Не знаю, сколько мы так стояли, когда он осторожно отстранил меня за плечи и заглянул в лицо. В его глазах было столько чувств, что я чуть не разревелась снова, поэтому и не нашла ничего лучше, как спросить:
— У тебя есть платочек?
Вместо ответа он стянул перчатки и мягко провел пальцами по моим щекам, стирая слезы. А потом коснулся их губами, обжигая горячим дыханием, чтобы в следующий миг прижаться щекой к щеке.
— Нет.
И не надо, подумалось мне.
— Я не знал, что у этой мрази был младший брат, — глухо произнес Эрик. — И уж тем более не мог представить, что он окажется твоим отцом.
Рауль де Кри.
Да, иногда у судьбы странные шутки. Камилла была замужем за мужчиной, который оказался старшим братом моего отца. Два брата: один — жестокий и бессердечный, находящий удовольствие в издевательствах над теми, кто слабее его, и другой — бесконечно светлый и добрый. Готовый на все ради жены и дочери.
Эрик подхватил меня под руку, и мы, не сговариваясь, направились по улице в сторону особняка де Мортена. Сквозь снежную круговерть впереди медленно выступали очертания домов. Уютных, за окнами которых у камина собираются семьями. Там, где слышны смех и радостные голоса детей, где родители обсуждают, какие подарки они приготовят к Празднику Зимы, до которого осталось всего-ничего.
В моей семье все будет именно так.
Смех, радость и счастье. У моих детей никогда не будет гувернанток, которые поднимут на них руку, я никогда не позволю им чувствовать себя ненужными и одинокими. Мои дети будут знать, что я их люблю. Я буду говорить им об этом перед сном, закутывая в одеяло, и с утра, когда они будут просыпаться. Я всегда буду рядом с ними, что бы ни случилось, и…
Эрик тоже будет.
Я читала это в его глазах, когда он смотрел на меня. Читала и знала, что ошибок своего отца он никогда не повторит. И не только отца, своих — тоже.
Украдкой взглянула на него, но он этот взгляд поймал.
— Какой ты видишь нашу свадьбу, Лотте?
От такого вопроса несколько растерялась.
— Не знаю, — пробормотала смущенно.
Как-то раньше мне не доводилось думать о свадьбах, но в мечтах это было что-то очень скромное: небольшая часовенка, платье без турнюра и простенькая фата. А вот как себе это представляет Эрик…
— У меня есть одна идея, — произнес он. — Мы можем пожениться в Иньфае.
Да, такого в моих мечтах точно не было.
— Океан, рассвет и прибой. Повсюду цветы, арка из вьюнов.
И такого тоже.
— Подумай над этим, — он улыбнулся. — Там такая природа, от которой твоя магия будет в восторге.
Я фыркнула.
— А я?
— И ты будешь, — усмехнулся он. — Поверь, я знаю, о чем говорю.
— Эрик, туда добираться полгода!
— Раньше было полгода. Сейчас, на дирижабле, от силы пять дней.
— Никогда не летала на дирижаблях… — пробормотала я.
— Это тоже потрясающе.
Главное, чтобы от избытка всего потрясающего у меня не случилось какого-нибудь… потрясения. Для Эрика это все в порядке вещей, но для меня…
— Джон и Ричард меня убьют, — вздохнула.
— Джон и Ричард? — Эрик нахмурился.
— Да, мои коллеги. Помнишь?
Он хмыкнул и пристально на меня посмотрел.
— Какое отношение они имеют к нашей свадьбе?
Я вздохнула. Не объяснять же ему, что мужчины, едва увидев кольцо, тут же забросали меня вопросами. Когда, где, а Ричард еще и всячески намекал, что намерен быть гостем, потому что на свадьбах вкусная еда, балы и красивые мисс. Боюсь, в случае с Иньфаем его постигнет грандиозное разочарование, потому что даже самый простой билет на дирижабль стоит очень недешево, да и красивых мисс там не будет. Точнее, будут красивые, но не мисс. Пока что я смутно себе представляла, как иньфайская культура сочетается с энгерийской.
— В общем, это на тему гостей, — тактично заметила я.
— Зачем нам гости, Шарлотта?
Действительно, зачем. По большому счету, мне даже приглашать некого.
Или… есть?
— Я бы хотела съездить в Фартон на праздники, — сказала неожиданно даже для себя.
