— Боже мой! — пробормотала Брук с набитым ртом. — Невероятно вкусно.
— Угу, — прогудела я, тут же принимаясь за следующий кусочек.
— Я приготовила целую кучу, так что и вам останется.
— Спасибо, бабуль.
— Вы там одновременно, что ли, в кастрюльку ныряете?
Я повернулась к только что вошедшему дедушке.
— Здравствуйте, пастор, — поздоровалась Бруклин, вытирая рот тыльной стороной ладони.
— Привет, дедушка.
Как всегда, он повесил кепку на положенный ей крючок и обнял нас обеих сразу.
— Раз уж вы попробовали зелье, значит, и мне можно не бояться неминуемой смерти. — Брук удивленно подняла голову, и дедушка добавил, бросив осуждающий взгляд на бабушку: — Да-да, эта женщина годами пытается меня умертвить. Разве звездочка тебе не рассказывала?
— Это правда, — пробубнила я, продолжая жевать. — Однажды бабушка испробовала новое жидкое средство для прочистки труб, но дедушка постоянно улавливал вкус химии в еде. Пришлось бабушке подключать всю свою фантазию.
— Да ладно вам! — отмахнулась бабушка. — Тот случай с химией был одним сплошным недоразумением.
Она подмигнула Бруклин, и мы с подругой рассмеялись над вечными подшучиваниями этой парочки. Они у меня ужасно забавные!
Взять хотя бы дедушкины проповеди. В его исполнении они больше похожи на выступления в жанре стендап, чем на уроки по изучению Библии, так что прихожан в церкви всегда немало. У дедушки густые белые волосы, добрые серые глаза и крепкая фигура. Он тоже не очень высокий, но они с бабушкой вполне видят экран в кинотеатре даже не с первого ряда. А еще они родители моей мамы. Папиных родителей я никогда не видела — они умерли еще до моего рождения. Зато у меня есть эта парочка, и с ними я абсолютно счастлива. Особенно, когда они не читают мне нотации.
— Можно задать вам вопрос? — спросила я.
Наливая нам отдельную миску кесо, бабушка бросила на меня быстрый взгляд:
— Конечно.
— Вы же знаете местечко в каньоне Або, где дорога трижды резко сворачивает, а потом выравнивается?
Дедушка вытер рот салфеткой и уточнил:
— Ты про повороты у старых церквей?
— Про них, ага, — ответила за меня Бруклин, уже копаясь в холодильнике в поисках газировки.
— Знаем, само собой. Далековато отсюда, — сказал дедушка, явно гадая, что мы задумали.
— Мы туда не собираемся, — поспешно заверила я. — Просто интересно, что там находится.
Мне не давала покоя мысль, что Джаред сумел найти себе убежище неподалеку от дороги. Может быть, там есть чей-нибудь амбар или сарай.
Дедушка задумчиво потер подбородок, но бабушка его опередила:
— Там старый особняк Дэвисов. И ферма.
Из-за двери холодильника выскочила голова Бруклин.
— Особняк Дэвисов? Я и забыла.
И я забыла. А ведь именно там я видела Джареда в последний раз.
— Насколько мне известно, в доме никто не жил уже много лет, — проговорил дедушка. — Должно быть, сейчас там одни руины.
— Вы знаете, как туда добраться? — как можно равнодушнее поинтересовалась я.
— Сразу за последним поворотом есть съезд, — ответил дедушка, — но надо быть очень осторожным. Чужаки всегда слишком быстро проезжают по тому участку дороги.
Всех, кто не из Нью-Мексико, дедушка называет чужаками, чем постоянно меня смешит. Жители нашего штата ездят по этой дороге так же быстро, как и все остальные. Однако, как мы ни старались, переубедить дедушку нам не удалось.
— А почему вы спрашиваете? — спросил он, пережевывая очередную покрытую сырным соусом чипсину.
— Для школьной научной ярмарки, — выпалила я раньше, чем успела досадно стиснуть зубы. В конце концов, не так часто я вру по-черному. Предпочитаю маленькие белые враки. — Кстати об этом. Я знаю, что мы наказаны и все такое, но, может быть, вы разрешите нам сегодня вернуться в школу и помочь мисс Маллинз подготовиться к ярмарке?
— Мама сказала, что разрешит, если и вы разрешите, — добавила Бруклин.
Господи! Еще чуть-чуть, и мы станем спецами по лжи.
