— Что ты имел в виду? — спросила я, но мне не ответили.
Джаред продолжать сверлить меня пронзительным взглядом, и вдруг я поняла, что под тяжестью этого взгляда трудно дышать. А потом, не говоря ни слова, Джаред развернулся и вышел из столовой через боковую дверь.
— Ну и ну! — разморозилась Бруклин. — Ничего страннее в жизни не видела.
Несколько долгих секунд я ошеломленно сидела, не шевелясь, пока не поняла, как больно сдавливают руку пальцы Глюка.
— Больно, блин! — прошипела я и треснула его по ладони.
— Извини.
Он отпустил меня, но опять схватил за руку, стоило мне подняться со стула. Да, я собиралась пойти за Джаредом и, развернувшись, смерила друга сердитым взглядом:
— Мне нужно с ним поговорить, Глюк.
— Думаю, он не в настроении для светских бесед.
— Отпусти, говорю.
— Дай ему время, Лор. Спиши все на мужские заскоки.
Не меньше минуты я хмурилась на друга, но все-таки сдалась. Выдернув руку из цепких пальцев, я уселась обратно за стол. Пусть Глюк скорее всего прав, но проглотить такое все равно непросто.
— Что возомнил о себе Кэмерон Ласк, будь он неладен? — недоуменно спросила я. — Почему он так себя ведет?
Глубоко вздохнув, Глюк медленно выдохнул и предложил свою версию, взяв со стола бутылку кетчупа:
— Тебе нужно сосредоточиться на истоках. Ласк не похож на остальных.
— Это уж точно, — подхватила Бруклин.
Глядя, как Глюк старательно поливает картошку кетчупом, я поняла, что друг чего-то недоговаривает. Прямо-таки чувствовалось, как за спокойной внешностью бурлит что-то тревожное.
— Ты о чем?
— О том, что он просто-напросто не такой, как все, — пожал одним плечом Глюк. — В смысле других таких в нашей песочнице нет.
Брови Бруклин сошлись над переносицей.
— Этого мало, Глюк. Тебе придется дать нам побольше. Фруктик мы уже видели, а теперь хотим сока.
Прекратив издеваться над картошкой, друг поднял голову, и его губы сложились в тонкую линию.
— Я не знаю, что вам сказать, — наконец заговорил он, будто пытался отмахнуться от нашего любопытства. — Может, у него проблемы с гневом, как это бывает у юных преступников.
Бруклин откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.
— И это лучший сок из твоих запасов?
— Это единственный сок из моих запасов. По крайней мере на Ласка.
— Да ладно тебе! — Брук погрозила ему пальцем. — Разве однажды между вами не произошло кое-что интересненькое?
Глюк застыл.
Она права. Во втором классе, на весенних каникулах, Глюк ходил в поход в горы вместе с отрядом бойскаутов. В походе что-то случилось. Что-то плохое. Я знаю, что к этому как-то причастен Кэмерон, но подробностей мне никто никогда не рассказывал. Даже Глюк.
Бруклин еще не жила в Райли-Свитч и Глюка тогда не знала, но он очень изменился, словно ушел в себя. Прекратил ходить в школу и чуть не остался на второй год во втором классе, но родители каким-то чудом заставили его отучиться в летней программе.
Все это я помню так ярко только потому, что в тот год Глюк перестал со мной разговаривать. Раньше мы часто гуляли в парке, а еще он приходил поиграть со мной в магазине бабушки и дедушки. В общем, когда он перестал со мной общаться, мне было очень обидно, и явно не хватало мозгов, чтобы понять: друг переживает что-то болезненное. Бабушке с дедушкой пришлось все мне разжевывать. Они убеждали меня, что я должна по-прежнему оставаться ему другом, и что он вернется ко мне, когда будет готов.
В третьем классе Глюк стал потихоньку приходить в себя и постепенно превратился в веселого, озорного мальчишку. А когда в Райли-Свитч появилась Бруклин и присоединилась к нашей компашке, прежний Глюк и вовсе вернулся, словно ничего не произошло. Однако мне не давала покоя мысль, что все это лишь прикрытие. Его глаза больше никогда не сияли так ярко, как прежде, до тех злосчастных весенних каникул.
