Зазвонил его телефон.
– Не обращай внимания, – хрипло пробормотал он. Она кивнула и снова стала лизать языком основание его плоти. Его пальцы действительно погрузились в ее волосы, скорее конвульсивно, чем от желания направлять ее. Он охнул… и телефон зазвонил снова.
– Черт!
Он сунул руку в карман, вытащил телефон и злобно прошипел:
– Черт!!!
– Проблема? – спросила Грейс.
– Мне нужно идти.
Но он не шевелился.
– Джош…
– Да…
Он медленно выдохнул и выпрямился, подняв ее с пола и усадив к себе на колени. Прижал к себе, поцеловал плечо и шею, поправил одежду. Поцеловал в губы. Снова вздохнул, пересадил ее на диван и поднялся. Засунул свое хозяйство обратно в джинсы, что, по-видимому, было крайне сложно и неудобно. Покачав головой, справился с застежками, схватил с пола рубашку, надел наизнанку, выругался, стащил ее и снова надел.
– Собираешься на работу в таком виде? – спросила она.
Он глянул вниз.
– Так паршиво?
– Там могли бы расположиться лагерем бойскауты.
Он фыркнул, и Грейс невольно рассмеялась. Попыталась вспомнить, что они не подходят друг другу, что он – полная противоположность всему, что она когда-либо хотела… Ничего не вышло.
Совершенно ничего не вышло.
Она хотела стащить с него штаны и закончить начатое.
– Иисусе, Грейс, – простонал Джош, – не смотри на меня так!
Он закрыл глаза.
– Я стою, пытаясь мысленно вспомнить таблицу химических элементов, чтобы успокоиться. А ты уставилась на меня так, словно мечтаешь съесть на завтрак.
Она закрыла ладонью глаза.
– Господи, да нет же.
– Еще как – да!
Ладно, она именно так и делала.
– Прости… – вздохнула она, отнимая руки. – И ты можешь вспомнить таблицу химических элементов?
Он схватил ее за плечи и притянул к себе. Поцеловал и спросил: очень тихо, очень серьезно.
– Мы в порядке?
– Ну… – смущенно улыбнулась она, – я…
Джош усмехнулся, отпустил ее и шагнул к двери. Его сотовый снова вибрировал в кармане. Он схватился за трубку еще до того, как за ним закрылась дверь.
Грейс наскоро привела себя в порядок. Хотя по правде, в порядок довольно относительный. Волосы были черт знает в каком виде. Тело все еще трепетало. Но она не могла избавиться от широкой улыбки. Два потрясающих оргазма! Она сделала все возможное, чтобы выглядеть пристойно, и, войдя в большой дом, едва не наткнулась на Анну.
– Прости!
Та пристально на нее уставилась.
– Ты только что разминулась с Джошем.
Грейс постаралась принять невинный вид.
– Неужели?
– Актриса из тебя неважная, – покачала головой Анна.
Грейс обмякла, перестав притворяться. Танк прыгал в манеже в надежде вырваться на волю, фыркал и загребал лапами. Грейс освободила его. Щенок немедленно заметил световой меч и стал яростно на него рычать.
– Ты сводишь его с ума. И знаешь это, правда? – спросила Анна.
– Это меч Тоби.
Анна закатила глаза.
– Моего брата. Ты сводишь с ума моего брата.
– А я была совершенно уверена, что эта честь принадлежит тебе.
Грейс дала Танку команду «сидеть».
Он не послушался. И залаял.
Грейс взяла из коробки собачье печенье.
– Сидеть!
Танк стал кататься по полу.
– Танк, сидеть!
Щенок подал ей лапу, и Грейс сдалась.
– Так ты намерена втрескаться в Джоша, как остальные няни? Не рекомендую. Влюбиться в него – самый короткий путь к увольнению. Или он тебя бросит.
– О чем ты?
Танк стал бегать кругами, кататься на спине, явно решив выдать весь репертуар своих трюков за очередное печенье.
– Разве ты не беседовала с нанимателем, прежде чем соглашаться на эту работу? – допытывалась Анна.
– Ну… я…
Нет, на этот раз не беседовала.
– Все случилось так быстро.
Кроме того, она не хотела его расспрашивать. Что разительно отличалось от нежелания знать.
Потому что она желала знать. Страстно.
