– Не знаю, малыш. Но если ты не хочешь принимать правила общества, тебе придется или отказаться от общения, или изменить эти правила – а для этого надо стать тем, кого люди будут согласны слушаться. Например, великим магом и ученым, или великим духовным учителем.
– Духовным учителем? А это как?
– Для этого надо стать мудрым, малыш.
– Мудрым… а чтобы магом – сильным?
– Мудрым и сильным. Силу без ума уважают только дураки.
Фаби потряс белобрысой головой, явно не способной вместить столько идей сразу.
– Ладно, я стану мудрым. А как?
– Для начала научиться правилам человеческого общества. Вот как научишься вести себя достойно уважения, тогда можно будет идти дальше.
На миг остановившись перед дверью, ведущей на чердак, Фаби с подозрением посмотрел на Людвига:
– Мне кажется, где-то тут подвох. Почему, чтобы заставить кого-то играть по моим правилам, я должен сначала выучить чужие?
– Никакого подвоха. Надо уметь разговаривать с людьми на их языке, а этикет и благородное поведение – это часть человеческого языка. Он же состоит не только из слов. Но ты хотел познакомить меня с пиратом?
– Ага, – задумчиво пробормотал Фаби. – Получается, пират не умеет?
– А ты как думаешь?
– Ну… наверное, нет.
– У тебя есть шанс стать великим магом, – подмигнул ему Людвиг.
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Рина
Ринку разбудил грохот и проклятия откуда-то сверху. Она бы, наверное, не побежала проверять, что творится на чердаке, если бы не обиженный детский визг, за которым последовало сотрясение всего дома и запах дыма.
– Магда! – крикнула Ринка, вскочив с постели и босиком несясь к двери. – Магда, ты где?
Камеристка выскочила из своей комнаты, взъерошенная и полуодетая, а следом за ней – адъютант Людвига, Мюллер, путающийся в штанах.
– Мадам, куда вы? – поймав Ринку на полпути к лестнице на чердак, завопила Магда. – Не ходите туда, мадам! Там пожар!
– Бегите к выходу, ваша светлость! Пожар! – присоединился к ней Мюллер, застегивая штаны и оглядываясь в поисках то ли огнетушителя, то ли своего господина.
– Там Фаби! – Ринка оттолкнула девчонку и ринулась к лестнице.
Тут сверху донеслась еще порция ругани – ужасно громкой, словно ее пропустили через усилитель, повалили клубы дыма, дом снова дрогнул… замер… и наполнился топотом и паническими воплями. А сверху пополз мрак. Вместе с дымом и страхом. Все это внезапно напомнило Ринке бойню на Айзенштрассе, не хватало только Людвига, окруженного сворой призрачных химер.
Видимо, напомнило не ей одной, потому что Мюллер подобрался, обогнал ее и заступил дорогу.
– Ваша светлость, вам нельзя туда. Герр Людвиг сам справится!
– А если нет?
– Вы ему не поможете, ваша светлость. Идите вниз, прошу вас.
– Мадам, пожалуйста! – Магда потянула ее за подол ночной рубашки. – Пойдемте вниз, мадам!
Ринке очень хотелось послушаться и сбежать, но ведь там был Фаби! Если Людвиг не справится… с чем? Какие чудовища живут на чердаке? Если они нападут на Фаби? Он дракон, но он совсем малыш! Нельзя оставить его одного!..
– Прочь с дороги! – велела Ринка, оттолкнула Мюллера, вырвала подол из рук Магды и понеслась наверх, стараясь не вдыхать дым.
Наверху было темно, безумно страшно и почему-то пахло морем, рыбой и чем-то кисло-горьким. Порохом! – мелькнула невесть откуда взявшаяся догадка.
– Фаби! Людвиг! – закричала Ринка, но из горла вырвался лишь жалкий сип.
Ринка закашлялась, одной рукой схватившись за горло, а другую вытянув вперед, чтобы не наткнуться на стену, и все равно пошла вперед, упрямо повторяя себе: это все иллюзии, нет никакого пожара!
…и через несколько шагов вывалилась из клубов дыма и мрака на чердак. Обыкновенный, пыльный, заваленный рухлядью, разве что в редких клубах дыма и почему-то сумрачный, несмотря на солнечное утро за окном.
