- Я старался.
- Максимум, что могу, это трахнуть тебя и не факт, что ласково.
- Ты просто невероятно романтичен.
- Я в курсе, - улыбнулся Глеб, чувствуя, как напряжение отпускает, но следующий вопрос заставил его споткнуться и замереть на месте.
- А если бы тот урод меня изнасиловал, ты бы спал со мной? – сейчас в голосе Вика слышались испуганные нотки, выдающие в нем подростка, хоть он и старался скрыть их за сарказмом и иронией.
- Хуйню не неси, - огрызнулся Глеб, даже не предполагая, что в блондинистой голове все перевернется с ног на голову.
Вик, спрыгнув на землю, резко разворачивается на сто восемьдесят и резвым шагом направляется прочь. Глеб, не ожидая сам от себя, подлетает к нему и перехватив за запястье, дергает на себя и закидывает стройное тело себе на плечо, и развернувшись, идет к подъезду своего дома, который уже видно невдалеке.
- Поставь, - холодно просит Вик, упираясь руками в поясницу, но не пытаясь вырваться.
- Если у тебя в голове тараканы вместо мозгов, я-то тут причем? Трахал бы, можешь не переживать. Правда сначала убил бы того урода, потом может и тебя за то, что подставился, но отношение мое бы к тебе не изменилось, - в голосе Глеба сквозила сталь и холод, он закрывался, отгораживался, никак не мог совладать с собой. Это было на подсознательном уровне и это пугало.
- Ты не бросишь меня? – от подобного вопроса Глеб замер и только сейчас заметил, что стоит перед собственной дверью и никак не может попасть ключом в дверной замок.
- Если сам не уйдешь.
- А если уйду.
- Значит это твой выбор.
- Тебе все равно?
Чертыхнувшись, Глеб все-таки поставил Вика на пол и с трудом попал в замок. Дверь с протяжным скрипом отворилась и впустила ночных гостей в свою обитель, окуная их в темноту узкого коридора.
- Нет, не все равно. Не требуй с меня слишком многого, идет? Наше представление о жизни кардинально отличается, и мы не сможем понять друг друга, поэтому не спрашивай то, на что я не смогу ответить.
- Ты нелогичен.
- Я ахуенен!
- Сам не похвалишь, никто не похвалит… - прошипел Вик, сдирая с ног кроссовки, но услышав резкий выдох, тут же подпрыгнул, ощутив увесистый шлепок по заднице.
- Зверь! – проорал он, стремительно срываясь с места, за ним тут же последовала погоня.
Так они и бесились, пока, придя в себя, не обнаружили, что сидят в наполненной теплой водой ванной, укрытые густой ароматной пеной. Это было необычно, непонятно, но так приятно. Прижиматься спиной к крепкой груди, чувствовать контраст теплой воды и прохладной кожи за спиной. Ощущать невесомые поцелуи, ненавязчивые поглаживания, поднимающие возбуждение одним фактом своего существования, все выше и выше. Это было так спокойно и уютно, но они оба знали, что это временное спокойствие, словно предвидя что-то грядущее и уже сейчас смирившись с неизбежным. Но сейчас они просто были вместе, крепче прижимаясь друг к другу, все с большей страстью целуя мягкие губы, и постепенно мирное дыхание сменилось на рваные стоны и хриплый рык, но им обоим это было нужно, просто необходимо…
Часть 10
- Что тебе удалось узнать? – Юрий был как всегда не в духе, но сегодня его настроение упало ниже обычного.
Вик пришел рано утром изрядно помятый, но счастливый дальше некуда, и это напрягало, реально напрягало. Не то чтобы Юрий не желал видеть своего сына счастливым, даже наоборот, он любил его и желал только счастья, но не с тем, кого Вик выбрал себе в спутники жизни. Все планы на будущее, все стремления пойдут коту под хвост. Неужели Юрий, доверившись своей интуиции, совершил такую непростительную ошибку? Возможно ли, что уже поздно что-то менять или пытаться объяснить сыну? Видя счастливые, горящие жизнью серо-зеленые глаза ребенка, он и представить не мог, как тяжело будет ломать его судьбу.
- Все что просил. Обычный парень, двадцать пять лет, работает в автомастерской неподалеку от дома. Судимостей нет, да и вообще что-то с его документами не чисто, не удалось найти концы или выйти на родственников, но могу предположить, что он не из здешних мест. Квартира не его, снимает у знакомых, вроде все.
На стол к Юрию упала тонкая папка с данными, которые он тут же стал просматривать.
- Фото есть?
- Нет, а зачем? – Яр был искренне удивлен такому вопросу.
- Не твое дело. Достань фото.
