Саймон повалился на пол, увлекая ее за собой. Он сделал так, чтобы она оказалась сверху.
— Ты не ушибся? — спросила она, глядя на него с участием.
Он поморщился, затем улыбнулся:
— Я в порядке, а скоро мне будет еще лучше.
— Надейся, надейся…
В его глазах появился озорной блеск, и ее сердце бешено заколотилось. Его ладони скользнули по ее спине и неожиданно сжали ягодицы.
— Я люблю вызов и знаю, когда мне его бросают, — сказал он и поцеловал ее снова. На этот раз его язык ворвался вглубь ее рта и начал чувственную дуэль с ее языком.
Тула взяла в ладони его лицо. Его щетина приятно покалывала кожу. Она содрогнулась, когда его руки так крепко сомкнулись вокруг нее, что она почувствовала, как бьется его сердце.
Саймон перекатился вместе с ней. Теперь она лежала на спине, а он поверх нее. Тула вздохнула, наслаждаясь приятной тяжестью его тела. Ей было безразлично, что под спиной у нее твердый пол: Саймон делал все для того, чтобы она не испытывала ничего, кроме удовольствия.
Оторвавшись от ее губ, он принялся покрывать поцелуями ее шею и ключицы, заставляя ее тело трепетать от наслаждения. Тяжело дыша, Тула водила ладонями вверх-вниз по его широкой спине. Его мышцы напрягались и расслаблялись под кончиками ее пальцев, и она улыбалась, радуясь, что ее прикосновения так на него действуют.
Уставившись на блики на потолке, Тула плавилась в жидком огне, разливающемся по ее телу. Руки Саймона ловко и решительно двигались по ее коже, обжигая ее. Ей казалось, что она горит изнутри, но все же ей хотелось еще огня. Его губы ласкали ее шею, подбородок, щеки, затем наконец добрались до ее губ. Он целовал ее до тех пор, пока ее дыхание не затруднилось и разум не отключился.
Затем страсть обрушилась на них в одно мгновение. Пальцы принялись лихорадочно расстегивать пуговицы, молнии и крючки. Какие-то секунды — и их обнаженные тела уже сплелись на полу тускло освещенной гостиной.
Они стонали и вздыхали под звуки внешнего мира — стук дождя по оконным стеклам, завывания ветра и шорох автомобильных шин на мокром асфальте.
Ни один из этих звуков не мог им сейчас помешать. Остальной мир продолжал жить своей жизнью, а в этой комнате время будто остановилось. Тула забыла обо всем. Сейчас для нее существовал только этот мужчина и огонь страсти, в котором они сгорали дотла. Она перестала прятаться от прошлого и беспокоиться о будущем и предалась удовольствию, которое предлагало ей настоящее. Утонула в темно-карих глазах, которые так много замечали, но так мало выдавали.
— Ты думаешь, — произнес Саймон, улыбаясь одним уголком рта.
— Прости, — ответила она, поглаживая кончиками пальцев его шершавую щеку. — Не знаю, как это произошло.
— Давай посмотрим, что я могу сделать, чтобы отключить твой слишком активный разум.
— Думаешь, ты можешь с этим справиться? — поддразнила она его.
— Еще как могу, — заверил он ее.
— Так докажи это на деле. — Тула озорно рассмеялась и томно вздохнула.
Иметь любовника, который может тебя рассмешить в самые удивительные моменты, — это редкая удача. Возможно, у Саймона Брэдли есть еще хорошие стороны, о которых она пока не знает. Возможно…
Не успела она опомниться, как он начал выполнять свое обещание — делать так, чтобы все мысли вылетели из ее головы. Надо сказать, у него это отлично получалось. Тула застонала, когда он накрыл губами ее сосок и принялся обводить его кончиком языка. Она извивалась под ним, стараясь взять все, что он мог ей предложить, почувствовать его каждой клеточкой своего тела.
Когда он легонько прикусил зубами ее сосок, она приглушенно застонала, выгнулась дугой и прижала обеими руками его голову к своей груди. Ее пальцы зарылись в его густые мягкие волосы. Ей безумно нравилось то, что он с ней делал. Будь ее воля, она бы с радостью провела остаток жизни в таком положении.