Связано ли это с тем, что с ним тогда произошло? Теперь я вспомнила, что во втором классе Глюк с Кэмероном дружили, а позже уже нет. За восемь лет они друг другу и двух слов не сказали.
Пока Глюк активно изучал состояние своей картошки, я активно изучала его. И вдруг тихим-тихим голосом, какого я из его уст никогда не слышала, Глюк проговорил:
— Он сильный.
— Сильный? — почти так же тихо переспросила я и придвинулась поближе. — В каком смысле?
На лице друга отразилось внутреннее напряжение.
— Просто сильный.
Видимо, Бруклин тоже ощутила, как Глюку не по себе, и тоже придвинулась поближе.
— Ты ведь знаешь, что можешь делиться с нами чем угодно?
Эту историю я ей рассказывала. Брук знала, что однажды Глюк уехал одним человеком, а вернулся совсем другим. Нам с ним было по семь лет, но за несколько недель он словно стал намного старше и жестче. Превратился во взрослую, уставшую версию самого себя. А еще он будто заблудился. На то, чтобы отыскать обратный путь, ему понадобилось много времени. Меньше всего на свете мне хотелось вынуждать его возвращаться к тем воспоминаниям, но так и подмывало узнать хоть чуточку больше. Похоже, в последнее время имя Кэмерона всплывает чересчур часто, и мне не терпелось понять почему.
Глюк потер пальцами рот. Он всегда так делает, когда не хочет в чем-то признаваться. Наконец после долгих раздумий он проговорил:
— Он не просто сильный, а очень, ну просто поразительно сильный.
— Тебе позарез нужен словарь синонимов, — отозвалась Бруклин, разочаровавшись в сочувственном подходе к другу.
Глюк вздохнул:
— Не знаю, как по-другому выразиться.
— Потому я и говорю о словаре.
— Хочешь сказать, он силен в неестественном смысле? — уточнила я, проявляя чуть больше понимания, чем подруга.
Все-таки я тогда была рядом с Глюком, видела, через что ему пришлось пройти, и тысячу раз задавалась вопросом, что же случилось во время похода. Даже намеренно прикасалась к другу. Осторожно, конечно, чтобы он не заметил. Но я и правда не раз трогала его за руку, чтобы вызвать видение. К сожалению, мои видения сами решают, где и когда им всплыть.
Щеки Глюка покраснели.
— Вам покажется это глупым.
Мое любопытство на порядок возросло.
— Не покажется.
— Да нет же! Точно покажется. Когда я говорю, что Кэмерон сильный, я имею в виду, что силы в нем немеряно. Он ненормально, сверхъестественно силен.
Бруклин поджала губы, и Глюк скрипнул зубами:
— Говорил же, вам покажется это глупым.
— Ничего подобного, — возразила Брук. — Просто я не могу понять, что именно ты имеешь в виду.
Поскольку она не велела ему заткнуться и не подняла его на смех, Глюк почувствовал себя увереннее и выпрямился на стуле.
— Сами подумайте. Вы замечали, чтобы он когда-нибудь ввязывался в драку? И при этом никто к нему не докапывается. А когда он идет по забитому людьми коридору, они расступаются перед ним, как воды Красного моря — перед Моисеем.
Мы с Брук одновременно кивнули и пожали плечами. Подруга явно ничего такого не замечала, как и я. Кэмерон всегда был отщепенцем и редко привлекал к себе внимание. Но нам с Брук жуть как хотелось хоть что-нибудь узнать.
— На то есть причина, — продолжал Глюк. — Никто не станет драться с Кэмероном, потому что не посмеет. Даже Айзек Джонсон, самый здоровый защитник в команде Райли-Хай, убирается с его пути подобру-поздорову.
— Ха! — воскликнула Бруклин и ткнула пальцем в Глюка. — А ведь я чуть не купилась! Айзека Джонсона никто не заставит убраться с дороги.
— Кэмерон Ласк — далеко не «никто»! — громко прошипел Глюк, осмотрелся по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, и только потом добавил: — Это я и пытаюсь вам втолковать. Вы понятия не имеете, на что он способен.
— Ла-а-адно, — протянула я, ухватившись за шанс выяснить, что случилось во время каникул. — И на что же он способен?
