Чем быстрее ему удастся посадить ее на самолет и забыть, что когда-то знал ее, тем лучше.
Когда последний гость ушел, Лоренцо пошел в гостиную: он был слишком напряжен, чтобы спать. Там он нашел доктора, сидящего на диване. Лоренцо налил коньяк в два бокала и протянул один доктору.
— Отличная вечеринка, мой мальчик.
Лоренцо механически кивнул и спросил о здоровье матери.
— Беспокоиться не о чем. Давление в норме, Анна давно не чувствовала себя так хорошо. Люси словно заново вдохнула в нее жизнь — да и в тебя, мой мальчик. — Доктор отпил коньяка, и Лоренцо заметил, что он здорово набрался. — Эта девушка — настоящая драгоценность, красивая и талантливая, и сердце у нее золотое. Пожалуй, даже слишком доброе и сочувствующее, иногда это выходит боком. Если бы я был ее врачом, я не стал бы советовать подобное подростку.
— О чем вы? — спросил Лоренцо, допив коньяк и поставив бокал на низкий столик.
Наверное, сделала аборт, решил он. Он знал, как доктор, весьма религиозный человек, относится к этой процедуре.
— Как о чем? О том, что она отдала брату почку.
Лоренцо почувствовал, как холодеют руки и кровь отливает от лица. Он резко выпрямился и впился взглядом в доктора.
— Что она сделала? Когда? — хрипло выдохнул он.
— О, ты же не хочешь сказать, что не знал? После возвращения ее брата в Англию, после той катастрофы в горах. Швейцарский госпиталь выпустил его довольно скоро, сказав, что он немного истощен, но в целом в порядке. Его собственный врач и местная больница придерживались такого же мнения, а через три месяца он оказался в отделении тропических инфекций лондонской клиники. Только тогда выяснилось, что у него редкое заболевание, которое поражает почки; скорее всего, он подхватил его, когда был в Южной Африке. Единственным спасением могла стать пересадка, и Люси оказалась идеальным донором. Впрочем, это не слишком-то помогло. Она сказала мне, ее брат умер в прошлом году.
— Люси… — простонал Лоренцо, сгибаясь под грузом осознания ее поступка, и спросил, смертельно испуганный: — Но с ней все будет в порядке?
— О да, конечно, она в прекрасной форме. Одна почка работает почти так же хорошо, как две. Утром я получил результаты ее анализов. Ничего страшного, просто слишком много вина и жирной пищи. У нее нежный желудок, она мало пьет и следит за тем, что ест. Твоя мать надеялась, что она беременна, но это не так. Таблеток она тоже не пьет — не хочет пичкать свой организм тем, что не помогает здоровью. Очень мудро, — покивал он и вдруг осекся. — Но я не должен был тебе рассказывать. Врачебная тайна, все дела. Думаю, мне пора спать. Доброй ночи, Лоренцо.
С этими словами он встал и откланялся. Но Лоренцо не слышал его и ничего не видел. Его голова раскалывалась от мысли о том страшном, что могло случиться с Люси, с его Люси с яркими смеющимися глазами. И в эту секунду он понял, что любит ее, что полюбил ее в тот самый миг, когда она вошла в его кабинет и он поцеловал ее. Воспоминания нахлынули на него — их первая ночь, когда он полностью потерял контроль над собой, — он должен был догадаться уже тогда, что любит ее. Он вспомнил, как поцеловал шрам у нее на боку и спросил, откуда он. Она ответила, что это было рассечение, и он не стал расспрашивать ее дальше, а потом сам нанес ей удар, и теперь сгорал от стыда за себя, за свою жестокость. Фактически он обвинил ее брата в убийстве. Для нее это было так же больно тогда, как для него — постыдно сейчас.
Лоренцо застонал и спрятал лицо в ладонях.
Люси никогда не простит его, это выше человеческих сил. Он именно такой, каким она считала его. Она пыталась оправдать брата сегодня днем, когда он швырнул ей в лицо свое так называемое доказательство, пыталась сказать, что ее брат, скорее всего, потерял сознание и ослабел настолько, что не мог ничего сделать. Но разве Лоренцо прислушался к ее словам? Она крикнула, что он видит мир в черно-белом свете, и была права.
Лоренцо не знал, сколько просидел так, снова и снова проигрывая в голове каждое слово, каждое движение. Он где-то читал, что любовь — это безумие, и, учитывая то, как он вел себя с Люси, он был склонен согласиться с этим. Наконец он встал, полный решимости, и пошел к ее спальне. Помедлив несколько секунд, он открыл дверь и вошел.