Слегка отстранившись, Саймон поднял глаза. Они улыбались. Очевидно, он понял, как действует на нее. Впрочем, она в любом случае не собиралась от него это скрывать. Зачем это делать, если он может доставить ей удовольствие одним-единственным прикосновением?
Деревянный пол под ее спиной был прохладным, но ей было тепло, потому что ее согревал жар страсти. Его затвердевшая плоть прижималась к ее животу. Тула чувствовала, как он возбужден, и хотела, чтобы он поскорее оказался внутри ее.
Она приподняла бедра, но Саймон не ответил на ее приглашение. Вместо этого он перекатился на спину, так что Тула теперь оказалась сверху.
— Пол не самое удобное место, — сказал он, накрыв ее грудь ладонями. — Я подумал, что нам следует ненадолго сменить позу.
— Перемены — это всегда хорошо, — ответила Тула, оседлав его.
Ее ладони заскользили по его широкой мускулистой груди.
Довольно вздохнув, Саймон заглянул в ее большие глаза и почувствовал, что его разум затуманивается. Он несколько дней думал, как будет ее соблазнять, но теперь, когда она наконец оказалась в его объятиях, его план перестал иметь значение. Сейчас для него важна только эта женщина. Ее близость. Ее вкус. Тихие стоны, которые она издает, когда он к ней прикасается.
В приглушенном вечернем свете ее волосы и серебряные серьги блестели. В ее потемневших от желания глазах отражалось его собственное желание.
Накрыв ее грудь, он зажал между большими и указательными пальцами ее соски и принялся их пощипывать. Ему так нравится наблюдать за тем, как на ее лице одна эмоция сменяет другую. Она не может ничего от него скрыть. Ее реакция на его ласки еще сильнее его распаляет, заставляет давать и брать больше.
Положив руки ей на бедра, он приподнял их, чтобы ему было удобнее погрузиться в нее. Тула закрыла глаза, запрокинула голову и медленно, дюйм за дюймом, начала его принимать. Одновременно с удовольствием Саймон испытывал чувство раздражения. Он попытался ее поторопить, задвигался быстрее, но сейчас правила устанавливала эта маленькая женщина, и он был вынужден им подчиняться.
— На этот раз тебе придется делать так, как хочу я, — произнесла Тула, — дерзко улыбаясь.
Она была плотной, влажной и горячей. Ему не терпелось поскорее оказаться внутри ее, но коварная искусительница двигалась медленно, сводя его с ума. Она слегка покачивала бедрами, но он чувствовал себя так, словно очутился в эпицентре девятибалльного землетрясения. Все вокруг него дрожало, но ему хотелось большего. Все его чувства обострились до предела.
Не имеет значения, с какой целью он ее соблазнил. Сейчас важно лишь то, что они создали вместе. Палящий огонь страсти. Союз двух тел, движущихся в эротическом танце, старом как мир. Они идеально подошли друг другу, как будто они две части одного целого.
Ему все равно, что Тула — дочь его врага. Он не хочет помнить, что затеял это, чтобы отомстить Го-торну. Ему нужна только эта женщина и ощущения, которые она у него вызывает.
Наконец Тула вняла его немой мольбе и стала двигаться быстрее. Положив руки ей на бедра, он уставился в ее блестевшие глаза и подхватил ее ритм.
Наконец она задрожала и простонала его имя. В следующую секунду мир вокруг него разлетелся на множество осколков, а бешеный стук его сердца заглушил остальные звуки. Тогда он издал гортанный звук, похожий на львиный рык, и присоединился к ней в экстазе освобождения.
Затем, когда они оба немного отдышались, он потянулся к ней, уложил ее поверх себя и, крепко прижав ее к своей груди, признался:
— Ты восхитительная. Мне кажется, что моя жизнь была пустой, пока в ней не появилась ты.
Туле отчаянно хотелось ему верить, но внутренний голос подсказывал ей, что эти слова всего лишь выражение благодарности ей за головокружительную близость.
Не отпуская ее, он продолжил:
— Я мог бы целую вечность заниматься с тобой любовью.
— Я была бы не против, — ответила Тула, чувствуя, как волоски на его груди приятно щекочут ее грудь, — но сначала мне нужно принять душ.
— Одно другому не мешает. — С этими словами он высвободился из ее объятий и, подхватив ее на руки, понес в ванную комнату. Оказавшись внутри, он опустил ее в джакузи из мрамора, частично наполненную водой, после чего присоединился к ней.
