Тело Люка умоляло его вернуться в гардеробную его жены и завершить начатое.
Он возбудился. Его сердце бешено колотилось, и ему стоило невероятных усилий убрать руки с ее нежной кожи. Ее вкус опьянил его.
Он остановился посреди коридора. Ему хотелось заняться любовью со своей женой и доставлять ей удовольствие до тех пор, пока они не заснут от усталости. А ведь он был абсолютно уверен, что его самообладанию ничто не угрожает.
Люка Гарнье было нелегко удивить. Он предполагал, что Габриель может вызвать у него желание, но никак не ожидал, что оно потрясет его до глубины его мужского естества.
Возможно, это своеобразное подтверждение правильности его выбора. Тот факт, что лишь немногие мужчины в похожей ситуации хотели своих жен, ничего не значил. Он всегда отличался от других мужчин.
В конце концов он заставил себя уйти подальше от ее двери.
У них вся жизнь впереди для того, чтобы наслаждаться супружескими отношениями. На одну ночь он может оставить ее в покое. Дать ей время осознать, что она теперь замужняя женщина.
При мысли о своем великодушном поведении Люк скривил губы. Подобное было для него в новинку. Прежде он никогда не шел против своих интересов.
«Но ведь это всего на одну ночь», – напомнил он себе.
Утром он продолжит приучать ее к себе.
«Все оказалось так просто», – с восхищением подумала Габриель почти неделю спустя, глядя на бескрайнее море ночных огней. Отсюда, с Голливуд-Хиллс, открывался изумительный вид на Лос-Анджелес.
Она никак не могла понять, почему так долго ждала, чтобы сделать что-то, чего хотелось ей самой, а не другим.
Быстро переодевшись, она покинула дворец, добралась до пристани и села на паром. Утром она уже была в Италии. Остановившись на одну ночь в отеле в Риме, она позвонила своей старой университетской подруге. Кассандра, с которой они не виделись целую вечность, извинилась за то, что не сможет встретить ее в Калифорнии, поскольку находилась на съемках в Ванкувере. Она предложила Габриель пожить в ее доме. Утром Габриель добралась на самолете до Лондона, а там пересела на рейс до Лос-Анджелеса.
Смелый поступок для послушной принцессы, которая за всю свою сознательную жизнь не посмела и пальцем пошевелить в знак протеста.
Сейчас Габриель стояла босиком на деревянном настиле за домом Кассандры и потягивала белое вино. Она любила Калифорнию с ее холмами, пахнущими розмарином, кипарисами и эвкалиптами. Ей нравились завывания койотов в ночи и теплое солнце днем. Дома с красными крышами, которые напоминали ей о ее родине.
Габриель чувствовала себя настоящей американкой. Кассандра настояла на том, чтобы она воспользовалась ее одеждой. Сейчас на принцессе были голубые джинсы и шелковый топ. Волосы она оставила распущенными и теперь наслаждалась тем, как их треплет легкий бриз. Наслаждалась свободой. Сейчас она была так не похожа на принцессу, привыкшую носить костюмы от Шанель в пастельных тонах и собирать волосы в гладкий французский узел.
В гардеробе Габриель не было ни одной пары джинсов. Ее отец считал их «одеждой для простолюдинов», и из уважения к нему она их не носила после окончания университета. Ей нравилось, как они сейчас облегали ее бедра и ягодицы. В них она чувствовала себе настоящей бунтаркой.
По ее телу вдруг пробежала дрожь отчаяния. Как она могла полностью потерять контроль над собственной жизнью? Она передала ее сначала своему отцу, затем мужу, которого совсем не знала.
Когда раздался звонок в дверь, Габриель улыбнулась. Наверное, это экономка Ума вернулась с продуктами. Она не позволила гостье самой поехать за покупками, и Габриель была ей очень благодарна.
Девушка побежала к входной двери. Темный деревянный пол приятно поскрипывал под ее ногами.
– Ты меня спа… – начала она, открывая дверь, и тут же осеклась.
На пороге стоял Люк.
Глава 5
Габриель бросило в жар. Люк. Ее муж.