Сказала и замерла: стоит ли туда ехать? После всего, что было, возможно, стоит все оставить, как есть?
Эрик кивнул.
— Хорошо.
— Хорошо? — я приподняла брови. — И ты даже не станешь меня отговаривать?
— А должен? — он хмыкнул. — Там твоя мать. Если бы я мог поговорить со своей матерью, я бы поехал даже на край света.
Я осторожно коснулась его щеки пальцами, разворачивая к себе. Приподнялась на носочки и поцеловала в губы, вложив в этот поцелуй всю свою нежность.
— Я люблю тебя, — прошептала еле слышно.
Навряд ли эти слова могли вместить все то чувство, которое я испытывала к нему, но я хотела передать хотя бы его частичку. Чтобы Эрик мог почувствовать его вместе со мной, но того, что услышала в ответ, не ждала.
— И я люблю тебя, Лотте, — произнес он, серьезно и глубоко. А потом развернул меня в сторону парка и указал на стоящую на мостике пару, укутанную вуалью метели. — Не одни мы такие сумасшедшие.
— Не сумасшедшие, — сказала я. — Счастливые.
— Разве это не одно и то же?
— Не знаю, — ответила я. — А это так важно?
— Нет, — Эрик коснулся пальцами моего подбородка (в последние дни он не упускал ни одной возможности такой вот случайной ласки) и улыбнулся. — Пойдем домой.
Глава 12
Первый раз я увидела в зеркале незнакомку, когда собиралась в театр. Второй раз — сегодня: не было у этой утонченной девушки в платье серебристо-голубого цвета ничего общего со мной. Кроме удивленно распахнутых глаз, разве что. Струящаяся ткань, когда я ее выбирала, показалась мне очень красивой. Именно поэтому я остановила свой выбор на ней, но «очень красивая» — не то слово, которое было к ней применимо. Невесомая органза искрилась и переливалась в свете ламп, из-за чего выглядела еще более воздушной, сотканной из магии.
Прическу мы с Сюин выбирали долго, но все-таки остановились на локонах, свободно падающих на спину и подхваченных на затылке гребнем. Открытые плечи и неглубокое декольте, пышная юбка, которая расплескалась по полу волнами. Вшитый в лиф корсет был гораздо более щадящим, чем тот, что мне приходилось носить ранее. Именно поэтому я сейчас не чувствовала себя полупридушенной: за обедом было слишком много всего вкусного, и я слегка забылась. Не первый раз за последние недели, надо сказать: аппетит у меня был просто зверский.
Если бы не волнение, наверное, я бы съела гораздо больше, но при одной мысли о высшем свете Энгерии у меня потели ладони, а сердце начинало стучать быстро-быстро. Мы с Эриком, конечно, гости четы де Мортенов, но появление Патрика и Джулии Рокенфорд в их обществе не мешало говорить про последних гадости, хотя Патрик и Джулия уже женаты. С другой стороны, не все ли мне равно, что будет обо мне говорить высший свет Энгерии?
А ведь еще нам предстоит встреча с братом Эрика и его супругой.
Я потерла ладони и закусила губу.
Оперлась о туалетный столик, вглядываясь в свое отражение, пытаясь выровнять дыхание и успокоиться, такой меня и застал Эрик. Шаги я услышала слишком поздно, а когда услышала, не успела даже обернуться: он приблизился ко мне и невесомо коснулся плеч:
— Шарлотта, ты прекрасна.
Пальцы скользнули по обнаженной коже, заставляя меня покрыться мурашками.
В отражении рядом со мной застыл самый красивый мужчина на свете. В нем не осталось ничего от образа Ормана: широкие плечи, уверенный, сильный, но теплый взгляд, резкость его лицу придавали разве что чуть подрагивающие крылья носа и хищный разлет бровей. Темно-синяя рубашка и брюки, темно-синий шейный платок, серебряная строчка на жилете на пару тонов светлее прочей одежды сочеталась со снежной прядью в его волосах и светло-серыми глазами.
— Ты тоже, — прошептала я, не в силах пошевелиться.
Кажется, волнение достигло своего апогея, и теперь я не представляла, как вообще сдвинусь с места. Не говоря уже о том, чтобы сунуться в зал, битком набитый аристократами.
— У меня есть для тебя подарок.
— Подарок? — прошептала побелевшими губами. — Разве их не вручают в праздничную ночь?
