- Я чувствую, - ехидно согласилась она, насыпая в воду какой-то травки.
- Это что?
- От насекомых. Вши там, или еще какая живность, - мило улыбаясь ответила она. Плевать. Она леди, хоть и странная, а он...
- Так значит, моей жизни ничего не угрожает, и порукой тому твоя честь? - негромко спросила она, а он рассердился. Спугнула своими словами такое чудесное настроение.
- Точно, - он неловко двинулся, и вода плюхнула на пол. - Знаешь, милая, я бы тоже хотел прояснить для себя кое-что.
- Мда? - рассеянно отозвалась она, перебирая что-то на столе.
- Ага. Утром ты сказала, что кто-то хочет от меня избавиться.
- Спросила, - поправила она, кидая ему кусок мягкой тряпки и протягивая горшочек с резким травяным запахом.
- Ты бы не могла развить свою мысль? - начиная злиться, попросил он. В конце концов, ей полагается плакать и умолять не трогать ее. Ну, и кричать, что он мерзкое животное, захватчик и все в таком роде. Это с самого начала сбило его с толка - ее странное поведение.
- Могла бы. Я стала вдовой восемь дней назад. Это раз.
- Откуда ты знаешь? - перебил он ее, настораживаясь. Он победил в поединке с лордом Торшон ровно восемь дней назад, но ей об этом знать неоткуда.
- Знаю. Почувствовала. То, что тебе довелось биться с моим... мужем, само по себе наводит на мысли.
- Вот как? - он намылил руки и шею, не переставая смотреть на нее.
- Самый сильный, коварный, хитрый и жестокий убийца во всей стране, - с отвращением пояснила она. - Уж не знаю, как ты его победил, но победил.
- Видимо, я оказался хитрее, сильнее и коварнее, - она пожал плечами. Рана на спине, доставшаяся как раз от лорда Торшон упрямо не заживала, постоянно открываясь и, кажется, собралась воспаляться. Было бы глупо умереть от этого сейчас, когда только все стало налаживаться.
- Видимо. И тебя отправили сюда, в эти богом забытые места.
- Не такие уж и забытые. - Проворчал он. - Земли плодородные, замок стоит, чего еще....
- В эти края испокон веков отправляли ссыльных, опальных и неугодных, - почти весело сказала она, подходя ближе. - И наконец...
- Да? - он не сводил с нее глаз, чувствуя, что она скажет сейчас что-то важное.
- Тебе в качестве военного трофея досталась я, - скромно закончила она и села в кресло. Сложила руки, расправила платье, улыбнулась невозмутимой улыбкой.
- То, что ты не подарок, милая, я уже и так понял, - скривился Лайл, окатываясь водой из ведра. Брызги долетели и до нее, и она чуть подобрала подол.
- Тебе не назвали моего Имени, - пояснила она, рассматривая "подлого захватчика". Жилистый, сразу видно - силы немеряно, шрамов, бороздящих смуглую кожу - в изобилии. - И не сказали, кто я.
- Скажи ты, - он выдернул ее из кресла и прижал к себе.
- Я, - прошептала она ему на ухо, - двоедушная.
Ее горячая и влажная ладонь легла прямо на рану на его спине. Спину дернуло короткой болью, и эта боль его отрезвила, выжгла странное дурманящее желание, и смысл ее слов добрался, наконец, до его сознания.
Он резко толкнул ее, и сразу же придавил ее к кровати всем своим весом.
- Двоедушная, говоришь, - он стиснул ее запястья, рассматривая бледное лицо. По нему прошла короткая судорога, и в следующую минуту он понял, что под ним лежит уже леди Агата. В глазах появился страх, дурманящее желание окончательно остыло - как будто его кто-то перестал подогревать, женское тело под ним испуганно сжалось, но тем не менее она строго сказала:
- Вы бы не могли с меня слезть, Лайл? Мне тяжело.
- Не могу, - сокрушенно сознался он, продолжая ее рассматривать. - Итак... я правильно понял, что вы - леди Агата?
- Да, - она обреченно отвела глаза и перестала напрягаться. Расслабилась.
- А как зовут вашу вторую половину души? - поинтересовался он, не особо рассчитывая на ответ.
- Я не знаю, - ответила она.
- Посмотри мне в глаза, милая, - велел он, встряхивая ее руки. - И повтори.
