Миссис Ройл нахмурилась:
– Не знаю. Но если…
– Тогда я, безусловно, передам ему твои пожелания, – договорила за нее Сесили.
– Наша карета! – обрадовалась Гонория.
– Запомните! – призывала миссис Ройл, пока лакей помогал Гонории и Сесили сесть в карету. – Если он болен, передайте ему…
Однако лошади уже тронулись с места.
* * *Маркус еще лежал в постели, когда дворецкий осторожно заглянул в спальню и сообщил, что леди Гонория Смайт-Смит и мисс Ройл прибыли с визитом и ожидают в желтой гостиной.
– Прикажете передать им, что вы не расположены принимать гостей? – осведомился дворецкий.
Маркусу очень хотелось сказать «да». Он чувствовал себя ужасно, а выглядел, должно быть, еще хуже. Накануне вечером он промерз, продрог и, когда Джимми нашел его, дрожал так, что чуть не лишился зубов. Дома ему первым делом пришлось попросить камердинера разрезать сапог. Событие, достаточно печальное само по себе – Маркусу нравились эти сапоги, – обернулось дополнительной неприятностью. Камердинер несколько переусердствовал, и теперь на левой голени Маркуса красовался свежий след от ножа длиной не менее четырех дюймов.
Однако случись нечто подобное с Гонорией, он непременно пожелал бы лично оценить состояние ее здоровья, а посему сейчас не имел права отказывать ей в такой возможности. Что до другой девицы – если он не ослышался, дворецкий упомянул мисс Ройл, – остается надеяться, что она не отличается тонкой душевной организацией.
Потому как, если верить зеркалу, граф Чаттерис ныне являлся счастливым обладателем совершенно зеленой физиономии.
Он вызвал камердинера, и тот на сей раз, кажется, не оплошал. Во всяком случае, спускаясь по лестнице (опять-таки не без помощи камердинера) и входя в гостиную, Маркус полагал, что выглядит вполне удовлетворительно.
– Силы небесные, Маркус! – воскликнула Гонория, вскакивая с кресла. – У тебя кошмарный вид.
Жизнеутверждающее начало.
– Я тоже чрезвычайно рад видеть тебя, Гонория. – Он направился к ближайшему дивану. – Ты позволишь мне сесть?
– Ради Бога, конечно. У тебя даже глаза ввалились. – Она поморщилась, наблюдая за тем, как он пытается обогнуть стол. – Тебе помочь?
– Нет-нет, я прекрасно управлюсь сам. – Он наконец доковылял до дивана и буквально плюхнулся на подушки.
Да, там, где присутствует болезнь, нет места изяществу.
– Мисс Ройл. – Он поклонился второй гостье, будучи почти уверенным, что пару раз встречал ее на светских раутах.
– Лорд Чаттерис, – любезно улыбнулась она. – Мои родители просили передать вам самые искренние пожелания скорейшего выздоровления.
– Благодарю, – слабо кивнул он.
На него внезапно навалилась невероятная усталость.
Путешествие из спальни в гостиную оказалось куда более утомительным, чем он ожидал. К тому же ему совершенно не удалось выспаться. Он начал кашлять, едва его голова коснулась подушки, и кашлял всю ночь напролет.
– Надеюсь, вы извините меня, – сказал он и, положив на низкий стол подушку, водрузил на нее больную ногу. – Мне посоветовали держать ее в приподнятом положении.
– Маркус! – Судя по тону, Гонория не собиралась поддерживать светскую беседу. – Ты должен лежать в постели.
– Именно там я и находился, – сухо произнес он, – пока не узнал, что ко мне пожаловали гости.
Она наградила его укоризненным взглядом, живо напомнившим ему о мисс Пимм, няне из давно минувшего детства.
– Тебе следовало сказать дворецкому, что ты никого не принимаешь.
– Неужели, – пробормотал он. – И ты, разумеется, спокойно отправилась бы восвояси, уверенная в моем полном благополучии. – Склонив голову набок, он обратился к другой посетительнице: – Как вы полагаете, мисс Ройл? Леди Гонорию устроило бы такое положение вещей?
– Нет, милорд, – ответила мисс Ройл. – Она самым решительным образом желала лично повидаться с вами.
– Сесили! – возмутилась Гонория.
Маркус демонстративно проигнорировал это восклицание.
– В самом деле, мисс Ройл? Ее внимание трогает меня до глубины души.
