В коридоре навстречу мне движется Джек. Я останавливаюсь и нервно оглядываюсь за спину. Здесь никого нет. Он останавливается передо мной. Я отступаю на шаг, он делает шаг вперед. Я разворачиваюсь и прижимаюсь к стене, чтобы он смог пройти мимо, но он встает передо мной. За шириной его плеч и крепким телом, я не вижу ничего и от этого, чувствую себя такой хрупкой женщиной. Опасная сила исходит от него волнами, но я не чувствую страха.
Наоборот, мне хочется узнать его еще больше.
Мне хочется дотянуться до него.
Единственное, что меня страшит — мое собственное неудержимое желание к нему. Я смотрю на его широкую грудь и прикрываю глаза. Его зрачки такие огромные, что глаза стали почти черными. Картинки нашей последней встречи наполняют мои мысли. Сексуальное напряжение вихрится вокруг, словно густой дым. Множество чувств проносится по всему моему телу, но есть одно, настолько яркое — желание. Я никогда не испытывала подобного желания. Этот мужчина заставляет меня чувствовать то, что раньше у меня никогда не было. Мне казалось, что подобная страсть может существовать только в романах.
Он наклоняется к моему лицу, между нашими губами не остается и дюйма свободного пространства. Я замечаю небольшой белый шрам у него под правой бровью. Его дыхание согревает мне лоб. Мне нужно сказать ему, что он должен притормозить. Не так быстро, но я едва могу разжать губы от того жара, который подымается внутри меня.
— Ты выглядишь сегодня восхитительно, — шепчет он своими адски сексуальными губами, с милой улыбкой.
— Спасибо, — выдыхаю я.
— Ты же знаешь, что сводишь меня с ума?
Моя грудь поднимается и быстро опадает. Я облизываю пересохшие губы, а он делает глубокий вдох и прислоняется к моему лбу.
— Я хочу увидеть твои распухшие губы после целой ночи поцелуев.
Я с трудом перевожу дыхание, трепет возбуждения заставляет кровь побежать в венах.
— Ты не должен…
— Нет, я, бл*дь, должен..., — бормочет он себе под нос.
Я с трудом сглатываю.
— Ты действуешь слишком быстро.
— Я? — рычит он.
От его теплого дыхания все мое тело трепещет. Я так сильно его хочу, что даже чувствую, как покалывает мой язык от желания.
— Да. Мы едва знакомы.
Его глаза мерцают.
— Я знаю все, что мне нужно знать о тебе.
Его слова, как бегущий ток по электросети, затягивают меня, выбивая землю из-под ног.
— София, — окликает меня напряженный мужской голос.
И ощущение, что в мире кроме нас больше никого нет, внезапно пропадает. Я чуть не выскакиваю из кожи, но Джек даже не оборачивается на крик. Он не торопится обернуться.
Выражение лица Гая суровое, подбородок крепко сжат. Мне не доводилось видеть такое выражение на его лице. С первого дня, когда он меня отыскал, он всегда был нежен и добр со мной. Полностью игнорируя Джека, он обращается ко мне.
— Тебя ждет твоя сестра.
С пылающим лицом я отрываю спину от стены и уверенно направляюсь к Гаю. Он еще раз бросает жесткий взгляд в сторону Джека, прежде чем вернуться со мной к нашему столу.
— Он был…?
— Нет, — тут же отвечаю я, не давая ему закончить вопрос.
— Ты в порядке? — обеспокоено интересуется он.
— Да. — Все мое тело все еще продолжает дрожать от желания. — Со мной все хорошо.
Он кивает, но хмурится и на лбу у него залегают морщины.
Стоит нам вернутся к столу, Лена посматривает на меня с любопытством. Опустившись в кресло, я улыбаюсь ей и качаю головой, показывая, что все хорошо. Она поворачивается к Гаю, который смотрит ей в глаза и осторожно проводит пальцем вниз по ее щеке. Этот жест настолько интимный и полон такой любви, что я чувствую, как у меня сжимается живот от зависти и тоски.
Через несколько минут возвращается Джек, но не садится к нам. Он благодарит Лену за приглашение и высказывает пожелание, что десерт нам понравится. К сожалению, он должен уйти, так как рано утром у него прием, однако он позаботился о чеке. Я даже не подымаю на него глаз, хотя чувствую, как его взгляд несколько раз скользит по мне.