- Я не знаю ее Имени, - четко ответила она.
- Странно, что не знаешь, - задумчиво сказал он, опираясь на локти. Леди Агата перевела дух.
- Так полагается, - пояснила она чуть свободнее. - Иначе кто-то может выбить из более слабой половины истинное Имя.
- Логично, - признал он. - А власть над вами обеими может дать только Имя?
- И только в определенных условиях, - охотно отозвалась Агата.
- И какие же?
- Первое смешение крови. Вы опоздали, Лайл. - Без какого-то особого удовольствия или превосходства сказала она. Поставила перед фактом.
Он перевел взгляд на ее руку, на которой больше не было повязки. Зато красовалась длинный узкий разрез по всей ладони, усеянный бисеринками крови.
- Она смешала нашу кровь, и вы не назвали Имени. Лишились власти.
- А что дает эта власть, - он, наконец, устроился удобно - нога между ее ног, коленом и локтями упирается в кровать.
- Эта власть запирает сильную половину. Пока жив тот, кто знает Имя и назвал его. Сильная сторона души может быть разной. Чаще всего - опасной. - Видимо, подразумевалось, что она - опасна.
- А когда умирает тот, кто знает, вы становитесь свободными? - уточнил он чисто из интереса. Леди неприятно усмехнулась.
- Окончательно свободным человека делает только смерть.
- Вот как. Ты поэтому интересовалась, что с тобой будет и почему ты до сих пор жива?
- Да.
- И поэтому она хотела...
- Да.
- Милые мои, а вы уверены, что там лучше, чем здесь?
- Там свобода, - просто ответила леди Агата.
- А здесь?
- Рабство. Унижение. Боль. Одиночество.
- Вы были в рабстве?
- Десять лет, - она коротко засмеялась, и от этого смеха его пробрало холодом по позвоночнику. - Десять лет, пока был жив этот...
- Муж, - подсказал Лайл.
- Муж, - она снова засмеялась, отрывисто и горько. - Был муж. Теперь вы.
- Унижать и бить не собирался, - признался Лайл честно. - Насчет рабства....
- Лучше молчите, - серьезно попросила она. - Не разочаровывайте меня.
И она сама прикоснулась губами к его губам. То, что было дальше, напоминало пожар в Горьких землях. Пожар в грозу. Две стихии - и кто знает, какая окажется сильнее. Огонь выжигал кровь, и кровь шипела, и вместо крови по венам текла жидкая молния, короткими и острыми разрядами удовольствия стирая все границы, препятствия, смешные моральные принципы, нормы и приличия.
Не враг. Просто мужчина.
Не жена врага. Просто женщина.
Одинокие во всем свете.
Ищущие утешения хотя бы в этом пожаре.
Сильные руки, держащие ее на краю пропасти, а там, в пропасти - безумие, скалящее зубы, жадно облизывающееся. Горячие губы, что-то бессвязно ему шепчущие, уводящие от края отчаяния. Ты не один. Ты не одна. У тебя есть я. Пусть вот так, странно, нелепо, но это лучше чем ничего. Горячка, безумие, пожар, отчаяние, бездна - все отступило, отхлынуло, словно волна.
" Если он сейчас опять назовет меня "милой" этим снисходительно-презрительным тоном, то все". - Думала она.
"Если она сейчас вежливо попросит меня отвернуться, или встанет сама - это все". - Думал он.
- Иди ко мне, милая, - с тихой нежностью попросил он, с облегчением чувствуя, как она неслышно возится, укладываясь у него под боком.
Может, еще и не все.
***
Управлять хозяйством замка и окрестных деревень - это вам не фунт изюма - вот что понял Лайл, в первые же две недели. Механизм управления работал исправно и отлажено, до тех пор, пока не перешел в его руки. Теперь этот механизм поворачивался со скрипом. Сцепив зубы, он все же пытался разобраться что и как, и выходило не очень-то хорошо - в конце концов, он привык к совершенно другому. Дома этим занималась жена с двумя помощницами, здесь же управляющий сгинул без следа, а идти к леди Агате с этим... Все и так было слишком сложно - не привык он к таким сложным материям. Относиться к ней как к жене - он не мог. Как к наложнице - тем более. Как к хозяйке - сам запретил лезть в дела, не идти же теперь просить о помощи!
