– Деня, ты что уставился?
– А ты чего так пуговицы расстегнула? Специально? Что-то я не припомню, чтобы ты так раньше ходила.
– Для кого специально-то? Для тебя, что ли?
– Хотя бы и для меня.
– Вот еще! – театрально фыркнула я. – Больно надо.
– А может, ты меня совратить хочешь…
– Тебя?!
– Меня.
– Да я замужняя женщина. Я каждую ночь своего мужа совращаю.
– Так уж и каждую? Он у тебя что, гигант?
– Ну не слабак, это уж точно.
– Не надоел еще?
– Пока нет, но как надоест, ты первым узнаешь. А пуговицы я расстегнула, потому что мне жарко.
– Да я бы не сказал, что сейчас очень жарко.
– Я заболела… У меня все тело горит, а уж грудь особенно.
– Того и гляди, вывалится… – Охранник был смущен, но все же не отводил взгляда от моей груди. – Куда собралась? – наконец опомнился он и посмотрел в сторону хранилища. – Не принято без присмотра оставлять…
– Чужой не зайдет. Ты тогда на какой черт тут сидишь? Я на пару минут выскочу. Только до аптеки добегу.
– Может, Вику дождешься?
– Да ты что, шутишь, что ли?! У меня приступ мигрени. Я быстро сбегаю, никто и не заметит. Голова вот-вот взорвется.
– Нинка, но ведь не положено хранилище оставлять!
– Ну что ты заладил как попугай! Положено не положено… Мы с тобой в такой экзотической стране живем, где у всех на все положено. Ладно, расслабься. Все на обеде.
– Кирилл Андреевич в своем кабинете закрылся. На обед не пошел.
– Ты же прекрасно знаешь, что раньше, чем через час, он не откроет. Он же не один там закрылся, а с Танькой, кассиршей. Можно подумать, они в первый раз закрылись! Про них весь банк шепчется. Они себе обед прямо в кабинет закажут, а сами занимаются там более интересными вещами.
– Танюха знает, с кем шашни крутить. Если она и дальше в таких отношениях с Кириллом состоять будет, то далеко пойдет. Он ее нормально по служебной лестнице двинет.
– Вот и пусть двигает. Она девушка видная, холостая, ничем не обремененная.
– Но ведь Кирилл женат.
– И что?
– Как – что?
– Она же не разбивает семью, не замуж за него выходит. Она просто занимается с ним сексом.
– Только и всего?
– Только и всего.
– Каждый день?
– Ну если им нравится, почему бы и не каждый?
– Ой, Нинка, какие же вы, женщины, порочные… И рассуждения у вас такие, что просто плеваться хочется. А если бы с твоим мужем секретарша каждый день занималась сексом? Для того, чтобы он ее двинул по служебной лестнице… Я побледнела, но предпочла не отвечать.
– Да что ты так на мою грудь пялишься?! Женской груди не видел?
– Чтобы так блузки расстегивали, я еще не видел. Что-то с тобой неладное творится. По-моему, тебе одного твоего мужа уже недостаточно.
– Да ладно тебе. Ничего вызывающего не вижу. Денис, я быстро, только до аптеки и обратно. Опомниться не успеешь, как я уже вернусь. Смотри в оба.
Не успел охранник и в самом деле опомниться, как я быстро прошагала по коридору, стрелой взлетела по лестнице. На самом выходе я улыбнулась оживленно разговаривающим между собой охранникам и быстро проговорила:
– Ребята, я на пару минут. До аптеки добегу и обратно.
Эти слова прозвучали жалко и даже испуганно. Я сжала кулаки и закусила губу до крови. Посмотрев на меня, охранники переглянулись.
– Что с тобой? – спросил тот, что был помоложе.
– Мигрень замучила. Так прихватило, просто хоть вешайся.
– Блузку-то застегни.
– Ой, ребята, извините. Меня еще никогда в жизни так не прихватывало. Всякое было, но так паршиво в первый раз.
В ушах стучала кровь, сердце пронзила острая боль. «Дура, – сказала я сама себе, – чего ты ждешь? Нужно бежать отсюда как можно быстрее. Бежать, пока они не опомнились.»
Выскочив из банка, я быстро застегнула пуговицы, пошла торопливым шагом в сторону аптеки и молила Бога только о том, чтобы Борис был на месте. Подходя к аптеке, я уже плохо что-либо соображала, но все же заметила машущего из машины Бориса. Он был очень взволнован и выглядел ничуть не лучше меня. Посмотрев на мою сумку безумным взглядом, он спросил каким-то чужим голосом:
– Нина, неужели ты и вправду это сделала?
