Шут на следующее утро был доволен до неприличия. Веровек, как поведал лекарю отправленный с поручением во дворец Гиня, пыхтел на него целый день. А маленькие дракончики были счастливы и даже уже сейчас пробовали говорить, ввергая своих "мамочек" в приступы неконтролируемого умиления. До слез счастья на суровых мужских глазах, конечно, не доходило, но не далеко оттого ушло.
Сегодня Шельм опять приполз в Драконью Аптеку в полувменяемом состоянии. Лекарю чуть ли не на руках его пришлось нести в их спальню, что располагалась на втором этаже, а вот стоило стащить с Шельма одежду и тоже забраться под одеяло, как тот неожиданно ожил. Подкатился под бок, обнял поперек груди и лизнул за ухом. Ставрас вздрогнул и довольно резко отстранил его от себя.
— Шельм?
— Мне кажется, что подходящего времени уже никогда не будет, поэтому давай сейчас, — зашептал тот ему на ухо и прихватил губами мочку.
Ставрас резко перевернулся и подмял его под себя, перехватывая руки и с силой прижимая к подушке. Приподнялся и заглянул в глаза. Но Шельм прикрыл их ресницами и каким-то змеиным движением вывернулся так, что умудрился закинуть ему на талию ноги, вжимаясь так, что у лекаря от неожиданности и остроты ощущений дыхание перехватило, и он был вынужден и сам зажмуриться, чтобы хоть немного прогнать накатившее внезапно наваждение.
— Шельм! — прикрикнул он на него, но тот лишь усмехнулся и попытался прижаться к его губам в поцелуе. Лекарь не дался, и губы скользнули по щеке.
— Но почему? — почти обиженно выдохнул шут. — Ты обещал!
— Обещал. Но с чувством, с толком, с расстановкой. А не вот так впопыхах, урывками. К тому же, мне хочется посвятить тебе как минимум целый деть, а сегодня это никак не получится.
— Так посвяти мне ночь!
— А завтра с утра у вас во дворце какие-то супер секретные послы, так?
— Ну, так, — был вынужден признаться Шельм и разжать ноги, скрещенные на его пояснице. — Я и сам толком ничего разузнать не смог, хотя и пытался. Но, знаешь, по-моему, твой Гиня что-то знает.
— С каких это пор он мой?
— Ну, он же на тебя работает, скажешь, нет?
— Скажу что, как и я, он работает на казну и короля. Сейчас вот самозабвенно строчит правила пользования резервами Драконария. У меня уже голова от его постоянных вопросов кругом идет.
— А у меня нет. Толковые, между прочим, правила.
— Я оценил, но уж больно их много.
— Так и должно быть, чтобы люди ценили. Вот и назначь его каким-нибудь блюстителем правил, ну или хранителем сего славного опуса.
— Я подумаю об этом, — отозвался Ставрас. И, скатившись с него, снова улегся на спину на свой половине кровати.
Шельм тяжко вздохнул, но подобрался к нему и устроил голову на плече.
— Но ведь завтра все с этими послами разрешится, — тихо прошептал он ему в шею, и потерся носом о скулу.
— Тогда мне стоит зайти к Палтусу.
— Зачем?
— Хочу вытребовать тебе выходной за вредность.
— Лучше сразу два.
— Лучше, — согласился Ставрас, улыбнулся своим мыслям и чмокнул его в макушку. — Спи. Завтра будет завтра.
— Угу.
Ставрас пришел как раз вовремя. Только и успел, что с Палтусом поспорить до хрипоты, но все-таки развести последнего на целых два выходных для Шельма, когда тот может вообще не появляться во дворце. Они как раз уже с ленцой перерыкивались напоследок, и даже Шельм с Веровеком, присутствовавшие в тронном зале, помалкивали, втихаря от старших перемигиваясь. Как вошел дворцовый распорядитель и нашептал королю, что прибыли послы. Король лукаво глянул на Шельма, тот тут же насторожился, и приказал впустить.
Вошли двое. Мужчина средних лет, с белыми, прямыми волосами до плеч, но не седыми, а просто белыми и голубыми, почти бирюзовыми глазами. Одет он был во все черное, вот только покрой угадывался знакомый, правда, плащ был не коротким, а длинным, скользящим вслед за ним по полу. А вот брюки и туника были теми же самыми, и даже двубортный пиджак с золотыми пуговицами в виде масок, правда, маски были совсем другими.