Люси лежала на спине, глубоко и спокойно дыша. На секунду у Лоренцо мелькнула мысль о том, что лучше будет оставить ее в покое, позволить ей сесть на самолет и вернуться к своей размеренной, привычной жизни. Но он был не в силах поступить так.
Он боролся за то, чего хотел, до последней капли крови, и сейчас Лоренцо хотел Люси. Он никогда бы не подумал, что может хотеть кого-то или что-то с такой силой. От одной мысли о расставании с ней его сердце рвалось в клочья.
Люси слабо пошевелилась.
— Люси, — позвал Лоренцо, садясь на кровать. — Люси… — повторил он, касаясь ее плеча.
В глубинах сна Люси услышала его голос, и ее ресницы затрепетали.
— Лоренцо… — едва слышно прошептала она, улыбаясь, потом снова услышала свое имя и почувствовала его прикосновение. — Лоренцо? Что ты делаешь здесь?
Это был не сон, он действительно сидел рядом с ней. Она стряхнула с плеча его руку и села, отодвигаясь от него и испуганно прикрываясь одеялом.
— Я должен был увидеть тебя… поговорить с тобой… убедиться…
— Ты сошел с ума? — воскликнула она. — Сейчас глухая ночь!
— Да, сошел с ума — от любви к тебе.
От любви?..
Люси широко распахнула глаза. Нет, это правда не сон — Лоренцо здесь, без пиджака, взъерошенный, словно много раз проводил руками по волосам, с серым лицом… Но сильнее всего Люси потрясла боль в его глазах.
— Ты больше похож на умирающего, чем на влюбленного, — попыталась она пошутить.
Она не могла, не хотела верить в то, что он сказал…
— О, Люси, — простонал он, хватая ее за плечи и глядя на нее, как загнанный зверь. — Я умру, если ты мне не поверишь! Господи, надеюсь, еще не слишком поздно!
Люси вцепилась в одеяло, словно оно было ее единственным спасением. Она никогда не видела Лоренцо таким. Не было больше сурового, черствого банкира; его лицо исказилось отчаянием, руки дрожали, и Люси почувствовала, как ее сердце тает и она начинает верить в его слова. Ее сердце колотилось как безумное.
— Я так долго сидел внизу и пытался понять, что на меня нашло, почему я так ужасно вел себя с тобой. И нашел только одно объяснение: я люблю тебя.
Ее сердце сжалось.
— Это самое нелепое признание в любви в мире, — сказала она.
Ей безумно хотелось поверить ему, но он научил ее быть осторожной, и с цинизмом, которого раньше не знала, она усмехнулась:
— Что это? Ловкий трюк, чтобы затащить меня в постель на прощание? Ничего не выйдет, можешь не тратить свое время. Я знаю, что ты думаешь обо мне: жадная, хитрая женщина, которой только одно нужно от мужчин и от которой легко откупиться. Так вот, ты ошибаешься.
Люси была зла — на свое тело, которое предало ее снова, как только Лоренцо прикоснулся к ней, на себя за то, что вот-вот сдастся, хотя наконец заставила себя смириться с их расставанием.
— До тебя я занималась сексом всего один раз. Разговор об откупе завел ты. Я только хотела, чтобы ты помог мне спасти бизнес моей семьи, а ты шантажом заманил меня в свою постель. Так что не обижайся, что я не верю в твою любовь. Оставь меня в покое, я готова уехать отсюда. — Она помолчала и добавила: — Попытай счастья с Оливией. Она наверняка согласится — или уже согласилась, если верить слухам.
Лоренцо отшатнулся:
— Нас с Оливией связывают исключительно бизнес и дружба, и я побью любого, кто посмеет усомниться в этом. — Казалось, он глубоко уязвлен. — Как ты вообще узнала про эти слухи?
— Я встретила тебя, когда ты выходил от нее, помнишь? Мне сказала графиня.
— Я был лучшего мнения о ней, не считал ее любительницей сплетен, — разочарованно заметил Лоренцо.
— Честно говоря, она не поверила этим слухам, — сказала Люси. — А теперь уходи.
Внезапно Лоренцо вжал ее в подушки и навис над ней, наклонившись так низко, что она услышала тяжелый стук его сердца — или это было ее сердце?..