— Спокойной ночи, София, — говорит он, намеренно обращаясь.
— Спокойной ночи, Джек, — бормочу я, кидая на него мимолетный взгляд.
Его лицо находится в тени от приглушенного освещения, но его глаза смотрят на меня, как глаза охотника, выслеживающего свою добычу. Я хватаюсь за край стола и поспешно опускаю глаза вниз.
Когда Джек уходит, мы через какое-то время покидаем ресторан, садимся в машину и едем в апартаменты в Кенсингтоне. Ирина уже в спит, ее няня желает нам спокойной ночи, прежде чем исчезает в своей комнате.
Лена хватает меня за руку.
— Хочешь поговорить? — спрашивает она.
— Не о чем говорить, — печально отвечаю я.
— Но ты же нравишься ему, — умоляюще произносит она.
Я отрицательно качаю головой и бегу в свою комнату. Я ни с кем не хочу разговаривать о Джеке. Меня переполняют такие сильные чувства к нему, что я не могу с ними справится. Если честно, я поражена сама собой. Для меня все это слишком неожиданно и очень быстро.
Ночью я иду в туалет, проходя мимо спальни Гая и Лены, я слышу их тихий разговор. А потом Лены начинает плакать, и я понимаю, что они говорят обо мне. Единственная вещь в мире, которая вызывает слезы на глазах Лены — это я и мое состояние. Моя грудь заполняется чувством вины. Мне следовало с ней поговорить. Я поговорю с ней сейчас, поэтому поднимаю руку, готовая постучать в их дверь, но слышу, как Гай тихо пытается успокоить сестру, и я опускаю руку.
С ней все будет хорошо. Все будет хорошо.
Гай ради нее сделает все. Он всегда так делает.
Но я вдруг осознаю одну мысль. Я приношу душевную боль и слишком много беспокойства людям, которых больше всего люблю. Если уж на чистоту, у меня не может быть с Джеком отношений. Я должна смотреть правде в глаза и найти другой путь жить. Завтра я скажу Лене, что Джек меня не интересует.
В следующий раз, когда я встречусь с Джеком, я извинюсь за то, что произвела на него неправильное впечатление, но дам понять, что я недоступна. Единственные отношения с ним, которые у нас могут быть, дружба. Он не будет настолько уж сильно по мне тосковать. Вокруг него куча других женщин, желающих его заполучить. В ту же секунду нежелательный образ Фионы, хватающий Джека за руку, появляется у меня перед глазами.
Я решительно выталкиваю его из своих мыслей и продолжаю свой путь в туалет.
18.
Джек
Я наврал. У меня ни черта не было никакого утреннего приема. Мои дни как пластического хирурга вторники и четверги. Таким образом, когда мне необходимы твердые руки и ясная голова, всего два дня в неделю, в отличии от моих дней попоек. Завтра я могу появится на работе только к полдню.
Я выхожу из ресторана с членом, выпирающим из моих брюк. Я никогда не хотел так ни одну женщину, как хочу ее. С Ланой мои чувства больше напоминали инстинкт защиты и сохранения. Сейчас мне даже кажется, что на протяжении многих лет, у меня к ней были исключительно братские чувства. На самом деле, пока мы оба не повзрослели, мне даже не приходило в голову рассматривать ее в сексуальном плане. Даже тогда я испытывал к ней нежность и какую-то романтику. Я мечтал поцеловать ее под дождем. Я считал себя ее рыцарем в сияющих доспехах.
С Софией все по-другому, мне хочется сорвать с нее эту слишком «правильную» одежду и поиметь ее прямо в коридоре ресторана. Я не знаю, что с ней происходит, но это безумно меня злит. Она говорит мне, что я совсем ее не интересую, но я чувствую, что она хочет того же. Она чувствует то же самое, что и я. Я понятия не имею, откуда у меня взялось это безумное желание, но черт побери, оно сильнее меня.
Я останавливаю такси и называю адрес паба, усаживаюсь на сиденье, пытаясь приспособиться к своей эрекции. Откидываюсь на спинку и думаю о Гае. Бл*дь, я с трудом сдержался, чтобы не двинуть ему. Кто он такой, бл*дь? Помпезная задница. Ему следует больше заботиться о сестре, на которой он женат. В следующий раз, когда он станет мне мешать, я не буду с ним таким вежливым. Вообще-то, я отверну ему голову, чтобы он не совал нос куда не следует.