- Что будешь делать? – Яр, не скрывая волнения, сел на самый край стола и сверху вниз посмотрел на своего начальника. Ему не понравился ни голодный блеск в глазах шефа, ни сжатые в кулаки руки, ни нервное напряжение, которое можно было ощутить, находясь в непосредственной близости.
- Ждать. Пару дней осталось, потом я буду разговаривать с Виктором. Серьезно все, очень серьезно… - Юрий замолчал, устало прикрыв глаза. - Он возненавидит меня, да?
Это был скорее риторический вопрос, адресованный самому себе, но не задать его он не мог.
- Скорее всего. Возраст у него такой. Тут же два варианта: либо он станет жестче, закалит свой характер и пойдет по твоим стопам, либо возненавидит тебя и, возможно, перестанет общаться, - Яр безразлично пожал плечами и встал на ноги.
- Свободен, - когда закрылась дверь, он прошептал неслышно. - Всего пару дней…
Вик
Постоянно пребываю в странно приподнятом настроении. Хочется куда-то идти, что-то делать, но только не сидеть на месте. Исправно хожу в школу, и даже иногда делаю уроки, а вечером чувствую, что начинаю дышать. Еду к Глебу, слышу его ворчание, что он уже спать собирался, что с работы устал и, в принципе, не желает меня видеть. Следом чувствую его руки на своих плечах, жар его тела, обволакивающий со всех сторон, влажность поцелуя. Я опьянен им и уже не представляю, что будет, если меня разлучить с ним? Просто не представляю.
Не могу твердо утверждать, что люблю его. Да и как можно любить такое чудовище, пусть и жутко симпатичное? Но он мне нужен, чтобы дышать, жить, просто быть. Бред, знаю, но ничего не могу с собой поделать.
Мы редко разговариваем, можем просто часами сидеть перед ящиком и смотреть очередную хрень, которую вещают с экрана TV. Мои попытки узнать о нем хоть что-то, обречены на провал, будто у него нет прошлого или он стер его, для себя стер. Но что могло произойти такого, что он решил забыть обо всем?
Он больше не берет меня к своим друзьям, и я ему благодарен за это. Мы слишком разные, совершенно, и я вовсе не уверен, что смогу найти общий язык с этими людьми, да и не нужно мне этого. При виде спившихся, пускай и не все, но многие, кто-то с косяком в зубах, да это же отбросы общества, наплевавшие на себя, меня ужасает эта реальность. Как можно уважать таких людей и хотеть с ними общаться? Никогда их не понимал. В любой ситуации есть выход, главное захотеть его найти. Но вот так, чтобы своими руками гробить себя – это дико и неприемлемо. Для меня уж точно.
Глеб заметно выделяется на их фоне. Не могу объяснить, но он другой, словно не из этого мира, не отсюда. Вся обстановка, окружающая его, в которой он находится изо дня в день, будто чужая, незнакомая. Его место не здесь, но как вытащить его из этого дерьма, мне не известно. Он упирается, сразу прерывает любые разговоры на эту тему, упрямо отказывается реально взглянуть на вещи. От этого страшно, действительно страшно.
Меня немного напрягает легкий, едва уловимый запах травы в его квартире. Пару раз замечал, как у него дрожат руки, и общую нервозность, проходящую так же стремительно, как и появляющуюся. Он может быть вполне нормальным, если держит рот закрытым, а бывает просто диким. Стоит мне только переступить порог, набрасывается на меня, будто мы год не виделись и я, блядь, дембельнулся, а он ждал и дождался…
Эти перепады настроения выводят меня из себя, и я не могу ничем помочь, не понимая причины... Не могу.
- Доброе утро, - приветствую отца за завтраком и придвинув к себе чашку с кофе, все съедобное отодвигаю подальше - аппетита нет совсем.
- Почему не ешь? – по голосу отца невозможно понять, что он чувствует или о чем думает, одна сплошная каменная глыба без эмоций.
- Аппетита нет, - честно признаюсь и припадаю губами к обжигающему напитку, щурясь от удовольствия.
Отец смотрит на меня как-то странно, пристально, будто прожигает насквозь. Ловлю на себе его взгляды вот уже неделю, не понимая причины их происхождения.
- Пап, ты во мне дырку просмотришь, - ставлю чашку на стол, слишком громко, не так хотел, и смотрю ему прямо в глаза.
Между нами всего пара метров, но кажется будто целая пропасть. Вообще, в последнее время, несмотря на легкость в моей душе, в доме атмосфера заметно накалилась и, того и гляди, начнет искрить.
- Случилось что? – решаю уточнить, раз уж он молчит, а тишина откровенно давит.
- Случилось. Завтра помнишь какой день?
