- У Дона всё замечательно. Чувствует он себя прекрасно, палата просто блеск – кстати, дед, тут спасибо за совет и помощь… Если всё пойдёт по плану, омежка мой должен родить завтра примерно с полудня до трёх часов. Животик у него опустился, но воды ещё не отошли. Не знаю, что это значит, доктор так сказал.
- Значит, пока всё в порядке, - заверил его дед. – Сейчас это главное, а папаша твой никуда не денется… Джо, а ты чего тут сидишь? – обратился Уэст к сыщику.
Тот с достоинством поднялся с места.
- Мне нужно официальное соглашение с мистером Деверо. Для того, чтобы мы могли начать поиски. Я привёз бумаги, они у мистера Деверо.
- А-а. Ясно. Не думаю, что у Джимми уйдёт на это сложнейшее и запутанное дело больше суток.
Мэтт чувствовал, что вроде бы должен волноваться по поводу исчезновения папы – но волнения, которые он испытывал, имели к Дейну так же мало отношения, как к любому другому чужому человеку. Все мысли молодого альфы были заняты мужем и готовым в любой момент родиться сыном – и больше ни до чего ему не было дела. Гарри заметил это и сказал:
- Мэтью, мальчик мой, давай-ка ты оставь это дело нам с отцом, тут ты всё одно не помощник. Перекуси, отдохни – и езжай к своему Донни, а мы уж тут разберёмся.
- Твой дед прав, - поддержал тестя Ричард. – Твоего папашу самое большее через три дня водворят обратно, и лично для меня рождение внука – тоже значительно более важное событие, чем побег муженька. Я, признаться, давно ожидал чего-нибудь подобного, так что даже не удивился.
- Сколько он прихватил-то с собой? – поинтересовался Мэтт уже на ступеньках лестницы, ведущей в кухню.
- Около полумиллиона на нескольких картах.
- Нормально…
- Да при его привычных тратах – ему этого и на полгода не хватит, - усмехнулся Гарри. - Он же понятия не имеет, что сколько стоит.
В разговор, извинившись, вклинился Делл, до этого негромко говоривший по телефону чуть в стороне:
- Мистер Деверо… Поступили новые сведения. Сегодня на работу не вышел Джо Сильвани. Дома его тоже нет, агент говорит, что его квартира уже третий день стоит на сдачу внаём.
Услышав эту фамилию, Мэтт вздрогнул, а Ричард сквозь зубы произнёс:
- Вот оно как, значит. Сбежать из дому с деньгами отца и мужа и братом человека, который покушался на жизнь его неродившегося внука, более того – соучастником этих всех интрижек. Дейн как он есть.
Гарри печально покачал большой головой. Лэндис молча налил в кружку ароматный травяной чай и с поклоном подал ему. Старый альфа, улыбнувшись одними глазами, взял напиток и отпил – на лице его, впрочем, выражение было спокойное.
- Даже не знаю, Рик, есть ли смысл тебе возвращать его. Теперь-то…
- Нет смысла. Тем более, что он вернётся и сам. Вопрос, приму ли я его.
- Если не примешь, я прекрасно тебя пойму. И осуждать не стану. Дейн уже давно напрашивается на серьёзные неприятности, - махнул рукой Гарри. – Сколько можно. Ему пора наконец начать самому отвечать за свои поступки… Хотя, о чём я. Никогда этого не будет. Единственное, что мне остаётся – взять его на содержание, как отцу. Навязывать тебе эту нечисть я больше не могу, не имею права. Да и не хочу.
- Гарри…
- Не спорь, парень. Я его такого вырастил, я и ответ в конце концов держать буду. А ты, Рик, ты далеко не стар... Тебе стоит, я думаю, попытаться устроить свою жизнь. Довольно мучиться в никому не нужном браке с моим сыном. Если раньше всё было хотя бы терпимо, то теперь, после всех его фокусов… Подавай на развод, Рик. Ты никому не разобьёшь сердца. И постарайся простить меня за этот брак, который мы с муженьком и твоими родителями тебе навязали. Из всех виновников остался только я, так что…
Деверо-старший выглядел растроганным.