Его набухшая плоть прижалась к ее животу, отчего ее желание разгорелось с новой силой. Заглянув в его глаза, она поняла, что Саймон хочет ее не меньше.
Обняв его за шею, она поцеловала его. Он слегка приподнял ее, так что она его оседлала. Затем, покрывая поцелуями ее грудь, он снова наполнил ее собой, и они оба взмыли на вершину эротического наслаждения.
После этого она сидела между его ног, прислонившись к нему спиной.
— Я никогда не получал такого удовольствия, принимая ванну, — пробормотал Саймон, лаская губами ее шею.
— Полностью с тобой согласна, — ответила Тула, поглаживая его бедро. — Ты фантастический любовник.
— Спасибо, — сказал он. — Рад, что тебе понравилось. Ты тоже была великолепна. Ты еще более страстная и сексуальная, чем мне показалось в прошлый раз. Воспламеняешься от каждого моего прикосновения, и это меня заводит.
— Ты мне льстишь, но все равно спасибо, — промурлыкала она, понимая, что влюбилась в этого мужчину. Единственный способ уберечь свое сердце — поскорее уйти от Саймона. Ей придется иметь дело с яростью и болью, когда оно будет разбито.
— Мы сегодня будем спать? — спросила она, кладя голову ему на плечо.
— Я знаю занятие поинтересней, — хрипло произнес Саймон, поворачивая ее и кладя поверх себя.
Уже перевалило за полночь, когда они, ненадолго заглянув в детскую к спящему Натану, устроились в банных халатах на диване у камина в спальне Саймона. Он поднял бокал вина.
— Я пью за лучшую ночь в своей жизни.
Улыбаясь, Тула покачала головой.
— Не говори ерунды, Саймон. Мне почему-то кажется, что ты уже много раз произносил этот тост.
— Нет, сегодняшняя ночь действительно лучшая. Да, у меня было немало женщин, но ни одна из них не доставила мне столько удовольствия, сколько я получил с тобой за эти несколько часов.
— Что ж, в таком случае мы можем все повторить.
— Жду не дождусь, — ответил Саймон, соблазнительно улыбаясь. — Придвинувшись ближе, он развязал пояс ее халата и уставился на ее грудь. — Ты само совершенство, Тула. Ты даже не представляешь, что со мной делаешь, — добавил он и приник губами к розовому соску. — Я хочу покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела. Ты сводишь меня с ума.
Застонав от удовольствия, она запустила пальцы в его волосы и позволила ему любить ее.
Глава 11
Ничего не изменилось, и в то же время изменилось все.
Два дня спустя Тула все еще пыталась понять, какой поворот произошел в их с Саймоном отношениях. Конечно, если так можно назвать то, что происходит между ними. Ведь они просто мужчина и женщина, которых связывает только секс и маленький мальчик, не являющийся их общим ребенком.
Саймон был так ненасытен в постели, что последние две ночи она почти не спала. Впрочем, она не жаловалась. Но испытывает ли он к ней что-то помимо сексуального влечения? А может, он занимается с ней любовью только потому, что надеется таким образом скорее получить право опеки?
Она отдалась этому мужчине, не имея ни малейшей уверенности в том, что он когда-нибудь ответит на ее чувства. Да, она его любит, и сейчас уже поздно что-либо менять.
Как она могла это допустить? Разве она не давала себе слово, что не будет в него влюбляться? Но разве можно было этого избежать? Саймон оказался глубже и интереснее, чем она его себе представляла вначале. Она наблюдала за ними с Натаном, и ее трогало его трепетное отношение к малышу. Она видела мягкую заботливую сторону его натуры, которую он так тщательно пытался скрыть от посторонних глаз.
Она больше не может отрицать правду. Она любит мужчину, который испытывает к ней только сексуальное влечение.
— Это не может хорошо кончиться.
— Старайся надеяться на лучшее, — посоветовала ей Анна.
Посмотрев на подругу, Тула покачала головой:
— Не понимаю, как можно относиться к этому с оптимизмом. Анна, он меня не любит.
— Ты не можешь это знать наверняка.
Из ее горла вырвался циничный смешок.