Я затаила дыхание, всеми фибрами души надеясь, что Глюк наконец-то откроется. Но он, как всегда, поступил с точностью до наоборот:
— Не знаю. На всякое.
— Фиг с тобой, — вздохнула Бруклин, но в ее голосе все же звучали нотки любопытства. — Давайте на время отложим недоверие и допустим, что ты прав, и Кэмерон на самом деле неестественно сильный парень. Во-первых, откуда ты это узнал? А во-вторых, почему мы ни разу не слышали о его необычайной силе?
— Не знаю, — повторил Глюк таким тоном, будто огрызнулся. — Может, это мужской заскок.
— Еще один?!
— Видишь ли, мы не кричим на каждом углу, насколько мощны и сильны другие парни.
— И все же, если он и правда настолько сильный, — слегка надавила я, — наверняка мы хоть разочек, но услышали бы об этом.
— Мы о таком не говорим, ясно? Не говорим, и точка.
Внезапно до меня дошло, что Глюк не просто избегал темы насчет силы Кэмерона, а в прямом смысле слова скрывал этот факт.
Я подалась ближе и заглянула в зеленые глаза:
— Что тогда случилось, Глюк?
Он глубоко вздохнул — мальчишеские плечи поднялись и опустились. Я подумала, что он вот-вот расколется. Несколько секунд Глюк не мигая смотрел на меня, словно у него в голове заново проигрывались воспоминания о тех каникулах, а потом опустил голову и уставился на гору из кетчупа.
— Забей, — покачал он головой, будто разочаровался в самом себе. — Я вообще не должен был об этом говорить.
Я коснулась его руки. Отчасти — чтобы оказать поддержку, и отчасти — надеясь на видение.
— Глюк…
— Мы должны предупредить Джареда, — перебила Бруклин.
Я громко ахнула. Мне и в голову не приходило, что все это может значить для Джареда.
— Ты права. Надо его найти.
— Ну, не знаю, Лор. — Глюк схватил меня за руку раньше, чем я успела вскочить из-за стола. — Этот твой Джаред, похоже, вполне способен сам за себя постоять. А ты до сих пор мне не ответила: Кэмерон Ласк тебя преследует?
— Да нет. И вообще это чепуха.
Я выудила из кетчупного месива кусок картошки, старательно делая вид, что не замечаю недоверчивого выражения на лице друга.
— А по-моему, куда важнее понять, — беспокойно проговорила Бруклин, — что, фиг его дери, имел в виду Джаред? Что именно не будет больно?
При напоминании о словах Джареда внутренности болезненно сжались. Друзья смотрели на меня во все глаза, словно мне известно, почему он дал такое странное обещание. Что ж, они ошибались. Наверняка я знала лишь одно: меня это тревожит куда больше, чем любого из них.
Глава 4
Пробуждение мертвеца
Впервые за три дня Кэмерон Ласк куда-то запропастился. Выйдя из «Ява Лофта», я осмотрелась по сторонам в поисках преследователя.
— Проводить тебя до дома?
Я обернулась и увидела торчащую из двери кофейни голову Глюка. В руке у него, естественно, был миндальный капучино с ирисками, взбитыми сливками и обезжиренным молоком.
Глюк вопросительно приподнял брови и добавил:
— Скоро мне пирог принесут. С чего вообще такая спешка?
Я улыбнулась:
— Нет, не нужно меня провожать. Я пойду, а вы с Брук оставайтесь. И не ссорьтесь! Мне нужно провести кое-какие исследования.
Ни Джареда, ни Кэмерона мы не видели с самого обеда, а должна признать, откровения Глюка по поводу последнего капитально разогрели мое любопытство.
Взгляд друга устремился дальше по улице к городской площади.
— Что там творится?
Напротив старого отеля «Путник» расположилась целая съемочная группа. Наш отель — историческое место, а если верить слухам, в нем живут привидения. Это самая крупная достопримечательность в Райли-Свитч. Хотя «крупная» — очень относительный эпитет.
— По-моему, это канал «Турист», — предположила я, щурясь от солнца. — Они делают спецрепортаж об американских отелях с привидениями, и наш вошел в первую десятку.
— Круто, хоть и жутковато.
— И это говорит человек, который боится черепах.
