– Да, – кивнула она, с интересом вглядываясь в него.
– А я Веня Есаулов, Илья тебе не говорил? – сказал он. – Пойдем, я тебя через другой вход проведу. А то вчера в «Московском комсомольце» написали про этот перформанс – видишь, что творится? Куды первомайской демонстрации!
Как только парень назвал себя, Аля поняла, почему он кажется ей таким знакомым. Ну конечно, она же видела его картину, и его на картине! Она не замедлила сообщить об этом Вене.
– Надо же! – удивился он. – А мне казалось, моя манера далека от реализма.
– Вообще-то да, – согласилась Аля. – Но это же не внешнее сходство, а более глубокое.
– Хорошо, если так, – улыбнулся ее спутник. – Утешает!
Внешность у человека, который вел Алю куда-то в обход толпы, была явно незаурядная. Он был невысок ростом и, при пропорциональном сложении, казался скорее худым, чем стройным. Черные волосы, прямые и длинные, были стянуты на затылке, как у индейца. Блеск угольно-черных глаз показался Але немного лихорадочным.
Впрочем, все в его нервном, трепетном облике почему-то сразу располагало к нему. Веня Есаулов обладал тем редким обаянием, которое не зависит ни от красоты, ни даже от состояния духа. Просто есть оно у человека, и все.
Илью они разыскали в небольшой комнатенке, в которую попали после долгого путешествия по каким-то коридорам.
– Алечка! – обрадовался он и тут же заметил: – Что, не нашла платья?
– Почему – нашла. Где мне переодеться?
– Да хоть здесь. Венька отвернется, если стесняешься, – предложил Илья. – Сейчас начинаем, через пятнадцать минут. Пожарники звонили, уже выезжают.
– А зачем пожарники? – удивилась Аля, зашнуровывая невысокие красные ботинки на каблуках-рюмочках.
– Увидишь, – усмехнулся он. – Илья Пророк все-таки на огненной колеснице на небо вознесся, почему бы не пригласить пожарную машину? Ох ты! – восхищенно заметил он, когда Аля крутнулась перед ним на одном каблуке. – Роскошно! Головка – как цветок, платье – в самую точку, правда, Венька?
Тот тоже обернулся и взглянул на Алю.
– Вполне, – согласился он. – Только украсить надо чем-нибудь. Огню золота не хватает, Илюха! – подмигнул он.
– Ладно-ладно, не учи отца… – хмыкнул Илья. – У меня тоже голова на плечах, не чайник.
Его большая, со множеством карманов, твердая сумка из черного брезента лежала на стуле. Илья расстегнул какую-то «молнию» и достал довольно большую коробочку с надписью «Tiffany».
В коробочке лежало широкое колье, словно сплетенное из плоских золотых ремешков, и такие же «плетеные» серьги. Приподняв Алины волосы, Илья застегнул на ней колье.
– И сережки вдень, – сказал он. – Ну как?
– Грубовато, золота на килограмм больше, чем надо, но к нынешнему случаю – самое оно. Стильная девушка, – заключил Венька. – Одобрям-с!
Аля не могла разглядеть, как смотрится колье у нее на шее, но серьги были потрясающие, это она видела, держа их на ладони. И они удивительно шли к ее платью, Илья как будто к нему их и подбирал!
– Как же ты догадался? – удивленно спросила Аля. – Ты же платья не видел.
– Значит, у нас с тобой вкусы совпадают, – улыбнулся Илья. – Носи на здоровье!
– Что, это мне? – спросила она с такой непосредственностью, что Илья расхохотался.
– Нет, мне! – сказал он. – Ты поиграешься, потом я надену. Не задавай детских вопросов, Алечка. Теперь ты упакована на все сто, можно начинать.
– Погоди, Илюшка, ее подкрасить надо, – заметил Веня.
– Да, – присмотрелся Илья. – Алька, у тебя косметика какая-нибудь есть с собой? Хотя какая у тебя может быть косметика… Ладно, подождите, я сейчас возьму у девок что-нибудь.
– Не надо, я уже подкрасилась, – попыталась возразить Аля.
– Это ты так считаешь, – усмехнулся Веня. – Не спорь со старшими.
Илья вернулся через пять минут, держа в руках большую черную косметичку с золотым значком «Шанель».