Замерев, Ринка прилипла взглядом к трем сгусткам мрака посреди чердака. Один из них, напоминающий силуэтом мультяшного пирата – деревянная нога, пистоль и сабля в руках, борода и косынка на голове – уменьшался и таял на глазах, а с ним таял дым и возвращался солнечный свет. Вторая темная фигура совершенно точно принадлежала Фаби. Только он был не маленьким дракончиком, а тварью размером с хорошего крокодила, такой же крокодильей пастью и задранным шипастым хвостом. А третья фигура… нет, это же не может быть Людвиг, правда же?!
Третья фигура была монстром похлеще дракона. Химерой. Она стояла на четырех паучьих лапах, еще двумя – с зазубренными клешнями – щелкала в воздухе перед пиратом, а фасеточные глаза на человеческой, но почему-то рогатой голове светились мертвенным синим светом…
Или не светились?
Стоило моргнуть, и монстр исчез, а на его месте обнаружился Людвиг, совершенно обычный Людвиг в привычной белоснежной рубахе и шелковом жилете, привычно свежий и гладко выбритый, воплощение астурийской благопристойности и аккуратности.
– Каррамба! – пронесся последний отголосок от тающей фигуры пирата, и все затихло. То есть стало слышно, как в саду чирикают и щебечут птицы, шелестят ветки и где-то неподалеку лает собака.
Еще раз моргнув, Ринка сделала крохотный шажок к Людвигу и Фаби, и тут дракончик встряхнулся, подернулся туманом – и уже мальчишкой вприпрыжку помчался к Ринке:
– Мама, мама! Мы его победили! Ты видела? Ух и страшенный! Ого, какой! Ты слышала, да? Кар-рамба!
Охнув, Ринка обняла шалопая и перевела взгляд на Людвига. Тот довольно ухмылялся, прижимая к груди поднятую с пола стопку старых тетрадей. И ни следа монстра! Даже ни одной чешуйки на лице!
– Извини, мы немножко нашумели, – его глаза (синие, единственное напоминание о колдовстве) сверкали тем же мальчишеским задором, что у Фаби.
– Немножко?.. – Ринка оглядела чердак: ни следа дыма, никаких разрушений, ничего. Только скромные завалы хлама по углам и старый рояль у окна. Тот самый, на котором играл Рихард. Даже нотные листы остались на пюпитре.
Людвиг невинно пожал плечами:
– Я не хотел тебя будить, моя радость. Подумаешь, немножко проклятий…
– Много проклятий! – дернув Ринку за рукав ночнушки, радостно сдал папу дракончик. – Красавчик Морган охранял сокровище! Очень важное сокровище! А мы его ка-ак!.. Бах, ты-дыщь, и готово! Мы великие маги! – отскочив от Ринки, малыш запрыгал на месте, изображая победные пляски дикого племени Мумба-Юмба. – Мы ого-го! Йа-ху-у!!!
Ринка с Людвигом, глядя на мальчишку, рассмеялись. Синхронно. И переглянулись.
– Вы… – начала Ринка.
– Не о чем волноваться, моя радость. Как видишь, проклятия сняты, архивные записи у меня.
– И ты никакой не монстр, – припечатала его Ринка в запале научного любопытства. – Я видела, межу прочим. Интересная боевая форма. Арахнид, да? Он всегда одинаковый? Или есть разные вариации?
– Да, да! Папа стал таким паучищей! Лапы – ого! – теперь Фаби прыгал вокруг Людвига, показывая руками размеры «ого!». – А Морган как вырастет! А папа на него как рыкнет! А Морган давай расти и дыму напускать!.. А я на него как рыкну! И хвостом его, хвостом! Он меня испугался, я большой и сильный, я буду великим магом! Как папа сказал!
Фаби остановился, ожидая бурных аплодисментов и цветов, и очень удивился, что его не хвалят. Но вместо того, чтобы восхищаться героическим драконом, Рина с Людвигом опять смеялись, на сей раз – в голос.
На лице малыша образовалось растерянное выражение. Как это, над ним смеются?
– Ох, Фаби… – первой успокоилась Ринка. – Ты молодчина. Ты отлично помог папе…
– Тогда почему вы смеетесь?
– Потому что было очень страшно, – честно ответила Ринка, – а теперь прошло, и стало смешно. Так часто бывает. Называется «отходняк», – это слово она произнесла по-русски, за неимением местных аналогов.
– А что это значит? А почему папа этого слова не понимает? А…
– Герр Людвиг! Разрешите доложить! – послышалось со стороны лестницы.
– Мюллер? – Людвиг обернулся к своему адъютанту, застегнутому на все пуговицы и вытянувшемуся во фрунт. Из-за его спины выскользнула Магда с пеньюаром наперевес и кинулась к госпоже, срочно одевать ее прилично, а то как же так, в ночной рубашке по дому, при слугах.
