Борис опустил глаза и стал нервно топтаться на месте, как нашкодивший школьник.
– Маринка, ну что ты говоришь, ей-Богу! – пробормотал он.
– Я сама свою жизнь загубила. Обижаться не на кого. Если только на саму себя. Так что, ребята, я на вас зла не держу. Сама в это дерьмо влезла, сама должна и расхлебывать. По-другому просто никак.
– Я сегодня же постараюсь сделать все возможное, чтобы побыстрее деньги для тебя выдернуть. Приложу все усилия, – решительно сказал Борис.
– Ничего не надо прикладывать. Уже слишком поздно. Поеду я. Вы на меня зла не держите. Простите, если что не так. Вы оба очень хорошие, и я вас очень люблю. Любите друг друга и живите дружно. Не ссорьтесь по мелочам, у вас целая жизнь впереди. Борис, береги Нинку. Она у тебя просто золото. Редкая женщина. Такую еще поискать надо. Нина, не суди Бориса строго за то, что он загулял. Он же мужик. Ищи причину его неверности не в нем, а в себе и постарайся ее искоренить. Уверена, у вас будет все хорошо. В любой семье бывает раздор, от этого никуда не денешься. Милые бранятся, только тешатся. Нужно уметь друг друга прощать. На то она и семья. Если решили жить вместе, то просто обязаны уступать. Ладно, братцы-кролики. Мне пора. С вами хорошо, но дома лучше.
Маринка всхлипнула и направилась к двери. Я бросилась следом и в самый последний момент успела преградить ей дорогу.
– Ты никуда не поедешь. Пока побудешь у меня.
– Я что-то не пойму, кто у нас старшая сестра, а кто младшая. Кто кого должен слушать?!
– Я уже сама плохо понимаю, но мне кажется, что у старшей ума намного меньше, чем у младшей, потому что младшая никогда бы не натворила таких непростительных глупостей, как старшая. Младшая не строит воздушных замков и не пытается достать звезду с неба. Она живет в реальности.
– Потому что младшая замужем!!! – истерично прокричала Маринка. – У младшей мужик есть, который все может принести на блюдечке или в клювике. И младшая никогда не поймет старшую, потому что она при мужике и у нее есть надежный тыл. А старшая по жизни одна и карабкается, как может. Ей в клювике никто ничего не принесет! Если она сама себе на кусок хлеба не заработает, ей никто этот кусок не принесет. Никто! Она просто сдохнет с голоду! У них совсем разная жизнь. Женщина при мужике никогда не поймет женщину без мужика!!!
– Не ори на весь дом. Я сейчас на работу пойду. Сегодня моя смена. – Я задыхалась.
Маринка прищурила глаза:
– И что?
– Попробую для тебя что-нибудь сделать.
– Так попробуешь или сделаешь?
– Я же сказала, что попробую сделать… Попробую…
– Ты это серьезно?
– Серьезнее просто не может быть. Если у меня получится, сегодня же вылетишь в Питер и рассчитаешься со всеми своими долгами.
– Ниночка, неужели ты мне жизнь подаришь? – едва выговорила сквозь всхлипывания Маринка, но я не ответила на ее вопрос и повернулась к Борису.
– А ты сейчас же езжай на фирму и предприми все усилия достать деньги. Я должна буду вернуть их. Чем быстрее, тем лучше.
– Я прямо сейчас поеду, – торопливо проговорил он.
Маринка как истукан стояла у входной двери. Я махнула рукой и сквозь слезы произнесла:
– Марина, не стой, пожалуйста. Иди на кухню. Если есть желание, сготовь что-нибудь поесть. Я очень соскучилась по твоему рассольнику. Ты же всегда мне его готовила. И, будь другом, убери, пожалуйста, сумку из коридора.
Маринка кивнула.
Я быстро умылась, оделась и со словами «кажется, все мы просто сошли с ума», выбежала из дома. Следом выскочил муж и прокричал на весь подъезд:
– Нина, а ты что, завтракать не будешь?
– Нет!
– Но кофе готов!
– Меня уже тошнит от кофе!
– Ты забыла меня поцеловать! Ты же всегда меня целовала, когда уходила на работу!
– В следующий раз!
– Что – в следующий раз?!
– Я поцелую тебя в следующий раз!