- Не стоит, Гарри. Я был взрослым человеком и отдавал себе отчёт в том, что делаю. И мне это вовсе не казалось чем-то противоестественным. Боюсь, Мэтью, в моём прозрении виноват по большей части ты. Ты и твой Донован. Мне пойти против воли семьи и финансовых интересов не хватило воли. Прошло тридцать лет, и мне уже нечего сомневаться в том, что я сделал не только неправильный, но и крайне нечестный и несчастный выбор, - альфа тяжело вздохнул. – Что ж, я за это заплатил. Ну, а теперь последуй совету деда – поешь, поспи, и возвращайся к мужу. Будь с ним. С ними.
Мэтт кивнул, улыбаясь. Он только сейчас понял, как проголодался. Лэндис сообщил, что уже отдал кухарке Силии распоряжение приготовить что-нибудь на скорую руку.
- Боюсь, мастер Мэтью, вам придётся довольствоваться яичницей и вчерашним ризотто. Силия только начала готовить обед.
- Лэндис, дружище, я съем что угодно, хоть сухой горох. Пару часиков подрыхну, и метнусь назад в клинику. У меня сын вот-вот родится, Лэндис!
- Очень рад за вас, мастер Мэтью, - наклонил голову омега.
За этот день Мэтт навещал своего супруга ещё дважды. Во второй раз доктор Катце сообщил, что воды у омеги уже отошли, процесс идёт абсолютно по плану, Дон чувствует себя отлично. Всю ночь Мэтт провертелся волчком в своей постели, под утро вырубился – и проснулся как от будильника. Вскочил, моментально оделся – отметив, что Лэндис, в отличие от некоторых, дисциплинирован: белая рубашка была свежайшей, брюки – выглаженными. Для торжественного дня домоправитель сам приготовил костюм для молодого хозяина.
Мэтт успел как раз вовремя – вокруг кровати Дона уже суетились медики. Доктор Катце, акушер и медбрат готовили всё необходимое, беременный омега спокойно наблюдал за ними. Ему уже ввели обезболивающее, и он, чувствуя очередную схватку – а они стали уже почти постоянными, - только слегка морщился. Мэтт схватил мужа за чуть влажную ладонь.
- Как ты?
- Ох-х... Отлично. Всё тянет, но не больно. Меня уже подготовили, уже вот-вот. Родовой путь почти раскрыт. Так что сиди жди, отец.
- Меня трясёт всего.
- Не волнуйся. Нам ещё пять таких раз предстоят, согласно твоему плану, - усмехнулся омега. Мэтт положил ладонь на живот Дона – огромный тугой шар.
- Только сейчас заметил, какой он большой. Как ты ходил с таким?
- Это того стоит… Ой… Ничего себе…
Доктор Катце в долю секунды оказался рядом с Доном:
- Та-ак, мой дорогой… Давайте-ка посмотрим… - Врач бросил быстрый взгляд на монитор. – Все показатели в норме, даже пульс почти не учащён. Я же говорил, что вы – идеальный пациент, мой мальчик. Расслабьтесь… Это я вам, отец. Расслабьтесь. Всё будет хорошо.
Робкая попытка Донни выгнать мужа ожидать в коридор не удалась – всё время, пока он рожал, альфа был рядом, и ему удалось наконец взять себя в руки. Он ничем не выдал своего волнения, пока его пальцы до боли сжимала вспотевшая ладонь омеги, шёпотом успокаивал и подбадривал супруга, и после десяти самых напряжённых минут, наполненных стонами и тяжёлым дыханием омеги, альфа увидел, как доктор чуть приподнял на руках крошечное, красненькое тельце – малыш, едва оказавшись вне папиной утробы, принялся активно сучить ручками и огласил палату довольно громким криком, похожим на мяуканье. Донни, усталый и счастливый, не сводил взгляда с новорожденного, которого акушер почти немедля уложил папе на грудь. Сверху кроху укрыли мягким полотенцем, и Мэтт, осторожно дотронувшись до сына, почувствовал сквозь тонкую ткань его тепло – и тут только понял, что по щекам его текут слёзы.
- Прекрасный, крепкий, здоровый малыш, - сказал, улыбаясь из-под своих усов, доктор Катце. – Богатырь. Альфа.