— Научная ярмарка, говорите? — Бабушка уже второпях прибиралась в кухне, готовясь к посвященному легальным игрищам вечернему загулу. Клянусь, наблюдать за игроками в лото — смех да и только. — Ну, если ради науки… Но чтобы дома была раньше, чем стемнеет.
Дедушка подмигнул мне из-за бабушкиной спины и прошептал:
— Проще простого!
Он прав. Во имя науки бабушка разрешила бы мне и банк ограбить.
***
— Всегда хотела хоть одним глазком глянуть, что там внутри. — От волнения Бруклин едва не подпрыгивала на переднем сиденье машины Глюка.
Пока мы петляли в зарослях можжевельника и желтой сосны, Глюк посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
— Значит, после Дэвисов там никто не жил?
— По словам бабушки, нет. После смерти Эллиота Дэвиса его родители прикрыли бизнес, заколотили дом, сунули детей в машину и переехали на юг Техаса. Причем здесь ничего не продавали. Думаю, мистер Дэвис в то время учился в девятом классе.
— Интересно, до сих пор ли они владеют домом и землей, — проговорила Брук.
— Хотелось бы знать, ага, — согласилась я и продолжила рассказывать Глюку о том, что мы успели узнать: — Эллиот Дэвис был младше моей бабушки, но она его помнит. И помнит, что тогда произошло. Говорит, Дэвисы были вне себя от горя. Она им очень сочувствовала.
Мы уже немало узнали о Дэвисах, но до сих пор так и не связали Джареда со смертью Эллиота. А ведь буквально завалили вопросами бабушку и дедушку. Я надеялась, что им хоть что-нибудь известно. Или они слышали что-то, чего не печатали в газетах. Меня даже поразило, как много помнит бабушка, но ее слова полностью совпадали с тем, что мы прочли в статьях. Эллиот Дэвис умер по медицинским причинам. Ничего подозрительного.
— Если дом до сих пор принадлежит семье, почему мистер Дэвис не поселился там после возвращения? — спросил Глюк. — Как по мне, это странновато.
Мистер Дэвис вернулся сюда, когда несколько лет назад в школе открылась вакансия директора. Судя по всему, весь город удивился его возвращению.
— Дедушка говорит, от дома почти ничего не осталось, и его дороже ремонтировать, чем снести и построить новый.
Ко мне с пассажирского сиденья повернулась Бруклин и сощурилась:
— И почему мы решили, что парни там?
Я пожала плечами:
— Это всего лишь предположение. В конце концов, дом практически рядом с тем местом, где Джаред выпрыгнул из машины Кэмерона, к тому же там никто не живет. По-моему, вполне подходящее место для убежища.
— Наверное. Если бы я искала, где спрятаться, то выбрала бы классный старый особняк.
— Можете себе представить? — пробормотала я, думая о Джареде и обо всем, что мы узнали. — Первый парень, который мне по-настоящему понравился, — и надо же! Он может оказаться сверхъестественным вестником смерти. Наверное, мне надо завязывать.
— Завязывать с парнями? — уточнила Бруклин. — Вот это будет новость.
— И все же стоило бы. Надо завязывать, пока не поздно.
— Лор, — начала подруга, скептически морща нос, — чтобы завязать, надо убедиться, что еще действительно не поздно. К тому же мальчики есть мальчики. Они большие, неуклюжие, и у них семь пятниц на неделе, из-за чего они кажутся почти интересными. Какой толк завязывать именно сейчас?
— А вдруг она устала от несбывшихся надежд и бесплодных усилий? — поиграл бровями Глюк.
Я прикинулась обиженной:
— Что ты несешь? Мои усилия очень даже плодовитые.
Глюк рассмеялся, а я задумалась, почему он мне помогает, если не верит ни единому слову. Даже с тренировки ради меня ушел пораньше, чего никогда еще не случалось. Вот уж не знаю, как команда справится без него. Что теперь делать бедным футболистикам? Правда, учитывая, что все мы попали под домашний арест, Глюку просто-напросто пришлось сказать родителям, что он идет на тренировку, и в итоге сбежать к нам.
Старенький «субару» возмущенно заворчал, когда мы проехали по выбоине. Бедняжка. Бордовая краска давным-давно выцвела до серо-бурой, а под грохот и скрипы невозможно было слушать радио. Зато машинка доставляла нас туда, куда нужно.