— Он не признавался мне в своих чувствах, не делал ничего, что могло бы навести меня на мысль, что я ему небезразлична. Это значит, что он меня не любит.
— Это означает всего лишь то, что он мужчина, — ответила Анна, сосредоточившись на рисунке, который наносила на стену детской. — Дорогая, ни один мужчина не хочет признавать, что он влюблен. Как только в мужском мозгу промелькнет слово «любовь», он сразу начинает работать в другую сторону. Мужчины трусливые создания.
Тула рассмеялась. Очевидно, Натану понравился этот звук, потому что он последовал ее примеру. Прежде чем ответить подруге, она поцеловала его в лоб.
— Саймон? Трусливый? — Эта мысль показалась ей нелепой. — Он воплощение силы и уверенности. Он устанавливает правила и заставляет всех ему подчиняться.
— Однако ты ему не подчиняешься, — заметила Анна.
— Да, но это другое дело.
— Саймон больше не ждет, что ты будешь делать то, что он скажет?
— Нет, — ответила Тула. — Он уже убедился, что это бесполезно.
— Надо же, — удивилась подруга, продолжая водить кисточкой по стене. — Значит, из-за тебя он нарушил собственные правила?
Она задумалась на мгновение, прежде чем ответить:
— Полагаю, это произошло только потому, что я посмеялась над его привычным распорядком.
— Как он на это отреагировал?
— Возмутился, но затем начал вносить изменения в свой распорядок. Приходить домой раньше, отменять деловые встречи.
— Гмм, — задумчиво протянула Анна.
— Это еще ничего не значит, — сказала Тула.
— Только то, что этот человек, помешанный на порядке, меняется из-за тебя.
— Но…
— Он не стал бы этого делать, будь он к тебе равнодушен, — заметила Анна.
Тула покачала головой:
— Ты ошибаешься. Я безразлична Саймону. Он терпит меня здесь только из-за Натана.
— Ну, я не знаю…
— А я знаю, — уверенно произнесла Тула, глядя на малыша, сидящего у нее на коленях. Она не собирается притворяться, что все хорошо, поскольку это не так. И дело здесь не только в ее безответной любви к Саймону.
С каждым днем ее неминуемая разлука с Натаном становится все ближе. Скоро она потеряет ребенка, которого любит как своего собственного. Она потеряет Саймона и иллюзию семьи, которой жила эти несколько недель. Потеряет все, что для нее важно, и осознание этого причиняет ей боль.
— Скоро мне придется отсюда уехать. Покинуть Натана и Саймона. Эта мысль меня медленно убивает.
Повернувшись, Анна посмотрела на нее:
— Кто ты и что ты сделала с прежней Тулой?
— Что это значит?
— То, что раньше ты была самой большой оптимисткой из всех, кого я знала, — ответила Анна, возвращаясь к работе над рисунком, который начала еще вчера. — Ты всегда была настроена позитивно, даже когда для этого не было оснований. Черт возьми, Тула, даже твоему отцу не удалось тебя поколебать. Если ты чего-то хотела, ты этого добивалась, даже если все говорили, что у тебя ничего не выйдет. Что случилось?
— Он случился. — Тула поцеловала Натана в макушку. — Этот маленький мальчик перевернул мою жизнь с ног на голову. Я больше не могу думать только о себе.
— Значит, Саймон тут ни при чем? — спросила Анна. — Хочешь сказать, ты только переживаешь из-за скорой разлуки с Натаном и совсем не сохнешь по его отцу? Кого ты пытаешься обмануть, меня или саму себя?
Прищурив глаза, Тула недовольно пробурчала:
— Терпеть не могу всезнаек.
— О-о, вижу, я попала в точку. — Улыбаясь, Анна сделала еще один мазок, затем чуть отошла назад, чтобы посмотреть на свою работу. — Признайся, Тула, причина твоих страданий кроется намного глубже. Она касается того, что ты наконец нашла место, где ты хочешь находиться, но думаешь, что тебе нужно его покинуть.
Внутри у Тулы все болезненно сжалось, когда она осознала, что ее подруга права.
— Ты нашла дом, который искала с детства. — Глаза Анны были полны сочувствия и понимания. — Ты любишь Саймона и Натана. Они та семья, о которой ты всегда мечтала. Ты отдала им свое сердце и теперь думаешь, что тебе придется проститься со своей мечтой.