– Маркус, – сказала Гонория, – прекрати немедленно.
– Она – чертовски упрямое создание, – продолжил он, глядя исключительно на мисс Ройл.
– Маркус Холройд, – свирепо отчеканила Гонория, – если ты сию же секунду не перестанешь издеваться надо мной, я сообщу миссис Ройл, что ты просто мечтаешь до полного выздоровления переехать в Брикстен.
Маркус, изо всех сил сдерживая смех, переглянулся с мисс Ройл. Они оба потерпели поражение.
– Миссис Ройл жаждет продемонстрировать тебе, как она умеет выхаживать больных, – с иезуитской улыбкой добавила Гонория.
– Ты победила. – Он откинулся на спинку дивана и расхохотался.
Однако смех немедленно перешел в кашель, с которым Маркусу пришлось сражаться целую минуту.
– Сколько времени ты просидел под дождем вчера вечером?
Гонория встала и потрогала его лоб, чем немало изумила мисс Ройл.
– У меня жар? – поинтересовался Маркус.
– Не думаю. – Она сосредоточенно сдвинула брови. – Хотя, возможно, тебя немного лихорадит. Схожу-ка я за пледом.
Маркус хотел возразить, но вдруг понял, что плед пришелся бы как нельзя более кстати. Оценив замечательную идею, он благодарно кивнул.
– Я принесу, – вскочила мисс Ройл. – Попрошу у горничной в холле.
Она направилась к дверям, а Гонория села, не сводя с него сочувственного взгляда.
– Мне так жаль, – произнесла она, как только они остались вдвоем. – Я чувствую себя ужасно виноватой.
Он махнул рукой:
– Ничего страшного.
– Ты так и не сказал, сколько времени провел под дождем, – напомнила она.
– Наверное, час, – предположил он. – Или два.
Она сокрушенно вздохнула:
– Мне очень жаль. Он слегка улыбнулся:
– Ты это уже говорила.
– Да, но мне действительно жаль.
Беседа явно застряла на мертвой точке. Желая сгладить неловкость, он попытался снова улыбнуться, однако ему помешал очередной приступ кашля.
Гонория встревоженно нахмурилась:
– Быть может, тебе и правда следовало бы ненадолго перебраться в Брикстен?
Он не мог говорить и только пронзил ее негодующим взглядом.
– Меня беспокоит, что ты тут совершенно один.
– Гонория! – Ему наконец удалось кое-как справиться с кашлем. – Ты скоро вернешься в Лондон. Миссис Ройл, без сомнения, добрейшая женщина, однако я предпочитаю болеть и выздоравливать в собственном доме.
– Да. – Гонория покачала головой. – Особенно если учесть, что она вполне может недели через две женить тебя на Сесили.
– Кто-то назвал мое имя? – бодро поинтересовалась Сесили, возвращаясь в гостиную с темно-синим пледом в руках.
Маркус снова закашлялся, прямо скажем, весьма своевременно.
– Вот, пожалуйста. – Сесили подошла ближе и остановилась в нерешительности. – Может быть, ты поможешь ему? – спросила она у Гонории.
Гонория взяла у нее плед и направилась к дивану.
– Сейчас мы все устроим, – тихо произнесла она и наклонилась, чтобы укрыть Маркуса мягким шерстяным одеялом. Затем, ласково улыбаясь, подоткнула уголки. – Не слишком тесно?
Он отрицательно покачал головой, пребывая в некотором смущении от такой заботы.
Основательно укутав его, Гонория выпрямилась, шумно вздохнула и объявила, что ему необходимо выпить чаю.
– Да, – подтвердила мисс Ройл. – Горячий чай незаменим при простуде.
Маркус даже не пытался возражать. Конечно, со стороны он представлял собой жалкое зрелище – плед, нога на столе, приступы кашля. И все это при дамах. Они наверняка думают о нем бог знает что. Однако ему неожиданно понравилось быть опекаемым, и если Гонория настойчиво желает, чтобы он выпил чаю, он его выпьет. Отчего же не доставить ей такое удовольствие?
Он объяснил ей, где найти звонок. Она вызвала служанку, приказала приготовить чай и, усевшись в кресло напротив Маркуса, спросила:
– Ты посылал за хирургом?
– Не вижу необходимости, – ответил он. – У меня нет перелома.