- Дон, - прошептал Мэтт. – Милый мой, омежка мой… Ты смотри, какой он у нас классный, наследник-то! Такому и трон передать не стыдно, не то, что состояние.
- Вот он, - смеялся Дон, глаза которого тоже увлажнились. – Александр Генри Деверо. Здравствуй, сынок…
Потом альфу всё-таки попросили выйти – Донни надо было привести после родов в порядок, и Мэтт вышел в коридор. Где и увидел отца, держащего в руках громадный букет орхидей, заплаканную, но улыбающуюся Джастину с хризантемами, и деда – старик, как всегда, был наиболее практичен и принёс новые вещи для малыша. Тина размахивала клочком бумаги:
- Это от Элис! Ей увольнительную не дали, так что она будет только на Рождество! Но она поздравляет! – маленькая бета на ходу вытирала смешанные с тушью слёзы, струящиеся по её лицу.
«Вот моя семья, - немного отстранённо, но ясно думал Мэтт, пока все по очереди обнимали его, поздравляя с рождением сына. – Настоящая. Обожаемый муж, долгожданный сын… И другие будут, много братьев и сестрёнок, альфы, беты, омежки… И отец, и дед. Те люди, за любого из которых ты отдашь всё, что имеешь, даже жизнь. И мой Донни дороже всех. Потому что это благодаря ему я смог обрести всё это – по-настоящему. И теперь так будет всегда, пока мы все вместе…».
Эпилог. Три года спустя.
...До Рождества осталось немногим больше месяца.
Мэтт, который стал партнёром отца по бизнесу, не остыл в своём пылком чувстве к семейству ни на малость. Каждую свободную минуту, которую ему удавалось выкроить от дел, он проводит с мужем и детьми – их у пары уже двое. Через полтора года после Алекса на свет появился Дэниел, тоже альфа, получивший имя в честь дяди Донована, который заменил ему отца. Дон, сидя дома с малышами, написал две детских книги, пользующихся большим успехом, но в школу вернуться ему так пока и не удаётся, хотя Дэнни уже тоже подрос. Их с супругом план в отношении состава семьи выполняется с безукоризненной точностью – Дон сейчас снова беременный, уже на восьмом месяце, и под Новый Год они с Мэттом ожидают рождения третьего ребёнка, третьего подряд альфочки. Омега не чувствовал усталости, и проблем со здоровьем от частых родов у него тоже не было, крепкий его организм восстанавливал силы очень быстро. Он и в самом деле получал удовольствие, нося под сердцем детей любимого альфы, давая им жизнь, кормя их и укачивая в руках, любуясь вместе с их отцом, как они растут. Алекс уже бойко разговаривает, Дэнни растёт крепышом, как и брат, и оба они очень привязаны к папе. Мэтт, приходя домой, нередко застаёт такую картину – Дон сидит на диване, под боком у него сопит носиком младший, уткнувшись омеге в грудь, тонко пахнущую молоком, а старший с другой стороны обхватил ручкой папин большой живот и уложил на него русоволосую головку, как на подушку. Сам Донни при этом одной рукой держит какую-нибудь книжку, а второй поглаживает детей по головам и спинкам – по очереди. Тихая домашняя идиллия, никем никогда не нарушаемая.
До Нового Года семье предстоит ещё два торжественных события. Одно из них – открытие новой школы профессора Хардинга, спонсором которой выступал официально обручённый с ним Ричард Деверо. Второе – тихое, скромное бракосочетание Гарри Уэста, вдовца-альфы, и Кеннета Лэндиса, незамужнего омеги. Об этом даже в газетах объявлялось крошечной строкой – а если бы Лэндису удалось убедить альфу, то и этого бы не было. Омега очень не хотел прослыть «выскочкой». Ричарда, Мэтта и Дона эта старомодная щепетильность бывшего домоправителя смешила до слёз.
Эти два события, точнее, приведшие к ним обстоятельства, были в равной степени инициированы разводом Ричарда с Дейном Уэстом-Деверо. Тогда, три года назад, сыщики бюро Хоука нашли беглеца на следующий же день – он «засветил» кредитную карточку отца в Новом Орлеане. Однако же спустя ещё неделю Джим Хоук принёс Гарри и Ричарду новые сведения: Дейн жил по-прежнему в «Гранд-Отеле», но за номер не платил, и уже второй день не обедал. Удивлённые альфы попросили выяснить, в чём дело – и, как всегда, услышали ответ «Уже, джентльмены». Оказалось, Дейн сообщил коды карт Джо Сильвани – а тот, недолго думая, снял с них всё до цента и исчез, оставив незадачливого «жениха» с носом и кучей неоплаченных счетов.
