Глеб морщится. Все-таки у них в терапии сплошной дурдом. То ли дело в травматологии. Все лежат по кроваткам, такие тихие, смирные.
Достает телефон.
— Жека, ну ты где? Жду возле ординаторской.
— Щас-щас, Глебыч, айн момент. Подожди чутка.
Какая-то баба рядом стервозно орет на кого-то по телефону.
* * *— Юлия Юрьевна, но я же без вас не могу, — ноет Рома Серебряков, ее заместитель.
— Рома, я тебе русским языком, как для олигофрена, все объяснила. Что непонятного?
— Владимир Георгиевич не пропустит…
— Тихонов — не твоя забота. С ним я договорюсь… Делай, как я тебе сказала. Отчет мне потом перешлешь. Ясно?
— Ясно, — обреченно бубнит Серебряков.
— Еще вопросы?
— Что ж вы так орете, сударыня? — голос раздается из другого мира, где нет идиотов-заместителей.
Юля отнимает трубку от уха и поворачивает голову.
Он. Локи.
* * *Она. Синелицая снежная королева. Снегурочка, мля. Выглядит значительно лучше. Правда, по-прежнему бледная. Но хоть не синяя. Тонкие черты лица, огромные голубые глаза в обрамлении черных густых ресниц. Цветом таких же, как и длинные, ниже плеч волосы.
Высокая. И худенькая. Непонятно, откуда при этом наросла такая аппетитная грудь.
— Здравствуйте, доктор, — Юля бросает взгляд на бейдж. — Глеб Николаевич. Вы ко мне?
— Нет.
Юля растеряна, а доктор Глеб молчит, разглядывая ее как энтомолог — редкий экземпляр бабочки.
— Я… — Господи, она растеряна, — должна поблагодарить вас. Если бы не вы…
Он отмахивается.
— Не о чем говорить. Всего и делов — скорую вызвать. Хотите — научу, как это делается?
Да он ехидный сукин сын!
— Нет, я так не могу. Мне необходимо вас отблагодарить. Доктор, вы коньяк пьете?
Ну, как сговорились!
— Нет.
— А какой именно коньяк вы не пьете? Хенесси ХО достаточно неприемлем?
И тут он улыбается. Совсем чуть-чуть. Но достаточно, чтобы на щеках появились очаровательные ямочки.
— Хотите поблагодарить меня? Хорошо. Поправляйтесь и забудьте все, что вас так расстроило.
— Нет, так…
— Евгений Петрович, ну наконец-то! Сколько можно тебя ждать.
Глава 3. Светлоокая Брунгильда
Брунгильда — Согласно древнейшему (скандинавскому) варианту «Песни о Нибелунгах» — валькирия, наказанная богомОдиномза непослушание. Она была лишена божественности и погружена в долголетний сон. От этого сна пробудил ее светлокудрыйСигурд. Последний эпизод носит явно космический характер (пробуждение весны).
Шестигранник карандаша медленно перекатывается между ладошками. Ладони — изящные и узкие, пальцы — тонкие, с французским маникюром. Сколько не перекатывай, техника релаксации не помогает. Юля бросает взгляд в монитор. Через пятнадцать минут начнется совещание с главами отделений банка по региону. Показатели за год, конечно, не фонтан. Бывало хуже. Но давно. Ей, с ее опытом и умением безошибочно определять корень проблем, совершенно ясно, что нужно будет говорить. Вопрос не в этом. Вопрос в том, КАК это сказать.
Юлия чувствует, как внутри все буквально закипает. Еще чуть-чуть, и она начнет выдыхать пар. Просто огнедышащий дракон какой-то.
Юлия Юрьевна имела репутацию человека строго, но справедливого. Именно к ней, как к первому заместителю руководителя регионального филиала одного из крупнейших банков, всегда шли со своими обидами те, кому доставалось от более эмоционального и скорого на расправу «большого папочки» — Владимира Георгиевича Тихонова.
Но теперь… Кажется, ударная волна от обрушившейся, разлетевшейся на куски личной жизни вырвалась наружу и грозит смести все вокруг. Криков и скандалов она себе не позволяла, нет. Но от ее тихого голоса у подчиненных волосы уже вставали на голове дыбом, и цвет лица менялся на бледно-зеленый. Никому ничего не прощалось. Ни малейшей ошибки. Ни малюсенького просчета.