Глюк обиделся, расправил плечи и погрозил мне пальцем:
— Черепахи не такие уж невинные и безобидные существа, какими их все считают. Когда-нибудь ты вспомнишь мои слова. Они тайно планируют завоевать мир. И что тогда будет с нами?
Говорил он так серьезно, что я не выдержала и рассмеялась, а уже потом пожала плечами в ответ.
— Нас захватят! Вот что с нами будет. — Глюк оглянулся на столик. — Ух ты, пирог принесли. Точно не хочешь попробовать?
— Абсолютно точно.
— Ну, лады. Мы придем позже.
Как и каждый год, я, очевидно, была под пристальным суицидальным наблюдением, где и останусь еще как минимум на неделю. Честно говоря, когда друзья постоянно рядом, у меня просто-напросто нет времени как следует впасть в депрессию из-за родителей. Но когда Бруклин и Глюка не видно, подступает печаль, будто только и ждала шанса застать меня врасплох и забраться как можно глубже. Я стала настолько зависимой от присутствия друзей, что это уже по-настоящему смешно. Давно пора вырасти и научиться самостоятельно справляться с отсутствием родителей.
Махнув на прощание Глюку, я развернулась и потопала к библиотеке, решительно вознамерившись заглушить в себе одиночество. Наша библиотека стоит посреди городской площади. Когда-то там было здание суда. Я частенько заглядываю туда почитать, отдохнуть и просто перевести дух, а в итоге все заканчивается тем, что я болтаю с директором библиотеки и лучшей подругой бабушки — Бетти Джо. И все-таки в каком еще месте удобнее всего проводить исследования? Похоже, библиотекари умудряются собирать не только городские слухи, но и самые удивительные исторические факты.
Когда я остановилась у одного из трех имеющихся в Райли-Свитч светофоров, какой-то суперэнергичный скейтбордист решил притормозить прямо за мной, но ничего у него не вышло. Свалившись со скейта, он врезался в меня и сшиб с обочины.
Чуть не вывихнув ногу, я повернулась, смерила парня сердитым взглядом и стала ждать извинений. Чувак оказался юным щуплым азиатом. Вот и хорошо. Будь он побольше, мог бы и раздавить.
— Извини, — пробормотал он под смешки и подшучивания своих друзей.
— Ничего страшного, — отозвалась я, отряхнулась и снова повернулась к светофору. Девятиклассники, блин.
В воздухе вовсю витал октябрьский холод, и я пожалела, что не взяла куртку. Тонкая абрикосовая футболочка нисколько не защищала от ветра, а в коротких капри голые лодыжки уже покрылись мурашками. И почему я утром не послушала бабушку? Она всегда знает, что мне нужно, а что не нужно надевать, словно у нее на такие вещи особое чутье.
Пока я ждала зеленого света, скейтбордист выписывал трюки на парковой скамейке, а потом опять врезался в меня. Да сколько можно?! Я развернулась и сощурилась, заставив его в потоке смеха выдавить очередное неискреннее извинение. Это уже просто абсурд, ей-богу. Но как ученица десятого класса я должна была продемонстрировать определенный уровень зрелости. Вдруг сработает? Хотя вряд ли.
Я снова повернулась к светофору и услышала, как друзья дразнят скейтбордиста. Во мне вспыхнуло что-то похожее на сочувствие. Не надо было так холодного на него смотреть. В конце концов, он вел себя именно так, как ведут себя все мальчишки.
Чтобы сберечь репутацию, но явно не желая причинить кому-то серьезный вред, скейтбордист толкнул одного из своих противных товарищей. Тот в долгу не остался и толкнул друга в ответ. Сильно. И скейтбордист врезался в меня опять — то есть уже трижды.
Однако на этот раз я все-таки потеряла равновесие, споткнулась и, уронив рюкзак, упала на четвереньки прямо на проезжую часть.
Кое-как поднявшись на ноги, я заметила на том месте, где только что стояла, Джареда. Он был такой высокий и внушительный, что от одного его вида захватывало дух. Ветер ерошил темные волосы. Красивые губы изогнулись в улыбке, и на щеках появились ямочки. Джаред спустился с бордюра на дорогу и пошел ко мне. В каждом движении сквозило необъяснимое, почти животное изящество.
Глядя прямо мне в глаза, он спросил:
— Ты мне веришь?
Я настороженно улыбнулась:
— А должна?