Лекарь узнал их.
Если верить ритуальному облачению, перед Его Величеством Палтусом Третьим предстал Доктор Чума, один из высших в иерархии масочников. Женщина же, прибывшая с ним, явно носила женскую маску, потому что вряд ли была намного младше спутника, но при этом выглядела совсем девчонкой.
Глаза у нее были карими, вот только по самому ободку зрачка проглядывала зеленца, щеки розовели девичьим румянцем, губы были умело подведены, веки искусно подкрашены. Облачена же она была в зеленое платье необычного покроя с юбкой до середины икры. Без вышивки или других изысков, но пышное, хотя было понятно, что к такой моде в их королевстве еще не скоро придут, ведь до сих пор считалось неприличным обнажать ноги, хотя грудь в декольте платьев была более чем оголена.
Платье женщины-масочника вверху было не в пример целомудреннее, застегиваясь на изящные золотые пуговицы-маски почти до самого горла, и имело ажурный, кружевной воротничок. Но привлекал внимание в её наряде даже не его необычный покрой, а богато расшитый пояс. Широкий и подчеркивающий буквально осиную талию, он мог бы прослыть настоящим произведением искусства. А еще леди Изабелла, ведь именно так именовалась вторая женская маска в комедии Иль Арте, носила тонкие белые перчатки с кружевными оборками в области запястий, и такие же белые носочки с теми же оборками на ногах, обутые в необычные башмачки на высоком, но довольно устойчивом каблучке, с тупыми носами. Волосы её глубокого каштанового цвета были подняты в высокую прическу, и держались с помощью шпилек с такими же масками, под стать пуговицам на платье.
Лекарь засмотрелся и далеко не сразу додумался посмотреть на Шельма, стоявшего вместе с Веровеком возле одного из высоких окон, занимающих почти все пространство от пола до потолка.
Шельма на том месте уже не было. А был парнишка-масочник, нерадивый вор драконьих яиц, в шутовском наряде и маской Дамой Пик — обычной, не принимающей участие в комедии Иль Арте. Ставрас нахмурился, встретившись с ним взглядом. Можно обмануть сменой внешности кого угодно, но не собственного дракона, но шут лишь вежливо улыбнулся и отгородился от него стеной.
"Помнится, кто-то говорил о доверии", напомнил Ставрас беззвучно, пока послы от масочников раскланивались с королем.
"Это мои родители, хочешь, чтобы я ушел с ними?", отозвался тот.
"Разве ты недостаточно взрослый и сознательный, чтобы самому решать, где и с кем быть?"
"Достаточно", бросил шут, но продолжить не успел, потому что в этот момент Доктор Чума заговорил об очень важном.
— Мы пришли засвидетельствовать свое почтение. Я — Байрон Хризантемарамир Икуф и моя жена Лидия Хризантемарамир Икуф.
— Какие у вас, однако, созвучные имена, — задумчиво протянул Ставрас и двое слуг внесли стулья для почетных гостей. Два для четы масочников и два для Веровека и Ставраса, а вот шута король подозвал к трону, и так и оставил стоять рядом с собой.
— Думаю, вам это неизвестно, — все тем же мягким, приятным голосом начал Байром с легкой улыбкой на губах. — Но у нас, когда обмениваются масками, вступают в брак, по-вашему, жена берет фамилию мужа, а тот ее тотемное имя.
— Интересно-интересно. Так что же вас привело к нам? Ведь, помнится, после последнего Восстания Масок, с которого прошло почти двадцать лет, масочники к королевскому двору послов не засылали.
— Мы пришли с миром, — улыбка померкла на лице Чумы. А король, напротив, улыбнулся.
— Я знаю. Иначе, вы бы не вошли в город.
— Понимаю. Драконы не пропустили бы нас.
— Не только они. Но об этом не сейчас. Что вас вынудило покинуть места вынужденной резервации?
— Вынужденной?
— Вы сами решили свою судьбу двадцать лет назад. Не будь тех смутных для всех времен, драконы бы не патрулировали ваши границы.