— До праздничной ночи осталось совсем чуть, а к тому времени он будет уже не актуален. Закрой глаза.
Несмотря на то, что мне меньше всего хотелось это делать сейчас, подчинилась. Прикрыла глаза, чувствуя, как Эрик отстранился. Легкий шорох сменился щелчком, а спустя пару мгновений мне на шею легла тяжесть ожерелья. Я открыла глаза раньше, чем Эрик отвел мои волосы в сторону (чтобы застегнуть украшение). Открыла, и сейчас смотрела на паутину бриллиантов, брызгами расплескавшуюся по коже. Сотканная из тонких нитей, она собиралась узлами более крупных камней, а самый большой каплевидный, в оправе из белого золота, подчеркивал едва заметную ложбинку между грудей.
Всевидящий!
Сколько это украшение стоит?!
— Нетерпеливая, да? — хмыкнул Эрик, щелкая застежкой.
— Эрик!
— Что? — он протянул мне футляр, в котором лежал браслет, серьги и кольцо.
Огромный футляр, большая часть которого пустовала, и неудивительно — основное его содержимое перекочевало на меня.
— Тебе нравится?
Нравится ли мне?
— Кажется, я понимаю твою задумку: теперь все будут смотреть на него, а не на меня.
— Смотреть все будут именно на тебя, — хрипло сказал он, возвращая локоны на место и прикрывая обнаженную спину. — Это лишь тебя оттенит.
— И не позволит сдвинуться с места, — фыркнула я, стараясь скрыть смущение.
— Если потребуется, понесу тебя на руках.
— Ой, нет! — воскликнула я, наигранно выставив руки вперед.
Эрик коротко улыбнулся:
— Примерь остальное.
Дрожащими пальцами надела серьги, затем кольцо. Эрик помог застегнуть браслет, и только после этого я повернулась к зеркалу. Комплект смотрелся не просто богато, роскошно, и я попыталась возразить:
— Не думаю, что стоит привлекать к нам лишнее внимание.
— Шарлотта, ты отводишь украшениям слишком большую роль. Поверь, если ты придешь туда без них, ты привлечешь гораздо больше внимания.
Вздохнула: пожалуй, он прав, но…
— Я не хочу снимать другой подарок, — показала колечко с изумрудами.
— Это всего лишь на одну ночь.
— Даже на одну ночь не хочу. Мне кажется, это плохая примета.
— Такой приметы не существует, Шарлотта, — Эрик привлек меня к себе (осторожно, чтобы не помять платье), и коснулся губами губ. — Давай, я сделаю это за тебя.
Прежде чем успела возразить, он стянул обручальное колечко и положил на туалетный столик.
— Видишь? Ничего плохого не случилось.
Судорожно вздохнула, согреваясь теплом его рук.
— У меня тоже есть для тебя подарок.
— Правда? — глаза его сверкнули.
— Правда. Сейчас. — Я неловко высвободилась и подошла к комоду.
Сюин помогала мне одеться в моей комнате, и сейчас это значительно упростило задачу. Я достала коробочку с часами с логотипом Льюиса Талбота: стрелками, между которыми застыли витые инициалы «Л.Т.», и протянула Эрику.
— Вот.
Я предполагала, что его ничем не удивишь, но мне хотелось, чтобы ему понравилось. Мне очень хотелось, чтобы ему понравилось, поэтому сейчас я с волнением вглядывалась в его лицо. Как легко дрогнули уголки губ, когда он взял коробочку в руки, как его пальцы вдавили кнопочку в корпус, и крышка подскочила наверх. Улыбка сменилась тонкой линией губ на короткий, едва уловимый миг. В ту же минуту уголки его рта снова дрогнули, и Эрик захлопнул коробочку.
— Не понравились? — слова вырвались сами собой.
— Понравились.
— Но ты их не наденешь, — я отвернулась к зеркалу.
Тщетно скрывая разочарование: я действительно очень мало знала о нем, но так хотела, чтобы…
— Шарлотта.
Коробочка снова открылась.
— Не стоит, — я резко обернулась к нему. — Не стоит, Эрик, правда. Ничего страшного, не нужно надевать то, что…
Он развернул футляр ко мне, и я замерла.
Внутри, на темно-синем бархате, ничего не было.
Не веря своим глазам, я смотрела в раскрытую коробочку, пытаясь осознать то, что произошло. В этом доме не было никого, кто мог бы взять часы: ни Сюин, ни Тхай-Лао на такое не пойдут, но часов не было.
