Они стояли молча, не целуясь, но льнули друг к другу, словно искали спасения.
– Я ждал тебя, – в отчаянии проговорил Данте.
– Ты знал, что я приеду?
– Я увидел тебя на улице. Услышал, как подъехал лифт и твои шаги… Но ты не позвонила, и я испугался, что это очередная галлюцинация. У меня их было достаточно.
Он затащил ее в квартиру и снова заключил в объятия.
– Слава богу, что ты здесь!
Эти слова вознесли Ферн на небеса. Однако продолжение снова заставило ее камнем упасть вниз.
– Я так мечтал увидеть тебя еще разок. Мы плохо расстались, и это моя вина. Теперь, по крайней мере, мы можем примириться.
Итак, Данте не изменился. Он больше не отрицает своей любви, но по-прежнему решительно настроен держать Ферн на расстоянии.
– Все не так просто, – сказала она, отступая назад и глядя на него любящими глазами. – Кое-что случилось. Я приехала рассказать тебе об этом, но потом уеду, если ты захочешь.
Его рот скривился.
– Разлука мне не слишком помогает.
– Да, мне тоже. Но, выслушав мою новость, ты, возможно, так разозлишься, что прогонишь меня.
– Это невозможно.
– Когда-то было возможно.
– В основном я злился на себя. Мне следовало с самого начала держаться от тебя подальше.
– Теперь уже слишком поздно. Время, которое мы провели вместе, оставило мне не только воспоминания. Я жду ребенка, Данте.
Радость мелькнула на его лице, но тут же исчезла.
– Ты уверена? – выдохнул он.
– Сомнений нет. Я сделала тест и приехала в Неаполь, потому что ты имеешь право знать. Но это все.
– Постой, постой! – воскликнул Данте. – Мне нужно время, чтобы переварить это. Ребенок! О господи!
– Я не смела надеяться, что ты обрадуешься, – печально проговорила Ферн. – Полагаю, это невозможно.
– Обрадуюсь? Принести в мир ребенка, который всю жизнь будет гадать, что происходит внутри его? Я думал, что ты предохранялась… Я же поклялся, что никогда не стану отцом.
– Нельзя повернуть время вспять, – тихо сказала Ферн.
– Есть один способ.
– Нет, – отрезала она. – Если ты хоть на секунду предположил, что я могу убить твоего ребенка, то ты совсем меня не знаешь.
Данте всегда утверждал, что владеет собой, танцуя с судьбой на краю пропасти, но сейчас он явно растерялся. Ферн обняла его.
– Судьба держала тебя в подвешенном состоянии довольно долго, – сказала она, – и, возможно, сейчас посмеивается в кулак, думая, что нашла способ победить тебя. Но мы не позволим ей выиграть.
– Разве судьба не всегда выигрывает?
– Это зависит от того, кто сражается рядом с тобой. – Ферн взяла его руку и приложила к своему животу. – Ты больше не один. Теперь мы, двое, поддерживаем тебя.
Данте уставился на нее:
– Двое?
– Два человека на твоей стороне. – Ферн слегка улыбнулась, увидев ошеломленное выражение его лица. – Там ведь кто-то есть. Я не знаю, мальчик это или девочка, но он твой и готов защищать тебя, как и я.
Данте не перебивал ее.
– Это будет нелегко, – продолжала она с мягкой настойчивостью. – Он может унаследовать твою болезнь, поэтому мы все выясним заранее. Вы, вероятно, образуете особое общество, которое исключит из своих рядов меня, но я не буду возражать, потому что вы будете вместе, а это все, что тебе на самом деле нужно.
– Нет, – нежно возразил Данте, – никогда мы тебя не исключим, потому что не справимся без тебя. Но, любовь моя, ты не представляешь, на что обрекаешь себя.
– Представляю: жизнь в постоянной тревоге. Но альтернатива – жизнь без тебя, а это невозможно. Я выбираю первое. Я выбираю тебя как мужа и как отца нашего ребенка.
Он привлек ее к себе, о чем она мечтала все эти долгие, одинокие недели. Они не целовались, а просто стояли тихо и молча, заново узнавая друг друга, испытывая счастье от возвращения домой. Наконец Данте повел ее в спальню и потянул на кровать.
– Не бойся, – быстро проговорил он. – Я не буду заниматься с тобой любовью.
