– Она должна состояться в июне, – сообщила Элинор. – «Леди в красном» наделала шуму, и я надеюсь, его следующая работа тоже произведет фурор.
– Значит, я пропущу ее, – вздохнула Кэролайн. – А мне безумно хочется ее видеть! Эйш уже бредит ею, и это просто несправедливо, но, думаю, она не станет менее прекрасной к тому времени, когда Гейл даст согласие на мое освобождение.
– Жалуйтесь сколько угодно, Кэролайн Блэкуэлл, – отозвалась Гейл, – но когда у вас на руках будет чудесный малыш, вы будете благодарны всем принятым нами мерам и скажете мне спасибо за строгость!
– Вот. – Изабель с заговорщической улыбкой протянула Кэролайн тарелку с имбирным печеньем. – Съешьте одно и сделайте ей приятное.
– В меня не поместится больше ни кусочка, – отмахнулась от тарелки Кэролайн, – но все равно спасибо.
Хейли неодобрительно покачала головой:
– Что касается художественной выставки, то должна сказать, Кэролайн, мы можем решить эту проблему. Мужчины привезут ее сюда, и мы устроим собственный закрытый просмотр. Эйш ни за что не позволит вам лишиться удовольствия! Я права? – обратилась она за поддержкой к остальным женщинам.
– Я бы предпочла смотреть ее только с друзьями. – Элинор прижала к щекам ладони. – Мысль о публике приводит меня в ужас.
– Значит, решено, – объявила Хейли. – Мы привезем к вам выставку за месяц до того, как ее увидит публика, и устроим по этому поводу небольшой праздник.
– Очень небольшую, тихую вечеринку, леди. – Гейл скрестила руки. – И Кэролайн останется в постели, иначе я топну ногой и запрещу рискованное мероприятие.
Все покорно согласились, и вскоре чаепитие закончилось.
Изабель помогала собирать тарелки и чашки, молча восхищаясь своими новыми друзьями. Вот. Именно такой бывает нормальная жизнь. Друзья и шутки, светские визиты и легкая болтовня. Господи, какое счастье снова стать самой собой…
Она наклонилась, чтобы поднять салфетку, и тотчас пожалела об этом. Комната покачнулась и наполнилась потоком искр, и Изабель, не успев ничего понять, смотрела вверх с кушетки, на которой волшебным образом оказалась с помощью дам.
– Холодного лимонада, миссис Кларк, – тихо распорядилась Гейл, и Изабель с испугом поняла, что, видимо, пролежала без сознания несколько минут, раз материализовалась экономка, исчез чайный сервировочный столик и мебель оказалась расставленной по-другому.
– Со мной все в порядке. – Изабель оттолкнула руки, которые старались удержать ее. – Я слишком быстро наклонилась, и кровь прилила к голове.
– Вы страшно бледны, – прошептала Кэролайн.
– Дорогая подруга, я всегда страшно бледна, – улыбнулась Изабель и села, смущенная тем, что оказалась центром внимания. – Не беспокойтесь, пожалуйста. Ничего не случилось, и я прекрасно себя чувствую.
– Это стресс из-за… ваших неприятностей, Елена, – предложила объяснение Хейли. – Нужно дать вам немного отдохнуть. Вам обеим, – добавила она, имея в виду Кэролайн и стараясь избавить Гейл от беспокойства. – И нечего дожидаться, пока вернется миссис Кларк и метлой выгонит нас из дома за устроенный переполох.
Леди разошлись, обменявшись быстрыми объятиями и жестами поддержки, что еще усилило изумление Изабель тем, что ее приняли в члены их кружка. Гейл Уэст задержалась, чтобы проводить Кэролайн в постель, невзирая на ее протесты, а потом вернулась, чтобы еще несколько минут провести наедине с Изабель в гардеробной.
– Могу я напрямик спросить вас кое о чем сугубо личном? – тихо произнесла Гейл. – Как медик и как друг?
Изабель кивнула.
– Когда у вас последний раз были месячные?
– Я… В… – У Изабель от изумления открылся рот, но она постаралась взять себя в руки и мыслить спокойно, несмотря на странный вопрос. – Где-то в начале января.
– Сейчас март. – Гейл зажала руки в коленях. – Они обычно регулярно приходят? Ваш срок – месяц?