— Черт возьми, Люси! Я не могу оставить тебя в покое, и ты никуда не едешь! Я недостоин тебя, но я люблю тебя, хочу тебя, я не могу без тебя! — крикнул он, глядя ей прямо в глаза. — И даже если ты не любишь меня, ты хочешь меня!
Его самоуверенность мгновенно вернулась к нему. Люси не сводила с него глаз, во рту у нее пересохло, тело опалял жар от его прикосновения.
— Нет, не хочу, — солгала она, все еще не веря ему. — Я не знаю тебя, не доверяю тебе.
— Люси, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо, но я не могу винить тебя за недоверие, — вздохнул он, чуть отодвигаясь. — Признаю, что готов был подумать о тебе самое плохое, признаю, что был уверен в своей правоте относительно твоего брата. Я верил в это, пока доктор не сказал мне, что ты сделала ради него, что ты отдала ему свою почку. Ты представляешь, что эта новость сделала со мной? — спросил он мрачно. — Все, о чем я мог думать, — ты на операционном столе, рискуешь своей жизнью, и я сам чуть не умер на месте. Я никогда ни за кого так не боялся. Я спросил врача, все ли с тобой в порядке, потому что понял, что не смогу жить без тебя, я понял, что люблю тебя. — Он осторожно коснулся ее губ, и Люси увидела, что он полностью открылся ей. — Люси, прошу тебя, послушай меня, поверь мне. Люси, пожалуйста, дай мне еще один шанс!
— Хорошо, — прошептала она.
Не то чтобы у нее был выбор: он слишком крепко держал ее, но это «пожалуйста» сделало свое дело.
— Я думаю, что полюбил тебя с первого взгляда, когда ты вошла в мой кабинет в своем ужасном костюме, с волосами, затянутыми в пучок. Я поцеловал тебя, а это совсем не похоже на меня. Так получилось, что утром того дня мне отдали фотографии, которые я показывал тебе сегодня. Тогда я не мог позволить себе быть слабым, но теперь мне все равно. Теперь мне все равно, что сделал или не сделал твой брат. Ты сказала, что не знаешь меня, но это не так. Ты видишь меня насквозь: я тот самый наглый ублюдок, и я редко меняю решение, но в тот день все пошло не так. Я подумывал согласиться на твое предложение, и меня это бесило. Меня так тянуло к тебе, что я поцеловал тебя, а потом сорвался на тебя же. — Он рассмеялся пустым, невеселым смехом. — Я думал, это кризис среднего возраста, но дело было в тебе. С тех пор я постоянно срывался на тебя, пытался внушить себе, что ты такая же испорченная, как твой брат, только чтобы не видеть, не признавать то, что было у меня под носом. Я люблю тебя.
Глубоко в душе Люси почти остывшие угли снова вспыхнули жарким огнем. Она чувствовала, что он честен с ней, слышала откровенность в каждом его слове.
— Я сказал себе, что не хочу больше видеть тебя, но каждый раз изобретал новую причину встретиться, одна другой безумнее. Я завидовал своему покойному брату, потому что было очевидно, что он нравился тебе. Я ревновал даже к Джанни, дворецкому, когда вы вошли в комнату, смеясь; я никогда не видел, чтобы он так смеялся. Сегодня я чуть не бросился на юного Паоло, когда он притронулся к тебе. Я так ревновал! — Он коснулся пальцами ее щеки. — Я знаю, что прошу слишком много, но сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Сможешь ли забыть все плохое, что было между нами, наши споры о братьях и бизнесе, то, как я обращался с тобой? Сможешь ли ты когда-нибудь поверить, что я люблю тебя, и позволить мне доказать это?
Люси посмотрела на него. Лоренцо ревновал, она не ошиблась, просто он лучше кого бы то ни было умел скрывать свои чувства. Она вспомнила, как его обеспокоила ее дверь, и другие случаи, когда он пытался защитить ее. Он сказал, что ему все равно, что сделал ее брат. Позже она расскажет ему, как Дэмиен потерял сознание, вернувшись домой. Но сейчас она позволит себе поверить ему.
Ее зеленые глаза сверкнули, улыбка тронула губы.
— Я дам тебе еще один шанс, но я не хочу забывать все, Лоренцо, — сказала Люси, прижимаясь к нему. — Кое-что мне запомнилось слишком хорошо, и я не прочь повторить.