– Дорогой, все в порядке, – дрожащим голосом заверила его Ферн. – У меня еще маленький срок. Это вполне безопасно.
– «Безопасно», – прошептал Данте. – Что означает «безопасно»? Мы не имеем права рисковать. – Он усмехнулся. – Я никогда не беспокоился о здоровье кого-то еще. Полагаю, мне придется над этим работать.
Ферн поцеловала его со страстной нежностью.
– Ты уже почти готов, – пробормотала она.
– Готов к чему?
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, – тихо проговорила она, хотя сердце ее сильно билось. – Давай выясним правду о твоем состоянии.
– А если подтвердится худшее?
– Значит, мы мужественно вынесем это. Не только ради нас, но и ради нашего ребенка. Это твой ребенок, с той же наследственностью, и я хочу знать, с чем буду иметь дело. Не зная правды, я изведусь от беспокойства, а это нехорошо для малыша.
– Будь же терпелива, – взмолился Данте, – не проси меня сделать это немедленно.
Ферн понимала его колебания. Она просила его отбросить правила, по которым он жил всегда, а это трудно. Все главные решения Данте принимал в одиночку. Теперь он не один, однако ему требуется время, чтобы осознать это.
– Не спеши, – согласилась она.
Они уснули, не занимаясь любовью, а когда Ферн проснулась на рассвете, то не удивилась, обнаружив его у окна.
– Он все еще ждет, – сказал Данте, показав на безмолвный вулкан. – Полагаю, он все-таки подал сигнал, к которому я не был готов. И, как я и боялся, у меня нет ответа. Ну почему ты не убежишь, не вышвырнешь меня из своей жизни?
– Потому что без тебя мне скучно, – весело ответила она. – И когда наш ребенок спросит, где папа, что я ей скажу?
– Скажешь, что выбросила меня вместе с остальным мусором. Кстати, почему ты говоришь «ей»? С каких пор ребенок стал девочкой?
– Я решила, что это будет девочка. Мы умеем быть более практичными.
Он насмешливо вскинул бровь:
– Еще одна женщина, пилящая меня?
– Именно то, что тебе нужно. Нас с Хоуп недостаточно. Это задача для троих. – Ферн увидела кое-что на столе и протянула руку. – Это одна из моих фотографий, которые ты тогда сделал.
– Мы ездили в консульство за твоим новым паспортом, – напомнил он.
– Но откуда они у тебя?
– А я совершил набег на твой компьютер. Эта была лучшей, поэтому я ее напечатал. – Он помолчал. – Я никогда не любил тебя так, как тогда. В тот вечер я был близок к тому, чтобы все тебе рассказать. Позже, рассматривая этот снимок, я все-таки решился открыть правду, потому что безоговорочно доверял тебе.
– А потом ты нашел файл и вообразил, что я предала тебя.
– Ты не предавала. Ты заставила меня задуматься, а я не хотел задумываться. Только после твоего отъезда я осознал, что натворил. Эта фотография служила напоминанием о том, что я потерял.
– Но почему же ты не позвонил мне и не попросил вернуться?
– Я был уверен, что тебе будет лучше без меня.
– Какая ерунда! Ты нужен мне больше всего на свете.
– Если бы только это… – с тоской проговорил Данте.
– Любовь моя, то, о чем я прошу, тяжело, но сделай это для меня. Для нас.
Данте опустился перед ней на колени и осторожно прикоснулся к ее животу. Ферн гладила его по голове. Оба молчали. Слова не требовались. Он дал ответ.
Хоуп была на седьмом небе от счастья, когда они приехали на виллу. Она встретила Ферн с распростертыми объятиями.
– Добро пожаловать в семью, – провозгласила она. – О да, теперь ты Ринуччи. У тебя будет ребенок Ринуччи, и это делает тебя одной из нас. С нетерпением жду еще одного внука.
– Но Данте не ваш сын, – удивилась Ферн.
– Ой, сын, племянник – какая разница? Он Ринуччи, а теперь и ты тоже.
На следующий день Ферн занялась здоровьем Данте. В местной больнице не теряли времени даром. Данте немедленно сделали несколько обследований, в том числе томографию мозга.
В ожидании результатов минуты тянулись невыносимо медленно.