Если бы она могла пошевелиться, то повернулась бы и убежала прямо босиком в горы. Но под его яростным взглядом ее словно парализовало. Он выглядел не менее внушительно в свитере и темных брюках, чем в свадебном костюме. Исходившая от него опасная сила на этот раз была почти осязаемой.
Неделю назад Габриель его испугалась, но сейчас поняла, что Люк Гарнье, с которым она познакомилась в день свадьбы, был само очарование по сравнению с тем, который стоял перед ней сейчас.
– Привет, Габриель, – произнес он насмешливым тоном, от которого ее передернуло. – Похоже, тебе так не терпелось сбежать, что ты кое-что забыла, – добавил он, угрожающе нависая над ней.
– Что я з-забыла? – пробормотала она.
Его губы дернулись.
– Своего мужа.
Бокал выпал из ее дрожащей руки и разбился о пол. Переступив через осколки и лужицу вина, Люк вошел в дом.
Как она смела так на него смотреть? Она унизила его в день свадьбы, сбежав от него, на другой конец земного шара. Как он мог так в ней ошибаться?
Если бы кто-то из его подчиненных совершил подобную оплошность, он бы уволил его и поставил крест на его карьере. Неужели он верил только в то, во что хотел верить? Неужели поддался на женское обаяние, как и большинство мужчин?
Люк сдержал свой гнев и разочарование. Он собирался контролировать свои эмоции. Он не станет опускаться до ее уровня, хотя ему никогда еще не было так трудно сохранять спокойствие.
Он медленно окинул взглядом свою упрямую принцессу. Она оказалась не совершенством, а фальшивкой. И назад уже дороги не было: они женаты.
Сейчас она нисколько не походила на ту скромную послушную девушку, которую он выбрал из десятков претенденток. Той Габриель словно больше не существовало. Нет, ее никогдане существовало! Сейчас перед ним стояла абсолютно другая женщина. Ее светлые волосы разметались по плечам. От нее пахло чем-то сладким. Этот запах напоминал аромат жасмина, доносившийся с холмов. Когда он переступил через порог, она отстранилась от него как от прокаженного.
Ее ступни были босыми. Узкие голубые джинсы обтягивали ее длинные стройные ноги. Люк представил себе, как эти ноги обвиваются вокруг него, и его пронзила боль желания. Он хотел Габриель.
И ненавидел себя за это. Ведь она сделала из него дурака. Ей удалось обвести его вокруг пальца. Его, человека, который всегда считал себя защищенным от подобных обманов. Ему не следовало верить ее испуганным глазам, ее дрожащим губам. Ее добродетель была ложной. Как и все разговоры о ее девственности. Люку прямо сейчас следовало потребовать от нее то, на что он имел право. К черту ее чувства!
К черту странное желание ее защитить! Он больше никогда не поддастся этому порыву.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Габриель, нарушив напряженное молчание.
Она попятилась в гостиную, затем обошла диван, словно пытаясь создать между ними барьер. Как будто она нуждалась в каких-то барьерах!
При других обстоятельствах это могло бы показаться ему забавным, но разве он мог веселиться, когда ее побег породил массу сплетен и домыслов? Ему следовало ее возненавидеть.
Остановившись в центре комнаты, Люк сложил руки на груди, чтобы не сделать чего-то, о чем потом придется жалеть.
– Что я здесь делаю? – Он невесело улыбнулся. – Я ведь не мог допустить, чтобы моя невеста проводила наш медовый месяц в одиночестве, не так ли?
– Медовый месяц? – Она покачала головой. – Я не понимаю.
– А что, по-твоему, я должен был им всем сказать, Габриель? – мягко спросил Люк. – Ты не задумывалась над этим? О чем ты вообще думала, оставляя меня одного в разгар празднования нашей свадьбы?
– Мне очень жаль, – произнесла его жена безжизненным тоном.
При этом она всплеснула руками, и ее грудь качнулась под топом, что, разумеется, не укрылось от его взгляда. Он подозревала, что она сделала это нарочно, чтобы сбить его с толку.
И он клюнул на этот жест, чего она и добивалась. Он, человек, который никогда не терял над собой контроль из-за женщины.
Люк приблизился к ней на шаг.
– Тебе жаль? – повторил он мягким тоном. – Это все, что ты можешь мне сказать?