– У Верки взял? – спросил Веня. – Сядь-ка, Сашенька, закрой глазки.
Аля удивилась: никто не называл ее Сашенькой, она даже не поняла, что Венька обращается к ней. Но глаза она послушно закрыла, предоставив ему делать с ее лицом все, что вздумается.
Впрочем, Венька справился в три минуты. Аля чувствовала только легкие, мгновенные прикосновения каких-то кисточек к своим векам, бровям, скулам.
– Можешь открывать, – скомандовал Веня. – Рот тоже приоткрой немного, сейчас губы сделаем.
Он несколько раз провел помадой по ее губам и сообщил:
– Готова. Теперь хоть для «Вог» фотографируйся.
Порывшись в косметичке, Венька достал оттуда пудреницу, открыл ее и поднес к Алиному лицу зеркальце.
– Поняла? – спросил он. – Вот так и будешь краситься при случае. Что хорошего, если при свете лицо будет как блин?
Аля удивленно рассматривала свое лицо. Зеркальце в пудренице было с увеличительным эффектом, и она во всех подробностях видела, как оно преобразилось. Тени, положенные на веки, были довольно яркие, но не выглядели вульгарно из-за перламутра, который Венька нанес верхним слоем. Так же изящно были подчеркнуты скулы, а губы приобрели пленительный, чувственный изгиб, хотя слой помады всего лишь повторил их природную форму.
Аля видела, что во мгновение ока ее облик приобрел то неуловимое очарование завершенности, которого она никогда не могла добиться сама. Да что там – добиться! Она даже не представляла, что это такое…
– Вот это да! – сказала она, подняв на Веньку восхищенные глаза.
– А ты думала, – не без гордости заметил Илья, молча наблюдавший за происходящим. – Я ему сколько говорю: если б хотел, мог бы первым визажистом быть на Москве! Да разве только визажистом…
– Да разве только на Москве! – тем же тоном подхватил Венька. – Ладно, хватит наставлять меня на путь истинный. Все равно без толку. Пошли лучше тусоваться, именинник. Там, кстати, столы накрыли уже? – поинтересовался он.
– Накрыли, накрыли. Только пока охраняют от таких, как ты, а то к началу одни пустые бутылки останутся, – проворчал Илья.
– Ну, мне-то Нюточка всегда сто грамм нальет, – хмыкнул Венька. – Пока, ребята, до встречи на баррикадах!
«Баррикады» перед входом в ресторан Але пришлось наблюдать из открытого окна второго этажа.
– Ты должна потом появиться, чтобы эффект был, – объяснил Илья. – А пока пусть народ оттягивается в полное свое удовольствие.
Перед входом уже стояла пожарная машина, окруженная плотной толпой любопытных. Восемь красавцев-пожарников демонстрировали всем желающим диковинную технику – например, гигантские ножницы, которыми можно было разрезать металлическую дверь квартиры или даже танковую броню.
Гремела музыка духового оркестра, надраенные каски музыкантов и огромные медные трубы сияли в лучах яркого солнца, а по улице гарцевал на коне перед восхищенной толпой атлетически сложенный молодой брандмейстер с такими огромными пшеничными усами, что близстоящие девушки просто визжали от восторга.
Але предстояло изображать огонь уже в помещении, поэтому она могла спокойно любоваться этим бесшабашно-веселым зрелищем.
В ресторан пустили не всех, а только приглашенных; их-то ей и предстояло встречать. Впрочем, не встречать, а отвлекать от роскошных столов уже после того, как была слегка утолена огненная жажда. В первые минуты разгоряченные тусовщики наверняка не заметили бы не то что духа огня, но даже настоящего пожара. Они набросились на всевозможные окрошки и закуски с таким энтузиазмом, что у столов образовалась давка.
– Тезки, что ж вы? – услышала Аля голос Ильи; он обращался к пожарным, скромно сгрудившимся в углу. – Налетайте, ребята, а то народ тут ушлый, вмиг все разметут!
Ильи-пожарные не заставили себя долго просить и охотно присоединились к тусовке, мгновенно отправляющей дорогие закуски в желудки, закаленные в горнилах презентаций.
Аля думала, что ее появление никого не заинтересует, но ошиблась. Едва она возникла в дверях под пафосный марш духового оркестра, жующая и выпивающая толпа дружно обернулась к ней.