– Не интересовалась, почему уходили твои предшественницы? Или почему такой классный парень из такой классной семьи…
Она метнула Грейс улыбку, так похожую на улыбку Джоша, что та моргнула.
– Не может удержать няню? И не имеет девушки? Все потому, что они влюбляются в него. А у Джоша нет сердца, он не может любить.
– Вот это да!
– Именно. Тебе нужно взять себя в руки.
– Нет, я имею в виду, что ты очень злая. Тебе когда-нибудь это говорили?
Анна, похоже, вовсе не обиделась.
– Злая как кобра, – согласилась она. – Это моя основная специальность в колледже.
– Нет. Ты специализируешься в пропуске занятий.
– Очередная лекция? – вздохнула Анна.
– Ты занимаешься кулинарией и сочинением историй. Тут и святой бы взбесился. Говорю тебе, попытайся взяться за что-то поинтереснее.
Анна пожала плечами.
– Но почему нет? Не понимаю. Если ты достаточно умна, чтобы быть злой как кобра, значит, достаточно умна, чтобы сделать из себя что-то.
– Что именно?
– Да что хочешь. Все двери открыты. Черт, да если бы ты хотела, могла играть в футбол.
– Привет! Я в инвалидном кресле.
– Нет, я видела это на сайте Вашингтонского университета. У них полно спортивных программ для людей с ограниченными возможностями, включая софтбол, американский футбол и курсы самообороны.
Анна уставилась на нее.
– Разве тебе никто не говорил, что нужно бережно относиться к бедной калеке?
– А бережное отношение нужно заработать.
Анна прищурилась. Грейс пожала плечами.
– Это правда. Ты не выедешь на своем увечье, только потому, что не можешь ходить, что бы ни думала. И если честно, ты вовсе не выглядишь такой уж калекой.
– Т-ты слепая? – возмутилась Анна.
– Нет. А ты?
– Я парализована!
– Знаю. Ты только об этом и твердишь.
– Я парализована после аварии, убившей моих родителей, – подчеркнула Анна. Очевидно, она не раз это повторяла, и обычно это срабатывало. – Ты должна жалеть меня. Все меня жалеют!
– Послушай, – тихо начала Грейс. – Мне страшно подумать, что ты прошла через такое. Думаю, это настоящий ад. Это ни с кем не должно случаться.
При одной мысли об этом у Грейс перехватывало горло от боли. За Анну. За Джоша. У нее болело сердце, когда она думала, что ему пришлось пережить и как удалось сохранить то, что осталось от семьи.
– Но ты выжила, – тихо напомнила она Анне.
– И что? Я по-прежнему не могу играть в футбол.
– А раньше могла?
– Еще как!
– Значит, и сейчас сумеешь. Играй в футбол, сидя в инвалидном кресле.
– Это глупо. И жалко.
– Нет, глупо и жалко ничего не делать, только стервозиться из-за сорвавшейся поездки в Европу, хотя если бы действительно хотела, поехала бы. Ты ведь кричишь, что стала взрослой.
Анна тихо, недоверчиво рассмеялась:
– Я беру свои слова обратно. Ты мне нравишься не больше, чем остальные няни.
Грейс сочувственно улыбнулась.
– Они нянчили тебя, верно? Обхаживали?
– Меня не нужно нянчить! – вспыхнула Анна.
– Правда?
Анна едва заметно улыбнулась. Искренне. Но тут же обернулась к парню, выходившему из ее спальни в одних трусах. Парень широко зевал.
– Он ушел? – сонно осведомился Девон. – Твой брат.
– Угу.
– Прошлой ночью ты заснула, не успел я лечь, – пожаловался Девон.
Анна ответила таким откровенно фальшивым смехом, что Грейс перевела глаза с нее на Девона. Но тот либо ничего не заметил, либо ему было на все плевать. Почесал голову. Потом грудь. Если следующей будет задница, Грейс вырвет.
– Что собираешься делать сегодня? – спросила его Анна, так явно желая, чтобы он поскорее оделся и убрался, что Грейс едва не вытолкала его за дверь собственными руками. Хорошо бы Анна пнула его в зад! Но в возрасте Анны Грейс терпеть не могла, когда кто-то указывал ей, что делать. Мало того, наверняка поступила бы наоборот. Поэтому и прикусила язык. Сильно.