— Я не… — растерянно взглянула на Эрика.
— Шарлотта…
— Я не знаю, как так получилось! Это не розыгрыш, Эрик, возможно, может показаться, что у меня на такой подарок не хватило бы денег, но на новой работе…
Он положил футляр на туалетный столик, взял меня за плечи.
— Шарлотта, я знаю.
— Знаешь? Что ты знаешь? Я ведь готовила тебе подарок, хотела тебя порадовать, и…
— Ты меня порадовала, — серьезно произнес он. — Ты даже не представляешь, как.
— Чем? — усмехнулась я. — Пустой коробочкой?
— Вниманием.
— Дорого ли стоит внимание, — пробормотала я, пытаясь вывернуться из его рук, но он не позволил. Напротив, сильнее сжал мои плечи и как следует встряхнул:
— И это говоришь ты? Женщина, которая отказывалась принимать от меня подарки? Или если бы я не принес тебе это, — он подцепил пальцем украшение на моей груди, — ты бы расстроилась?
— Нет, но…
— Но — что, Шарлотта?
— Ты бы не расстроился, если бы открыл коробку, и вместо этого, — я повторила его тон, — получил возможность надеть на меня пустоту?
— Расстроился бы. Но ненадолго, потому что главное у меня в руках, — произнес Эрик, глядя мне в глаза и поглаживая пальцами плечи. — Потому что я знаю, что тебе наплевать на все подарки мира, что тебе нужен только я. Так почему ты думаешь, что для меня важнее это?
Он кивнул на пустой футляр.
— Не думаю, — прошептала сдавленно. — Но я правда очень хотела сделать тебе подарок…
— Сделаешь еще не один раз, — он отпустил мои плечи и коснулся подбородка. — Напишешь много чудесных картин, которые будут выставляться в лучших залах мира, и у тебя будет возможность дарить мне любые подарки, если это для тебя важно. Правда, самый большой подарок ты мне уже сделала, когда согласилась стать моей женой. И я знаю только один, который будет мне настолько же дорог.
— Какой? — спросила я, глядя ему в глаза.
— Наш ребенок, Шарлотта.
От такого на щеки плеснуло краской.
— Эрик... — смущенно пробормотала я. — Не думаю, что нам стоит говорить об этом до свадьбы.
— Говорить об этом мы можем когда угодно, а вот к воплощению этой идеи точно приступим после свадьбы.
Я покраснела еще сильнее.
— И, пожалуй, после того, как объедем весь мир.
— А мы объедем весь мир? — улыбнулась.
— Разумеется. Я хочу показать тебе каждый его уголок, — он поцеловал меня в губы. — А теперь пойдем. На экипаже добираться дольше, чем на мобиле.
Наемный экипаж мы решили вызвать, потому что ехать в таком платье в мобиле не представлялось возможным. К тому же, Эрик заявил, что в Мортенхэйме ночевать не намерен, а игристое вино лучше не сочетать с вождением. То есть приглашали-то нас, разумеется, как и всех — на бал, праздничный ужин и фейерверк, после чего гостям предлагалось остаться и на следующий день, но он был непреклонен в своем желании вернуться в город.
— Эрик, кто мог их взять? — кивнула на пустую коробочку. — Ведь у тебя по всему дому десятки защитных заклинаний и сигнальных артефактов, я просто не представляю…
— Я представляю.
Что?
Моргнула, растерянно уставившись на него.
— Агольдэр, Шарлотта. Вероятно, это был он. Больше некому.
Пока я силилась объять сказанные им слова, Эрик продолжил:
— Я обещал тебе, что займусь вопросом агольдэра, и я им занялся. Помня о том, что обычные ловушки и сигнальная магия в его случае не работают, воссоздал и переработал одно древнее заклинание. Помнишь, я рассказывал тебе о некромагии во времена армалов? О том, что они могли заключать в оболочку призрака сознание?
Помнила я весьма смутно, но сейчас кивнула. Если честно, эта тема казалась мне настолько жуткой, что даже сейчас по коже прошел мороз.
— Разумеется, агольдэр — не призрак, но я предположил, что создатель первого монстра частично опирался на опыты тех магов. В те времена призраки обретали форму, подчиняясь темной магии, и я решил кое-что проверить. Поставить сигнальные нити, способные оповестить о вторжении потустороннего существа, которое становится материальным.