– Да, думаю, да. Я… больна?
– Нет, – покачала головой Гейл, – думаю, нет. Это скоро выяснится, но вполне возможно, что вы беременны. Если хотите, я могу осмотреть вас здесь, чтобы сказать точно.
Изабель лишилась дара речи. Она не была полностью несведущей, но, похоже, оказалась достаточно наивной, чтобы не обратить внимания на очевидное.
– Гейл, прошу вас, не говорите… ничего. Я… Пока я не буду точно знать, я не могу…
Глядя на нее глазами, полными сочувствия и поддержки, Гейл коснулась ее руки.
– Елена, у меня есть профессиональная гордость за то, что я делаю. Я ничего не скажу даже Роуэну. И не беспокойтесь. Все имеет тенденцию заканчиваться хорошо. Даже тогда, когда это кажется невозможным… или, возможно, именно тогда, когда это кажется невозможным.
– Спасибо вам.
Изабель осталась наедине со своими мыслями, а Гейл, выйдя, задержала миссис Кларк, чтобы дать Изабель больше времени на то, чтобы осознать такой поворот судьбы.
Росток радости приподнялся внутри Изабель, однако его затопил страх добавить волнений Дариусу – не говоря уже о ее собственном неопределенном положении в жизни…
Если замужняя женщина живет с другим мужчиной – как называют такую женщину?
Зловещий голос Ричарда, прозвучавший в ее голове, немедленно ответил: «Ее называют шлюхой, дорогая».
О Боже.
А как ее называют, если она носит ребенка своего любовника?
На этот раз ей ответил ее собственный внутренний голос с не менее холодной жестокостью: «Ее называют идиоткой».
Глава 25
– Пришли немного развлечься, сэр? – Владелица заведения, одетая в черное атласное платье с глубоким вырезом, которое едва прикрывало пышную грудь, шагнула ему навстречу. – Добро пожаловать в «Грей».
В отличие от других клубов здесь не было видно ни одной работающей девушки и никого из постоянных клиентов – на глаза показалась только хозяйка в своем блестящем платье и один угрюмый громила-охранник, обреченный не носить ничего, кроме набедренной повязки, и быть с головы до ног выкрашенным серебряной краской. Его можно было по ошибке принять за уродливую статую, если бы не очевидный блеск его глаз и изменение позы в тот момент, когда Дариус проходил через внутреннюю дверь. В небольшом холле с несколькими отделанными резьбой и выкрашенными в серый цвет дверями Дариусу пришлось побороть некоторую неуверенность. Это было последнее заведение из его списка, и когда Ричард попытался отговорить Дариуса от посещения, последний решил не затягивать время.
Теперь подонок знает, что он, Дариус, болтается по клубам, и постарается уничтожить следы, подкупом заполучив молчание связанных с ним женщин.
Или угрозами заставит их придержать языки.
Или заплатит этой серебряной горилле, чтобы она сломала ему шею.
– Что-то вроде этого, – ответил Дариус.
– И что именно вы хотите? – вежливо поинтересовалась хозяйка.
– Я хочу любимицу Нидертона, если такая существует.
– А-а. – Она окинула его взглядом с головы до пят, словно оценивая по-новому. – Это дорогое удовольствие, сэр.
– Я заплачу сколько потребуется, но только за любимицу Нидертона.
– Его главной любимицы сегодня нет, но Джулия достаточно хорошо знает его и может доставить вам те же удовольствия.
Проклятие. Не везет.
– Я возьму ее на ночь. – Дариус протянул небольшой кошелек, и, почувствовав его вес, хозяйка улыбнулась приветливее.
– Да, на ночь! – Отступив в сторону, она немного комично, по-театральному взмахнула руками. – Средняя дверь, потом наверх и последняя дверь слева.
– Замечательно, – пробормотал он и прошел в дверь, не уделив внимания ни серой тисненой бархатной обивке, ни многочисленным серебряным украшениям. В заведении, которое Нидертон характеризовал как миновавшее свой расцвет, не было ничего, что не сияло бы и не свидетельствовало о богатстве дома.
Господи, это пустая трата времени! Еще один второстепенный свидетель, который покажет Дариусу несколько шрамов и заставит пожалеть, что он родился на свет… Итак, провалится еще одна попытка встретиться с его «главной любимицей», что бы это ни означало, и он, по всей видимости, скоро окажется в тупике.
