– Переживать в такой день – это нормально, – ласково улыбнувшись жениху, сказал он. – Кольца готовы?
Джейсон кивнул.
Священник подал знак органисту, и под сводами светлой, украшенной белоснежными цветами церкви зазвучала музыка. С первыми ее тактами двери распахнулись и в церковь вошла Бетси под руку с Уиллом. Следом, сияя улыбками, шли Кэтрин и Луиза. Эмми уже успела незаметно пробраться в церковь и утирала теперь слезы на первой скамье.
Гости затаили дыхание и с восторгом смотрели на хрупкую фигурку в белоснежном платье. Черт лица Бетси невозможно было разобрать под густой фатой, но во всем ее облике была такая чистота, радость и свежесть, что невольно на глазах появлялись слезы.
Фрэнк с любовью смотрел на девушку, которая всего через десять минут станет его женой.
Какая же она хрупкая! – думал он. Ей нужна моя защита, ей нужен я.
Эти мысли придавали Фрэнку сил. Он не может быть слабым рядом с Бетси.
Уилл подвел невесту к жениху и отправился на скамью. Бетси стала по правую руку от Фрэнка. Ему показалось, будто он заметил ее улыбку, а может быть, даже подмигивание. Но Бетси уже повернулась к священнику. Он начал церемонию.
Привычные слова, бессчетное число раз повторенные над тысячами пар, поднимались к потолку церкви и растворялись в прозрачном воздухе. Речь священника текла плавно, голос был звучным и красивым. Солнечный луч выхватывал из приятного полумрака фигуры Фрэнка и Бетси. И все в зале поняли, что значит «браки заключаются на небесах».
– …А если кто-то знает причину, почему эти мужчина и женщина не могут вступить в брак, пусть говорит сейчас или молчит навек! – Священник замолчал и прислушался.
Он всегда почему-то очень переживал в этот момент. Но ни разу за шестьдесят лет его служения никто не вошел в церковь и не сказал: «Я знаю».
Гости почтительно молчали. Священник выдержал положенную паузу и уже открыл рот, чтобы продолжать, как вдруг сбылись худшие его страхи. Двери распахнулись, и уверенный женский голос сказал:
– Я знаю.
11
– Я знаю, – уже тише, понимая, что все внимание приковано к ней, повторила женщина.
Она сделала несколько шагов, и Бетси смогла рассмотреть ее. Высокая, ухоженная блондинка в очень дорогом костюме, она была красива, но что-то в ее лице или в глазах отталкивало. От всей изящной фигуры незваной гостьи веяло холодом презрения. Она явно считала всех собравшихся в церкви недостойными даже взгляда.
– Фрэнк, что же ты? Не узнаешь меня? – спросила она.
Фрэнк выглядел растерянным. Он морщился, словно от боли.
– Я… я пытаюсь, – прошептал он.
Женщина была ему знакома. Иногда такое чувство бывает, когда видишь человека, с которым случайно разговорился в автобусе, потом встречаешь его на улице и не можешь вспомнить ни имени, ни обстоятельств знакомства.
– Как же ты можешь?! Я ведь была с тобой долгих пять лет! – Женщина покачала головой, вытащила из сумочки платочек и театрально промокнула совершенно сухие глаза. – Тогда позволь мне представиться. Я Эстель Рид, твоя жена.
Бетси покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась за руку Фрэнка.
– Этого не может быть, – пробормотала она.
– Очень даже может быть, девочка. – Эстель бросила на нее презрительный взгляд. – Дурацкое платье, я бы такое не надела.
– Не смейте оскорблять мою невесту! – возмутился Фрэнк.
– Она не может быть твоей невестой, потому что я – твоя жена. Ты – Фрэнк Диллан Рид, владелец «Рид индастриалз».
Собравшиеся зашумели. Бетси чуть отшатнулась от Фрэнка.
– Что в этом такого? – спросил он, недоумевая.
– Ты, приятель, один из самых богатых людей Англии. – Джейсон хлопнул его по плечу, но тут же помрачнел. – Что же теперь делать?
– Миссис Рид, у вас есть какие-то доказательства? – спросил священник.
– Конечно. Вот все документы и фотографии.
– Позвольте мне. – Он осторожно взял пакет с документами и бегло просмотрел их. Лицо священника вытянулось. Он повернулся к Эстель и сказал: – Я рад, что вы оказались здесь вовремя. Только что чуть не совершилось непоправимое. – Он прикрыл глаза и старческой рукой в пигментных пятнах перекрестился.