И ничего с этим Юлия поделать не могла. Злость просто душила ее. Позвонившему узнать, как ее здоровье Вадиму ответила так, что сама себе удивилась. Какие она, оказывается, знает слова. И откуда, спрашивается? После этого разговора полегчало. Но ненадолго. Как-то резко она вдруг поняла, что Вадим — слизняк. Что она потратила три года своей жизни на недо-мужчину. Лучше одной, чем с таким. И она не получит никакого удовольствия от того, что разделается с ним. Х*р на него, пусть не переживает за свой кредитный портфель, даром он ей не сдался. И вообще, надо придумать новый перспективный план жизни. А пока… Пока надо переждать этот период. Когда все идет кувырком. Неправильно.
Юлия Юрьевна встает, расправляет очередную строгого покроя юбку, сегодня — темно-синюю. Надевает жакет, берет со стола документы. Подходит к висящему на стене зеркалу.
Элегантный темно-синий костюм с серебряной брошью на лацкане. Темно-синие, в тон костюму, лодочки. Гладко убранные назад, в аккуратный пучок, черные волосы. И холодные прозрачно-голубые глаза. Извините, ребята, но вам сегодня достанется по полной программе. Потому что я злая брошенная стерва.
* * *Когда, после совещания, Юля пьет чай у себя в кабинете, к ней заглядывает босс. Собственной перцовой, так сказать.
— Юлечка, у тебя кровь с клыков капает, — Владимир Георгиевич скупо улыбается.
— Одну минуту, сейчас утрусь, — в тон ему отвечает Юля. — Чаю хотите?
— Не хочу. Ну-с, после твоего пламенного выступления ситуация должна в корне измениться.
— Выступление — это ни о чем. Нужны санкции.
— Настаиваешь?
— Вам решать, Владимир Георгиевич. Но по некоторым отделениям это, как мне кажется, совершенно необходимо.
После ухода шефа Юля с кружкой в руке задумчиво вышагивает по кабинету. Так дальше продолжаться не может. Пока она еще держит себя в руках, но что будет дальше…
Открывает стеклянную, с затейливой гравировкой, дверцу шкафа. В глубине матово блестит подарочной упаковкой бутылка Хенесси. А что, собственно?.. Все и так уже неправильно, так почему бы не сделать еще одну глупость?
* * *Можно было, конечно, поискать его в больнице. Но Юля решила, что логичнее встретиться там, где все начиналось.
Дом нашла. Вроде бы. Но вот квартиру… Помнит, что поднимались на лифте, но какой этаж?..
Ждать решила в машине. Дураков нет — на улице мерзнуть. Синяки с задницы только-только сошли… Минут через сорок Юля поняла, что это абсолютно дурацкая затея. Апофеоз идиотизма, происходящего с ее жизнью. В которой за последнее время чего не коснись — все не так. Она включила заднюю передачу, глянула в зеркало. Чтобы увидеть, как из подъезда выходит Глеб.
Она почему-то был уверена, что его нет дома! Схватила упаковку с коньяком, выскочила из машины.
— Глеб!
Остановился. Повернулся. Лицо в обрамлении пушистого меха капюшона выглядит непривычно. Но это он. Глеб качает недоверчиво головой. Поднимает руку и пару раз легонько стукает себя в висок.
— Черт, похоже, я перебираю с энергетическими напитками. Уже глюки…
— И вам здравствуйте, Глеб Николаевич. Вот. Это вам, презент.
Юля ловит себя на том, что улыбается. Потому что ей приятно его видеть. Нет, с ней явно что-то не так…
Глеб берет подарок. Разглядывает упаковку.
— Черт, Хенесси ХО за один звонок в скорую… На подобный случай я всегда к услугам вашим.
— Ловлю на слове. Приглашаю поужинать. За мой счет.
Боже, что я делаю?!
Глеб задумчиво качает головой.
— Это не выход.
— Что?
Он вздыхает.
— Вас зовут… как?
Докатилась, Джириева! Приглашаешь в ресторан мужика, который даже не знает, как тебя зовут.
— Юлия, — отвечает сквозь зубы.
— Юля, — Глеб говорит очень мягко, — поверьте, вам не станет легче, если вы отомстите ему таким вот образом.
— А нельзя ли чуточку конкретней?