— Мы живем дольше людей, но не настолько долго, чтобы сравниться с теми, кто запечатлен с драконами. Те, кто сражался тогда, сейчас уже в летах, пусть не в преклонных, но маски свои они больше против вас не наденут.
— А те, кто народились после них?
— Вот о них я и пришел сказать. Я — Доктор Чума, входивший в Совет Иль Арте.
— То есть, теперь уже не входите. Выгнали?
— Совет был распущен и осужден Палачами Масок по результатам всеобщего голосования клана.
— Что это значит? — в какой-то момент глянув на Шельма, вопросил король.
— Лишь то, что все они теперь в Мраморном Саду, — тихо отозвался тот, и все же посмотрел в глаза королю. Палтус сделал вид, что его новая внешность его совершенно не волнует. — Они теперь не живы и не мертвы, Ваше Величество, — склонился в поклоне шут, глядя в глаза отца, который не видел в нем сына, просто не мог увидеть. — Формально это значит, что Совета в том составе, что он был до этого, больше не существует.
— Почему не осудили вас? Или это ваше персональное наказание, предстать передо мной?
— Нет. Потому что я был инициатором голосования и несколько масочников со мной, тоже сильных, но не входящих в Совет.
— Вы выберете новый?
— Мы не можем.
— Почему это? Как доносили разведчики, еще двадцать лет назад была вырезана почти половина совета, но вы потом выбрали на места павших новых, живых.
— Мы не имеем права. Больше не имеем.
— Почему?
— До нас дошел слух, что в этом мире родилась Вольто. Не важно, женщина это или мужчина, хотя говорили о молодом мужчине, но слухи порой врут. Но решать теперь лишь ему или ей. Захочет, будет править единолично, не захочет, должен выбрать новый совет.
— Почему вы распустили предыдущий? — спросил король. А к Шельму снова обратился Ставрас:
"Палтус требует, чтобы я передал через его Миля, что это за Вольто и вообще, что происходит".
"Я. Его. Убью".
"Кого? Короля? Кто ж тебе позволит?"
"Гиню. Придушу собственными руками".
"Окстись. Если бы не он, нам бы самим пришлось разбираться с советом".
"А сейчас, хочешь сказать, не придется?"
"Придется. Но вдвоем и без потерь. Тем более, должен же я был когда-нибудь познакомиться с твоими родственниками. Кстати, ты не говорил, что твой отец тоже Доктор Чума и что его взяли на место того, с которого была сорвана маска".
"Я не знал. Зато теперь понято, почему меня не смогли найти. Просто его специально нагрузили так, чтобы не сразу вспомнил и обо мне, и о Дели. Он всегда был очень ответственным и… честным. Ты там Палтусу-то передаешь?"
"Передаю".
"И что он?"
"Ругается. Ты слышишь, что Байрон-то говорит?".
"Что Совет распустили из-за того, что вскрылись подробности очередного заговора против короны, и все это на фоне известия о Вольто. Что ж они так с ним носятся-то?!"
"Потому же, почему и Гиня так воспрял. Они считают, что мир принял их. Оправдано, между прочим, считают. Когда ты собираешься сказать им?"
"Никогда".
"Что?"
"Я просто прилечу туда под маской, назначу всех, кто приглянется, и улечу обратно".
"Шельм?"
Но тот снова вытолкнул его из себя, потому что Байрон закончил краткий рассказ о заговоре и неожиданно обратился к королю с просьбой:
— Ваше Величество, скажите, а вам не знакома фамилия или имя Ландыш или Ландышфуки?
Король первым делом взглянул на шута, тот ответил непроницаемым взглядом, и Палтус не стал настаивать, в отличие от Ставраса чувствуя, что не имеет права.
— А в чем дело?
— Просто, мы очень давно ищем нашего сына и нам сказали, что у вас тут живет некто Ландышфуки, это тотемное имя нашего сына, — неожиданно заговорила Лидия. И печально улыбнулась. — Понимаете? Вы же тоже отец, — она посмотрела в сторону Веровека, который лишь тихо вздохнул и тоже глянул на Шельма.
— Ну, на самом деле, — протянул Палтус. — Это фамилия моего Придворного Шута, он масочник, как вы видите, но разве он похож на вашего сына?