Днем он ее почти не видел, только изредка ловил на себе ее взгляд - иногда из каменной беседки, где она устраивалась с пяльцами. Иногда чувствовал на себе ее взгляд во время воинских упражнений, когда он с остальными воинами по пояс голый скакал по утоптанной площадке, обливаясь потом. Спина, к слову сказать, зажила очень неожиданно и быстро. Лайл не без оснований подозревал, что тут дело еще и в том, что она сунулась своей окровавленной рукой в его открытую рану.
Ночью.... Ночами, их ночами, они упивались друг другом - молча, без слов, как будто боясь вспугнуть нежданную теплоту и близость. Они почти не разговаривали - с той ночи. Да и о чем? И так все понятно. Она его не любит - и слава богу. Он ее любит как раз за это. Хватит с него жены, которая его любила до беспамятства. Это не помешало ей делить ложе с другими мужчинами, пока он, Лайл, мечом и кровью добывал золото, ткани и драгоценности для семьи и клана.
Люди очень быстро привыкли друг к другу. Его воины привыкли к строгим черноволосым женщинам, которые очень много работали, мало улыбались и могли огреть коромыслом за одну только сальную шутку. Жители замка привыкли к светловолосым мужчинам, постоянно скалящим зубы, покрытым шрамами и не чуравшихся никакой работы. Даже той, которая вроде как воинам не полагается.
Они очень быстро приноровились строить домики, похожие на те, в которых жили местные крестьяне - приземистые, широкие, длинные, добротные. Местные поначалу смотревшие с опаской и настороженно, все же помогали - где-то советом, где-то делом. Жизнь входила в колею. Его воины с нетерпением ждали, когда приедет остальной клан - малочисленный, но крепкий и сильный. Жены, отцы, матери, младшие сестры и братья. И костяк клана - воины, которые довезут свои и чужие семьи в целости и сохранности.
***
Он сразу понял, что это не леди Агата, а вторая. Ну, пусть будет просто Агата, раз она не хочет назвать ему никакого имени. Что поделать.
- Как дела, милая? - привычно спросил он, немного напрягаясь. Ее давно не было видно. Почти два месяца.
- Не жалуюсь, - усмехнулась она, ведя рукой по гобелену. - А у тебя?
- И у меня. Давно тебя не видел. - Осторожно сказал он, садясь в кресло. Агата пожала плечами.
- Я была нездорова.
- А сейчас выздоровела?
- Почти. - Она села во второе кресло и сложила руки на коленях.
- А чем ты болела? - он продолжал этот странный и бессмысленный разговор, сам не зная почему. Наверное, стоило встать и уйти.
- Да так, - туманно сказала она и покрутила пальцами в воздухе. - Твоя осада мне нелегко далась.
- Так вот кто руководил обороной, - усмехнулся Лайл. - А я-то голову ломал.
- Я, - легко согласилась она. - У тебя были сильные маги.
- Это не маги. Артефакты.
- Тогда понятно, - хмыкнула она. - Против лома нет приема, окромя другого лома. А своих артефактов у меня не было.
- Все равно ворота нам открыли, - Лайл пожал плечами.
- Кстати, кто открыл? - небрежно спросила она.
- Кайл, - так же небрежно ответил он.
- Кайл, - задумчиво повторила она. - Я его не видела ни разу с того дня...
- Так я его убил, - Лайл пожал плечами. - Собаке - собачья смерть.
- Он меня предал, не тебя, - заметила она.
- Как тебя предал, так и меня предаст, - Лайл устроился поудобнее, осторожно откинувшись на спинку кресла.
- Ты чувствуешь ложь, или просто хорошо читаешь по лицам?
- Чувствую. Ты ведьма, или маг?
- Ведьма. Потомственная.
- Стихийная? Природная?
- Стихийная.
- Та гроза твоих рук дело?
- Моих.
- Ненавидишь меня?
- Нет.
- Любишь меня?
- Нет.
- Хочешь вина?
- Не откажусь.
***
С ней невозможно было спокойно разговаривать - постоянные подначки, легкие издевки, мелкие шпильки - это злило и смешило одновременно. Она очень быстро менялась - в мгновение ока, и момент перехода от одной женщины к другой был молниеносен и незаметен.