Мне пора на покой, подумал священник. Впервые за много лет он почувствовал усталость.
Эстель подошла ближе и стала напротив Фрэнка. Она заглянула ему в глаза, словно искала в них что-то. Но видела лишь холодное равнодушие. Впрочем, к этому Эстель привыкла за пять лет их семейной жизни. Нужно было играть свою роль до конца.
– Фрэнк, я так долго искала тебя, – прошептала она и попыталась обнять мужа.
Инстинктивно Фрэнк отстранился.
– Ты… ты больше не любишь меня? – дрожащим голосом спросила Эстель.
– Я почти ничего не помню, – признался он. – Я даже не помню, как звали мою мать.
– Ее звали Флоранс Рид, а твой отец – Диллан Рид. Второе имя тебе дали в его честь. – Эстель положила руку на плечо Фрэнка и заглянула ему в глаза. – Я знаю о тебе все. Я помогу тебе вернуться в прежнюю жизнь, помогу вспомнить. Мне было очень, очень плохо без тебя! Тебя уже хотели признать умершим, даже вскрыли завещание, но я не верила. Я им говорила, что ты никогда не бросишь меня. А потом я увидела в журнале статью о тебе и сразу же поехала сюда, чтобы забрать тебя домой. Ты пойдешь со мной?
Фрэнк беспомощно посмотрел на Бетси. Если бы она сказала: «Не уходи», если бы дала хоть какой-то знак, он бы пожертвовал своим прошлым ради их будущего. Но Бетси молчала. Она даже не шевелилась, больше напоминая мраморную статую, чем женщину, живущую страстью и любовью.
– Фрэнк, ты нам всем нужен. Без тебя дело разваливается. Стенли делает все, что в его силах, но этого мало. Нужен ты. Пусть ты многое забыл, даже нашу любовь, я готова это пережить, но ты должен помнить, что такое долг.
Эстель смотрела на него глазами, полными слез. Это была не поза, она действительно была готова расплакаться.
– Она твоя жена, ты должен пойти с ней, – чуть слышно сказала Бетси.
Ее голос был холоден, в нем не было и капли жизни. Фрэнку вдруг стало страшно.
– Бетси, я же… – Фрэнк хотел сказать о своих чувствах, уверить ее, что для него теперь нет никого дороже и ближе.
– Понимаешь, ты должен! – прервала она. – Уходи, Фрэнк. Прошу тебя. Чем дольше это затянется, тем мне будет больнее.
Фрэнк вдруг почувствовал на щеках что-то теплое. Он провел по щеке рукой и увидел прозрачные капельки. Он плакал.
Бетси стояла рядом, протянуть руку – и вот она. Но Фрэнк понимал, что для него Бетси уже далеко. Если сейчас он оттолкнет жену, забудет о долге, Бетси все равно не примет его. У нее есть свой кодекс чести, и мужчина, который нарушит эти правила, падет в ее глазах.
Он бросил последний взгляд на белоснежную вуаль, что скрывала лицо самой любимой женщины на свете, и пошел к выходу.
– Мне жаль, что так вышло, – сказала Эстель.
Бетси лишь кивнула. Она надеялась, что ей хватит сил выдержать. И лишь когда Фрэнк вышел из церкви, Бетси, погребенная под белоснежным ворохом кружев, без чувств упала на пол.
Фрэнк шел за Эстель, словно собака на поводке. Он почти ничего не соображал и ничего не чувствовал. Все его мысли, все его чувства остались в церкви, рядом с Бетси. Женщина, назвавшаяся его женой, ничего не значила для Фрэнка, он отлично это понимал. Но ведь когда-то он на ней женился, когда-то она была его солнцем!
– Я рада, что нашла тебя и остановила все это вовремя, – сообщила Эстель деловито. – Не представляю, какой скандал мог бы получиться, если бы эта история стала достоянием общественности.
– Скандал? – переспросил Фрэнк.
– Конечно. Ничего не может быть хуже для твоей репутации. Скажи, Фрэнк, ты совсем ничего не помнишь?
– Ну, я помню бухгалтерское дело, кое-какие навыки у меня сохранились. Я работал на верфи.
– Боже мой! – Эстель закатила глаза. – Умоляю, только не скажи об этом никому из наших друзей.