Байрон поднялся и взглянул на Шельма, который все так же выглядел не самим собой. Тот пожал плечами. Младшая маска не может ослушаться старшей, даже если приказ так и не был произнесен.
— А что? Разве это запрещено? Я не представлялся никому из наших не своим именем, а для людей это всего лишь странная фамилия, ничего больше.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — подав руку жене, у которой потускнели глаза, что заметили даже Веровек и Палтус, произнес Байрон Икуф. — Если вы не против, мы хотели бы немного освежиться с дороги и отдохнуть, а потом продолжить беседу.
— Через два дня мы планируем отпраздновать свадьбу моего сына, надеюсь, вы не откажите мне в своем присутствии, — неожиданно произнес король, встречаясь с масочником твердым взглядом.
У того округлились глаза. Кто сказал, что Доктор Чума не умеет удивляться?
— Вы приглашаете нас, масочников? Вы… доверяете?
— Ну, надо же с чего-то начинать. Раз уж вас даже мир принял, отчего и нам не попытаться принять.
— Это честь для нас, Ваше Величество, — произнес масочник и склонился в поклоне.
Его жена с какой-то застывшей улыбкой сделала реверанс, а потом неожиданно моргнула и улыбнулась так, что присутствующим показалось, будто лучик солнца мелькнул в окне.
Ей просто невозможно было не улыбнуться в ответ. А потом чета Икуф прошествовала к выходу из тронного зала, вот только выйти не успели, хоть дворцовая стража, несшая караул на всех официальных приемах в тронном зале, уже и двери перед ними распахнула.
— Помниться ты только что мне сам сказал, Александр Ландышфуки Икуф, взрослый и сознательный. Что же ты бежишь от прошлого, как неразумный щенок?
Голос лекаря был негромок, но услышали все.
Масочники медленно обернулись. Шельм застыл возле трона изваянием, но смотрел не на отца и на мать. А потом его рука, словно действуя отдельно от разума, поднялась и он, прикоснувшись к подбородку, медленно сдвинул чужую маску в сторону и стал самим собой. Голубоволосым, бирюзовоглазым, вот только остался все таким же застывшим.
Байрон горько усмехнулся.
— Ты думал, что я заставлю тебя бросить тех, кто тебе дорог по праву старшей маски? Как мало мы друг друга знаем, сын.
А Лидия шагнула к нему, но замерла, хотя в какой-то момент всем показалось, что сейчас кинется к сыну.
— А с чего вы взяли, что имеете на это право? — неожиданно спросил Ставрас у Доктора Чумы, вставая между ним и сыном.
— Я — Доктор Чума, он — Арлекин, я старше по маске, — пояснил масочник. — Но я бы не поступил так с собственным сыном.
— Не поступили бы, даже если бы могли, — согласился Ставрас и улыбнулся так, что проницательный Байрон был вынужден спросить.
— Кто вы для всех? И кто для моего сына?
— Интересная постановка вопросов, — одобрил лекарь, отец Шельма ему уже нравился. — Для всех я — Драконий Лекарь. А для вашего сына — его дракон.
— Что?
Ставрас хмыкнул и начал пятиться.
— Он же не собирается обращаться? — взволнованно вопросил у Шельма занервничавший Палтус, тот ответить не успел.
Через миг тронный зал, размером в приличное такое поле, неожиданно показался всем удручающе маленьким, потому что его почти полностью занял собой дракон и его морда с лукавым выражением желтых глаз оказалась прямо перед лицами масочников.
Он попытался в элегантном жесте подпереть голову лапой, но в этот момент гребень на его макушке задел потолок и оттуда посыпалась побелка и кусочки лепнины, дракон огорченно фыркнул, вынудив Байрона отступить, и снова стал человеком.
— Убедил?
— Но… это невозможно, — прошептал Доктор Чума потрясенно.
— Отчего же? Не затем ли вы затеяли переворот, что поняли, что мир принял вас и позволил родиться Вольто?
— Да, но драконы… и вы… и Александр…
Лекарь вздохнул, повернулся к шуту и протянул руку, тот отвел глаза, но молча спустился к нему и встал рядом.
— От кого вы узнали, что кого-то из приближенных короля зовут Ландышфуки?