– Думал, мы поедем в Сиэтл, пошатаемся по магазинам. Говорят, там есть новые сноуборды.
– Разве ты не посещаешь физиотерапевта? – спросила Грейс, пытаясь бросить Анне спасательный круг. Но Анна в нем не нуждалась.
– Сиэтл звучит классно!
– Круто, – вторил Девон, – но при мне нет бумажника.
– Без проблем, – отмахнулась Анна.
Ну все, с нее хватит!
– Ты, – бросила Грей, ткнув пальцем в Девона. – Вон!
– Что?
Грейс открыла дверь и дернула подбородком в сторону выхода.
– Эй, чувиха, я же не одет, – запротестовал Девон.
– Чувак, мне наплевать. Возвращайся, когда сам начнешь платить за себя.
Девон будто на деревянных ногах промаршировал к выходу. Грейс закрыла за ним дверь. Вернее, захлопнула.
Анна прищурилась.
– Это твоя идея так помочь мне держаться в границах? Потому что это отстой.
– Есть границы, а есть здравый смысл. Сначала пойми разницу, а потом поговорим.
Несколько секунд Анна сверлила ее взглядом, после чего пожала плечами.
– Через час нужно подвезти меня к физиотерапевту.
– Я буду здесь.
Анна исчезла в коридоре. Грейс повернулась к маленькому демону в облике щенка.
– Как насчет шоколадных оладий?
– Тяф!
Глава 13
Берегитесь шоколадных квадратиков: от них становишься круглой.
Следующие несколько дней Джоша осаждали пациенты с гриппом и стрептококковой ангиной. Его любимыми словами стали «ингаляция» и «полоскание».
К концу третьего дня он валился с ног от усталости.
– Закончили? – спросил он Ди, зная, что его ждет гора бумажной работы. – Кто-то еще остался?
– Нет.
Она постучала по дереву, чтобы не сглазить.
– Не задерживайтесь, а то опять кто-то явится. Бегите, пока можете.
– Как насчет миссис Портер? Она ведь была на сегодня записана.
– И приходила, но устала ждать. Сказала, что вы лапочка, но не настолько, и что она придет в другой день.
– А что ее привело сегодня?
– Головная боль. Сказала, что, возможно, потому, что потеряла очки, и вместо того чтобы беспокоить вас, просто купит новые в «Уолмарте».
Двадцать минут он провел за письменным столом, прежде чем его вызвали в отделение «скорой». Один из докторов, работавших по контракту, не пришел на первую смену, и Джош был срочно нужен. Он позвонил Анне, которая сообщила, что не может посидеть с Тоби, потому что у нее свидание. Пришлось позвонить Грейс.
– Мне не хочется просить, но…
– Я уже с ним. Слышала ваш разговор с Анной. Мы как раз возвращаемся.
– Возвращаетесь?
– Я возила Анну и Тоби на футбольный матч.
Это его удивило. До аварии Анна была заядлой футболисткой. Но с тех пор словно вычеркнула это слово из своего словаря.
– Правда?
– Играли команды в инвалидных креслах.
Он не часто терял дар речи.
– Она поехала добровольно, или пришлось отвезти ее под дулом пистолета?
– Добровольно, – весело заверила Грейс. – И сказала, что смогла бы сыграть лучше, чем половина девушек на поле.
Странные эмоции родились в груди Джоша.
– Я у тебя в долгу, – выдохнул он.
– Собственно, пока что это я у тебя в долгу.
Его жизнь была воистину адской и ему не принадлежала. Но сейчас он улыбнулся, впервые за день.
– Я всегда готов к сделке.
– Звучит многообещающе, доктор Скотт. Поговорим позже.
Все еще улыбаясь, Джош поехал в больницу. Смена выдалась немного напряженной. Впрочем, как всегда. Здесь смысл имело все, каждое рассчитанное движение. И в отличие от всех других мест на свете здесь он наслаждался хаосом.
«Даже таким, который называется Грейс Брукс».
Грейс могла думать, что порхает по жизни, но все, что делала, любая ее помощь, все, что она говорила или чувствовала, шло от сердца.
И ему это нравилось.
Он вышел из «скорой» в час ночи. Еще есть несколько часов, чтобы добраться до дому и поспать, прежде чем безумие начнется снова.