– Я… я должна была уехать. – В ее голосе слышалась мольба. – Я так не могу. Неужели ты не видишь?
Он не видел. Он чувствовал. Сейчас, находясь рядом с ней, он испытывал одновременно ярость, горечь и сексуальное желание.
– Почему ты ничего мне не сказала? – спросил Люк, подойдя к камину и небрежно прислонившись к полке. Впрочем, эта непринужденность была показной. – Я вижу свою жену. На нашей свадьбе присутствовали сливки европейского общества. Скажи, чего я, по-твоему, не вижу.
– Ты мне чужой! – Ее голос дрожал от разочарования. Румянец, проступивший на ее лице, сделал черты еще выразительнее. – Мы впервые встретились у алтаря!
– И что? – Он выпрямился. – В этом и заключается твое возражение? Из-за этого ты убежала от меня на другой конец земного шара?
– Ты спятил? – Габриель издала резкий смешок. – Мы живем не в Средневековье. Обычно люди знакомятся друг с другом до свадьбы.
– Но мы с тобой не обычные люди, – возразил Люк, обходя диван. Разве они уже это не обсуждали? Неужели она и вправду так наивна? После того, что она сделала, он очень в этом сомневался. Когда он приблизился к ней, на ее лице промелькнула паника, но она не сдвинулась с места. – Ты кронпринцесса Миравакии.
Габриель выставила перед собой ладони, словно пытаясь защититься.
– Это моя главная вина, – отчаянно произнесла она.
– Здесь я с тобой согласен, – отрезал Люк.
– Мне следовало возразить раньше. Все дни после свадьбы я спрашивала себя, как я могла допустить, чтобы дело так далеко зашло. Меня оправдывает только то, что я не привыкла идти против отцовской воли.
– Да, – с горечью сказал Люк. – Скромная послушная принцесса Габриель, о которой я так много слышал. Все испугались, что тебя похитили. Никто и предположить не мог, что ты можешь исчезнуть посреди свадебного приема и нарочно меня унизить.
Габриель вздрогнула:
– Мне так жаль. – Она встретилась с ним взглядом. – Ты должен мне верить! Я не знала, что мне делать.
– Ты моя жена, Габриель, – произнес он с горечью. – Может, для тебя это ничего не значит, но для меня это важно.
Она еще больше покраснела.
– Я не могу тебе сказать…
– И позволь мне сразу кое-что прояснить…
Люк подошел к ней вплотную и положил руки ей на плечи. Ее кожа была похожа на атлас. Ему хотелось сорвать с нее одежду и изучить каждый дюйм ее тела. Наказать ее. Ему следовало сделать это с самого начала. Овладеть Габриель прямо в гардеробной. Ему не следовало строить из себя галантного джентльмена. Эта роль ему не подходила.
– Пожалуйста… – начала она.
– Я не верю в нежизнеспособные браки по расчету, – произнес он тоном, не терпящим возражений. – С нами подобного не произойдет.
– Что? Что ты имеешь в виду? – Она часто заморгала. – Должно быть…
– Я имею в виду то, что сказал. – Он привлек ее к себе, и, когда ее набухшая грудь прижалась к его груди, с ее губ сорвался еле слышный стон. – Ты произнесла брачные клятвы. Я ожидал, что ты будешь с уважением к ним относиться не только на словах, но и на деле. Я ясно выразился?
– Но… но… – Габриель тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. Но Люк был слишком близко, и у нее ничего не вышло. – Ты не можешь говорить серьезно! Мы даже не знаем друг друга!
– Думаю, за прошедшую неделю я достаточно хорошо тебя узнал. – Мягкость его голоса не соответствовала сверкающему взгляду. – Пока разыскивал тебя по всему миру. Ты меня обманула и унизила. Что еще мне нужно знать?
– Нет!
Габриель дрожала, ее глаза расширились – то ли от страха, то ли от разочарования, но он больше ей не верил.
– Я не…
– Скажи мне, Габриель, когда ты решила меня обмануть? Или ты все это спланировала с самого начала? – Его голос был резким, черты лица казались высеченными из камня.
– Разумеется, нет! – воскликнула она. – Почему ты не можешь это понять? Я совершила ошибку.