Она отбросила волосы с его лба. Лоренцо поймал ее руку и понимающе посмотрел на нее:
— О, я думаю, что смогу это устроить. Но сначала еще кое-что…
Люси напряглась, услышав неуверенность в его хриплом голосе. Что еще?
— Люси, я знаю, ты, может, не сразу полюбишь меня, но я хочу позаботиться о тебе. Я знаю, что удовлетворяю тебя в постели, и надеюсь, ты все-таки проникнешься ко мне теплыми чувствами, если позволишь мне попытаться завоевать тебя. Люси, ты выйдешь за меня замуж?
Люси почувствовала, что ее сердце так полно, что вот-вот взорвется. Она видела, как тяжело Лоренцо давались эти слова, как он нервничал…
— Тебе не придется ничего доказывать, Лоренцо, — прошептала она, видя, как неуверенность в его глазах сменяется надеждой. — Я люблю тебя, с нашей первой ночи люблю и выйду за тебя замуж.
— Правда? Любишь? — задыхаясь, спросил он, и прежде, чем он крепко прижал ее к себе, Люси успела заметить слезы, блеснувшие в его глазах. — Ты уверена?
Он поцеловал ее так нежно, так долго и крепко, что у нее сбилось дыхание. Потом он поднял голову и тревожно посмотрел на нее:
— Когда? — и замер в ожидании ответа.
Люси поняла, что ее самоуверенный, суровый мужчина все еще сомневается.
— Когда захочешь. Чем скорее, тем лучше. — Она наконец отбросила одеяло и прильнула к Лоренцо всем телом. — Но нам ведь не нужно ждать до свадьбы? — поддразнила она.
— Боже, нет, я не могу ждать!
Лоренцо торопливо сорвал с себя одежду и снова прижал Люси к себе. Они слились, растворяясь друг в друге, в своей любви и сжигающей нежности.
— Лоренцо… — выдохнула Люси, когда его руки заскользили по ее чувствительной коже, танцуя первобытный танец страсти.
После они лежали рядом, истомленные, счастливые.
— Ты не представляешь, что я чувствую, когда ты рядом, — сказал Лоренцо, обнимая ее, не позволяя ей отодвинуться от него, и всё-таки попробовал выразить свои чувства, шепча ей на ухо несвязные нежные слова. — Я не заслуживаю тебя, но я никогда не отпущу тебя. Ты наполняешь мою жизнь красками, Люси. — Он провел пальцем по шраму у нее на боку: — Не могу поверить, что ты сделала это.
— Можешь, — лениво пробормотала она, стряхивая дурман страсти. — Ты сделал бы то же для своего брата, если бы понадобилось.
— Ты лучшего мнения обо мне, чем я сам.
— Да, но я же люблю тебя.
— Какого черта?! — выругался Лоренцо, разбуженный грохотом, и сел, по-прежнему обнимая Люси.
Служанка, вся красная, стояла над подносом и осколками фарфора. Он понял, что случилось, когда Люси улыбнулась ему и провела рукой по его животу.
— Я должна была убедиться, что прошлая ночь мне не приснилась, Лоренцо.
В довершение ко всему в спальню вошла мать Лоренцо, полностью одетая.
— Что здесь происходит? — спросила она и всплеснула руками, бросив взгляд на кровать: — Лоренцо, как ты мог?
Услышав ее голос, Люси вспыхнула ярче служанки, отдернула руку и попыталась спрятаться под одеялом. Лоренцо нежно удержал ее.
— Поверь мне, Люси, так будет только хуже. — Он обнял ее и посмотрел на мать. — Доброе утро, мама, — сказал он со всей невозмутимостью, на какую только способен тридцативосьмилетний мужчина, которого мать впервые застукала в постели с женщиной. — Я хотел бы, чтобы ты первая узнала, что мы с Люси собираемся пожениться.
Его мать ахнула, потом улыбнулась и приготовилась выдать поздравительную речь, но Лоренцо поднял руку:
— Ты не могла бы немного подождать с поздравлениями? Люси сейчас немного смущена.
— Да-да, конечно.
Женщины торопливо вышли из комнаты, и Люси усмехнулась:
— Ну, самое страшное позади.
— Не совсем. Я должен был предвидеть что-то подобное. Этим летом женщины просто увиваются вокруг меня. Хотя есть и положительная сторона: я нашел любовь всей своей жизни.
И с этими словами Лоренцо повалил Люси на кровать и крепко поцеловал.