– Ты уверен? С такими вещами шутить нельзя.
– Я совершенно уверен.
– Мне было бы гораздо спокойнее, если бы…
– Гонория, хватит. Нога не сломана.
– А твой сапог?
– Сапог? – озадаченно повторила мисс Ройл.
– Вот сапог действительно «сломан» окончательно и бесповоротно, – ответил он.
– Какая жалость, – отозвалась Гонория. – Полагаю, его все-таки пришлось разрезать?
– Ваш сапог разрезали? – переспросила мисс Ройл. – Боже, это просто ужасно.
– Лодыжка страшно распухла, – пояснила Гонория. – Другого выхода не было.
– Да, но сапог… – удрученно вымолвила мисс Ройл.
– Мне не слишком нравились эти сапоги, – солгал Маркус.
Ему хотелось утешить бедняжку мисс Ройл. У нее был такой вид, словно при ней злодейски прикончили щенка.
– Интересно, можно ли заказать один сапог? – задумчиво произнесла Гонория. – В пару к оставшемуся. Надо бы попробовать.
– Ничего не выйдет, – со знанием дела заявила мисс Ройл. – Кожа обязательно будет отличаться.
От дальнейшей дискуссии на обувную тему Маркуса спасло появление миссис Уэдерби, с незапамятных времен служившей в Фензморе домоправительницей.
– Я начала готовить чай еще до того, как вы позвонили, – сообщила она, стремительно продвигаясь по гостиной с подносом в руках.
Он улыбнулся. Ничего удивительного. Миссис Уэдерби всегда знала, что и когда надо делать. Он представил ее Гонории и мисс Ройл.
Услышав имя Гонории, миссис Уэдерби поставила поднос на стол и всплеснула руками:
– Ах, вы, должно быть, сестра мастера [4]Дэниела!
– Да, – просияла Гонория. – Вы его знаете?
– Конечно. Он несколько раз гостил в Фензморе, обычно когда прежний граф находился в отъезде. Разумеется, потом он тоже бывал здесь. Уже после того, как мастер Маркус стал графом.
«Мастер Маркус» изрядно смутился, когда его так назвали при посторонних. Однако ему даже в голову не пришло поправлять миссис Уэдерби. Она всегда относилась к нему с материнской нежностью и теплой улыбкой и добрым словом скрашивала его одинокое существование.
– Как приятно познакомиться с вами, – продолжила миссис Уэдерби. – Я столько о вас слышала.
Гонория удивленно моргнула:
– Вот как?
Маркус тоже удивленно моргнул. Когда это он говорил о Гонории с кем бы то ни было, тем более с домоправительницей?
– О да, – подтвердила миссис Уэдерби. – От мастера Маркуса и от мастера Дэниела. Когда они были детьми, разумеется. Признаться, я привыкла думать о вас как о маленькой девочке. Но теперь вы совсем взрослая.
Гонория улыбнулась и кивнула.
– Прекрасно. Как вы привыкли пить чай? – спросила домоправительница и, выслушав пожелания Гонории и мисс Ройл, налила молоко во все три чашки.
– Я очень давно не видела мастера Дэниела, – продолжила она, взяв чайник. – Он редкий озорник, но я его люблю. Надеюсь, у него все хорошо?
В комнате повисло неловкое молчание, и Гонория умоляюще взглянула на Маркуса. Он тотчас кашлянул и сказал:
– Должно быть, я не говорил вам, миссис Уэдерби. Лорд Уинстед несколько лет назад уехал из Англии.
Он решил посвятить ее в подробности этой истории как-нибудь потом, не при Гонории и мисс Ройл.
– Понятно. – Уловив в возникшей паузе намек на то, что следует сменить тему, домоправительница несколько раз кашлянула и вручила первую чашку Гонории, а вторую – мисс Ройл.
Юные леди вежливо поблагодарили, и очередь наконец дошла до Маркуса. Снабдив его чашкой чаю, миссис Уэдерби снова повернулась к Гонории:
– Вы проследите за тем, чтобы он выпил все до последней капли?
Гонория улыбнулась:
– Будьте уверены.
Миссис Уэдерби наклонилась и громким шепотом сообщила:
– Джентльмены – ужасные пациенты.
– Я все слышу, – отозвался Маркус. Домоправительница лукаво взглянула на него.
– Так и было задумано, – сказала она и, сделав реверанс, покинула гостиную.