Гарри сам поехал в Новый Орлеан и вернул сынка в родные пенаты – но не в поместье Деверо, а в свой новый дом, небольшой, но красивый старинный особняк здесь же в Бель Мид, буквально в нескольких кварталах от поместья. Дом этот старый альфа купил сразу после побега сына, намереваясь остаться в Нэшвилле насовсем, и поэтому в то же время повышение по службе в доме Деверо получил лакей Шерман – он стал домоправителем, потому что Лэндис переходил на службу к Гарри Уэсту по его личной просьбе. Ричард эту просьбу, конечно же, удовлетворил, отчасти потому, что немного догадывался об истинной подоплёке этой рокировки – с обеих сторон.
Дейн оказался водворённым в отчий дом – как непослушный подросток. Гарри полностью взял его на содержание, лишив его права распоряжаться деньгами. Ещё через несколько дней в международном аэропорту Кеннеди был арестован Джузеппе Сильвани. Почти всё похищенное удалось вернуть, поскольку Джо, в отличие от Дейна, был куда практичнее, он не тратил чужие деньги на глупую роскошь. В его планах было уехать за границу, в какую-нибудь латиноамериканскую тихую страну – благо с итальянской фамилией устроиться там намного проще, чем с английской, - и жить там припеваючи, отрастив усы и не опасаясь, что кто-то станет его искать в глуши тропических провинций. Однако планы его были несколько изменены – и не по его воле, хотя «лебезить перед богатенькими дураками в гольф-клубе» ему и в самом деле больше не приходится. Сейчас он отбывает срок за мошенничество и кражу в окружной тюрьме Салливан Каунти – и недавно к пяти годам, к которым его приговорили в начале, добавились ещё пять за наркотики, пронесённые в камеру по сговору с охранником.
Оформление развода между супругами Деверо много времени не заняло. Вина Дейна в развале семьи была очевидна, имущественных споров не возникло, поскольку Дейн находился на содержании отца. Однако Ричарду потребовался ещё почти год, чтобы начать открыто ухаживать за Лиамом Хардингом: жёсткий и хваткий в бизнесе и финансовой сфере, в делах сердечных «Ковбой» был на удивление скован, если не сказать – застенчив. Но благодаря спокойному и мудрому омеге эти отношения развивались очень гармонично. Ричард, дед двоих внуков, казался помолодевшим на добрый десяток лет.
Дейн же не поддерживает никаких отношений ни с бывшим мужем, ни с сыном, ни разу он с тех пор не видел зятя и внуков. Он вначале несколько дней гордо молчал, потом с месяц без конца закатывал истерики, но, убедившись, что на отца никак повлиять этим не может, он от безделья занялся йогой – и неожиданно для всех так увлёкся, что практически ничем уже больше и не занимается. Гарри поддался на уговоры Лэндиса, питавшего странную, слегка окрашенную жалостью симпатию к бывшему омеге-хозяину, и около года назад купил Дейну маленький домик на берегу реки. И сам удивился реакции сына – Дейн, выросший и живший в роскоши, был так рад этому уединённому домишке, в котором было-то всего две комнаты, кухонка и просторная веранда, так долго и искренне благодарил отца, что тот было заподозрил у сына какой-то сдвиг в сознании. Сдвиг, очевидно, и в самом деле произошёл, поскольку Дейна сейчас узнать невозможно. Он стал строгим вегетарианцем, из дому выходит только на прогулку – в полном одиночестве или в обществе своего гуру, и на занятия йогой. И если раньше он мог истратить несколько тысяч в день, то теперь все его расходы – оплата содержания домика и крошечного сада, скромный стол, книги и занятия. Денег у отца он никогда не просит, и жизнью прежней семьи не интересуется. Узнав от отца о новом женихе своего мужа, он совершенно равнодушно пожал плечами, и даже не спросил, кто он.