Они подошли к шикарной иномарке, и водитель распахнул перед ними дверцу. Фрэнку все это было слишком непривычно, но Эстель спокойно села в просторный салон. Она явно другого и не ожидала. Фрэнк пожал плечами и тоже сел в машину. Нужно привыкать к новому старому положению.
– А еще я хожу под парусом, – добавил он.
Эстель резко повернулась и в упор посмотрела на Фрэнка.
– Я требую, слышишь, требую, чтобы ты раз и навсегда забыл о море. Ты ведь потерялся как раз потому, что поплыл на своей яхте в шторм, хотя тебя предупреждали!
– На яхте ходят, – машинально поправил ее Фрэнк.
– Ты дашь мне слово! – потребовала Эстель.
– Я пока не могу распоряжаться своим словом, ведь я до сих пор точно не знаю, кто я такой. Но я пообещаю тебе, что в ближайшие месяцы и думать не буду о море.
Ему самому это было бы слишком больно. Море и Бетси теперь были прочно связаны в его мыслях. Может быть, со временем, когда ее образ потускнеет… Но это будет так нескоро!
– Хорошо, – Эстель удовлетворилась этой победой. – Что говорили врачи в этом захолустье?
– Доктор Беррингтон уверял, что память со временем вернется. Нужно только ждать.
– Эскулапы! – презрительно хмыкнула Эстель. – Приедем в Лондон, отправим тебя к лучшим врачам.
– Доктор Беррингтон отличный специалист.
Конечно, невропатолог был не самым приятным в общении человеком, но Фрэнка больно задел тон Эстель. Она ведь совсем не знала доктора, как же можно позволять себе такие комментарии?
– Тогда почему же он в этом захолустье, а не в Лондоне? – поинтересовалась Эстель.
– Потому что его позвал сюда доктор Хэттвей. Не все лучшие люди собрались в Лондоне.
– О, прости, я так поняла, ты уже влился в компанию люмпенов?! Все эти люди в церкви, они теперь твои друзья?
– Да, – спокойно сказал Фрэнк. – И ты никогда больше не посмеешь говорить о них в таком тоне.
Он и сам испугался этих слов, но, кажется, на Эстель они произвели благоприятное впечатление.
– Неплохо, – сказала она. – Кажется, прежний Фрэнк возвращается. Пока мы будем ехать до Лондона, я расскажу тебе все, что может понадобиться в первое время. С остальным ты разберешься сам, на месте. Я верю в тебя, Фрэнк. Теперь, когда мы снова вместе, все будет хорошо. И не обижайся, что я так отзываюсь о местных жителях, может быть, они и хорошие люди, просто я ревную тебя к ним.
– Они хорошие люди, – спокойно сказал Фрэнк, давая этим понять, что тема закрыта.
Эстель пустилась в долгие рассказы о людях и местах, с которыми жизнь Фрэнка вновь будет тесно связана. Попыталась что-то рассказать и о его предприятии, но решила, что управляющий справится с этой задачей лучше, и вновь вернулась к сплетням и кратким, метким, но очень язвительным описаниям отдельных людей: друзей, знакомых и деловых партнеров Фрэнка.
Он слушал внимательно, но мысли его то и дело возвращались в церковь. Бетси осталась там. Фрэнку казалось, что и его сердце осталось вместе с невестой. Он ничего, совершенно ничего, не чувствовал к женщине, сидевшей рядом с ним. Даже желания! А ведь она была красива и наверняка сводила мужчин с ума одной своей улыбкой. Но, видно, Фрэнк перестал быть джентльменом: теперь он предпочитал брюнеток.
Но ведь я женился на ней и прожил с ней пять лет. Это серьезный срок.
– Эстель, а сколько мне лет?
– Тридцать восемь. Но ты отлично сохранился.
– У нас есть дети?
Эстель передернуло, как будто он упомянул что-то отвратительное, вызывающее приступ тошноты.
– Нет, мы решили подумать об этом лет через пять, – сказала она, явно больше не собираясь возвращаться к этой теме.
Фрэнк вздохнул с облегчением. Мысль, что он не помнит своих детей, была бы совсем невыносима.
Эстель вновь погрузилась в излюбленную ею, как Фрэнк уже догадался, тему взаимоотношений с богатыми и сильными мира сего. Фрэнк внимательно смотрел на нее и пытался понять, что же нашел в этой женщине пять лет назад.