– Сделала…
Борис полез в «бардачок», достал из него черный пакет и протянул его мне. Я переложила в пакет деньги и бросила его на заднее сиденье.
– Борис, тут ровно сто восемьдесят тысяч долларов. Сейчас же езжай домой, отдай деньги сестре и отвези ее в аэропорт. Я сейчас вернусь на работу, чтобы не возникло никаких подозрений. Недостачу обнаружат к вечеру. Значит, мне до вечера тянуть нельзя. Посижу еще пару часов на работе и отпрошусь домой по состоянию здоровья. Отвезешь Маринку, быстро возвращайся домой. Я буду ждать. Сколько времени тебе нужно, чтобы изъять из оборота всю сумму?
– Я же говорил, что сделаю все необходимое, чтобы получилось побыстрее.
– И все же, хотя бы приблизительно, сколько мне придется ждать эти деньги?
– Ну, неделю… Может, дней десять…
– Сколько??? Дней десять?!
– Это я так, с запасом прикидываю.
– Борис, но это очень долго!
– Ниночка, я постараюсь сделать все, чтобы ты вернула деньги как можно быстрее. Сейчас отвезу Маринку и тут же лечу на работу.
– Нет. Как только ты отвезешь Маринку, сразу поедешь домой. Встретимся там.
– Но почему? Мне кажется, сейчас я нужнее на работе. Чем быстрее я приступлю к делам, тем быстрее ты вернешь деньги в банк.
– Я же тебе сказала, чтобы после аэропорта ты немедленно ехал домой!
– Но почему?
– Потому что ты должен отвезти меня на дачу. Мне придется пожить там, пока ты не привезешь деньги. У меня нет другого выхода.
– Но, может быть, я займусь поиском денег, а ты доберешься до дачи сама?
– Нет. Я не могу добраться до дачи сама, потому что моя машина должна остаться на стоянке. Если вечером меня будут искать, ты скажешь, что когда приехал с работы, меня уже увезла «скорая», а в какую больницу, ты не знаешь…
– А кто будет тебя искать? – недоуменно спросил Борис.
– Понятное дело кто… Милиция.
– Милиция?!
– Ну что ты вытаращил глаза, как ненормальный?! Я сейчас ограбила банк, а это значит, я совершила преступление и меня будет искать милиция.
Борис по-прежнему смотрел на меня, как помешанный, и не произносил ни слова. Это окончательно вывело меня из себя.
– Ну что ты уставился?! Я банк ограбила! Мне эти деньги никто не дал, и кредитов я не брала. Это ворованные деньги. Ворованные… Меня запросто за решетку упрячут, а за решетку мне не хочется! Ты это можешь понять или дальше будешь глазами хлопать и дурака валять?
– А зачем тебе на даче скрываться?
– Затем, чтобы не сесть в тюрьму.
– Так, может, лучше дождаться окончания рабочего дня, и когда обнаружится недостача, просто идти в отказ? У тебя же на лбу не написано, что воровала именно ты.
– У меня и в самом деле на лбу не написано, но меня запросто проверят на детекторе лжи.
– На чем?
– На детекторе лжи. Не слышал, что это такое?
– Слышал. Только при чем тут ты?
– При том, что если в банке происходит кража, то всех сотрудников проверяют на детекторе лжи.
– Чушь! Полнейшая чушь! Кто тебе сказал такой бред?
– Тот, кто очень хорошо знает банковскую систему.
– Тебе сказал это тот, кто ни хрена не знает. Подобной галиматьи я никогда не слышал. Ты говоришь бред.
– А отпечатки пальцев? Там повсюду мои отпечатки пальцев!
– Они и должны быть. Ты же считаешь деньги. Там не только твои, но и других сотрудниц тоже.
– Все, – спохватилась я. – Мне надо бежать. Если я и пошла на эту кражу, то мне и решать, какими будут мои дальнейшие действия. Поэтому делай так, как я говорю. Отвези Маринку в аэропорт и жди меня дома.
– Просто…
– Что просто?
– Я подумал, как я буду один? Как это мы будем жить в разных местах? Разве я выдержу неделю?
– Тогда доставай деньги как можно быстрее.
– Я постараюсь. Ты же знаешь, что я сделаю все возможное.
– Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, в каком я сейчас дерьме.