Завсегдатаи уже валяют дурака в баре.
— Привет, Томми, — говорю я, опускаясь на единственный свободный стул за столом.
— А, это ты известный маленький ублюдок? — бормочет он нараспев, проглатывая окончания.
Мы не переставая пьем в течение следующих двух часов, но впервые я не напиваюсь. У меня из головы не выходят мысли о Софии. Особенно ее взгляд, когда она смотрела на меня со слезами на глазах. Он словно проник глубоко мне в душу, затронув сердца. Я даже не могу описать, как она выглядела в тот момент. Я не хочу находится здесь, в этом пабе. Я хочу прикоснуться к ней, поцеловать ее, доставить ей удовольствие. Оказаться внутри нее.
Владеть ею.
Заставить ее жаждать меня.
Раздается звон колокольчика, извещающий последний заказ. Сейчас ребята покупают по три раунда для каждого, чтобы мы могли продолжать пить после того, как выпивка перестанет подаваться, я поднимаюсь из-за стола. Черт, я не могу встать на ноги, значит я выпил больше, чем предполагал.
— Куда ты идешь? — пьяно кричит мне Янни.
Я поднимаю руку в прощальном жесте и направляюсь на выход. На заплетающихся ногах и покачиваясь, я открываю дверь. Делая первый вдох легкого морозного воздуха, я замечаю человека, выходящего из тени и направляющегося ко мне. Я пару раз мигаю, чтобы сфокусироваться на нем. Либо я слишком пьян, что у меня начались галлюцинации, либо это реальный Гай, который стоит передо мной.
— Откуда ты знаешь, где меня найти? — невнятно спрашиваю я.
— Все знают, где тебя найти во вторник, пятницу, субботу и воскресенье, Айриш, — с отвращением отвечает он.
Ух ты! Во мне подымается белая ярость. От кожи исходит жар. Он явно выбрал не того парня и не ту ночь.
— Я здесь не для того, чтобы драться с тобой, — тут же говорит он.
— Ну, тогда ты начал не с тех слов.
— Ты нравишься моей жене, Айриш, поэтому я готов поверить, что где-то внутри тупого пьяницы, ты возможно хороший парень, но я хочу тебя предупредить. Я не позволю тебе причинить боль Софии.
Весь мой гнев тут же испаряется от его слов. Я тупо моргаю, глядя на него. Он предполагает, что я могу навредить Софии. Какого хрена?
— Я не собираюсь причинять ей боль, — говорю я, слова выходят смазанными, даже я до конца не понимаю, что сказал.
Он трясет головой, словно я протестую и тычет пальцем мне в грудь. Я с трудом себя сдерживаю от безумного порыва, чтобы не схватить его за руку и не сломать его чертовый палец. Все же он муж сестры Софии.
— Посмотри на себя, — ухмыляется он. — Ты едва держишься на ногах. У тебя есть все — талант, внешность, деньги, мозги, слава, а ты так и будешь прожигать свою жизнь в пабах, не так ли?
Я ударяю его по руке.
— Кто ты такой, бл*дь? Бог? Это — моя жизнь. Если я хочу так ее проводить, тебе то что?
— Я скажу тебе, кто я такой. Я защитник Софии. Ясно? Отец Софии, брат и дядя в одном лице. Если хоть один волосок упадет с ее головы, или одна слезинка из ее глаз, клянусь, я уничтожу тебя. Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело.
Я начинаю смеяться.
— Да?
Его подбородок напрягается, и я замечаю, как его руки сжимаются в кулаки.
— Не играй с ней, Айриш. Она не похожа на других женщин. Она прошла через ад и вернулась, и если ты планируешь водить ее за нос, тебе лучше подумать еще раз, потому что провалится мне на этом месте, я не буду стоять и спокойно наблюдать, как пьяница, такой как ты, будет поганить такую прекрасную душа, как она.
— Я переживаю за нее, — кричу я.
Он смотрит мне в глаза.
— Тебе плевать на всех. Ты переживаешь? Ты даже не способен позаботиться о себе. Ты ходячее несчастье. Однажды какой-нибудь парень воткнет нож тебе в грудь, и наступит конец Джека Айриша. И мне будет жаль всех, кто тебя любил.