– Да, – процедил он сквозь зубы, – и притом очень серьезную.
В темных глубинах его глаз промелькнуло что-то неистовое и опасное.
Габриель знала, что он собирался сделать, и решила громко закричать, чтобы напугать его. Но она не смогла произнести ни слова и, когда в следующую секунду его безжалостный рот впился в ее губы, поняла, что пропала. Он сильной рукой схватил ее за подбородок и слегка откинул назад ее голову.
Люк не ласкал ее, не соблазнял. Он брал то, что ему принадлежало.
И внутри Габриель начали вспыхивать один за другим фейерверки желания. Казалось, их тела разговаривали на каком-то первобытном языке, не подвластном разуму. Ее бросало то в жар, то в холод. Его язык ворвался в глубь ее рта и столкнулся с ее языком. Когда ее ладони скользнули вверх по его торсу и задержались на груди, он довольно застонал и притянул ее бедра к своим.
Она чувствовала его всем телом и упивалась этим ощущением, несмотря на свой страх перед ним.
– Отвечай на мои поцелуи, черт побери, – прорычал он, слегка отстранившись.
Ошеломленная, Габриель уставилась на него. Тогда он снова накрыл ее губы своими. Ее затвердевшие соски ныли под одеждой, внизу живота разлилась пульсирующая боль.
Затем она почувствовала прохладу и поняла, что Люк прижал ее спиной к стеклянной двери. Его пальцы зарылись в ее густые шелковистые волосы, и он снова оторвался от ее губ. Его лицо было непроницаемым, темно-серые глаза сверлили ее взглядом. Казалось, он видел, что делали с ней его поцелуи. Видел, как все внутри нее трепещет, умоляя его овладеть ею.
Габриель открыла рот, она хотела поговорить с ним. Возможно, умолять его о том, чтобы он ею овладел или пожалел и отпустил.
Звонок в дверь разрядил напряженную обстановку. Люк бросил на Габриель взгляд, полный гнева.
– Ты кого-то ждешь? Ты сбежала в Калифорнию, чтобы встретиться со своим любовником?
– О боже… – У Габриель закружилась голова. – Это экономка, – произнесла она тихим хриплым голосом. – Она ездила за продуктами.
Серые глаза Люка метали молнии.
– Больше не будет никакой лжи, Габриель. Никакого предательства. Ты меня поняла?
– Да, – пробормотала она, хотя понятия не имела, о чем говорит ее муж. Но он внушал ей страх. Разве она могла ответить по-другому?
«Ты слабая, – сказала она себе. – А этот мужчина – главная из твоих слабостей». Губы Люка дернулись.
– Почему-то я тебе не верю, – произнес он обманчиво мягким тоном. – Жди меня здесь.
Глава 6
Габриель была благодарна небесам за небольшую передышку. Сидя на кожаном диване в гостиной, она слышала доносящийся из кухни низкий голос Люка и веселый смех Умы.
С уходом ее мужа стены комнаты словно раздвинулись. Колени Габриель все еще дрожали, губы хранили вкус его губ, тело по-прежнему горело.
Как она могла так реагировать на его поцелуи? Желать его после всего, что он ей наговорил?
Габриель опустила голову и окинула взглядом свою фигуру, словно видя себя впервые. Она никогда прежде не думала о своем теле. Разумеется, ее считали красивой, да и отец настаивал на том, чтобы она относилась к уходу за собой так же серьезно, как к другим своим обязанностям. Разумеется, как хозяйка в отцовском замке и глава благотворительной организации, она старалась хорошо выглядеть, но ее красота была сдержанной, неброской.
Сегодня вечером она чувствовала себя яркой, соблазнительной, страстной. Как Люку удалось с ней такое сотворить всего за несколько минут? Как он смог подчинить себе ее тело, не спросив у нее разрешения?
Впрочем, в глубине души она знала – Люк Гарнье никогда не спрашивает разрешения. Просто берет то, что ему нужно, воспринимая это как должное.
Габриель глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Подняв глаза, она поймала на себе взгляд Люка, стоявшего в дверях, и ее словно током ударило. Впрочем, она почувствовала его присутствие еще до того, как увидела.