— От того, что вы прыгните в постель к первому встречному, ему хуже не станет. Только вам.
Юля шумно, со свистом, выдыхает.
— А не кажется ли вам, Глеб Николаевич, что вы слишком много о себе возомнили?! Ваша постель отнюдь не является предметом моих мечтаний. Просто захотелось чисто по-человечески отблагодарить за спасение моей жизни. И получше узнать того, кто это сделал!
Юля переводит дыхание и…
— Я сегодня не могу. У меня встреча.
Да пошел ты со своими приколами!..
— Хорошо, а завтра?
— А завтра я дежурю.
Нет, все не просто неправильно, это мега-, супер-, гипер-, экстра-неправильно!!!
— Все, забудьте. Спасибо за оказанную помощь. И всего хорошего.
Сводной рукой Глеб успевает перехватить ее.
— После дежурства мне отоспаться надо. Но к вечеру в субботу буду рад принять приглашение.
А в субботу у нее день рождения. И вообще…Что надо сказать? Поздно, Джонсон, пить боржоми…
— Хорошо. Заеду к семи в субботу.
Глеб стоит и смотрит ей вслед. Юлия. Твою ж мать!!! Mersedes ML 350! Не фига себя Юлия!
Ты, Самойлов, похоже, подцепил состоятельную штучку! Главное, чтобы у нее не оказалось дружка-бандюка. Обручального кольца на пальце вроде нет, но это еще ни о чем не говорит. Надо будет в отделении справки навести.
* * *Времени на сборы в ресторан она потратила ровно в два раза больше чем обычно. Чем когда выбирались куда-то с Вадимом. Кстати, сейчас об этом говнюке думала вообще уже без всяких эмоций. Как о не заслуживающем внимания эпизоде. Ага, чуть не убившем ее эпизоде.
А все почему так долго? Потому, что преследовала две совершенно противоположные цели. Выглядеть как можно сногсшибательней. И при этом не показать, что она уж очень старалась. Чтобы это выглядело как рядовое событие.
Серые обтягивающие брючки. Черный, с окантовкой серебряной ниткой, джемперок. Волосы рассыпаны по плечам с тщательно продуманной небрежностью. Немного туши, румян, блеска для губ. Очень неплохо, скромненько, но со вкусом.
Ровно в семь Mersedes ML 350 стоял у подъезда дома Глеба. Он не заставил себя ждать — буквально через минуту подъездная дверь распахнулась.
— Добрый вечер.
— Добрый. Отличная у вас машина.
— Спасибо. Глеб, как вы относитесь к ирландским пабам?
— С огромной симпатией.
— Тогда в «Старый Дублин»?
— Нет возражений.
* * *— Это противоестественно — пить в пабе безалкогольное пиво.
— Что делать, я за рулем.
— Вы не представляете, Юля, что теряете. Гиннесс сегодня особенно вкусен, — Глеб слизывает с верхней губы плотную кремовую пену. И от этого движения ее вдруг бросает в жар.
— Юля, поделитесь секретом, как люди зарабатывают на мерседес?
— Что?
— Слишком интимный вопрос?
— Да нет, просто неожиданно.
— Лично я совершенно уверен, что вы свой не в постели заработали. Хотя с вашей внешностью это было бы не удивительно.
От неожиданности такой формулировки вопроса Юля давится пивом. Кашляет.
— Ох, простите, — Глеб уже рядом, хлопает по спине.
— Все нормально.
Она аккуратно отпивает маленький глоток. Еще один. Глеб возвращается на место.
— Извините, если смутил вас своим вопросом.
Да уж, у Глеба явно свои, очень своеобразные представления о правилах приличия. Ну что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.
— Для ответа на этот вопрос нужно быть с собеседником на «ты». На «брудершафт»?
— С безалкогольным пивом? — скептически спрашивает Глеб, изгибая золотистую бровь. — А, ладно, придется поступиться правилами. А целоваться обязательно?
— Даже нежелательно. Давайте уже без этого слюнтяйства.
— Согласен, — протягивает свой бокал.