Она больше не возвращалась к тем разговорам - кто хочет от него избавиться. Он и сам прекрасно знал, кто и почему этого желает. Верить отказывался, но умом понимал.
Он больше не расспрашивал ее ни о магии, ни о двоедушии, ни о бывшем муже. Просто любил - их обеих. Они его - нет.
***
- Завтра приезжают наши, - радостно оповестил его Берн, едва Лайл спустился в общую залу. Сам Берн лучился довольством - для его семьи было все готово - небольшой дом, участок земли, провизия. - Я отправил парней встречать.
- Правильно сделал, - кивнул Лайл, садясь за стол.
- Ты мальчишкам комнату выбрал? - Берн было добродушен и многословен, как никогда.
- Сами выберут, - отрезал Лайл и уткнулся в тарелку. - Обоз, который мы заказали, когда прибудет?
- Через две недели, - деловито ответил Берн. - Знаешь, Лайл...
- Что?
- Ты был прав.
- Я всегда прав. Ты забыл просто.
- О да, - ехидно сказала Агата из-за его плеча. - Самомнение у тебя всегда на высоте.
- Леди, - Берн встал и склонил голову. - Вы решили осчастливить нас своим присутствием?
- Решила. Вы как, осчастливились? - она прищурилась и склонила голову к плечу, насаждаясь растерянным видом Берна.
- Знакомься, Берн. Это Агата. Есть еще леди Агата. Леди Агата не употребляет бранных слов, и вообще, леди. Милая, это Берн. Мой ближайший друг. - Представил их Лайл.
- Лайл? - вопросительно уставился на него Берн.
- Я двоедушная, - любезно пояснила Агата, садясь за стол. - Так о чем мы говорили?
- Завтра приезжает весь мой остальной клан. - "Напомнил" Лайл.
- И его сыновья, - влез Берн.
- Вот как, - это уже леди Агата. - А ваша супруга тоже прибудет вечерним обозом? - Вот в чем-чем, а в ехидности обе половины были несравненны.
- Я вдовец, милая.
- Сочувствую вашей утрате, - леди Агата расправила складки на шарфе. Берн посчитал за лучшее исчезнуть.
- Не сочувствуй, милая. Я не страдаю.
- Вы черствы, как сухарь. Хотя бы изобразили бы страдания, - она чуточку презрительно улыбнулась.
- Во избежание глупых слухов и вопросов. - Он уставился на нее тяжелым взглядом, а она впервые почувствовала что-то вроде смущения перед ним. - Моя покойная супруга очень меня любила. Очень. И не хранила мне верность. Погибла в результате падения с лестницы. Случайного, разумеется.
- Это предупреждение? - тихо спросила леди Агата.
- Можешь считать и так, - он криво улыбнулся и встал. - Приятного аппетита.
- Благодарю.
***
Сыновья смотрели на него очень серьезно и внимательно. Детям десяти лет от роду не полагается быть такими серьезными, но эти мальчики - другое дело.
- Здравствуй, отец, - это Максимилиан, старший. Младший подхватил эхом.
- Здравствуй, отец.
- Здравствуйте, дети, - отозвался он, делая шаг вперед. - Здесь теперь наш новый дом.
- Чем был плох старый, отец? - это снова Максимилиан.
- Он был всем хорош. Этот тоже хорош, и я надеюсь, что вы его полюбите.
- Да, отец, - это уже хором.
- Господи, - леди Агата отошла от стены и резко взмахнула рукой. - Вы ведете себя так, как будто приехали мои дети, а не ваши!
Пока он пытался справиться с удивлением, она присела перед детьми и сказала:
- Меня зовут леди Агата. Я буду вами заниматься. Пойдемте, я покажу вам, где можно умыться и накормлю вас. - Она взяла мальчишек за руки и обожгла его презрительным взглядом.
- Милая...
- Вечером. - Отрезала она и повела детей к выходу. - А как вас зовут?
- Я Максимилиан, я старший.
- На десять вздохов! Я Ликван.
- Младший.
- На десять вздохов!
Они скрылись в коридоре, и Лайл смог перевести дыхание, которое замерзло где-то в груди, когда он увидел, КАК она смотрит на его детей. И в первый раз ему пришла в голову мысль - почему после десяти лет замужества у нее нет своих детей.