Сев в машину, я постаралась хоть немного успокоиться. Посмотрев на окна своей квартиры, я вдруг поняла, что совсем не хочу возвращаться туда. Сестра, пытаясь спасти себя, требует невозможного и совершенно не думает о моей судьбе… Гулящий супруг, который всегда отличался здравомыслием, сейчас почему-то поддержал мою сестру, не заботясь о безопасности дорогого и близкого ему человека. Мне захотелось уехать далеко-далеко, туда, где меня никто не найдет, и пусть они сами разбираются со своими проблемами. Пусть они изымают деньги из оборота фирмы, грабят банки, встречаются с питерской мафией. Пусть… Но все это без меня, без моего непосредственного участия.
Зазвонил мобильный телефон.
– Слушаю, – почти прошептала я.
– Нина, это Маринка, – услышала я бодрый голос сестры. – Я просто хотела сказать, что очень тебя люблю. Сейчас сбегаю в магазин, куплю все, что нужно для рассольника. А может, еще соляночки потушить? Так, как ты любишь… Я капусту сильно пережаривать не буду. Ты ж раньше мне всегда солянку заказывала. Особенно когда маленькая была.
– Туши все, что хочешь и как хочешь.
– А немножко мяса в соляночку добавить?
– Можешь добавить в соляночку моего мужа. – Мой голос был полон яда.
– Нина, я тебя серьезно спрашиваю.
– А я тебе серьезно отвечаю. И вообще, я за рулем. Ты когда-нибудь ездила по московским дорогам?
– Нет.
– Тебе повезло. Движение страшное. Мало того что у меня на душе муторно, так еще ты долбишь меня своей соляночкой. Можешь там хоть пироги печь, только отстань от меня, пожалуйста! Слышишь, отстань!!!
В этот день я работала как-то машинально и с трудом понимала, что говорят мне другие сотрудники банка. Чересчур эмоциональная сотрудница нашего отдела Вика не сводила с меня любопытных глаз и при каждом удобном случае напоминала, что я ужасно выгляжу и, как никогда, рассеянна.
– Да на тебе просто лица нет, – испуганно повторяла она, театрально размахивала руками и хваталась за голову, выражая якобы сочувствие. – У тебя под глазами черные круги. Ты что, сегодня ночью вообще не спала?
– Плохо спала. – Я махнула рукой, пытаясь отделаться от назойливой коллеги.
– А у меня создалось впечатление, что ты не спала несколько ночей.
– Я просто с мужем поругалась.
– Вот оно что! Только непонятно, зачем так сильно переживать! Мужики не стоят того, – чтобы из-за них под глазами черные круги были. Никогда не огорчайся из-за мужиков и не впадай в отчаяние, иначе вся жизнь пойдет наперекосяк. Когда я разводилась со своим мужем, я была просто уверена, что жизнь закончилась… А теперь, когда прошло время, я понимаю, что тогда, в семейной жизни, я не жила, а просто существовала, что жизнь только начинается и у меня все впереди. Я не опускаю руки и не начинаю жаловаться по поводу того, что вокруг меня все мужчины женаты. Я смотрю на будущее с оптимизмом, потому что знаю – многие семьи не выдерживают испытания и распадаются, а значит, появляются свободные мужчины.
Вика принялась рассказывать о неудачном опыте своей не сложившейся семейной жизни. Я молча слушала ее, кивала головой, а сама думала о Сергее. Я отдала бы все на свете только за то, чтобы увидеть его еще раз! Я вспоминала его глаза, его улыбку, его тело. Приехать бы к нему домой, забраться с ним в одну постель, уткнуться ему в плечо и спрятаться ото всех навалившихся на меня проблем…
Почти весь день я молчала. Молча пила кофе, молча ела бутерброд, молча смотрела в окно, ничего там не видя.
– Ты сегодня какая-то странная. Может, тебе плохо? Может, поедешь домой? Может, ты заболела? У тебя сегодня даже взгляд какой-то пустой. Ты вместе с нами, а вроде отсутствуешь, – говорили мне сотрудники банка. В их глазах читалось ярко выраженное сочувствие. Я растерянно пожимала плечами и убеждала всех, что я в полном порядке. Но я не могла обмануть саму себя. Обмануть себя невозможно. Я двигалась, словно робот, и каждую минуту чувствовала, что нахожусь на грани нервного срыва.