– Так точно, герр полковник! – тем временем отрапортовал Мюллер.
– Докладывайте.
– Ситуация под контролем, герр полковник. Паника ликвидирована, слуги на своих местах и приступили к исполнению обязанностей, – и покосился на Магду, подсовывающую Ринке домашние туфли.
Надо же, а она и не заметила, что все это время бегала босиком.
– Вот и хорошо. Свободен!
Мюллер отдал честь и, развернувшись на пятках, покинул чердак. Вместе с ним исчезла и Магда, послушная Ринкиному тихому «брысь». А Ринка шагнула к Людвигу.
– Все же объясни мне, что тут произошло?
– Мы отобрали у призрака пирата сокровище! – опять встрял непоседливый мальчишка.
– Архив семьи Бастельеро с информацией о всадниках и драконах, – пояснил Людвиг. – Охрану ставил, похоже, последний всадник.
– Это мы с Отто нашли Моргана! Мы молодцы!
Ринка кивнула Фаби, мол, несомненно – вы молодцы. И положила руку на стопку тетрадей, которую держал Людвиг.
– Почитаем их вместе? – И, дождавшись его кивка, добавила: – Пожалуйста, покажи мне трансформацию. Видишь, это же не опасно!
– Совершенно безопасный эксперимент удался! – радостно завопил Фаби, снова прыгая вокруг родителей. – Папа – ого-го! Йа-ху-у!
Людвиг страдальчески нахмурился.
– Рина, не надо. Я не уверен, что смогу это контролировать.
– Но у тебя же получилось! Только что! Нам же надо понять, что такое всадник. Как ты сможешь охлаждать дракона. Может быть, ты будешь превращаться не в это страшное, а… ну… надо посмотреть, вот!
Людвиг почти уже сдался, Ринка видела – еще чуть, и будет новый эксперимент. Но тут в дверях показался Рихард.
– Ваша светлость, к вам гости.
– Не гости, а сестра. Оставь нас, – миниатюрная блондинка решительно отодвинула Рихарда и ступила на чердак с видом американского авианосца, идущего на таран маяка. Ее презрительный взгляд скользнул по Ринке, по пыльным тетрадям, остановился на Фаби… в глазах мефрау Бастельеро-Хаас сначала мелькнуло подозрение, потом – узнавание. – Людвиг, кто это?!
– Фаби, позволь тебе представить мою сестру Анну. Видишь, как она себя ведет? Вот так – не надо, – тоном занудного профессора сказал Людвиг, отпуская стопку тетрадей в свободный полет к роялю и делая шаг навстречу сестре.
– Людвиг! – голос Анны почти поднялся до ультразвука. – Как ты смеешь!
– Дорогая Анна, – вмешалась Ринка, – не кричите так. Балка над вами и так качается, кажется, призрак ее все же повредил.
Мефрау Бастельеро-Хаас отшатнулась обратно к дверям, глянула на балку, потом на Ринку, и только приготовилась сказать какую-то гадость, как раздался совершенно спокойный голос Людвига:
– Давно ты носишь ребенка, Анна? И от кого?
Глава 19, о делах семейных
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Людвиг
К собственному удивлению, Людвиг не разозлился на сестру. Эта мелкая паразитка выпила из него столько крови, домогаясь брака с Гельмутом или хотя бы франкским наследником, что у Людвига давно уже при виде нее начинал дергаться глаз, но сегодня ему было все равно. Ну, Анна. Ну, беременна. Ну, опозорилась. Ерунда какая! А спросил Людвиг больше из научного любопытства: кто решился переспать со змеей? И кого змея сочла достойным себя, великолепной и непревзойденной? Впрочем, это интересовало его не настолько сильно, чтобы напрягаться и внимательно рассматривать ее ауру. Все же он не целитель, чтобы вот так, на раз-два, определять сроки и отцовство.
Анна же на его вопрос побледнела, открыла и закрыла рот, и злобно уставилась на Рину.
– Не при ней же!
Людвиг только головой покачал. Как дочь кронпринцессы, воплощенного лоска и аристократизма, умудрилась вырасти настолько невоспитанной? И как она с такими манерами рассчитывала стать королевой? Загадка природы!