Он крупный парень, но я уличный боец, и разозленный, я смогу его уложить. Это будет сладкая победа, но я не хочу. Он говорит и делает то, что я должен сделать для Софии. Ей нужны люди, которые могут заботиться о ней. У меня появляется скупое уважение к нему за его слова.
Я падаю на стену позади себя.
— Хорошо. Я буду держаться подальше от нее.
— Я так и думал, — с горечью бормочет он и отворачивается.
Я хочу окликнуть его, хочу сказать, что мне совсем не безразлична Софи, но он прав. Даже полностью пьяный, я понимаю, что он прав. Я не могу ей никак помочь.
Такой мужчина, как я, даже не имеет права смотреть на такую женщину, как она. Такой, как она, нужен хороший, ответственный мужчина. Человек, способный любить. Не тот, у кого нет никакой надежды. Не ходячий мертвец.
Я смотрю в окно в пабе. На всех своих друзей, пьяных мужиков. Они смеются и о чем-то громко разговаривают. Но я впервые замечаю, насколько они несчастны. Каждый из них — потерянная душа. Конечно, у них нет моих миллионов, но я так же потерян, как и они.
Боже, как я оказался в этом месте?
Я встаю, пошатываясь и спотыкаясь иду в темноту.
19.
София
Как только я принимаю решение, что наши отношения с Джеком могут быть только дружескими, я немного успокаиваюсь. Не совсем то, что я хотела, но хоть какие-то отношения с ним. Что-то внутри меня отступает, и я начинаю думать о нем, как о недосягаемом мужчине. Как князья в баснях, о которых нам читала мама.
Все свои дни я провожу с Микой и Ириной, а ранним утром на рассвете совершаю долгие прогулки. Пару раз хожу босиком по снегу, но это было так давно с мастером Йоши, я уже не могу так переносить холод, как тогда, поэтому вынуждена отказаться от этой практики. Должно быть тогда я была совсем другой.
Пока я выхаживаю по лесу или по полям, оставляя следы на первозданном снегу, я чувствую тяжесть на сердце от одной только мысли, что должна отказаться от Джека. Иногда я смотрю на небо, думая, как я изменилась и ощущаю благодарность за все, что у меня есть. Есть мудрые слова, который мне отставил мастер Йоши и попросил повторять их самой себе, когда с чем-то мне слишком тяжело справиться.
Это тоже пройдет.
Каждый раз, как только мои мысли возвращаются к Джеку, я повторяю эти три слова, как мантру, и это помогает в определенной степени.
Наконец, наступает четверг, словно прошла уже целая вечность. Одна только мысль, что я увижу его снова, заставляет мой желудок совершить кульбит, я пытаюсь подготовить себя к нашей встрече, рассматривая всевозможные сценарии, что я ему скажу в разной обстановке.
Мы выходим из дома, Лена берет мои руки в свои и обнадеживающе мне улыбается, ее глаза настолько яркие и наполнены любовью, что мое сердце перестает так бояться и трепыхаться, мне становится немного легче.
Что бы ни случилось, у меня всегда есть Лена.
Джек
Фактически меня это убивает, что я не появлюсь в центре в четверг. Но меня беспокоит другое, поэтому я отменяю все назначения и успеваю на последний рейс из Англии. Десять часов спустя я приземляюсь в солнечном Нассау. Одежда начинает прилипать к телу, как только я выхожу на улицу из здания аэропорта, быстро добираясь до такси с кондиционером.
— Куда? — спрашивает водитель.
— Пусть это будет для меня сюрпризом! — отвечаю я.
Он смеется и нажимает ногой на газ. Такси выезжает с обочины. Мне нравятся островитяне. Скажи так англичанину таксисту, и он посмотрит на тебя, как на сумасшедшего. Мы едем мимо старых колониальных георгианского стиля зданий, покрашенных в пастельные тона, переезжаем два моста и останавливаемся перед причалом. Водитель поворачивается ко мне широко улыбаясь, у него такие белые зубы, гораздо белее, чем на рекламе зубной пасты.
— На лодке до уединенного местечка Ашрама Шивананда Йога.
— Что…? — начинаю я.
— У тебя нет с собой багажа, — объясняет он.
Я понимаю, что это прекрасно. Это именно то, что мне нужно. Я добавляю огромные чаевые к тарифу счетчика и выхожу из такси. Мгновенно я чувствую запах соли в морском бризе и понимаю, что принял правильное решение.