— Ну конечно! — До меня начинало доходить. Как еще я могла бы выйти из такой передряги без единой царапинки? — Его послали спасти меня.
Кэмерон фыркнул и отошел от пикапа.
— Господи! Мне бы твои розовые очки! — Подняв ружье, он бросил его в кузов. — Вот что я тебе скажу, тупица. Когда будешь готова вернуться с небес на землю, дай знать. А пока тащи свой зад в кабину. Я тебя тут бросать не намерен.
— Он спас мне жизнь, Кэмерон.
В мгновение ока он оказался передо мной и уставился на меня таким взглядом, что только слепой не заметил бы, какая ярость горит в голубых глазах.
— Ничего подобного он не делал! — гаркнул Ласк и махнул туда, где стоял у дороги Джаред. — Эта тварь не спасает жизни, Лорелея.
— К чему ты ведешь? — спросила я, все сильнее распаляясь с каждой секундой.
— Все, с меня хватит. — Кэмерон поднял лицо к небесам, словно просил Бога ниспослать ему терпение. Глубоко вздохнув, он снова решил заметить мое присутствие. — Здесь для всего этого не место. Пора ехать. Или ты пойдешь в кабину добровольно, или тебя туда засунут силой. Меня устроит любой вариант. Но имей в виду: так или иначе ты окажешься в машине.
Говорил он крайне серьезно. Значит, споры подошли к концу. Признав поражение, я вздохнула, но дерзко задрала нос и потопала к кабине с пассажирской стороны, притворяясь, будто изначально сама того хотела. Все равно мне позарез надо было сесть, потому что ноги уже отказывались держать меня в вертикальном положении.
Усевшись за руль, Кэмерон с грохотом захлопнул дверь, чтобы продемонстрировать свое ужасное настроение. Я внутренне содрогнулась. Звук напомнил о том, как грохотали пули, попадая в грудь Джареду. В итоге я забилась в угол, чувствуя себя Львом из «Волшебника Изумрудного города».
Когда Кэмерон завел двигатель, накатила тошнота. Одной сокрушительной волной на меня нахлынули все события сегодняшнего дня. С того момента, как я проснулась и заметила у дерева под окном Кэмерона, стоявшего там с вечера, и до того, как я наткнулась в коридоре школы на Джареда. С того, как меня столкнули на дорогу скейтбордисты, и до того, как меня спас ангел. С самой ужасной сцены насилия, каких я отродясь не видела, и до ненависти во взгляде Джареда. В общем, с самого утра и до нынешнего мгновения, когда я сидела в пикапе и не понимала, что происходит, кто такой Джаред и как ему удается делать то, что он делал.
— Погоди, — еле слышно пробормотала я, когда в животе совсем скрутило. — Остановись.
— И не мечтай.
— Я серьезно. Меня сейчас стошнит. Тормози!
Только когда я зажала рот обеими руками, Кэмерон медленно притормозил у обочины. От желчи пекло в горле. Открыв дверь, я вывалилась из машины и, скрючившись в неописуемой позе, избавила желудок от выпитого в кофейне капучино и еще чего-то, что не осмелилась рассмотреть.
В какой-то момент подошел Кэмерон, явно намереваясь оказать мне какую-то поддержку, но я подняла руку:
— Не надо, — и вдруг расплакалась. — Не трогай меня.
Не знаю почему, но печаль подступила, словно из ниоткуда, и оказалась такой сокрушительной, что сдержаться не хватило сил. Слезы капали с ресниц и текли по горящим щекам. Рухнув на колени, я рыдала на обочине дороги, как двухлетний ребенок.
Меня трясло от пережитого. От шока, страха и сомнений. И мне отчаянно не хватало родителей, чью смерть я оплакивала по сей день. Столько вопросов осталось без ответов! С пропажи мамы и папы прошли годы, а я до сих пор не забыла, каково это — оказаться в их объятиях. Словно тебя обнимает сама любовь, а тепло и защита укрывают от всех тягот мира. Мне так хотелось, чтобы они вернулись! И сейчас сильнее, чем когда бы то ни было.
Я чувствовала, что Кэмерон рядом, но он больше не пытался ко мне прикоснуться. Зато протянул мне заляпанную чем-то масляным тряпку. Наверное, ею он протирал двигатель. Все равно лучше, чем ничего. Я вытерла лицо и рот, а через несколько неловких секунд глубоко вдохнула прохладный воздух и заставила себя успокоиться.