Борис взял меня за руку и заглянул мне в глаза:
– Нина, скажи, ты меня любишь?
– Сейчас не время и не место для того, чтобы говорить подобные вещи.
– Ты не понимаешь, как мне это надо услышать… Ты просто этого не понимаешь…
– Мне пора. Меня уже наверно в банке хватились.
– Но скажи, ты меня любишь?
– Люблю, – сказала я и побагровела от злости.
– А ты кого больше любишь, меня или свою сестру?
– Что ты несешь? Разве можно такие вопросы задавать? Ты в своем уме?
– Я просто хотел бы знать, ради меня ты пошла бы на преступление? Украла бы эти деньги ради меня?
– Ты что, меня к Маринке ревнуешь? С каких это пор?
– Я и сам не знаю.
– Это же моя сестра…
– А я твой муж.
– Борис, это какой-то дурацкий разговор! Ты бы никогда не попал в такую ситуацию, в которую попала Маринка, потому что ты мужик и у тебя есть голова на плечах. Ты понимаешь, что мне некогда, или ты уже ничего не понимаешь?!
– Хорошо, иди, – заметно погрустнел Борис. – Иди. Я буду ждать тебя дома.
Я махнула Борису рукой, забежала в аптеку, купила пачку таблеток от головной боли и вернулась в банк. У входа в хранилище я столкнулась нос к носу с Денисом.
– Ой, Денис, еле обратно дошла, – простонала я, держась за голову. – Думала, упаду где-нибудь замертво. Меня сегодня так штормит, будто я горячительных напитков перебрала. Качает из стороны в сторону.
– Тогда зачем ты себя насилуешь? – Денис разочарованно посмотрел на застегнутые пуговицы блузки и моментально потерял ко мне всякий интерес. – Иди, отпросись домой. Уходи на больничный.
– А Вика еще с обеда не приходила?
– Нет.
Закрыв за собой дверь, я взяла графин с водой, налила себе полный бокал и посмотрела на пачку таблеток от головной боли. Признаться, я и сама не знала, что мне требовалось в данный момент: таблетки от головной боли, сердечные капли или хорошая порция спиртного. Я обвела комнату блуждающим взглядом. Сумка моя пуста, краденые деньги уже у мужа… Что будет со мной? Дав волю своим чувствам, я тихонько заплакала. Когда вернулась что-то напевающая себе под нос Вика, я, пошатываясь, встала из-за стола и посмотрела на нее заплаканными глазами.
– Нинка, ты что ревешь? – встревожилась она.
«Я реву оттого, что я ограбила банк», – пронеслась в моей голове страшная фраза, но я прекрасно осознавала, что не могу сказать ее вслух.
– Я тебя спрашиваю, почему ты плачешь?
Я как будто не слышала. Смотрела мимо нее и теребила пачку таблеток.
– Да что с тобой происходит? Что происходит? – Вика подошла ко мне совсем близко и вытерла мои слезы. – Ау, Нина, ты меня видишь? Это я, твоя подруга Вика. Ты смотришь на меня в упор, но мне кажется, меня просто не видишь… Что происходит? Тебя кто-то обидел, или ты из-за своего мужа так сильно переживаешь?
– Я плохо себя чувствую. Кажется, еще немного, и упаду в обморок.
Взяв со стола таблетки, я достала одну и запила ее. Затем достала вторую и хотела было уже достать третью, но Вика вовремя меня остановила.
– Ты что творишь? Так и до отравления недалеко. А может, и не только до отравления, но и до чего другого. Что это за таблетки?
– От головной боли.
– У тебя голова болит?
– Не знаю. – Я тихонько всхлипнула.
– Не знаешь, что у тебя болит?
– У меня болит душа. Вика, скажи, а от души есть таблетки? Есть или нет?
– Мне кажется, что от души нет. Хотя, кто его знает…
Вика достала из стола небольшую бутылочку коньяка и налила мне несколько капель:
– На, выпей. Это чтобы душа не болела. По крайней мере лучше лекарства я еще не встречала.
– Но ведь я за рулем…
– Мы все за одним большим рулем. Пей, пока никто не зашел. Сама знаешь, на работе за пьянство никто не похвалит. Я это лекарство для того держу, чтобы иногда стресс снять или просто душу успокоить, когда муторно.
Выпив коньяка, я смахнула слезы и поправила слегка растрепанные волосы.
– Ну что, уже лучше?
– Может быть.