— Значит так, Глеб, — после совершения ритуала, продолжает Юля, — отвечаю на твой вопрос. Во-первых, на мерседес заработала не в постели. Подозреваю, что в постели бы, наверное, вообще не осилила… такой объем работ. Если ты таким образом пытался узнать, кем я работаю — пожалуйста. Заместитель директора регионального филиала банка. Должность получена так же не через постель. Вообще, постель — не самое мое сильное место. Зато, знаешь ли, я — финансовый гений. По крайней мере, шеф так считает. Во-вторых. Хотелось бы внести ясность. Мое приглашение в ресторан не имеет ничего общего с желанием тебя… — Юля на пару секунд замялась.
— Закадрить? — подсказывает Глеб. Он улыбается. Черт, похоже, ему нравится их разговор!
— Да, точно, — Юля щелкает пальцами. — Именно. Закадрить. Нет у меня никакого желания сейчас ввязываться в какие бы то ни было романтические взаимоотношения. Сыта по горло. Ты мне просто понравился. Интересный человек. Я таких никогда не встречала. Мне по роду своей деятельности совсем с другими людьми приходится общаться. Люди живут цифрами, процентами, какими-то интригами, склоками, подковерная мышиная возня. А ты… Ты — настоящий. Не знаю, как объяснить. Ты мне симпатичен, и одно могу сказать точно: расслабься. Твоей невинности ничего не угрожает.
Че-е-е-е-ерт!!! Лишь произнеся последние слова, Юля понимает, что сказала. Вообще не предполагала, что такое скажет. Но сказалось. Само собой. И она вдруг поняла, что сказала чистую правду. Ну, кроме последней фразы.
Глеб молчит. Поставив локти на стол, переплетя пальцы и уперев их в подбородок. Потом разводит руками.
— Ну, ты меня смутила…
При этом отнюдь не смущенно улыбается.
— Вообще не помню, чтоб мне такие комплименты говорили. Что при этом принято отвечать?
— «Спасибо, мне очень приятно» будет достаточно.
— Спасибо, мне чертовски приятно было такое про себя услышать.
— Да, пожалуйста. Может, расскажешь о себе?
— Да что рассказывать, — Глеб отпивает пива. — Я не гений. Не финансовый, да и вообще никакой. Рядовой врач-травматолог. Мерседеса нет.
— Дался тебе этот мерседес! И вообще, — Юля подозрительно смотрит на него, — как-то ты странно это говоришь. Мерседеса нет, а в гараже пылится Бентли?
Глеб усмехается.
— Бентли не пылится. Только Кавасаки.
— Мотоцикл?
— Прошлым летом денег накопил. Когда встал вопрос выбора между среднего класса машиной и хорошим мотоциклом, я даже не сомневался. Сомневаться стал, когда снег выпал. А толку? Зато теперь зимой я пешеход.
Им нашлось о чем поговорить. О машинах. О мотоциклах. О том, как избежать травм, и как лечить растяжения. Как получить кредит и как обмануть банк. В общем, отличный получился вечер.
— Я прекрасно провел время, — Юлин мерс стоит у подъезда дома Глеба.
— Спасибо, я тоже, — и, отчетливо понимая, что говорить этого не следует ни под каким соусом, все же добавляет: — Давненько у меня не было такого душевного дня рождения.
— Так, стоп, — Глеб резко поворачивается. — А вот это уже не по правилам. У тебя сегодня день рождения?
— Да. Ну и что? Терпеть их не могу.
— С меня подарок. И вообще, как-то нехорошо получилось.
— Глеб, прекрати. На фиг мне не сдался этот день рождения. А подарок ты мне и так уже сделал. Не было бы тебя, и не было бы этого дня в моей жизни.
— Нет, так дело не пойдет, — Глеб достает телефон. — Номер скажи. Я что-нибудь придумаю. С меня теперь причитается.
Глава 4. Кольцо Нибелунга
Кольцо? Нибелу?нга (нем. Der Ring des Nibelungen, Nibelungen— дети тумана) — название цикла из четырёх эпических опер, основанных на реконструкциях германской мифологии, на исландских сагах и средневековой поэме «Песнь о Нибелунгах». «Песнь о Нибелунгах»(нем. Das Nibelungenlied) — средневековая германскаяэпическая поэма, написанная неизвестным автором в конце XII — начале XIII века. Принадлежит к числу наиболее известных эпических произведений человечества. В ней рассказывается о женитьбе драконоборца Зигфрида на бургундской принцессе Кримхильде, его смерти из-за конфликта Кримхильды с Брунгильдой, женой её брата — Гунтера, а затем о мести Кримхильды за смерть мужа.