- Помню, - почти выплевываю единственное слово и кожей ощущаю, как все настроение испаряется, оставляя после себя лишь раздражение и злобу.
- Решил что?
- Я тебе еще тогда все сказал, - встаю на ноги слишком резко, стул отлетает в сторону, со звонким грохотом ударяясь металлической спинкой по напольной плитке.
- Это не ответ, - ровно произносит он, и от его спокойных ноток все нервы выкручивает и становится почти физически больно.
- Ответ. Ты его просил? Я ответил. Еще вопросы? – упираюсь ладонями в стол и отчаянно стараюсь сдержать голос и не закричать. Пряди отросшей челки падают на глаза, но даже это не мешает так, как его уничтожающий взгляд.
- Значит, я решу за тебя. Ты же не против? – он встает, и так же, как я, упирается руками в столешницу напротив меня. Его язвительные нотки заставляют адреналин закипеть в крови, а пальцы сжаться в кулаки.
- Попробуй, - бросаю с вызовом, слишком быстро, слишком легко и слишком спокойно.
Отец замирает, видя в моих глазах решимость, и она его шокирует. Да, папа, я расту, и черт подери, не позволю за меня решать МОЮ судьбу.
Разворачиваюсь и направляюсь к двери, по дороге подхватывая рюкзак.
- Ты же не хочешь, чтобы с твоим любовничком что-то случилось? – как удар под дых, как гром среди ясного неба, как маленькая смерть…
На моих губах безумная улыбка, в голове полный вакуум и не одной связной мысли.
- Не лезь не в свое дело, - чеканю каждое слово, слышу за спиной тяжелые торопливые шаги, рывок за воротник толстовки, разворот, удар, тупая боль.
Прижимаю пальцы к губе, скольжу по ней, чувствуя солоноватый привкус на языке и тепло на пальцах, ухмыляюсь пугающей кровавой улыбкой, и поймав его растерянный взгляд, развернувшись, молча ухожу. Но если бы кто-нибудь в тот момент смог почувствовать, что было в моей душе, он бы содрогнулся. Часть меня умерла в тот самый момент, когда отец… Что ж, Виктор, пора взрослеть…
Машина, ключи в зажигании, плавный старт, слепая езда. Куда я еду? Зачем? Школа идет нахер со всеми своими учениками и уроками. Все нахер…
Глеб
Чертова работа! Руки болят, еще и пальцы разодрал в кровь.
- Блядь! – вырывается само собой.
Да что такое? Все из рук валится, не удается сосредоточиться на чем-то одном, в голове каша из мыслей и нет возможности ухватиться хоть за одну из них. Мне не ясно, что происходит внутри меня, совсем. Это как наваждение, как проклятье, как зависимость. Пацан этот чертов, вломился в мою жизнь, а он спросил, нужны ли мне перемены? Хочу ли я видеть его рядом, или вообще видеть? Не спросил. Каждый вечер приезжает ко мне, а я жду, сука, жду его приезда, буквально ощущая, как дышать рядом с ним становится легче, в разы легче.
Я не могу его понять, да и не хочу. Что он нашел во мне? Какого хера ложится под меня? Зачем целует? Зачем он рядом? Я же ничтожество, пустое место. Прекрасно вижу, как он смотрит на людей моего окружения, да его же воротит. А тут просто ангел, блядь. Зачем? Ну, зачем???
Выкидываю дотлевший бычок в урну и собираюсь зайти в гараж, когда слышу за спиной знакомый гул. Поворачиваюсь, так и есть. Его Тойота, припарковалась неподалеку от моей работы, но выходить никто не намерен. Окна затемнены, поэтому в сгущающихся сумерках рассмотреть кто за рулем практически невозможно.
Поборов сам себя, практически переломав, направляюсь в гараж, у меня еще полно работы. Машина так и стоит и я физически ощущаю, что там Вик. Но какого хера он приперся так рано?
- Глеб!
- Что? – перевожу взгляд на начальника смены, крупного коренастого мужчину с недельной щетиной.
- Домой вали, работу закончили, нехер тут сидеть.
- Ушел! – пожимаю ему руку, быстро переодеваюсь, подгоняемый неведомым порывом, и выхожу на улицу.
Машина так и стоит на месте, из приоткрытого окна идет дым, и по россыпи окурков перед окном могу предположить, что полпачки он уже точно скурил.
Ровной походкой направляюсь к тачке, ежась от пронизывающего насквозь ледяного ветра.
Окно с водительской стороны открывается, и я могу лицезреть это чудовище, в накинутом на голову капюшоне и с сигаретой в зубах.
- Привет! – скалится он, но в его голосе отчетливо прослеживаются нотки грусти.
И это, так не похоже на него.