– Рина, любовь моя, извини Анну, она явно не в себе и плохо понимает, с кем разговаривает, – Людвиг повернулся к жене, намеренно игнорируя грубиянку, и подмигнул Фаби: тот наблюдал сцену с видом истинного ученого. – Идем, я составлю тебе компанию за завтраком. Фаби…
– Людвиг! – идеальные брови Анны изогнулись домиком, глаза расширились от обиды и возмущения, а от бешеного визга ее остановило лишь то, что она точно знала: Людвиг запросто выгонит ее из своего дома и оставит разбираться с проблемой самостоятельно.
– Мы тебя слушаем, Анна, – обняв жену за плечи, Людвиг обернулся к сестре и скептически поднял бровь.
– Ты должен мне помочь!
– Не думаю, что я тебе что-то должен. Если хочешь о чем-то попросить, я тебя приму. В кабинете, через полчаса. Рихард, проводи мефрау Бастельеро-Хаас.
Несколько мгновений Анна разгневанно хватала ртом воздух, а Людвиг ждал: завизжит или нет? Сколько он помнил обожаемую сестренку, она всегда добивалась желаемого с помощью визга, топота ножками и капризно надутых губок, и никак не хотела понимать: всем, кроме маменьки и папеньки плевать на ее капризы, и даже брат позволяет собой манипулировать не ей, а исключительно маменьке.
Кажется, до нее все же дошло, что визгом делу не поможешь, и она, гордо топоча каблуками, ушла.
– Она в самом деле твоя сестра, пап? А почему вы совсем не похожи? – Фаби на всякий случай прижался к нему и к Рине. – Она моя тетушка, да? Она мне не нравится.
– Не все сразу, малыш, – Рина потрепала мальчишку по голове и улыбнулась Людвигу. – А ты не слишком резок с сестрой?
– В самый раз, – хмыкнул Людвиг. – Ей полезно подождать и успокоиться, заодно поумерить спесь. Вот кстати, Фаби может проявить гостеприимство и ее развлечь. Заодно и познакомиться поближе с родней.
– Можно мне ее немножко поизучать? – оживился малыш.
– Можно, только чтобы это был совершенно безопасный эксперимент, – подмигнул ему Людвиг. – И веди себя как истинный аристократ!
– Я не уроню честь семьи, – с комической серьезностью ответил Фаби и, издав еще один боевой клич племени мумба-юмба, умчался вслед за Рихардом.
– Какие у вас с сестрой высокие отношения, – прокомментировала Рина, прижимаясь к Людвигу.
– К Барготу пигалицу, – он обнял жену и наконец-то, впервые за все утро, ее поцеловал. – Лучше я скажу тебе о своей любви…
– Прямо здесь, на рояле? – невинно похлопала ресницами раскрасневшаяся от поцелуя Рина, так же невинно погладила Людвига по бедру и запустила пальцы ему под рубашку.
– Я уверен, рояль не будет против, – шепнул Людвиг в розовое ушко и легонько его прикусил, одновременно увлекая жену к роялю и набрасывая на дверь запирающее заклинание.
Через двадцать пять минут Людвиг, на ходу поправляя манжеты, спустился в кабинет. Принимать ванну и переодеваться он счел излишним, ограничившись освежающим заклинанием. Тем более он не собирался делать вид, что озабочен проблемами сестры. Нет. Он был совершенно счастлив и готов поделиться своим счастьем со всем миром. Даже с мелкой глупой пигалицей.
В кабинете его ожидала изумительная сцена, хоть сейчас в водевиль. Фаби, застегнутый на все пуговицы и ужасно серьезный, рассуждал о пользе для государства широкой сети кондитерских магазинов и вреде для растущего организма чересчур большого количества овощей. При этом он так походил на Гельмута, ведущего совещание в кабинете министров, что Людвиг едва не рассмеялся. Фаби явно наслаждался представлением, а вот бедняжке Анне, расположившейся в гостевом кресле, было не до смеха. Ее лицо выражало безмерное страдание, несмотря на вежливую улыбку.
– Весьма интересная теория, Фаби, – послушав полминуты, прервал разглагольствования юного дракона Людвиг. – Думаю, мы с тобой проведем серию экспериментов для ее более детального изучения.
– В кондитерской, – исполненным королевского достоинства тоном объявил Фаби, закладывая руку за отворот жилета, в точности как на портретах первого франкского императора.
– Как будет угодно вашему всемогуществу, – поклонился ему Людвиг.
– Надеюсь, мы с вами подружимся, дорогая тетушка, – милостиво кивнул тетушке Фаби. – Папа, – кивнув и Людвигу тоже, Фаби удалился, держа спину идеально прямой, а на голове словно неся корону.