Считая одинаковые серые двери, Дариус вздрагивал от каких-то приглушенных страдальческих звуков, доносившихся сквозь стены. Даже после недель близкого знакомства с деятельностью подобных клубов, он все равно не мог не вздрагивать, слыша детский плач или болезненные крики женщин.
Он поспешил подойти к последней двери и, прежде чем войти, дважды постучал, на самом деле не ожидая ответа, а потом, повернув дверную ручку, покинул коридор.
– А-а! – удивленно воскликнула женщина. – Вы сегодня спешите, милый?
Дариус покачал головой, а затем растеряно моргнул при виде представшего перед ним беспорядка. Крошечная блондинка в черных кружевных юбках и черном кожаном корсете, вместо того чтобы принять сексуальную позу или прихорашиваться, сидела возле постели и старалась развязать кожаные полоски, которыми была крепко привязана к ножкам кровати. Дариус заметил, что полоски были затянуты так туго, что до крови врезались ей в тело.
– Могу я… помочь вам? – осторожно предложил он.
– А вы сумеете? Мой последний клиент ушел, не позаботившись освободить меня, и я… мне кажется… потеряла чувствительность пальцев.
Дариус опустился на колени возле нее и как мог осторожно начал развязывать замысловатые узлы.
– Это что, общепринятое развлечение?
За свой вопрос он был вознагражден улыбкой.
– Очень немногих. Большинство джентльменов просто устраивают шоу из связывания, но, должна сказать, кое-кто делает это чересчур рьяно.
Пока он трудился, Дариус заметил у нее на лодыжках, запястьях и даже на горле шрамы от многократного использования ремней и наручников. На бедрах у нее была кровь от нескольких неглубоких порезов, а кожа покрыта следами издевательств. Он содрогнулся, но постарался остаться спокойным.
– Вы новенький. – Пока он возился, она пристально рассматривала его. – Значит, вы будете добры к милой маленькой Джулии? Или меня следует наказать за то, что я такое непослушное, безнравственное создание?
– Эту последнюю мне придется разрезать. – Раздраженно выдохнув, Дариус сел на пятки. – Есть у вас нож? Или ножницы?
– Все, что вам нужно, там, – она кивнула, – в комоде у кровати.
Подойдя к комоду, он выдвинул ящик и застыл при виде его смертоносного содержимого: там беспорядочной кучей были свалены ножи, бритвы, щипцы и металлические зажимы всех размеров.
Проклятие.
Пожалуй, Данте упустил это при описании одного из кругов ада…
Взяв самый безобидный попавшийся ему на глаза нож, Дариус вернулся к кровати и, быстро справившись с последней полоской, освободил девушку.
– Благодарю вас, сэр! – с облегчением воскликнула она, потирая пораненные икры.
– Это самое меньшее, что я мог сделать. – Протянув руку, Дариус помог ей подняться на ноги.
Блондинка медленно прошла в угол к небольшому платяному шкафу и открыла его – там наготове висела сотня более узких полосок кожи вместе с какой-то странной упряжью и всяческими инструментами.
– Борьба за освобождение закончена, так что начнем заново, – с улыбкой повернулась к нему девушка.
– Не сегодня, – твердо сказал он. – Я просто хотел поговорить с вами и задать несколько вопросов.
– Вы заплатили, чтобы поговорить со мной? – Она нахмурила лоб, и Дариус кивнул. – Да, это что-то новенькое! – Она шаловливо села на край кровати. – Но я не слишком разговорчива, если не выпью.
Дариус кивнул, с досадой осознав, что приобретает опыт этой игры.
– Джулия, здесь есть колокольчик, чтобы позвонить и заказать что-нибудь выпить? Или мне нужно крикнуть в коридор тому щедро посеребренному херувиму, чтобы попросить бутылку?
Хихикнув, блондинка плавно встала с кровати и потянула шнурок на стене, скрытый за портьерой, на которой серебряной нитью была вышита сцена, изображавшая нескольких сатиров.
Дариус не успел спросить девушку, что она предпочитает, потому что раздался звон колокольчика и за деревянной шторкой, которую она отодвинула, материализовались бутылка красного вина и два бокала.
– Хитро, – заметил он.