Внезапно в голове возникла тревожная мысль, которая могла бы многое объяснить.
Я посмотрела на Кэмерона и, сглотнув подступивший к горлу ком, спросила скорее с любопытством, чем со страхом:
— Я умерла?
Мрачно улыбнувшись, он присел рядом и самым понимающим на свете тоном ответил:
— И близко нет.
Глава 6
Девушка в отражении
Пока Кэмерон ехал по стоянке у «Натурального восторга» (магазина здоровой еды, которым владеют мои бабушка и дедушка), я пряталась чуть ли не под сиденьем.
— Там бабушка, — сказал Ласк, давая мне знать, кто сейчас за прилавком.
На самом деле там должна была быть я. Моя смена начиналась в четыре. В животе и так бурлил хаос, а теперь к нему примешалось еще и чувство вины.
— Дедушка с ней?
— Не видел.
— Блин. Значит, он дома.
Голова трещала от мыслей, а тем временем Кэмерон объехал магазин и остановился там, где я жила с шести лет. У магазина была пристройка в виде жилого дома. После исчезновения родителей я переехала к бабушке с дедушкой, хотя и так почти все время проводила у них. Пока мама управляла магазином, меня баловали изо всех сил. Мама всегда говорила, что такое попустительство нужно объявить преступлением. От воспоминаний в груди сдавило, но я храбро тряхнула головой и повернулась к Кэмерону:
— Что ж, видимо, придется рискнуть. Может быть, он сейчас в церкви.
Дедушка служит пастором в Санктуарии — единственной в Райли-Свитч церкви, где рады прихожанам любого вероисповедания. И дел у него там невпроворот.
— Перед тем как они меня увидят, я просто обязана переодеться.
Кэмерон заглушил двигатель, и я вернулась на сиденье, чтобы посмотреть, не видно ли дедушки.
— С тобой точно все будет путем? — спросил Ласк.
Я удивленно глянула на него и ответила самым беззаботным на свете тоном:
— Конечно! Кому ж не понравится отличная убийственная потасовка сразу после того, как его по уши окунут в собственную теплую кровушку?
Кэмерон опустил голову, будто на самом деле искренне сожалел о случившемся.
— Мне очень жаль, Лорелея. Жаль, что все это с тобой произошло.
Я не знала, что сказать. Он ни в чем не виноват. По крайней мере так мне казалось.
Сунув руку за стекло между кабиной и кузовом, он достал мой рюкзак.
— Спасибо, — поблагодарила я и сменила тему: — Чем сегодня займешься?
Ласк пожал плечами:
— Приму душ.
— И у меня это в планах. — Я поморщилась при мысли о собственном виде. — И зубы почищу. — Вопросов у меня было немеряно, но между нами установилось хрупкое перемирие, поэтому я решила не форсировать события. Пока что. И просто спросила: — Ты же не натворишь никаких глупостей?
— Если ты не заметила, меня в любой момент можно фоткать на плакат с подписью «Конченый глупец».
— Не заметила.
По лицу было видно, что мои слова застали его врасплох. И где-то там же маячило что-то похожее на благодарность.
Я поджала губы.
— Ты ведь знаешь, как это называется?
Выражение лица Кэмерона стало настороженным.
— Нет.
— Стокгольмский синдром. Это когда жертва сочувствует своему похитителю.
Он поерзал и уставился в свое окно.
— Я не похищал тебя, Лорелея, поэтому я не похититель.
— Ну а кто ты тогда?
Само собой, я знала, что прямого ответа не получу, но попытка не пытка.
Кэмерон все еще смотрел в окно.
— Я тот же человек, которого ты знаешь с детского сада.
— Чувак, ты кто угодно, но точно не тот же человек, которого я знаю с детского сада.
Он опустил голову:
— Понимаю. Но мне бы хотелось им быть.
Нужно было срочно разрядить обстановку. Ненавижу напряги. И мне позарез надо было в душ.
— Что ж, — сказала я, открыв дверь, — у тебя хоть нет во рту послевкусия рвоты.
— И я не заляпан кровью с ног до головы, — ухмыльнулся Ласк.
Я ошалело уставилась на него:
— Ты себя в зеркало видел?!
Он нахмурился и глянул в зеркало.