– У вас совсем недавно был легкий разрыв, – наконец сообщил врач. – Вам повезло. Вы его пережили. Возможно, вам и дальше будет везти. Или через несколько недель вы умрете.
Данте не ответил. Он сидел неподвижно, словно уже умер.
– А операция поможет? – со страхом спросила Ферн.
– Если бы все было так просто, – вздохнул врач. – Операция очень сложная, и высок риск летального исхода. Но если пациент до этого впадет в кому, то риск еще выше. – Он обратился к Данте: – Самое лучшее – сделать операцию сейчас, пока не стало хуже.
Данте сидел, обхватив голову руками.
– Вы можете гарантировать, что я останусь умственно полноценным? – выдавил он.
Доктор печально покачал головой:
– Осложнения исключать нельзя. Хотел бы я дать вам гарантию, но не могу.
Он вышел, оставив их вдвоем. Они молча обнимали друг друга.
С операцией или без нее вероятность смерти велика. Кроме того, сохраняется опасность потери рассудка.
Ферн знала, что их любовь стоит такого риска, но достаточно ли этого для Данте? Что он выберет? Теперь он действительно танцует на краю пропасти, но не с судьбой, а с ней, Ферн, веря, что она не позволит ему упасть вниз. Но принять решение должен он сам.
Она не станет винить его, если он уйдет.
– Что мне делать? – пробормотал Данте. – Как-то я сказал, что не боюсь умереть, и это было правдой. Но теперь у меня есть ты… и она.
Ферн ждала, что он скажет дальше.
– Я привык к своей болезни как к способу убегать от ответственности, – признался Данте. – В то время я считал, что поступаю разумно. Теперь это выглядит трусостью. Вся моя жизнь была притворством, потому что я отказывался посмотреть в лицо реальности. – Он взглянул на нее и в отчаянии прошептал: – Не могла бы ты одолжить мне немного своей смелости? Какая-то частичка моей души все еще велит мне уйти, и будь что будет.
– Нет! – горячо запротестовала она. – Ты нужен мне. Ты должен использовать любую возможность остаться в живых.
– Даже если я стану таким, как Лео? Это пугает меня больше, чем смерть.
Ферн немного отстранилась:
– Послушай, ты просишь поделиться с тобой храбростью, но разве ты не понимаешь, что я беру ее у тебя?
– Я? Шут гороховый, игрок с судьбой?
– Не говори так. Ты делаешь меня сильной и целостной, так что теперь мне необходимо держаться за твою руку. Это ты защищаешь меня, а не я тебя.
Данте напряженно вглядывался в ее лицо. Наконец он, казалось, нашел, что ему было нужно, ибо привлек Ферн ближе, положив голову ей на плечо.
– Я сделаю, как ты хочешь, – сказал он. – Только обещай, что будешь рядом.
Глава 12
Врач особо подчеркнул, что время терять нельзя, и на следующий день Данте предстояло лечь в больницу.
Они провели вечер на вилле, где собралась вся семья, чтобы пожелать Данте удачи. Он немного воспрянул духом, даже шутил, что почитает Ферн как оракула.
– Я не узнаю Данте, – сказала она. – Это так не похоже на него – все время соглашаться со мной.
– Он превращается в супруга Ринуччи, – объяснил Тони. – Какими бы сильными ни представали мы перед посторонними людьми, дома мы подчиняемся приказам женщин.
Никто не понял, которая из жен пробормотала: «Хотелось бы верить», но остальные согласно закивали, а мужья заулыбались.
– Данте еще не муж, – заметила Хоуп. – Возможно, ему пора им стать.
– Вы должны спросить у Ферн, – тут же отозвался Данте. Он улыбнулся любимой с оттенком прежнего, лукавого юмора. – Я сделаю, как мне велят.
– Тогда ты будешь идеальным супругом Ринуччи, – произнесла Ферн с дрожью в голосе.
– Но когда же свадьба? – поинтересовалась Хоуп.
– Как только я выйду из больницы, – ответил он.
– Нет, – возразила Хоуп. – Не стоит откладывать. Сделайте это немедленно.
Все понимали, что она имеет в виду.
– Разве можно организовать свадьбу так быстро? – удивилась Ферн.
– Предоставьте это мне.
У Хоуп были обширные связи, и никто не удивился, когда после нескольких звонков она объявила, что срочная церемония будет устроена завтра, в середине дня, и сразу после этого Данте отправится в больницу.