– В «Грей» никто никого не должен видеть. Здесь все, как привидения, – объяснила она. – Это позволяет нашим клиентам чувствовать себя в безопасности.
Как можно чувствовать себя в безопасности здесь?
До краев наполнив один бокал, девушка начала наполнять другой, но Дариус жестом остановил ее.
– Мне не нужно.
Джулия не стала спорить, а с открытой бутылкой в руке снова села на кровать и с жадностью наслаждалась вином.
– Вы странный парень, сэр, но, пожалуй, нравитесь мне.
Придвинув к кровати единственный в комнате стул, Дариус сел и завел легкий разговор. Он задавал обычные вопросы о ее возрасте и истории и верил ее словам, но вначале ответы Джулии содержали мелкие несущественные подробности, которые почти ничего ему не давали. Однако после четвертого бокала вина она стала гораздо дружелюбнее, и в конце концов Дариус начал думать, что у него, возможно, есть небольшой шанс откопать пару ростков полезной информации.
– Нидертон? – Блондинка закусила губу. – Этот – просто ужас! Он платит весьма хорошо и должен так платить, потому что после одного сеанса с ним нужна неделя на восстановление. И известно, что он погубил карьеру нескольким девушкам за то, что они недостаточно хорошо знали свое дело.
– Он часто приходит сюда? – спросил Дариус.
– В последнее время не так часто.
Дариус упал духом, понимая, что исчезает последняя надежда.
– Не приходит? Даже чтобы повидать свою любимицу?
Джулия сделала огромный глоток, а потом пронзительно расхохоталась.
– Он не приходит, потому что ему не нужно приходить, если он хочет оседлать эту кобылу!
Дариус заставил себя улыбнуться, стараясь не спугнуть ее веселое настроение.
– Почему не нужно? Разве она не здесь?
– Она в его конюшне, точно и несомненно. И спасибо за это всем богам! С тех пор как он приходил регулярно, прошло уже несколько лет. Не хочу обманывать, мы, голубки, воркуем между собой и гадаем, какими уловками она завлекла и удерживает такое, как он, мерзкое животное. Но наверное, между ними все по-другому.
– Что значит «по-другому»? – Дариус сам снова наполнил ее бокал, перевернув бутылку вверх дном, и, подойдя к колокольчику, заказал другую.
– Ей это нравится! Подозреваю, нравятся все грубости. Нет, – девушка постаралась оправдаться, – это, конечно, не значит, что я недовольна своей работой!
– Конечно, – сочувственно, как мог, согласился он, подавая ей новую бутылку. – Но она продолжает интересовать его…
– Больше, чем интересовать! Нет, я вовсе не завидую, что она отхватила такого парня… Но ее экипаж и четверка!
– Он все еще содержит ее? Откуда вы знаете?
– Содержит? Я бы сказала, больше, чем содержит.
– То есть? Что значит «больше»?
– Мне не следует быть такой болтливой… – Она прикусила нижнюю губу.
– Это не болтовня. – Он призвал на помощь улыбку, чтобы убедить девушку. – Но не стану лгать – у меня любовь к хорошим рассказам. Чем лучше история, тем выше оплата, идет? – Он наклонился вперед. – Джулия, это интересный секрет?
– Очень интересный, сэр, – кивнула она, растянув губы в хитрой улыбке. – Я не выдам его без достойного вознаграждения. И не важно, мошенник, насколько я пьяна!
– Это правда? Насчет секрета?
– Конечно, правда! – возмущенно взвизгнула она. – Какой толк от сплетен, если в них нет правды?
– Тогда расскажите, – пожал плечами Дариус.
– А мое вознаграждение? – спросила она, надув губки.
Он откинулся в кресле.
– Назовите его.
У нее округлились глаза.
– Вы морочите мне голову!
– Назовите свою цену, Джулия.
– Сто фунтов! – выпалила она и затаила дыхание.
– Идет. Если он стоящий, я дам вам двести.
– Правда? – Джулия покачнулась, радуясь своему счастью. – Двести фунтов?
– Если он стоящий. – Дариус поднялся. – Рассказывайте.
Он приготовился к разочарованию, но заплатил бы и тысячу фунтов, чтобы побыстрее услышать то, что ей известно, и оказаться за пределами этой душной спальни.