В конце концов, когда память вернется, я смогу ответить на этот вопрос, решил он. И, может быть, мой дом, фотографии, встречи с друзьями пробудят какие-то воспоминания. К тому же было бы просто бессовестно вот так бросить ее. Она ведь сказала, что искала меня, что любит. Иначе почему бы она ревновала меня к Бетси и к ее родным?
– Бетси, – одними губами прошептал Фрэнк и был рад, что в это время Эстель распекала водителя за неаккуратную, на ее взгляд, езду.
12
Бетси не помнила, как попала домой. Она вообще почти ничего не помнила. Словно проснулась – а вокруг не явь, а продолжение кошмарного сна. И этот кошмар никак не заканчивался и уже никогда не закончится.
Она села на кровати и прислушалась. Кто-то принес ее в спальню и снял платье. Оно сейчас валялось в углу как сугроб, словно холод, послившийся в ее сердце, пробрался и в комнату.
Нужно немедленно выкинуть его! – подумала Бетси, чувствуя, как по щекам текут слезы. Столько мечтаний, столько фантазий было связано с этим платьем! Не так она должна была вернуться сегодня в дом дяди и тети, не так должно было быть снято это платье, – все должно было быть не так! Вся ее жизнь…
Бетси встала. Из гостиной доносились громкие голоса, там явно кто-то спорил, и Бетси даже знала о чем. Она должна была спуститься вниз и расставить все точки над «i» раз и навсегда.
Накинув первое попавшееся платье, Бетси спустилась в гостиную. Едва она вошла в комнату, все сразу же замолчали. Как Бетси и предполагала, в доме Эмми и Уилла остались только самые близкие: сыновья с невестками.
– Я не стала вдовой, – с трудом улыбнувшись, сказала она. – Я просто не вышла замуж.
– Присядь. – Эмми взяла ее за руку и с величайшей осторожность усадила на диван. – Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно! – призналась Бетси. У нее ужасно болела голова, перед глазами все плыло. – Что со мной случилось?
– Ты лишилась чувств и никак не приходила в сознание. Нам пришлось позвонить доктору Хэттвею.
Бетси кивнула. Она не решилась приглашать Дэна на свадьбу, это было бы слишком больно для них обоих. Может быть, и сейчас стоило позвать кого-то другого, но… все равно эта новость скоро станет достоянием общественности, что толку скрывать.
– Он велел оставить тебя в покое и позвонить ему, как только ты придешь в себя.
– Ясно, – снова кивнула Бетси.
В комнате вновь повисла тишина. Бетси вдруг почувствовала ярость. Как будто кто-то умер! Да мало ли женщин бросают у алтаря? И потом, Фрэнк ее не бросил, просто… просто так получилось. Они не имеют права смотреть на нее такими глазами! Неведомые ей доселе ярость и злость на весь свет захлестнули Бетси с головой.
– Ну что вы молчите?! – закричала она. – Говорите все, что хотите!
– Бетси, успокойся, – попросила Кэтрин.
– Успокойся?! – Голос Бетси сорвался. – Успокойся! Вы не хотите говорить ничего при мне, а ведь легко обсуждали меня за спиной! А теперь ты велишь мне успокоиться?!
– Бетси, пожалуйста! – Луиза почти плакала. – Мы вовсе не хотели тебя обидеть.
– О! Я знаю, не хотели! Вам просто нужно было решить, как дальше вести себя со мной, будто я несмышленая девчонка! Семейный совет! Переглядываетесь, будто я смертельно больна и не знаю о том, что мне осталось несколько часов!
Она вскочила на ноги и уже открыла рот, чтобы вылить на головы родных новую порцию обвинений, как вдруг Джордж схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Никто никогда не поднимал руку на Бетси. Ее так поразило поведение кузена, что ярость моментально схлынула, уступив место удивлению. Бетси так и осталась стоять с открытым ртом.
– Джордж! – в один голос закричали Эмми и Кэтрин.
– Он все правильно сделал, – прошептала Бетси, опускаясь обратно на диван. – Я совсем распустилась. Простите.
– Ну что ты, милая! – Эмми поспешила обнять племянницу. – Мы все отлично тебя понимаем, понимаем, как тебе тяжело. Мы просто думали, как помочь тебе.
– Фрэнк не должен был уходить с этой расфуфыренной куклой! – Джейсон ударил кулаком по колену.