Глюк снова посмотрел в зеркало заднего вида:
— Думаешь, он и правда там?
— Понятия не имею, — нерешительно пожала я плечами. — Просто не знаю, где еще искать.
— Как бы там ни было, я в игре, — заявил Глюк, стараясь, видимо, убедить меня в своей поддержке. И за это я ему была очень благодарна.
Как раз собиралась сказать друзьям, что вспомнила кое-что еще из видения (имя Джареда, то есть настоящее имя), как вдруг Бруклин восхищенно вздохнула:
— Приехали!
Отложив новости на потом, я посмотрела на открывшееся перед нами огромное испанское ранчо. Земные оттенки двухэтажного здания потускнели со временем. Массивные саманные стены осыпались, выставив напоказ внутренние перегородки из цемента и местной красной глины. Балкон на втором этаже поддерживался гигантскими деревянными колоннами. Говорят, миссис Дэвис часами рисовала там пейзажи.
— Обалдеть! — воскликнул Глюк, полностью разделяя восхищение Бруклин. — Красотища!
— Не то слово. Бабушка говорила, что дом в сороковых построил дед мистера Дэвиса.
Машина остановилась перед двумя почти четырехметровыми деревянными дверьми. Мы выскочили на улицу и прошли по огромному крыльцу на веранду, давным-давно занятую ветками и лозами.
— Нужно было еще один фонарик взять, — запыхтела Бруклин, чуть не споткнувшись и ухватив меня под локоть, потому что именно у меня в руке был единственный фонарик. — Вообще ничего не вижу.
— Серьезно, блин, когда солнце успело сесть? — Я уже несколько раз постучала фонариком по ладони, и он наконец включился, взрезав темноту ярким лучом. — Не помню заката. Который час?
Сбоку зажегся неоново-зеленый свет — Глюк проверял часы на руке.
— Начало восьмого.
— Бабушка меня убьет. — От беспокойства и особо мучительного страха внутренности завязались узлом. — Я же обещала вернуться до темноты.
— Ну, ничего хуже, чем мои родители, она придумать не сможет, — вздрогнула Бруклин. — Когда они узнают, что я опять прогуляла…
Глюк толкнул входную дверь, и она открылась.
— Не заперто. Может, он и правда здесь.
Меня молнией ударила вспышка острого волнения. А вдруг Джаред действительно здесь? Что мне делать? Что ему сказать? «Спасибо, что спас мне жизнь; надеюсь, сотрясение тебя не убило» почему-то казалось слегка тривиальным.
Обыскав весь первый этаж, мы втроем остановились у широкой лестницы, ведущей на второй. Дом находился в удручающем состоянии. Его неумолимо разрушали время и отсутствие внимания и заботы. На полу повсюду валялся мусор. На грязных окнах висели рваные занавески. Наверное, так и выглядят дома с привидениями.
Иными словами, дом был по-своему прекрасен.
— Думаете, выдержит? — спросила я, подозрительно осматривая лестницу.
— На вид должна. — Неуверенный голос Глюка надежд нисколько не вселял. — На всякий случай держитесь ближе к перилам.
Мы стали подниматься наверх на цыпочках, друг за другом, — Глюк, я и наконец Бруклин. С каждым шагом от стен эхом отдавались зловещие скрипы. Доски слегка прогибались под ногами, но этого хватало, чтобы наши желудки подскакивали к самому горлу. Подумать было страшно, сколько сотен пауков плели плотную паутину, висевшую над головой. Я все убеждала себя, что пауки наверняка ушли по своим важным паучьим делам.
Бруклин мертвой хваткой держала меня за руку.
— Ключевые слова сегодняшнего вечера — «экстрим» и «опасность».
— Кровь аж в ушах шумит, — поддакнул Глюк.
Добравшись до лестничного пролета, мы вновь развернули поиски. Причем тщательные, потому что между этажами оказалось много пространства. Однако спустя пять комнат, семь шкафов и две ванные надежда стала таять. Я ошиблась. Джареда здесь не было. Интересно, увижу ли я его когда-нибудь снова?
Отчаянно вздохнув, я открыла дверь в одну из комнат поменьше в конце длинного коридора. На подоконнике сидел темный силуэт, который смотрел прямо на меня. В ту же секунду я узнала Джареда. По всему телу разлился восторг. Я его нашла! Более того, он был жив.
— Джаред! — радостно выдохнула я, но стоило лучу фонарика подняться к его лицу, как колени едва меня не подвели.