Оставшаяся часть визита прошла без осложнений. Все пили чай (Маркус – по настоянию Гонории – две чашки), ели печенье и беседовали о том о сем, пока Маркус опять не закашлялся. На этот раз он кашлял страшно долго, и Гонория решила, что ему необходимо немедленно отправиться в постель.
– Нам пора ехать, – сказала она, вставая. – Очевидно, миссис Ройл с огромным нетерпением ждет нашего возвращения.
Маркус кивнул и благодарно улыбнулся, когда они потребовали, чтобы он даже не думал вставать и провожать их. Он чувствовал себя совершенно больным и подозревал, что ему придется проглотить гордость и попросить, чтобы его отнесли в спальню.
Разумеется, только после того, как уедут дамы.
Он подавил стон. Болезнь приводила его в ярость.
В карете Гонория наконец позволила себе расслабиться. Конечно, Маркус болен. Но ему не требуется иного лечения, кроме крепкого сна и не менее крепкого бульона. Ей больше не надо беспокоиться о нем, через несколько дней он выздоровеет и…
– Через месяц, – внезапно объявила Сесили. Гонория удивленно посмотрела на нее:
– Прости?
– Таково мое предсказание. – Сесили подняла указательный палец, описала в воздухе маленький кружок и проткнула его. – Через месяц лорд Чаттерис сделает предложение.
– Кому? – спросила Гонория, пытаясь скрыть совершеннейшее недоумение.
Во-первых, Маркус не оказывал Сесили особых знаков внимания, а во-вторых, она никогда не отличалась такой самонадеянностью.
– Тебе, кому же еще.
Гонория просто лишилась дара речи.
– О, – с большим чувством произнесла она. – О нет.
Сесили усмехнулась.
– Нет-нет. – Может быть, Гонория и превратилась в мычащую идиотку, но мычала она весьма выразительно. – Нет, – повторила она. – О нет.
– Я готова заключить пари, – радостно заявила Сесили. – До конца сезона ты выйдешь замуж.
– Очень надеюсь. – К Гонории наконец вернулась способность изъясняться по-человечески. – Но не за лорда Чаттериса.
– Вот как, теперь он стал лордом Чаттерисом? Ты думаешь, я не заметила, что в Фензморе ты называла его исключительно по имени?
– Я привыкла так его называть, – пожала плечами Гонория. – Мне было шесть лет, когда мы познакомились.
– Как бы там ни было, вы с ним… Сейчас, дай подумать. – Сесили поджала губы и возвела глаза к потолку кареты. – Вы вели себя так, словно вы уже муж и жена, понимаешь?
– Не говори глупости!
– Я говорю чистую правду, – самодовольно заявила Сесили и рассмеялась. – Подожди, я еще всем об этом расскажу.
Гонория подпрыгнула на сиденье кареты.
– Не смей!
– Сдается мне, леди слишком взволнованна.
– Ради Бога, Сесили, уверяю тебя, между мной и лордом Чаттерисом нет никакой любви. Клянусь, мы никогда не поженимся. Распространяя слухи, ты только испортишь мне жизнь, вот и все.
Сесили склонила голову набок:
– Никакой любви?
– Не надо придираться к словам. Разумеется, я очень хорошо отношусь к нему. Он мне как брат.
– Ладно, – согласилась Сесили. – Я буду молчать.
– Спа…
– До вашей помолвки. Зато потом везде и всюду буду кричать: «Я это предсказывала!»
Гонория не стала отвечать. Никакой помолвки не будет и криков соответственно тоже. Теперь ее гораздо больше заботило совсем другое.
А если он ей больше не брат, тогда кто?
Глава 7
На следующий день Гонория вернулась в Лондон. Сезон начнется только через месяц, но ей нужно подготовиться. Если верить недавно вышедшей замуж кузине Мэриголд, которая посетила Гонорию, в моде ярко-розовый цвет, хотя у модистки следовало различать цикламеновый, фрезовый или бледно-рубиновый. Более того, просто необходимо обзавестись несколькими браслетами. Мэриголд уверила Гонорию – без них немыслимо появиться в свете.
Этим советы Мэриголд не исчерпывались, и Гонории требовалось время, чтобы «переварить» их. Посему она собиралась посетить модистку через неделю. Но прежде чем она успела выбрать любимый оттенок розового цвета, из Фензмора прибыло письмо.