– Хороша блондиночка! – услышала она сквозь звуки музыки. – Чья такая?
Сияя золотыми и алыми бликами, Аля поднялась на возвышение между столами – что-то вроде сцены или подиума – и замерла, глядя в зал.
Она вдруг почувствовала странную растерянность. Что она должна изображать перед этими людьми? Чего ждет от нее высокий парень в костюме цвета морской волны, держащий в руке вилку с куском балыка и глядящий на Алю так, как будто уже снял с нее огненное мини? Или девица с туманными глазами и каким-то помятым лицом? Или другая, юная и очаровательная, повисшая на руке своего пожилого, лысеющего спутника?
Глупость, никчемность своего появления в качестве духа огня стала для Али так очевидна, что она не могла заставить себя даже пошевелиться.
Как назло, марш закончился и оркестр сделал паузу перед следующей мелодией.
– Ну, дальше-то что? – прозвучал в тишине голос – кажется, тот же, что интересовался, чья блондиночка.
– Дальше яйца не пускают! – ответил другой.
Защелкали вспышки фотографов, зажужжали камеры.
– Девушка, ты на стол лучше влезь, прими эротическую позу! – раздалось из зала.
Аля поняла, что сейчас спрыгнет с подиума и выбежит вон. Ее растерянность на гитисовском экзамене ни в какое сравнение не могла идти с тем стыдом, который она испытывала сейчас!
Она поискала глазами Илью. Но он стоял вполоборота к ней довольно далеко от подиума и не смотрел в ее сторону, что-то говоря в микрофон телекорреспондента.
Стоя неподалеку от Ильи, Венька Есаулов наливал себе виски в большой бокал для шампанского. В ту секунду, когда Аля бросила на него отчаянный взгляд, Венька как раз поднес бокал ко рту и на лице его установилось радостное выражение.
Вдруг он заметил Алин взгляд и на мгновение помедлил с выпивкой. Потом отвел руку с бокалом в сторону и скорчил такую смешную рожу, что, несмотря на растерянность и отчаяние, Аля в голос расхохоталась. Венька подмигнул ей, залпом выпил виски, по-гусарски подняв локоть, и лихо отдал честь.
В ту же минуту оркестр грянул следующую мелодию. И сквозь смех, забыв свое расстройство, не обращая больше внимания на публику, Аля закружилась в стремительном, действительно огненном, вихре.
Аля закончила танцевать как раз к подаче горячего – огромных судаков на длинных блюдах. Впрочем, это волнующее событие отвлекло не всех. Едва она спустилась с подиума под восторженный свист и восхищенные возгласы, к ней устремились несколько фотографов и наперебой принялись просить стать вот так и голову повернуть вот этак.
– Все, все, фэшн не предусмотрен! – Илья взял ее под руку и одним властным жестом заставил фотографов притормозить. – Что отсняли, то ваше, а дальше – по отдельному контракту.
– Ну, Илюха, – разочарованно протянул один, – что за базар? Убудет от нее, что ли? Я ж ее не прошу голой задницей повернуться!
– Ты заткнись у меня, – сказал Илья – спокойно, но не предвещающим ничего хорошего тоном. – А то будешь сидеть, где тебе положено – в том самом месте…
Поворчав, фотографы отстали.
– Или ты хотела им попозировать? – спросил Илья.
– Все равно ты их уже разогнал, – пожала плечами Аля. – Да и зачем мне им позировать? Но они же все равно нащелкают потихоньку.
– Потихоньку – другое дело, это же по фотографиям будет видно, – возразил Илья. – А специальная съемка – обойдутся. Не по ним.
Общий гул тем временем сменился восторженными криками: оказывается, внесли на огромном противне полыхающую баранью ногу. Доблестные пожарники с усатым брандмейстером во главе принялись ее тушить, поливая из бутылки итальянским красным вином.
– Пойдем, Алечка, – предложил Илья, – там один мой знакомый сексуальный портрет имени рисует. Хочешь послушать?
– Мой сексуальный портрет? – улыбнулась Аля.
– Думаю, все-таки мой. Он сегодня именинникам в первую очередь вещает.
Прорицатель, окруженный десятком любопытствующих, оказался человеком профессорской внешности – с благообразной бородкой, лукавыми глазами за стеклами сильных очков и с выражением такой серьезности на лице, как будто каждое его слово непременно возымеет магическое действие. Скорее всего серьезность была показной, потому что при виде Ильи лицо его оживилось.