Рассмеявшись, я выскочила из пикапа и побежала домой. Тихо, как мышка, чтобы бабушка не услышала. Удача мне улыбнулась — я незаметно пробралась в свою комнату. А когда проходила мимо зеркала в полный рост, решила хорошенько себя рассмотреть и от ужаса непроизвольно втянула носом воздух.
Волосы, кожа и одежда были покрыты запекшейся кровью. Сзади футболка висела разодранными лохмотьями — наверное, порвалась, когда я сползала по фонарному столбу. Однако на коже под рваными полосками ткани не было ни царапинки. И ничего не болело.
Джаред обещал, что больно не будет, и сдержал слово.
Вместе с тошнотой накатило внезапное осознание, что меня сбил грузовик. Огромный зеленый грузовой фургон. На самом деле я не помнила момента столкновения, но знала это без тени сомнения. Меня сбили — факт. В одну секунду я стояла у светофора, а в следующую уже валялась под фонарем в квартале от перекрестка. То есть я пролетела целый квартал.
Окружающий мир отчаянно завертелся. Физически и эмоционально я была выжата как лимон. В глазах потемнело точно так же, как когда фура пронеслась в миллиметрах от Джареда, но на этот раз бороться с подступающей темнотой не было сил. Ноги превратились в желе. Мне навстречу устремился пол, и уже через мгновение я утратила всякую связь с реальностью.
***
Казалось, прошло несколько секунд. Сражаясь с тьмой, я изо всех сил старалась проснуться. Ощущения вернулись, но были какими-то мутными и приглушенными.
Честное слово, я пыталась открыть глаза, но веки наотрез отказывались сотрудничать. Видимо, годы в отряде скаутов ничему их не научили. Глубоко вздохнув, я предприняла еще одну попытку. Собрала все силы, которые у меня имелись, и чудом открыла один глаз. Правда, всего на секундочку, потому что он тут же закрылся.
В комнате было темно — это единственное, что я успела рассмотреть. Видимо, я провалялась в отключке дольше, чем предполагала.
— Она приходит в себя.
Бруклин?
— Надо звонить в скорую.
Глюк? Нет, Глюк! Не надо никакой скорой!
— Сомневаюсь, что тут есть хоть капля ее крови. На ней ни царапинки.
— Зато все ребра в синяках. А вдруг они сломаны?
— Лор, солнце, — Брук провела по моему лбу теплой влажной тряпочкой, и это было чудесно. — Ты меня слышишь?
Я попробовала заговорить, но вместо слов из горла вырвался сухой невнятный звук.
— Боже мой! — воскликнул Глюк. — Ее в лягушку превратили!
Несмотря на собственное состояние, я рассмеялась. Глюк всегда может найти светлую сторону в любой кошмарной ситуации. В конце концов мой глаз все-таки соизволил снова открыться.
— В одноглазую лягушку! Да что за изверги могли…
— Глюк! — нетерпеливо перебила его Бруклин.
— Ладно-ладно, — тут же сдался он.
Но было уже поздно. Я вовсю хихикала и не могла остановиться.
Пока подруга подсовывала мне под спину подушку, я заметила проблеск жемчужно-белых зубов. Итак, я оказалась в собственной постели, но совершенно не помнила как.
— Знаю-знаю, — улыбалась Бруклин. — Что бы мы без него делали?
Глюк протянул мне воду.
— Серьезно, что у тебя с глазами?
Я хотела пожать плечами, но конечности словно накачали свинцом.
— Ну и фиг с ними. Забей. У нас тысяч семь вопросов. Готова?
Улыбнувшись прямо в стакан, я все-таки умудрилась открыть второй глаз.
— Который час?
— Начало десятого, — ответила Бруклин.
Я мигом подскочила.
— То есть как это? Уже девять часов? Девять вечера?!
— О да, она точно пришла в себя.
— Знаешь, Глюк, твои комментарии редко бывают кстати. — Брук решила уложить меня обратно на подушку. — Да, солнце, уже девять вечера. Мы пришли около шести, а ты валялась на полу. Что с тобой стряслось, Лор?
— Боже мой! Бабушка или дедушка меня видели?
— Нет. Ты же сама нас просила. Не помнишь, что ли?
— Я просила? Когда?
— Когда мы пришли. Ты умоляла ничего не рассказывать твоим родным. Сказала, что с тобой все путем, что Джаред спас тебе жизнь, и просила не вызывать скорую. Мы дотащили тебя до кровати, и ты опять отключилась. — Брук подоткнула вокруг меня одеяло. — Хорошо, что твоя бабушка не в состоянии запросто бегать вверх-вниз по лестнице. Она даже не поняла, когда ты вернулась домой.
