— Клэр…
Так вот что это за власть. Не только физическая сила, или сила внушения. Желание — плотское, бесстыдное, было оружием гораздо более опасным, заставляющего человека забыть обо всём. В этот момент Базиль меня хотел, пусть и стыдился этого. Хотел, и потому даже не пытался вырваться, зачарованно ожидая продолжения.
Но мой голод не был просто голодом плоти. Как мужчина он едва ли был мне интересен. Чем сильнее стучало его сердце, чем больше затуманивались его глаза, тем лучше был аромат крови. Ладонь моя скользнула ниже, между нашими телами, к оголившемуся животу. По напряженным мускулам Базиля прошлась дрожь.
Сейчас. Я не могу больше ждать.
Я успела коснуться губами разгоряченной кожи, когда услышала шорохи за хлипкой фанерной дверью. Несколько мужчин, и среди них нет Клода. От них пахло порохом, металлом и потом.
Видимо, я слишком отвлеклась, забыв о своей жертве. Баз стряхнул меня с себя, и пришпилил к полу, обхватив запястья своей лапищей. Лицо его пылало от смущения.
— И что ты тут вытворяешь, спятившая?! — заорал он.
Дверь внезапно затрещала, и, не выдержав ударов с той стороны, вылетела из петель. Я встретилась взглядом с Михаилом Ракоци. На лбу его красовался шрам, ещё не успевший зажить. И чем его должны были ранить, чтобы оставить такой след, при вампирской то регенерации?
— Это… не то что вы подумали! Я лишь помогал Клэр! — Базиль начал было оправдываться, но затем нахмурился. — Подождите, я вас знаю! Вы тот тип, что приставал к ней.
Когда Ракоци только ворвался в комнату, то выглядел разъяренным. Теперь же всё его злость ушла, сменившись неловкостью.
— Я волновался за тебя, поэтому был неосторожен. Прости. Можешь продолжать.
— Что продолжать?! Да говорю же, вы не то подумали! — замотал головой Баз.