И уже был на полпути к машине, когда ему позвонили.
Только что поступила миссис Портер. Вернее, ее тело.
Джош помчался обратно в больницу. Хотя какая уж там спешка! Торопиться некуда.
Он схватил карточку. Официальной причины смерти не было. Потому что не было вскрытия. Но все признаки указывали на аневризму.
Джон потрясенно смотрел на труп миссис Портер. Ему в голову не приходила возможность существования аневризмы, этого молчаливого убийцы. Конечно, симптомов он не видел, и в истории болезни ничего такого не было. Он знал ее наизусть, потому что за все эти годы, возможно, провел несколько месяцев в разговорах с ней. Знал, что она любила замороженную «маргариту», лирическую и джазовую музыку, что у нее почти не имелось родных и никаких домашних животных, поскольку, по ее словам, была аллергия на то и другое. Да, и она никогда не пропускала ни одной серии «Удивительных гонок». И планировала когда-нибудь стать самым старым победителем.
Как только преодолеет боязнь полетов.
А теперь она мертва.
Не по его вине. Умом он это понимал, но угрызения совести не давали покоя. Ему было плохо из-за того, что он так медленно вел прием. А вдруг сумел бы разглядеть симптомы, вдруг в этот день все стало бы яснее. И она действительно нуждалась в медицинской помощи, а не в задушевных разговорах.
– Простите меня, – прошептал он, касаясь руки и пряча ее под одеяло. – Мне так чертовски жаль.
Тишина изводила его. Терзала. Так и не сняв больничного костюма, он, как в тумане, поехал домой и нашел Грейс спящей в гостиной на диване. Она села, сонная, взъерошенная, с извиняющейся улыбкой.
– Не собиралась спать, – пробормотала она.
Он помог ей встать, отнял руки от теплого тела и сунул их в карманы, боясь не справиться с собой. Чувствовал ее любопытство, но умудрился без единого слова проводить ее в гостевой домик.
– Джош?
Стоя в дверях, озаренная лунным светом, она коснулась его щеки.
– Плохая ночь?
Ее глаза казались бездонными, и он, как всегда, понял, что если будет слишком долго в них смотреть, утонет.
Но он уже тонул.
Она придвинулась ближе и коснулась его податливым телом. Мягким. Теплым. Он мог окунуться в нее прямо сейчас и найти так отчаянно необходимое забвение.
Но он будет полным ослом, если изольет на нее свою скорбь.
– Я в порядке.
Все еще оцепеневший, он подождал, пока она не войдет в дом.
Но сам спать не мог. Не этого забвения он искал.
Он подошел к шкафчику над холодильником, взял бутылку скотча и устроился на диване, где недавно спала Грейс. Сиденье все еще было теплым и пахло ею.
Он глубоко вдохнул и налил себе виски на два пальца.
И уже потерял счет все новым и новым порциям виски, которые успел выпить, когда в стеклянное окошечко в двери тихо постучали. Джош не пошевелился. Тогда Грейс вошла сама.
Джош не был до конца пьян… вернее, был почти пьян и с удовольствием рассматривал Грейс. На ней были домашняя кофточка и обрезанные леггинсы. Босая. Волосы распущены. Никакой косметики.
Ему хотелось сорвать с нее одежду. Швырнуть на диван и войти так глубоко, чтобы не думать.
Не чувствовать.
Джош наблюдал, как она пересекает комнату. Должно быть, его желание было написано на лице, потому что она остановилась так, чтобы он не смог до нее дотянуться, и окинула его долгим оценивающим взглядом.
– Увидела, что свет горит, – пояснила она. – Не можешь уснуть?
Он пожал плечами и опрокинул в себя очередную порцию.
– Мне очень жаль, что миссис Портер умерла.
Он замер. Только глаза на этом посеревшем лице были живыми.
– Поскольку ты старался произвести обычное впечатление высокого и раздражающе молчаливого брюнета, я отправилась к источнику. Фейсбук.
Она помедлила.
– Миссис Портер была очень милой. И обожала тебя. Ты хороший человек, Джош. Хороший доктор. Не вини себя в ее смерти.
Слишком поздно.
– Ты тут ни при чем.
Может, и нет. Но на его совести куча дерьма.