— Вы были тут все это время?
— Ага, — отозвался Глюк из-за спины подруги. — Шериф тоже заскакивал.
И снова я подскочила.
— Сюда шериф приходил?
— Дважды, вообще-то. — Бруклин прикусила губу. — Мы сказали твоей бабушке, что тебе поплохело. Поэтому шериф обещал вернуться… ну, приблизительно сейчас. А бабушка готовит тебе куриный супчик. Мы не говорили ей, что ты провалялась в отключке все три часа.
— Почему?
— Потому что ты просила нас ничего ей не говорить, — вздохнул Глюк так, словно я резко отупела. — Ты вообще нас слушаешь?
— Да нет же, я о шерифе. Что ему нужно?
— Не знаю, — обеспокоенно нахмурилась Бруклин, — но он ищет тебя уже полдня. С самого землетрясения.
Чуть не подавившись водой, я закашлялась и только через минуту вновь обрела способность говорить.
— Землетрясение? — переспросила я, все еще задыхаясь. — То, что произошло сегодня на улицах Райли-Свитч, назвали землетрясением?!
— Так и знал, что никакого землетрясения не было! — Подняв руки, Глюк триумфально запрыгал по комнате. Победный круг получился маленьким, как, собственно, и сама комнатка. — Это был торнадо. — Он повернулся ко мне и вопросительно приподнял брови. — Я ведь прав?
— В каком-то смысле. — Я поерзала, пытаясь сесть ровнее. — Только там было два торнадо. Один по имени Джаред и один по имени Кэмерон.
Друзья тут же уставились на меня. В широко распахнутых глазах Бруклин отчетливо читалась смесь беспокойства и любопытства.
— Я все вам расскажу, — начала я, — но постарайтесь отнестись к моим словам непредвзято. Тебя это тоже касается, Глюк.
Он нахмурился, словно я его обидела.
— Когда это я хоть к чему-то относился предвзято? И даже не вспоминай о черепахах. Это не считается.
— Хорошо, — кивнула я. — В общем, сегодня утром…
Так начался мой рассказ о самом невероятном и необъяснимом вторнике в моей жизни. Я рассказала друзьям все в таких мельчайших подробностях, что уточнений никто не требовал. Да и сама история далеко выходила за рамки человеческого понимания.
Когда я закончила, Бруклин и Глюк смотрели на меня с отвисшими челюстями. Долго-долго. Очень долго. Или они обдумывали все, что я им рассказала, или уснули с открытыми глазами. Точно сказать не берусь.
Наконец со слезами на глазах Бруклин проговорила:
— То есть тебя на самом деле сбил грузовик?
— Вы об этом слышали? — пискнула я.
— Да. То есть нет. Ну, вроде того. Один из репортеров «Туриста» ворвался в кафе, как раз когда мы были там. Божился, что видел, как фургон сбил девушку с рыжими волосами. Еще сказал, что ты пропала, и в прямом смысле слова обошел всех посетителей с вопросом, видели ли они что-нибудь. Ну и добавил, что город выглядит так, будто только что пережил землетрясение.
— Не понимаю, Лор, — проговорил Глюк, словно ему было больно. Судя по выражению лица, так оно и было. — Как все это произошло? Ты ведь могла умереть. — Отвернувшись, он отошел к окну. — Ты могла умереть.
У меня заныло сердце. Двое моих лучших друзей просидели со мной три часа. От их беспокойства и заботы на душе стало теплее. Да и вообще, от одного их присутствия я чувствовала себя так, будто заново родилась и стала совсем как новенькая. А если и не новенькая, то точно как секонд-хенд хорошего качества.
— Я и правда умирала, — кивнула я.
— Не говори так! — воскликнула потрясенная моей историей Бруклин.
— Но ведь это правда. Меня вернул к жизни Джаред. Я чувствовала, как по телу течет жизненная сила. Честное слово, чувствовала.
— И как это было? — спросила Брук.
— Даже не знаю, как описать. Тепло. Мощно. — Секунду помолчав, я шепотом призналась: — Как будто он сам был внутри меня, и его присутствие исцеляло. — Грустно вздохнув, я отогнала воспоминания о незабываемом прикосновении Джареда. — Одно знаю точно: я должна была умереть, а он меня вернул.