– Илюша, здравствуй, дружочек! – обрадовался «профессор». – Как дела, как папа?
– Спасибо, дядя Женя, – кивнул Илья. – Все в порядке.
– Ну и слава богу. А я уж смотрю, где же это мой именинничек, неужели, думаю, не принимает участия в таком грандиозном мероприятии?
– Что же грандиозного? – усмехнулся Илья. – Обыкновенная тусовка. Вот на день взятия Бастилии баррикады штурмовали возле арт-кафе «Ностальжи» – куда больше впечатляло.
– А по мне так и сегодня неплохо, – удовлетворенно улыбнулся дядя Женя. – Смотри, и девушкам нравится, так и повисли на пожарниках. Твоя девушка, правда, ни на кого и внимания не обращает, – мимоходом заметил он, бросая быстрый взгляд на Алю.
– Ну так вы ей про меня все и расскажите, – предложил Илья. – Чтобы она не заблуждалась на мой счет.
– О тебе или об имени? – уточнил прорицатель.
– Об имени, об имени, – усмехнулся Илья. – Не надо ее уж слишком пугать – видите, какая она у меня юная!..
– Что ж, – обернувшись к Але, начал тот, – спутник ваш по имени Илья способен по достоинству оценить женщину, с которой близок – если есть что оценивать, конечно; впрочем, обыкновенные женщины и не привлекают его внимания. И скабрезных высказываний по адресу своей подруги он не допустит, даже в очень тесном кругу. Любовных приключений у него предостаточно, но к женщине он должен испытывать нечто большее, чем половое влечение, только тогда она для него действительно привлекательна.
Вообще-то Аля скептически была настроена к рисованию сексуальных портретов. Но то ли атмосфера всеобщей раскованности ее захватила, то ли по-особенному заряжал этот пьющий и веселящийся зал… Она слушала прорицателя с веселым и немного настороженным вниманием – как будто он мог рассказать ей что-то такое, чего она не понимала сама.
Илья улыбался в усы, незаметно поглядывая на нее.
– Да, так вот, – продолжал дядя Женя, все больше вдохновляясь, – эротическая программа у него богатая и техника виртуозная, к тому же он очень эмоционален в интимной жизни – что трудно предположить, наблюдая его поведение на людях. На людях он может быть даже резок со своей подругой, но обязательно компенсирует свою резкость особенной нежностью наедине. Ну, а уж его щедрость, широта души известна не только друзьям, но и женщинам.
– Спасибо, дядя Женя, спасибо, хватит! – Илья шутливо поднял руки. – Алечка будет думать, что судьба занесла ее в постель к ангелу!
– Почему же? – широко улыбнулся прорицатель. – Непостоянства у ангела хватает, не многим женщинам удается надолго привлечь его интерес. И время своих интимных связей он не планирует, что тоже создает некоторые неудобства для тех, кто привык к размеренному ритму сексуальных контактов…
– Брось, Илюша, голову дурить Сашеньке, а то уведу. – Венька подошел незаметно и обнял Алю сзади за плечи. – Я-то половой аритмией не страдаю, ты ж знаешь: всегда готов!
Венька успел изрядно набраться: он пошатывался и не столько обнимал Алю, сколько держался за ее плечи. Говорил он как-то замедленно, хотя невеселый блеск его глаз теперь казался совершенно лихорадочным.
Илья бросил на него короткий взгляд.
– Бен, по-моему, тебе хватит, – негромко сказал он. – Хрена ли ты тогда зашаманился?
– Тоже вспомнил! – криво усмехнулся Венька. – Когда это было, я уже два месяца как расшаманился. Оно, может, на мою творческую потенцию влияло, а также и не творческую!
– Как знаешь, – пожал плечами Илья. – Ну, Алечка, не напугал тебя мой сексуальный силуэт? – спросил он.
– Да не очень, – улыбнулась Аля, пытаясь высвободиться из Венькиных объятий, однако опасаясь, что он при этом упадет. – Чего там пугаться – после огненных-то плясок!
– А, это ты умница, – вспомнил Илья. – Совсем забыл тебя похвалить, увлекся эротическими фантазиями. Правда, Венька? – спросил он. – Умница Алечка, не растерялась!