В обеденный перерыв я не пошла в столовую, а спустилась вниз. Там сидела Вика, считала деньги и перевязывала их резинками. Увидев меня, она сняла очки и шаловливо пульнула в меня цветной резинкой:
– Ну ты как? Отошла хоть немного?
– Я в порядке.
– А я думала, ты домой отпросилась.
– Я же тебе говорю, я в полном порядке.
– А на обед что не пошла?
– Я дома позавтракала.
– Завтрак завтраком, а уже обед.
– Да не хочу я ничего…
– Тогда, может, ты пока деньги посчитаешь, а я на обед сбегаю?
– Иди. Можешь не торопиться. – Я старалась сохранить безразличный вид, но меня буквально трясло, и я ничего не могла с этим поделать. – Иди, если не боишься, что я это хранилище ограблю.
– Да ладно тебе! Ты тут каждый день бываешь, еще ни рубля не пропало. – Вика громко рассмеялась и достала из кармана обширной юбки пудреницу, чтобы припудрить свой носик. – А знаешь, положа руку на сердце, я сама несколько раз такое желание испытывала.
– Какое?
– Ну чтобы это хранилище ограбить…
– Так я ведь в шутку сказала.
– А я по-настоящему. Иногда смотрю на все эти деньги и жить не хочется. Думаю, целыми днями с этими деньгами вожусь, а они не мои. Казалось бы, вот они, у меня в руках, а купить на них ничего не могу. Сиди, любуйся! Это же какие нервы надо иметь! Нам молоко за вредность должны давать и доплачивать, как положено. Мне иногда эти деньги по ночам снятся. Говорят же, что у людей разных профессий совершенно разные сны. Тем, кто работает в банке, снятся деньги. Много денег… У меня временами что-то вроде помутнения рассудка случается. Думаю, какого черта я горбачусь за зарплату, когда тут столько денег?! Возьму, сколько смогу унести.
– Вика, о чем ты говоришь?!
– Мне самой страшно становится оттого, что меня иногда подобные мысли посещают. Потом я привожу свои мысли в порядок и понимаю, что это полный бред. Если я хоть немного денег унесу, мне сразу тюрьма светит. Недостача обнаружится сразу. Даже если я ни в чем не сознаюсь и будут подозревать кого-то другого, меня все равно вычислят.
– Как? – Я почувствовала, что меня начинает колотить, и посмотрела на Викторию перепуганными глазами.
– Элементарно. Устроят проверку на детекторе лжи. Уж он-то не ошибется и тут же покажет, кто врет. Так что нам, банковским служащим, о воровстве даже помышлять не стоит. Чем коротать жизнь на нарах, уж лучше жить на зарплату, тем более что, по сравнению с другими организациями, она у нас не такая и маленькая. – Вика похлопала меня по плечу. – Ты что напряглась? Прямо побледнела вся. Я ж пошутила. Ты что, шуток не понимаешь?
– Как это пошутила? И насчет детектора лжи тоже?
– Насчет детектора я серьезно. Его довольно часто применяют, когда случается какое-либо преступление. Так что, Нинка, нам ничего не светит. Мы тут все словно под колпаком. Иногда мне кажется, что нас здесь рентгеном просвечивают. Ладно, пошутили и хватит. – Заметив мое состояние, Вика положила руку мне на плечо: – Ты еще больше побледнела. Не понимаю, что с тобой сегодня творится. Я же говорила, тебе лучше отпроситься, на больничный уйти.
Я опустила глаза:
– Не хочу я ни на какой больничный.
– Тогда, может, пойдем вместе пообедаем?
– Иди одна. Я хочу в тишине посидеть.
Вика направилась к выходу, но в дверях задержалась:
– Нина, я не понимаю, почему ты на меня злишься… Я же к тебе со всей душой. Возьми себя в руки. Личная жизнь, конечно, имеет огромное значение для женщины, но, знаешь, здоровье дороже. Когда уходит мужик, должно остаться хотя бы здоровье, а когда нет ни мужика, ни здоровья, дела становятся просто хреновыми. Ни один мужик не стоит нашего здоровья.
– От меня никто не уходит. Есть такие мужики, которых лопатой гони, они никуда не уйдут.
– Не скажи. Значит, ему пока просто идти некуда. Если бы у него был запасной аэродром, хрен его удержишь.
– Смотря кто держит, – не могла не съязвить я.