Лицо Джареда опухло от синяков и гематом. Кожа была покрыта кровью. От света он сощурился и попытался прикрыть глаза рукой, которая выглядела не лучше лица. Футболка уже не была белой. Из-за крови и грязи она превратилась в нечто, что мог притащить в дом кот сразу после того, как это нечто хорошенько потрепала собака.
— Нашла? — спросил Глюк, вваливаясь в комнату на пару с Бруклин.
Не говоря ни слова, Джаред сплюнул в темноту под ногами, сложил на груди руки и не мигая уставился на меня.
Опустив фонарик, я подошла ближе.
— Я надеялась найти тебя здесь.
Несмотря на всю браваду, на избитом, но красивом лице отчетливо читалась боль. С каждым вдохом Джаред стискивал зубы. Он ничего не ответил, но, кажется, был рад, что я его нашла. Даже как будто гордился этим.
Внезапно в комнате стало светло. Мы все одновременно повернулись и увидели Кэмерона с масляной лампой. Он сидел в углу на старом столе и держал в одной руке ружье, будто сторожил заключенного. Избит Кэмерон был не меньше. Свободной рукой с окровавленными пальцами он держался за бок.
От одной лишь мысли, чем занимались эти кретины последние два дня, во мне вспыхнула ярость. Я так волновалась, так нервничала, а эти гении два дня кряду испытывали друг друга на прочность?!
Я посмотрела на Кэмерона:
— Вы что, два дня дрались?
— То да, то нет, — пожал плечами он.
Я ушам своим не верила. Я тут, понимаешь, тону в беспокойстве и чувстве вины, а они…
Проморгав явное потрясение в глазах, я поинтересовалась у Джареда:
— Могу я спросить, почему вы, два придурка, так горите желанием поубивать друг друга? Или до объяснений вы не опуститесь?
— Что скажешь, Ковач? — спросил Кэмерон. — Есть у тебя объяснение? — Невесело рассмеявшись, он вздрогнул и добавил, когда пришел в себя: — Минуточку! Это ведь даже не твое настоящее имя.
— Верно, — сказала я, снова повернувшись к Кэмерону и глядя на него тяжелым взглядом. — Его зовут Азраэль.
Внутри Джареда словно что-то щелкнуло — настал его черед поражаться.
С огромным трудом я сглотнула растущую внутри неуверенность, рожденную беспокойством от того, что может подумать Джаред о моих видениях и о моем даре в целом. Оскорбится ли он? А может быть, насторожится?
— Я кое-что вижу, — нехотя стала объяснять я. — Иногда, когда прикасаюсь к людям, у меня бывают видения. Одно из них было о тебе. И тогда тебя звали Азраэль. — Джаред продолжал молчать, поэтому я добавила: — Поначалу я об этом забыла, потому что была в шоке от увиденного, а потом вспомнила. Я была у тебя в голове. И звали тебя Азраэль.
Пауза затянулась, но постепенно вызванный моими словами шок вроде как начал испаряться. Еще несколько секунд Джаред сверлил меня пристальным взглядом, а потом отвернулся к царящей на улице густой тьме. На этот раз в его глазах улавливалось что-то большее, чем физическая боль. Зато оскорбленным он не выглядел, а это уже хорошо.
— Прошу тебя, расскажи мне, что происходит, — срывающимся голосом попросила я.
Рядом тут же появилась Бруклин. Слава богу, что мои друзья здесь!
Набрав полные легкие воздуха, я снова заговорила:
— Я умирала. Чувствовала, как уходит жизнь, но ты меня вернул. У тебя точно есть какие-то силы.
Я шагнула чуть-чуть ближе и прямо-таки почувствовала, как за спиной напрягся Кэмерон. Даже сейчас он по каким-то нездоровым причинам был готов меня защищать. Бруклин повернулась к нему, всеми полутора метрами роста источая готовность драться, если Кэмерон что-то вытворит. Уделать его ей, конечно, не светит, но это не имело значения. Подруга, как всегда, была рядом, благослови господь ее странную маленькую душу.
— Я права или нет?
Джаред опустил голову. Он слушал, хоть и не отвечал.
— Ты сражаешься с монстрами, — продолжала я, пытаясь собрать из кусочков целую картинку, — и спасаешь девушек, которых сбивают на дороге грузовики. Но почему? Ты пришел, только чтобы спасти меня?