– Вообще, конечно, душу немного не так лечат.
– А как?
– Чтобы ее вылечить, надо хорошо напиться. На утро все как рукой снимет.
– Не скажи. Алкоголь успокаивает только на то время, когда ты пьян. А когда трезвеешь и понимаешь, что ничего не изменилось, тебе становится еще хуже.
Вика сунула мне в рот шоколадную конфету.
– Зачем? Я конфеты тысячу лет не ем.
– Чтобы запаха не было. Ты же понимаешь, мы на работе. На работе пить нельзя.
Я постаралась включиться в работу, но у меня ничего не получалось, я выжидала. Когда, наконец, прошли положенные два часа, я встала и посмотрела на свою напарницу глазами, в которых читалось страдание.
– Вика, мне совсем плохо. Я, наверно, отпрошусь домой.
– Давно пора было так сделать. На тебя сегодня с самого утра смотреть страшно. Вид не просто удручающий, а намного хуже. Я тебя еще никогда в таком состоянии не видела. Хотя когда я со своим мужем разводилась, тоже выглядела не самым лучшим образом. Езжай домой. Зачем себя так изводить?! Отлежись, хорошенько обо всем подумай, а еще лучше, постарайся уснуть. С мужем или расстанься, или помирись, но психику свою обязательно приведи в порядок. Короче, прими какое-то решение.
Особо отпрашиваться у начальства даже не пришлось. Мои покрасневшие глаза, моя чрезмерная бледность и черные круги под глазами сказали за меня все. Когда я вышла на улицу и вдохнула свежего воздуха, я ощутила, что это не просто воздух, это воздух свободы. Там, позади меня, остался мой банк и недостача, которая обнаружится буквально через несколько часов. Перепуганная служба безопасности… Сотрудники милиции, «разбор полетов», детектор лжи…
Сев за руль, я посмотрела на часы и поняла, что у меня в запасе есть полчаса, поехала к ближайшему кафе. У барной стойки я глухо произнесла:
– Лекарство от души.
– Что? – не поняла меня официантка.
– Я говорю, мне нужно лекарство, чтобы душа не болела.
– Девушка, я вас не понимаю, – она подозрительно оглядела меня. – Вы что, хотите выпить?
– Да! – Я улыбнулась, обрадовавшись тому, что меня наконец-то поняли. – Несколько капель коньяка, если можно.
– Мы наливаем коньяк порциями.
– Тогда налейте мне порцию.
– Какую? – Девушка смотрела на меня, как на душевнобольную, и не скрывала своего раздражения.
– Не знаю, на ваше усмотрение.
– Я вообще коньяк не пью, но если вы просили меня налить несколько капель, то мне кажется, вам будет достаточно и пятидесяти грамм.
– Значит, налейте мне пятьдесят грамм.
Сев за первый попавшийся столик, я махом выпила коньяк и почувствовала, как одеревенел мой язык. Мне хотелось позвонить мужу, узнать, отправил ли он Маринку в Питер, ждет ли меня дома, но я не стала звонить, у меня просто не было на это сил. Заказав у внимательно наблюдавшей и чересчур любопытной официантки еще пятьдесят граммов коньяка, я получила не только заказанную порцию, но и малоприятную фразу:
– А ведь просила несколько капель…
– Я не просила. Я заказывала, – поправила я официантку.
– Девушка, может, вам стакан налить?
Я не ответила. И на это у меня не было сил. В другой ситуации я бы обязательно сцепилась с импульсивной девушкой, стоящей за барной стойкой, наговорила кучу гадостей, потребовала бы жалобную книгу, вызвала начальство, припугнула бы всю эту компанию комитетом по защите прав потребителей, но только не сейчас. А сейчас… В этом кафе, за этим столиком, мне стало казаться, что я просто схожу с ума. Медленно, верно. Мне вдруг показалось, что это не я, все, случившееся в последние дни, не моя жизнь… Я бы никогда не могла попасть на день рождения, где расстреляли всех гостей и где я по счастливой случайности осталась жива… Я бы никогда не изменила своему мужу с мужчиной, которого не знала и часа и уж тем более в той, другой жизни, я бы не ограбила банк. Никогда… Я закрыла глаза и представила допрашивающего меня следователя, судью, выносящего мне суровый приговор, врача, проверяющего меня на вменяемость. Различные изоляторы, зону, а быть может, и психиатрическую лечебницу… Я попаду в ад, где надо мной будут издеваться безжалостные черти…