Как только Виктория закрыла за собой дверь, я со словами: «Наконец-то ты свалила!», не чувствуя собственного дыхания, на ватных ногах, направилась туда, где лежали аккуратно перевязанные пачки долларов…
Глава 9
Все последующие события происходили словно во сне. Я ничего не видела, ничего не слышала и совершенно ничего не понимала. В тот момент, когда я совершала преступление, я просто не понимала, что я его совершаю. Я не думала о последствиях, о том, что нужно будет ответить по всей строгости закона. Я не думала о своей размеренной жизни, о своей стабильной работе, о карьере, о том, что в банке меня ценят, любят и уважают. Я не думала о том, что руководство банка повысило мне зарплату, что через несколько дней должна была получить премию, о том, что буквально в ближайшие дни меня ожидало повышение по служебной лестнице. Я просто видела аккуратно сложенные пачки денег, перевязанные цветными резинками. Я смотрела на эти деньги другим взглядом… Совершенно новым взглядом, которым я никогда не смотрела на них раньше… Взглядом не того человека, который хочет их посчитать, а взглядом человека, который рассчитывает их украсть.
Ровно восемнадцать пачек по десять тысяч долларов в каждой. Ровно восемнадцать пачек… Сегодня же Маринка вылетит в Питер и рассчитается с Виталием, который поставил ее на счетчик. Значит, с сегодняшнего дня ей больше ничего не будет угрожать. Угрожать будут мне… С сегодняшнего дня я ухожу на больничный и вернусь на работу только тогда, когда Борис достанет деньги. Хоть бы он сделал это быстрее! Недостачу обнаружат сегодня вечером, но я буду уже на больничном. Подозрения сразу падут на меня, потому что я сегодня странно себя вела и одна оставалась в хранилище. Значит, ко мне сегодня вечером приедет милиция. Значит, с сегодняшнего вечера я не должна появляться дома. Придется пожить пока на даче. Борис скажет, что соседи видели, как я упала в обморок прямо у самого подъезда и что меня увезли в больницу в машине «скорой помощи». В какую именно больницу, он сам не знает, очень сильно переживает и меня разыскивает. По крайней мере я смогу выиграть время. Может, я попала в реанимацию, нахожусь в коме и не могу назвать ни фамилию, ни адреса… Когда Борис принесет деньги, я положу их туда, где их место, где они и должны быть.
Как только деньги перекочевали в мою сумку, я подошла к столику, на котором стоял графин с водой, и, налив себе полный стакан воды, выпила его залпом. Немного отдышавшись, я сжала кулаки и приготовилась к дальнейшим действиям. Только бы не сойти с ума и доделать начатое до самого конца… Только бы суметь все это выдержать… Только бы моя сестра осталась жива… Только бы…
Я достала мобильный, набрала номер Бориса и быстро проговорила:
– Деньги у меня в сумке. Пожалуйста, подъезжай как можно скорее. Только не к самому банку, а остановись за три дома, у аптеки. Я не могу уйти насовсем. Это будет очень подозрительно. Я сделаю вид, что вышла, чтобы купить таблетки от головной боли. Когда ты будешь?
– Уже еду. Я ехал на работу, но сейчас разворачиваюсь и еду к тебе. Буду минут через пятнадцать.
– Постарайся быстрее. Иначе я просто сойду с ума или положу деньги обратно туда, где их взяла.
– Нина, я уже еду!!!
Повесив сумку на плечо, я подошла к двери и прислушалась. За дверью было тихо, и эта тишина показалась мне зловещей и подозрительной. Перекрестившись, я зашептала:
– Боже, пронеси… Пронеси, Господи… Мне этих денег не надо. Я же не для себя, а для сестры стараюсь. Господи милосердный, сделай, пожалуйста, так, чтобы я смогла беспрепятственно выйти из банка. Пожалуйста, сделай…
Я осторожно приоткрыла дверь. Увидев сидящего в коридоре охранника, я резким движением расстегнула все пуговицы на блузке, вздыбила грудь, убедилась, что из-под блузки виднеется кружевной лифчик и, прижав руку ко лбу, спросила:
– Денис, а ты что не обедаешь?
– Меня еще Иван не сменил. А ты куда собралась? Зачем хранилище бросила? Вика сказала, что ты на обед не пойдешь.
Я приняла вызывающую позу. Охранник не смотрел на мою сумку, полную денег, она интересовала его меньше всего. Уставившись на мой видневшийся из-под блузки кружевной лифчик, он тяжело дышал.