Все происходило стремительно, и Ферн забеспокоилась, не сочтет ли Данте, что его слишком торопят с браком. Ее опасения усилились, поскольку по дороге домой он был молчалив.
– Данте?
– Ничего не говори, пока не выслушаешь меня. Жди здесь.
Он прошел в спальню и вернулся через минуту с двумя маленькими коробочками. В одной Ферн увидела два обручальных кольца, большое и маленькое. В другой было кольцо с бриллиантами и сапфирами.
– Все они принадлежали моим родителям, – сказал Данте, доставая кольцо с драгоценными камнями. – Никогда не думал, что отдам их какой-то женщине. Но, с другой стороны, ты не какая-то женщина. Ты та, которую я ждал всю свою жизнь.
Он надел кольцо ей на палец, наклонил голову и поцеловал руку. Ферн не могла говорить. Она плакала.
– А это, – взял Данте другую коробочку, – кольца, которыми они обменялись в день свадьбы. Они очень любили друг друга. Отец творил всякие безумства, а мама старалась не отставать от него. Я, бывало, винил ее за это. Меня возмущало, что она идет на риск, не думая обо мне. Но теперь я на многое стал смотреть по-другому.
Его голос дрожал, от Ферн не укрылось, что щеки у него мокрые. Она крепко обняла любимого, всей душой радуясь, что в ее объятиях он может поплакать.
В ту ночь они занимались любовью как в первый раз. Данте прикасался к ней мягко, словно боялся навредить. Она отвечала со страстной нежностью, и они постоянно помнили: возможно, больше никогда, возможно, это все, что у них осталось в жизни. Закончив предаваться любви, они лежали, обнимая друг друга.
На следующее утро заехал адвокат с документами, которые должен был подписать не только Данте, но и Ферн.
– Они на итальянском. Я не понимаю ни слова, – запротестовала молодая женщина.
– Просто подпиши, – попросил Данте. – Это доверенность на управление моим бизнесом.
Ферн была несколько озадачена. Как его жена, она, в случае чего, получила бы право на ведение дел автоматически. Но может быть, в Италии другие законы? Она подписала бумаги.
Ферн приготовила для церемонии шелковое, персикового цвета платье, которое очень нравилось Данте. В строгом темном костюме он был невероятно хорош. Стоя бок о бок, они составляли красивую пару.
Оба старались не смотреть на саквояж, который Данте возьмет с собой в больницу.
– Кажется, такси приехало, – сказал он, выглядывая в окно.
– Пойдем.
– Один момент. – Он задержал Ферн.
– Что такое?
– Я хочу жениться на тебе больше всего на свете, – тихо проговорил Данте. – Но не желаю быть обузой. Дай слово поместить меня в дом инвалидов, если я стану таким, как дядя Лео.
– Как я могу это сделать? – ужаснулась Ферн. – Это предательство.
– Если ты не дашь мне слово, свадьбы не будет.
– Данте…
– Я не шучу.
– А твой ребенок?
– Мы только что подписали бумаги, которые передают тебе полный контроль над моим бизнесом, и не важно, будем мы женаты или нет. Это обеспечит тебя и ребенка.
– Я говорю не о деньгах! – воскликнула она.
– Конечно нет, но ты должна знать, что вы оба ни в чем не будете нуждаться, даже если свадьба не состоится. Так ты даешь слово, – повторил Данте, – что, если я стану инвалидом… – Он содрогнулся. – Поклянись, иначе я не женюсь на тебе.
– Что? – Ферн в ужасе уставилась на него.
– Я все немедленно отменю, если ты не дашь мне слово. Я не смогу пройти через это, если не буду уверен. Ты никогда не понимала, что этот страх значит для меня, да?
– Я знаю, что он значит для тебя больше, чем я! – вскипела она.
– Ничто не значит для меня больше, чем ты, – смягчился Данте. – Любовь моя, ты сделала для меня так много. Умоляю, сделай еще одно.
– Хорошо, – с грустью проговорила она. – Я обещаю.
– Поклянись всем, что тебе дорого и свято, жизнью нашего ребенка, своей любовью ко мне – поклянись.
– Клянусь. Если дойдет до того, что… – Ферн осеклась и подавила дрожь. – Я сделаю, как ты хочешь.